Явление шестое. Огудалова, Лариса и Карандышев.

Огудалова, Лариса и Карандышев.

Огудалова. Юлий Капитоныч, Лариса у нас в деревню собралась, вон и

корзинку для грибов приготовила!

Лариса. Да, сделайте для меня эту милость, поедемте поскорей!

Карандышев. Я вас не понимаю; куда вы торопитесь, зачем)?

Лариса. Мне так хочется бежать отсюда.

Карандышев (запальчиво). От кого бежать? Кто вас гонит? Или вы

стыдитесь за меня, что ли?

Лариса (холодно). Нет, я за вас не стыжусь. Не знаю, что дальше будет,

а пока вы мне еще повода не подали.

Карандышев. Так зачем бежать, зачем скрываться от людей! Дайте мне

время устроиться, опомниться, притти в себя! Я рад, я счастлив... дайте мне

возможность почувствовать всю приятность моего положения!

Огудалова. Повеличаться.

Карандышев. Да, повеличаться, я не скрываю. Я много, очень много

перенес уколов для своего самолюбия, моя гордость не раз была оскорблена;

теперь я хочу и вправе погордиться и повеличаться.

Лариса. Вы когда же думаете ехать в деревню?

Карандышев. После свадьбы, когда вам угодно, хоть на другой день.

Только венчаться - непременно здесь; чтоб не сказали, что мы прячемся,

потому что я не жених вам, не пара, а только та соломинка, за которую

хватается утопающий.

Лариса. Да ведь последнее-то почти так, Юлий Капитоныч, вот это правда.

Карандышев (с сердцем). Так правду эту вы и знайте про себя! (Сквозь

слезы.)- Пожалейте вы меня хоть сколько-нибудь! Пусть хоть посторонние-то

думают, что вы любите меня, что выбор ваш был свободен.

Лариса. Зачем это?

Карандышев. Как зачем? Разве вы уж совсем не допускаете в человеке

самолюбия?

Лариса. Самолюбие! Вы только о себе. Все себя любят! Когда же меня-то

будет любить кто-нибудь? Доведете вы меня до погибели.

Огудалова. Полно, Лариса, что ты?

Лариса. Мама, я боюсь, я чего-то боюсь. Ну, послушайте: если уж свадьба

будет здесь, так, пожалуйста, чтобы поменьше было народу, чтобы как можно

тише, скромнее!

Огудалова. Нет, ты не фантазируй! Свадьба - так свадьба; я Огудалова, я

нищенства не допущу. Ты у меня заблестишь так, что здесь и не видывали.

Карандышев. Да и я ничего не пожалею.

Лариса. Ну, я молчу. Я вижу, что я для вас кукла; поиграете вы м< ной,

изломаете и бросите.

Карандышев. Вот и обед сегодня для меня обойдется недешево.

Огудалова. А этот обед ваш я считаю уж совсем лишним - (напрасная

трата.

Карандышев. Да если б он стоил мне вдвое, втрое, я б не пожалел денег.

Огудалова. Никому он не нужен.

Карандышев. Мне нужен.

Лариса. Да зачем, Юлий Капитоныч?

Карандышев. Лариса Дмитриевна, три года я терпел унижения, три года я

сносил насмешки прямо в лицо от ваших знакомых; надо же и мне, в свою

очередь, посмеяться над ними.

Огудалова. Что вы еще придумываете! Ссору, что ли, затеять хотите? Так

мы с Ларисой и не поедем.

Лариса. Ах, пожалуйста, не обижайте никого!

Карандышев, Не обижайте! А меня обижать можно? Да успокойтесь, никакой

ссоры не будет, все будет очень мирно, Я предложу за вас тост и поблагодарю

вас публично за счастье, которое вы делаете мне своим выбором, то, что вы

отнеслись ко мне не так, как другие, что вы оценили меня и поверили в

искренность моих чувств. Вот все, вот и вся моя месть!

Огудалова. И все это совсем не нужно.

Карандышев. Нет, уж эти фаты одолели меня своим фанфаронством. Ведь не

сами они нажили богатство; что ж они им хвастаются! По пятнадцати рублей за

порцию чаю бросать!

Огудалова. Все это вы на бедного Васю нападаете.

Карандышев. Да не один Вася, все хороши. Вон смотрите, что в городе

делается, какая радость на лицах! Извозчики все повеселели, скачут по

улицам, кричат друг другу. " Барин приехал, барин приехал". Половые в

трактирах тоже сияют, выбегают на улицу, из трактира в трактир

перекликаются: " Барин приехал, барин приехал". Цыгане ума сошли, все вдруг

галдят, машут руками. У гостиницы съезд, толпа народу. Сейчас к гостинице

четыре цыганки разряженные в коляске подъехали, поздравить с приездом. Чудо,

что за картина! А барин-то, я слышал, промотался совсем, последний

пароходишко продал. Кто приехал? Промотавшийся кутила, развратный человек, и

весь город рад. Хороши нравы!

Огудалова. Да кто приехал-то?

Карандышев. Ваш Сергей Сергеич Паратов.

Лариса в испуге встает.

Огудалова. А, так вот кто!

Лариса. Поедемте в деревню, сейчас поедемте!

Карандышев. Теперь-то и не нужно ехать.

Огудалова. Что ты, Лариса, зачем от него прятаться! Он не разбойник.

Лариса. Что вы меня не слушаете! Топите вы меня, толкаете в пропасть!

Огудалова. Ты сумасшедшая.

Карандышев. Чего вы боитесь?

Лариса. Я не за себя боюсь.

Карандышев. За кого же?

Лариса. За вас.

Карандышев. О, за меня не бойтесь! Я в обиду не дамся. Попробуй он

только задеть меня, так увидит.

Огудалова. Нет, что вы! Сохрани вас бог! Это ведь не Вася. Вы

поосторожнее с ним, а то жизни не рады будете.

Карандышев (у окна). Вот, изволите видеть, к вам подъехал; четыре

иноходца в ряд и цыган на козлах с кучером. Какую пыль в глаза пускает! Оно,

конечно, никому вреда нет, пусть тешится; а в сущности-то и гнусно, и глупо.

Лариса (Карандышеву). Пойдемте, пойдемте ко мне в комнату. Мама, прими

сюда, пожалуйста, отделайся от его визитов!

Лариса и Карандышев уходят. Входит Паратов.