Булгакову

Дорогой друг В.Ф.

Сердечно порадовались Вашему бодрому письму от 16-10-46. Через Ваши дружеские руки прошло и письмо секретаря Президента — Юрий очень признателен Вам. Радовались и неожиданно открытому Вашему свойству с Весниным. Только в нынешних особых обстоятельствах так находятся двоюродные сестры — теперь все необычно. Привет Вашей дочери к ее браку. Будем знать ее фамилию — кто ведает, как теперь люди встречаются. Лишь бы встречались, а не сталкивались. Веснин — крупнейший зодчий, пристально слежу за его достижениями. Авось встретимся. Зовут, зовут! Поредел строй наших сверстников. Грабарь сообщает о кончине Лансере, Богаевского (голову ядром оторвало в Крыму), Билибина, Лукомского, Самокиша, Яремича и других.

Пусть молодежь крепнет. Русь живет творчеством, искусством, наукою. Народы поют, а где песня, там и радость. Слушали вчера доклад Жданова — хорошо сказал. Сейчас слушали парад. Величественно. У Вас, конечно, ясно Москву слышно. У нас, если атмосфера не мешает, хорошо доносится. Но электричества у нас, в Гималаях, нет, и приходится пользоваться сухими батарейками, все-таки слышно — и на том спасибо. Говорят, скоро здесь будет сов[етский] посол — пока лишь американский, тибетский, китайский. Ждем нашего.

Интересно, как решится вопрос Русского Музея в Праге. Вы помните мое давнишнее желание, чтобы везде гремело творчество народов Союза. Мы убеждаемся, как ждут в Индии сов[етское] искусство. Видим это по нашим картинам, которые в здешних музеях — любят их. Конечно, для выставки сейчас время трудное. Наверно, Вы читаете о событиях в Индии. В горах-то еще спокойно, а в долинах творится зверство. Удивительно, как род людской склонен к жестокости. Дикие звери и те бывают добродушнее.

Удивляемся, почему Вы не имели вестей от В. Л. Дутко. Впрочем, кажется, она живет за городом и, может быть, ей не с кем оставлять малыша? А может быть, Вы с ней уже встретились? Тревожимся, не получая вестей из Риги. В чем дело? Лукин был в добрых отношениях с Кирхенштейном, именно эта группа способствовала сближению, и вдруг из Латвии, из Литвы — ни звука. А вот нехорошо, что директор нашего Музея в Брюгге Тюльпинк скончался. Во время войны все охранил, а теперь и ушел. Именно он был там двигателем.

Наша АРКА получила высокое одобрение из Центра. С ВОКСом установились постоянные сношения — все это радостно. ВОКС печатает что-то мое, но когда, не знаю. Конечно, нашим сотрудникам в Америке сейчас нелегко, ибо реакция и наветы на СССР велики. Вчера Жданов хорошо сказал: " Во время войны восхищались нашим мужеством, патриотизмом и моральными качествами, а теперь вдруг у нас оказался подозрительный характер и мы сделались угрозою миру". Да, изменчиво людское суждение. Но ведь давно сказано: " И это пройдет". Не помню, посылал ли я Вам перед войною мой записной лист " Не замай! " Он оказался пророческим: меч, поднятый на Русь, опустился на захватчиков. Из Москвы тогда писали, что там он произвел впечатление. Да, да, " не замай" нашу любимую, великую Родину.

Не забывайте нас весточками, мы все так любим Ваши письма. Дорого чуять единодушие, устремление ко всенародному благу. Привет Вам всем от Гималаев, от снегов и вершин. Привет всем друзьям, коли такие в Праге имеются.

Сердечно...

Сейчас здесь печатаются четыре моих книги: " Химават", " Героика", " Алтай", " Обитель Света". Из пятой — " Прекрасное единение" — уже вышедшей, прилагаю страничку.

7 ноября 1946 г.

Публикуется впервые

Дружно

Доброе Ваше письмо от 18-10-46. Радовались Вашим хорошим сношениям с Ермолаевым. Поистине, " терпение и труд все перетрут". Совет его о Кеменеве неплох. При таких свиданиях поминайте также о Юрии, о необходимости его знаний и трудов на Родине, о надобности ему в библиотеках ознакомиться с новейшими работами советских ученых. Без этих данных ему не закончить несколько больших работ, доведенных до последнего времени. Вероятно, Ермолаев очень удивлялся молчанию Сысоева, прямо неслыханно. Цена " Прекрасного единения" имеется на обложке — две с половиной рупии. Ободрите кружок молодежи за их стремление к искусству, к культуре. Адрес их имеется среди посланных мной адресов. Ведь и " Знамя Мира" они получат. А вот как быть с Мясиным, лишь бы эскизы не пропали. Вам они нужны для выставки.

Полезно знакомство с директором Музея во Флориде. Поддерживайте такие связи, они могут нежданно-негаданно пригодиться. Таким лицам и " Знамя Мира" полезно получить.

Присланная Вами заметка о композиторах характерна. В основе вечный поход бездарностей против талантов. Во все времена у всех народов можно встретить то же самое. Причины как бы различны, но в основе все та же нетерпимость ко всему выдающемуся. А общественное мнение по своему обычаю помалкивает. Вот и здесь происходит тот же извечный поход против Культуры в виде убийств, грабежей и подлогов. Голоса лучших деятелей тонут среди постыдного укрывательства. Доходит до того, что правители Калькутты лгут о полном спокойствии, а тут же сообщаются неофициальные данные о десятках убитых, раненых, искалеченных кислотою, о грабежах и поджогах. Эти противоречия в одном радио, на одном газетном листе — много терпения требуется. Много воспоминаний встает.

Недавно один здешний писатель спрашивал, где он мог бы найти подробности нашей жизни, не вошедшие в другие писания. Хотелось указать ему три любопытных источника. Во-первых, толстенное многотомное дело о нас в Лондоне в Министерстве Иностранных Дел. Мы сами видели, как его возили на тачке. Затем — другое таинственное дело хранится в Политическом Департаменте в Дели и третье, меньшее по объему, сохраняется в архиве округа в Наггаре. Любопытно бы прочитать эти человеческие вредительства. Судя по отрывкам, сообщенным дружественными чиновниками, все эти тома полны смехотворной лжи. Конечно, такая смехотворность уже из Гранд Гиньоля и граничит с трагедией. Так, Елена Ивановна называется самой опасной женщиной во всей Азии. Мы все, конечно, великие политические советские агенты. Один чиновник написал на деле: " Все это чепуха". Увы, не чепуха, а прискорбная страница современности. Клевета поощряемая. Не знаю, долго ли хранят архивы подобные " документы". В Лондоне мы видели тачку с нашим делом в 1930 году. В Дели и в Наггаре эти дела были целы до последнего времени. Один наш приятель утверждал, что наше дело в Дели напечатано в 50 экземплярах и разослано по всем областям. Вот бы достать такой экземплярчик! Вероятно, и в Лагоре он имеется. При нынешних сменах правительства как бы ни начали уничтожать секретные архивы.

Неповторяема такая страница жизни. И никто не мог подозревать, что где-то сидят сикофанты[140] и плетут свою мерзкую ткань. Иногда приемы клеветников совершенно примитивны. Например, повадился к нам молоденький офицерик Геринг (фамилия-то какая!), якобы приехавший на рыбную ловлю. Приходил, пил чай и квас, много болтал, так что нам и говорить не приходилось. Потом мы случайно узнали, что он для выдвижения по службе строчил на нас доносы и такие нелепые, что из Дели предложили ему прекратить такое волонтерное клеветничество. Всего бывало. Довольно скоро докатывалось до нас, и мы улыбались таким гнусным попыткам с негодными средствами. Но надо признать, что без этих мерзких червей многое слагалось бы лучше. Сколько энергии затрачивалось на отражение ядовитых стрел! По счастью, и эта затрата энергии не пропадает и несет преуспеяние.

Грабарь пишет, что получил " Индологию", и очень хвалит эту работу Юрия. Дали ли Вы ее Ермолаеву, а может, и Молотову? Не надо ли еще прислать? Конечно, " Индология" помянется в отчете АРКА среди новых поступлений.

Из Австрии немецкое письмо некоей Елены Отт. Письмо очень душевное с исканием переписки. Может быть, они прекрасные люди, но как дать им понять, не обижая их, что отсюда нам невозможно переписываться. Очевидно, они не понимают, да и не могут понять всякие особые условия. Их письма идут через цензуру и они не придают этому никакого значения. Напишите Ал. Ренцу, чтобы они занимались А.Й. и " Знам. Мира". Вы-то чуете, почему нам невозможно переписываться, а другие не могут понять, да и винить их нельзя. Из Хустона (Тексас)[141] писала одна особа — я дал ей Ваш адрес, по-видимому, она хочет иметь Книги. Если действительно хочет, то и напишет Вам, а может быть — пустоцвет. Из Швейцарии незнакомец просил о Книгах — Е.И. послала ему " А.Й." и " Сердце". Давно не слышно от Шауб-Коха, жив ли? Теперь так много уходов. Валентина писала, что и ей он не ответил. А Булгаков жалуется, что Валентина его забыла. Он хотел познакомить ее с очень интеллигентными людьми. В Прагу приезжал знаменитый зодчий Веснин с женою. Оказалось, что жены Булгакова и Веснина — двоюродные сестры. Вот где нашлись! Дочь Булгакова вышла замуж за лейтенанта Романюка и уезжает в Каменец-Подольск. Дочь Грабаря за инженером Епифановым, и уже появился внук Грабаря. Наши друзья в Тяньцзине усыновили новорожденного и назвали его Юрием. У Чайки дочка, и она назвала ее Индра. Видите, сколько новостей.

Инге прислала маленький список международного комитета. Не понимаем, откуда взялся этот отдельный комитет? Кроме вреда, такое деление ничего не принесет. Мы телеграфировали: " Не надо отдельного международного комитета, все — члены одного комитета. Фонтес — корреспондинг секретарь". И без того сил немного, а тут еще разбить их. Ни в каком случае недопустимо деление. Все вместе! Нельзя вносить смущение умов — вредители сейчас же используют эту ошибку. Единение, а не разделение нужно. Вредители не дремлют, и постарались бы воспользоваться кажущимся разделением. Для разрушителей каждый намек на разделение уже есть признак распада. Всякий распад — праздник для разрушителей. Именно теперь единение, терпимость, терпение так необходимы. Психология, образ мышления различны в разных странах. Даже простые вещи люди воспринимают различно. Сделают свой кривой вывод, а там, поди, выпрямляй его! А около вопросов Культуры все особенно напряженно. Потом можно бы включить в Комитет Валентину, Сомервелла, Мориса, Хейдока (адрес его у Вас теперь имеется), чем больше деятелей будет в курсе дела, тем лучше. Если бы только подошли добровольцы-пособники, они Вам так нужны. Жизнь сейчас особенная. В Бомбее некоторые лавки вывесили объявление: " Не ходите туда, где режут, идите к нам, у нас безопасно".

Д-р Лонг прислал письмо из Голливуда — копию прилагаю, также и копию моего письма к нему. Конечно, сейчас начинать о Музее, о Русском Музее невозможно. Кроме того, и сам Лонг нам неизвестен. Сохраните в архиве копии писем. В Сентябрьском номере " Дон оф Индия" — полезная статья Санджива Дева о вандализме. Сохраните в архиве " Знамени Мира". Стоят чудные солнечные дни. Безоблачно, горы синеют сапфирно, листва расцветилась в осенний убор. Горестно знать, что где-то режут людей, грабят и жгут селения. Сердечные письма от Крафт-Ватсона, от Коринны Хелин и привет от Еарл Шрака — все добрые друзья. Но и они не спросят у грабителя — где же картины? Не то, чтобы они не хотели, а просто в голову не приходит. Пошлите Ватсону отпечаток письма Жина из газеты в Либерти. Помнится, Дюи посылал к Вам своих людей справляться о делах Музея — теперь он губернатор Нью-Йорка, кандидат в президенты. Посоветуйтесь с Катрин и Инге, как лучше быть с Франсис по местным условиям. Относительно клише в Риге — никто не знает их судьбы, война — акт оф Год! Из Латвии, Литвы вообще ни звука! Катрин предлагает не помещать в брошюре состав Комитета в виду возможности его увеличения или изменения, а Комитет весь поместить на почтовой бумаге. Мы телеграфировали наше согласие, ибо действительно состав Комитета может обогатиться. Валентина переслала страничку странного письма, полученного ею из Лондона. Некая особа спрашивает, состою ли вице-черменом Всемирного Духовного Союза, как был в 1927 году. Что за чепуха, тот год мы были в Тибете. А вот еще чепуха. Редактор Лондонского журнала пишет, что встреча со мной в Палестине произвела на него такое глубокое впечатление, что он высылает мне журнал. Но в Палестине мы никогда не были. Помните и Спенсер Люис в своей книге писал о встрече со мной в Палестине. Что за заморока! Много сложного и у Вас и всюду. Тем более " дружно гребите во имя Прекрасного против течения". Духом с Вами.

15 ноября 1946 г.

Публикуется впервые

Дорогой друг Валентин Федорович^[142]

Гималайский привет к Вашему шестидесятилетию. Вы что-то помянули о старости. Ну какая же это старость! Это почтенный, умудренный возраст. Дух, мозг разве старятся, если человек не хочет впадать в старость? Мой дед Федор Иванович жил сто пять лет. Очки не носил, да еще курил беспрестанно так, что его называли " рекламой для табачной фабрики". Да и Бернард Шоу перевалил за девяносто, а голова полна светлой мудрости. Вам еще нужно столько сделать, столько запечатлеть в пользу будущим поколениям. Вы были участником и свидетелем многих мировых дел. Ваш широкий кругозор даст молодежи новые надежды, поможет среди трудовых преуспеяний. Вы полны доброжелательства, дружелюбия, а такие качества особенно нужны при нынешнем Армагеддоне Культуры. Сложное время. Малодушные не видят творческого пути.

Спасибо за добрую весточку — мы все так рады Вашим письмам. Если бы в каждой вести было что-то радостное, тогда, поистине, можно бы кончать древним приветствием: " Радоваться Вам! "

Радовались Вашим встречам на приеме в Сов[етском] Посольстве. Мы часто слышим имя Горкина в радиопередаче, когда он скрепляет Указы Правительства. Не были ли Дутко на этом приеме? Бедная, она все не может найти прислугу, а малыша тоже не с кем оставить.

В журнале " Эксцельсиор" была Ваша фотография с Толстым и при ней статья — в Сов[етской] России спрос на " Войну и мир" все растет, и автор надеется, что многие заветы Толстого будут жить и вести человечество. Помню и я завет Л.Н. моему " Гонцу": " Пусть выше руль держит, тогда доплывет".

8-го Декабря в Белграде Всеславянский Съезд. Хотел было послать приветствие, но куда? Теперь все адреса растерялись. Иногда прямо " Мертвые души". Вот в Загребе была Югославская Академия Науки и Искусства. Был я там почетным членом, а с 1939-го — ни слуху, ни духу. Так же и во Франции многое замерло. Ни мне, ни нашим друзьям в Америке не нащупать, кто жив или переменил местожительство. А ведь время-то бежит. Нашей АРКА тоже несладко. Столько злобных наветов на СССР, что некоторые малодушные забоялись и примолкли.

Пора всем нашим согражданам разобраться и понять, где истинные друзья. Такие друзья, кто приобщились не ради русской победы, но по глубокому осознанию великого переустройства, ради светлого всенародного будущего. Пусть всем неподдельным друзьям будет хорошо! Пусть звучит Ваше доброе слово во славу Руси, во славу народа-труженика, строителя.

Радоваться Вам!

29 ноября 1946 г.

Публикуется впервые

Сложно

Печально письмо Ваше от 20-11-46. В каждой строке — печаль. Да и как иначе, когда и внешние и внутренние обстоятельства так тяжки. Из семьи Митусовых из семи человек в 1942-м осталось всего двое. А ведь не исключение такая гибель. Уже не увидеться здесь с нашим милым Степою. Сведения о Лукине неутешительны. Вообще, молчание Риги показательно. Неужели все и все пропало? Молчание Парижа тоже мрачно. Все, что пишете об ужасах инфляции — повсеместное бедствие. Всюду цены растут, доходы уменьшаются, и конца не видно. В деле с Франсис Зина совершенно права. Нелепо выбрасывать за грош ценный неповторимый материал, который расходится по полной цене. Увы, Франсис много вредительствовала, очевидно, и теперь она собирается на ком-то вымещать свои ошибки. Будем надеяться, что брошюра вышла прилично. Адреса после рассылки по ним Катрин сохраните у себя — могут понадобиться. То, что пишете о ВОКС, прямо поразительно! Как же мог пропасть весь материал за целый год, Вами посланный, только из-за перемены заведующего — непонятно!? Может быть, Вы правы и эпизод с телеграммою следует объяснить отставкой Сысоева. С кем же теперь переписывается Гусев? Знает ли Гусев о телеграмме? Как же Вы обернетесь с возросшей сметою по АРКА? Даже страшно подумать о таких нерешимых задачах. Конечно, прежде всего надо исключить оплаченные лекции. Бывало, в деревне говорили: " податься-то некуда". Но Зина права, добавляя: " как-нибудь выкрутимся". Ох, закрутилось человечество — облака пыли. В тумане суматохи решения являются негаданно, и люди объявляются нежданные. Сообщайте, как удается выкручиваться. Продать бы что-нибудь. Молчание Роквел Кента странно, не в отъезде ли он?

Среди печалей, что бы такое Вам рассказать веселое? Хотя бы смех и горе, хоть бы улыбнуться чему-то житейскому, хоть бы Гранд Гиньоль показался. В вечерние часы сумерничаем (керосина мало) — вспоминаем встречи и добрые и недобрые. Нередко поминаем сердечно нашего друга Тагора. Милая Девика, племянница поэта, от детства часто бывала с ним. Поэт любил детей, и около него всегда их бывало немало. Бывали и курьезы. В Корнуэле летом принимали важную делегацию шведских ученых. Тут же вертелась маленькая местная девочка. Среди высоких суждений она подбежала к поэту и громко воскликнула, указывая на бороду: " Дяденька — вошка! " В бороде была крошка хлеба. Все притихли в ужасе, а поэт откинулся со словами: " Шорбонаш! " (" Конец всему — рушение небес! ") и снял крошку: " Это просто хлеб". Вспомнили мы, как во время лекции Тагора в Нью-Йорке американский импресарио, сидевший на эстраде рядом с лектором, откинулся на спинку, широко разинул пасть и захрапел на всю залу. С каким огорчением взглянул на него поэт. Не в коня корм. И высокое и малое — все в одном котле.

Из Мадраса, Дели, Траванкора неотступно просят клише картин, а у нас ни одного. Где-то они имеются, но журналы не дают своим конкурентам. А сколько клише пропадало при всяких несчастиях! Вот в Риге была готова вторая часть монографии — и клише, и текст, и бумага — война все разметала. В Нью-Йорке Брентано уже объявил второй том, но редактор куда-то уехал, и все провалилось. В 1914 году в Москве толпы разгромили печатню Гроссмана и Кнебеля, приняв их за немцев, а они были евреи. В серии Грабаря был готов к печати мой том с отличным текстом Александра Иванова, со всеми клише, и все пропало. Иванов имел только один список текста! Также пропала в 1918 году моя книга, а копии текста не было — была спешка. Е.И. до сих пор не может забыть — она хотела сама переписать. А где картины, данные Добычиной в Сердоболе? А картины, оставленные в Москве в 1926-м? Вот сейчас картины есть, а ни клише ни фото — люди обижаются, воображают, что именно им не хотят дать. В ходу, в печати пять книг: " Химават" (Китаби-стан), Аллахабад; " Героика" (Китаб Махал) Аллахабад; " Алтай" (Калькутта); " Обитель Света" Шаланда — Бомбей); " Прекрасное единение" (Бомбей — Кружок Молодежи) — только эта, самая маленькая, уже увидела свет.

Условия всей жизни ненормальны. Книга Тампи " Гуру-дев" вся распродана — нужно третье издание — спрашивают. Посылаю Вам письмо некоего Уайта из Вашингтона — совершенно сумасшедший. Вести с таким типом переписку невозможно. По некоторым фразам его письма можно судить, что Зина его знает. Какие типы живут! Пришел Ваш пакет с письмами и бумагами Ал. Ренца. Когда же они поймут причину нашего молчания?! Да и как им понять! Юрий получил книгу о Синьцзяне и очень ей рад. Бернард Шоу заявляет, что он подает голос за Уоллеса. Вот и мудрый человек впал в ошибку и не знает, о каком злостном притворщике он испортил газетный лист. Вы поминаете Мюриель Дрепер, неужели она еще жива? Никогда не мог понять ее истинного направления. Выставка в этом сезоне не устроится — не такие настроения. Кстати, сделайте на машинке перечень моих картин, находящихся у Вас на выставке, а то я не знаю, что именно имеется. Не пришлось ли Вам повидаться с сестрою Неру — Шримати Пандит, главою делегации Индии? Светик письмо Уида получил. Посылаю Вам пакет в пять Конлана — Вы писали, чтобы не превышало пяти книг. Также пароходом послано " Надземное" от 614 до 772. Калькуттское общество " Искусство" просило привет к своему десятилетию. Послал бы на бланке нашей Академии. Поминаю об этом, ибо, может быть, они захотят ответить в Нью-Йорк. Было письмо Мориса — хочет устроить в С. Луи выставку моих и московских воспроизведений от АРКА. Вероятно, он писал Вам об этом. Опять поминает Франсис и печалится ее непримиримости. Злоба до добра не доведет. Свои ошибки она знать не желает. Тяжкий характер. Сын Клода Брэгдона Генри Брэгдон прислал из Экветера письмо о смерти отца. Сообщает, что Брэгдон завещал кольцо, мною данное, Вальтеру Хемпдену. С кольцом на руке Брэгдон скончался — никогда не снимал его.

Только подумать, что это письмо дойдет к Вам уже в половине сезона, а может быть, к Новому Году. Каков-то будет Новый Год? В Париже конференция по образованию. О многом толкуют, но о вандализме не поминают. О защите самого ценного не говорят. А народы в таком состоянии, что, казалось бы, им необходимо твердить о позоре вандализма. Получаете ли " Дон оф Индия"? На всякий случай, посылаю копию статьи Санджива Дева. Можете прочесть Комитету " Знамени Мира". Вот так мир! Была такая картина Венецианова — мальчик сидит над разбитым горшком, название: " Вот те и батькин обед". Пишу Шауб-Коху — у него жена померла, и сам он был болен — понятно, что писем от него долго не получалось. Не имеете ли ответа от муниципалитета в Брюгге — надо же знать положение Музея. Меня они не извещали. Все ли благополучно с Мадахилом? Фонтес очень удивлен его молчанием. Де Лара прислал книги для отзыва, но они по-испански, и вряд ли здешние журналы осилят их. Может быть, Фонтес в Гоа на них отзовется. Здешние наши друзья еще не получили от Комитета извещения о поч[етном] избрании. Верно, оно в пути.

Да, что несет Новый Год, неужели всякие юнески? Чему свидетелями будем? Чего только ни пересмотрели за всю жизнь! Сколько войн и каких свирепых! Сколько рушений империй! Сколько державных изгнанников; и сейчас в Египте целый королевский клуб. Сколько народоправств и коренных переустройств! Поразительно, что все эти сдвиги произошли за семьдесят лет. Помним все перевороты, куда же еще переворачиваться? Остается строиться, творить, преуспевать в великом сотрудничестве. Поэт Михаил Исаковский вдохновенно читал свои " Советская Россия" и " Русской женщине" — сильные зовы. Да, да, там творят, там любят Родину и служат ей. Вот почему Ваша культурная жертвенная пашня так неотложна. Уже слагаете новый отчет, и он опять полетит и близко и далеко. И сделает полезное дело, крепя АРКу великого свода. Может быть, не столько члены АРКА, но какие-то совсем другие порадуются и пошлют Вам мысленный привет. Много раз приходилось убеждаться, как своеобразно отзвучит зов. Мир все еще в каком-то кошмаре. Приходится говорить о женском равноправии, о равенстве рас и верований, даже о цвете кожи. Неужели нет стыда у " дикарей", еще твердящих об этих пережитках? Миллионы земных лет протекли, но еще мутна и грязна река жизни. Газета сообщает, что в Лагоре стоимость жизни возросла на четыреста процентов. Могли бы и не сообщать, и без того мы чувствуем сие " умиротворение". Да и Вы достаточно ощущаете такое " продвижение". Ох, биллионы и триллионы, прямо астрономия. Но ведь " и это пройдет". И скажем Новому Году: " Вот ты стращаешь, а мы не боимся".

Теперь всюду сложно и у Вас и у нас. Вот прилетело Ваше письмо от 8-9 Ноября. Сквозь добрые известия проглядывает напряжение — как же иначе! Хорошо, что Зина познакомилась с Молотовым. Хорошо, что имели ладную беседу с Ермолаевым. Для нас было новостью, что Посольство туда писало. Вполне понимаем напряженное положение АРКА. Теперь Вы видите, почему был совет Дедлею быть председателем " Знамени Мира". Если уже покушаются на украинских делегатов, то куда же дальше? Неужели среди бела дня улицы Нью-Йорка уже небезопасны? Вот тебе и " секюрити каунсел! " [143] Уж не провокация ли? День ото дня все усложняется. Совершенно правильно Вы подчеркивали международность Комитета " Знамени Мира", но нельзя иметь два комитета. И я не могу быть покровителем в одном и председателем в другом — получится ерунда. Об единстве Комитета я уже писал. Не жалейте, если ВОКС не пришлет выставку, не до выставок сейчас — не такое положение. Видимо, и у Гус[ева] не шибко идет. Кто историк-экономист, встреченный Вами? Конечно, пусть Катрин и Инге пошлют брошюру по данным адресам, а Вы сохраните копию. Отчего Катрин не была на Комитете, здорова ли она? От Катрин телеграмма — просит подождать письмо Дедлея от 17 Ноября. Прилагаю выписку из письма Булгакова от 10 Ноября — Вам она интересна. Странно, он по-видимому, не видал на приеме Дутко — и ее и его. Как будто дипломаты бывают на таких приемах. Прилетело доброе письмо нашего милого Дедлея от 17 Ноября со всеми приложениями. Доброе письмо и в такой хороший день. Вы уже получили нашу ответную телеграмму: " Одобряем список Комитета согласно заседанию шестого Ноября. Сообщите Катрин, также спросите, когда назначена операция". Конечно, список можно помещать и в брошюре и на бумагах. Если Р.Кент молчит — оставьте его в покое. Синклер — не работник. Дедлей еще больше почует, почему он должен быть при " Знамени Мира". Многие дела изменчивы, но мир — во всех его значениях — велик, непоколебим. Ал. Ренцу скажите прямо, что никаких обществ в оккупированных местностях начинать теперь не следует. Если он лично интересуется " А.Й." и " Знаменем Мира" — это его личное дело. Е.И. шлет Вам душевный привет. Она нездорова — сильные головные боли, зубы — общее воспламенение. Всеми силами держите единение — время-то какое сложное!

1 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Грабарю
(07.12.1946)

Дорогой друг Игорь Эммануилович,

Почта опять шалит: Твое последнее письмо было от 26 Сентября, и дошло оно в самом конце Октября — мы порадовались ускорению. Но сегодня дошло Твое письмо от 1 Июля, бывшее в пути 5 месяцев и одну неделю. Спешу Тебе об этом написать сегодня же, ведь в пути может быть Твое письмо с очень существенными и срочными извещениями, а вдруг оно вздумает гулять полгода?! А Ты будешь удивлен нашему молчанию. Потому в случае срочности черкни телеграфно. До чего все медленно творится, и даже простые вещи стали недосягаемы. И в обиходе все замедлилось, а время-то бежит.

Были рады читать о блестящем Твоем 75-летии. Народ должен помнить и чтить культурные вехи. Мало осталось могикан, потрудившихся для Русийской Культуры. Радостен всенародный отклик на творческое достижение. Пусть так и будет.

Ты поминаешь Фешина. Еще до войны мне писали, что он умер. Впрочем, с вестями о смертях приходится быть осторожным. Вот сообщали, что наш друг Метерлинк помер, а в журнале сейчас пишут, что он жив, в Америке.

АРКА заслужила похвалу из Центра, но трудно им сейчас — такие гнусные наветы на СССР. Да и с перепиской нелегко. Недавно телеграмма с оплаченным ответом не была отвечена. И назад не вернулась и ответа не было. Необычайно! А для дел вредно!

Спешу послать на почту, чтобы пошло сегодня же — каждый день дорог. Шлем Тебе и Твоим наши душевные новогодние пожелания и ждем, ждем Твоих добрых вестей.

Сердечно...

7 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Новый Год
(15.12.1946)

Прилетела Ваша весть от 18-11-46. Рады слышать об удачной лекции Сомервелла; конечно, его можно избрать в директора. Хорошо, что завяжутся добрые культурные сношения с Румынией. Любопытно, что ответит Кеменев на письмо Дедлея? Когда же Ермолаев получит ответ? Хоть и морозы, но эти вещи не должны замерзать, подобно Сысоеву. Возвращаю присланное Вами письмо. Бедные люди — весь мир стремится в Америку, не думая, не зная, какова она сейчас. Конечно, им ехать нельзя. Может быть, Канада или Южная Америка, но если есть хоть какая-нибудь возможность пожить во Франции, пусть там и побудут — время изменчиво. Пусть, на всякий случай, сообщают адрес. Моего имени не поминайте. Конечно, жаль Мейера, но ничего не поделаете — уж такое тяжкое время сейчас. Спросите в " Нов[ом] Рус[ском] Слове" о Дымове. Может быть, через него можно узнать, что случилось с Румановым. Ужас, сколько друзей растерялось в Армагеддоне. Хорошо, если Катрин откупится от Франсис. От продажи книг эта сумма вернется. Франсис не умела распространять книги, а теперь торговец, чего доброго, возьмет их на бумагу. Весь этот материал неповторим, и Вы отмечаете, как постепенно он расходится в хорошие руки. Всегда наше желание было не о количестве, но о качестве. Имеете ли Вы список статьи " Служение Родине" из рижского журнала " Мысль"? Я посылал Вам, но может быть, Вы ее отослали и потому прилагаю — может понадобиться. Как бывают нежданно нужны старые вехи! Иногда помнишь, что нечто где-то было, а оно провалилось в архиве. И кто разберет его? Рыться в нем радости мало, все вперед стремится. На днях искал мой лист о Дягилеве — просили для нового бомбейского журнала — еле нашел. А хотелось помянуть друга.

Записываю для Вашего сведения два прискорбных газетных сведения. Среди всяких потрясений и восточные монахи обезумели и занялись самоуничтожением. В знаменитом Таоисском[144] монастыре недавно монахи сожгли живьем на костре своего настоятеля. Вот тебе и благостное Тао[145], чем так гордился Китай! Теперь сообщают, что буддийские монахи на Цейлоне собрались для обсуждений, передрались, переранили многих и сожгли свою же буддийскую школу. Вот тебе и " мир всему сущему"! Вот тебе и хинаяна[146], чем так гордился Цейлон! Среди чудовищных вестей из разных частей Света, среди линчеваний, разбойных нападений, ужасных условий жизни теперь и восточные монахи отличились. Да, огромное Знамя Мира требуется, чтобы напомнить озверелому человечеству о самом нужном, самом прекрасном. На собрании ЮНЕСКО Радхакришнан хорошо сказал о духовном обнищании. Лишь бы такие зовы не оставались гласом вопиющего в пустыне. Да, да, огромнейшее Знамя Мира необходимо, чтобы прикрыть, излечить язвы невежества. Все озверение в основе порождается невежеством, гнездящемся не только в безграмотных лачугах, но и во фраках, в бальных нарядах. Цивилизованный дикарь — зрелище отвратительное. Некоторые думают, что Знамя Мира ограничено статьями договора. Но Вы знаете, что эти статьи лишь первые врата, а значение — вернее, назначение Знамени безмерно шире, о чем я поминал в моем листе " Дозор". Нужно, чтобы друзья осознали ясно, что договор есть лишь вход в обитель Культуры. Если хотите, можете сказать вход в лечебницу " Культура", ибо только такими целительными постулатами можно оздоровлять поникшее сознание человека. Так и скажите друзьям, ведь им придется утверждать новичков, мысль которых часто склонна к умалению, к ограничению. Расширение сознания приходит не сразу, и лишь в редких случаях вспыхивает мгновенное озарение. Многие целебные травы нужны, чтобы врачевать духовное обнищание. Очень надеемся, что брошюра выйдет ладно и пролетит по всем частям света как призывная искра. При посылке нужно вложить печатный билетик: " Опинион энд ревью аппресиатед". Когда Катрин будет рассылать брошюру — пусть пошлет К.П.П.Тампи десять экземпляров, он дает в журналы на отзыв. Вы, может быть, уже слышали, что в Марте в Дели будет конференция всех азиатских стран. Будет при ней и выставка — избрали вице-президентом; президент — Абанидранат Тагор. Будем надеяться, что и Москва примет участие. Вы, должно быть, читали о голодных крысах в Париже. Они заедают детей и бросаются даже на взрослых. Бедствие! Всюду бедствия, люди так несчастны, что иногда даже не замечают своего несчастья.

Почта опять шалит. Последнее письмо Грабаря было от 26 Сентября и дошло к концу Октября. А теперь пришло его письмо от 1 Июля — было в пути более пяти месяцев. Вот Вам и корреспонденция! Между тем именно в этом ожидаемом письме могли быть срочные извещения, а вдруг оно вздумает гулять полгода — от этакого прогула многое может измениться. Может быть, Грабарь пошлет и по Вашему адресу, тогда телеграфните нам. Такие чудовищные проволочки вторгаются и ломают жизнь. Почта опять плоха — замечены пропажи писем и телеграмм. А вот получено от Стефана Сикорского престранное английское письмо (он не знает русского). По-видимому, он хочет затеять свою отдельную группу и быть руководителем. Для этого он желает получить от Учителя именной мессаж* за подписью. Отвечать не буду, а Вы скажите ему по моему предложению, что переписка с Америкой ведется через Зину. Если у него какие-то конкретные вопросы, он может передать их нам через Зину. Мы этого человека совсем не знаем, но помнится, что Зина имела с ним неприятности. Потому, если Вы имели бы какие-то особые причины, то можно бы и вообще отмолчаться — Вам виднее. Катрин пишет, что на складе многие книги испорчены — очень жаль! Какие именно? Вообще, какие книги на складе? Вы писали, что у Инге был инвентарь. Пусть пришлет нам с пометками — что цело? Что попорчено? И что вконец обезображено. Слегка испорченные можно продавать по уменьшенной цене. Е.И. поправляется — уже вышла из своей комнаты. Долго было воспламенение, но все же пришло к доброму концу. Шлем Вам всем к Новому Году сердечные приветы. Пусть Год принесет продвижения.

Духом с Вами.

15 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Сотруднице^[147]
(16.12.1946)

Дорогая наша сотрудница,

Спасибо за весточку от 20 Ноября. Вот уже и год кончается. Пусть Новый принесет нечто действительно новое, прекрасное, а не угрозы и безобразия. Пора военной отрыжке утихомириться, чтобы бедные люди могли помыслить о Культуре.

Странным людям показали Вы мое письмо. Ветхозаветный тип, видимо, не читал мое " Противление злу", иначе не стал бы невнятно бормотать против какого-то непротивленства. Да, " горбатого могила исправит". Вот Вам опять " труизм". Письма мои не читайте неверным людям. Если лист дневника, тогда другое дело.

Всюду сложно и неспокойно. Задвигались громады масс, впрочем, эти года и предполагались хаотичными. Никогда, никогда человечество так не нуждалось в явлении Культуры. Молодежь считает спорт и всякие физические зрелища превыше мысли, превыше философии. Свобода мысли! О ней иногда шепчут, но что это за штука, о том даже не умеют уразуметь. Да и можно ли винить, если уже с начала первой мировой войны люди качаются в кошмаре — уже полтора поколения. И никогда не бывало столько психических заболеваний, как сейчас. Неустанно, терпеливо, ласково надо твердить об единой панацее.

Булгаков спрашивал о Вас, жалел, что с лета не имел сведений, а он, мол, хотел познакомить Вас с какими-то интеллигентными людьми и с академиком Весниным. Я ему написал, что, кажется, Вы живете за городом и были неурядицы с прислугою. Письма его стали очень добрыми, видимо, освоился с житейскими условиями. Дочь его вышла замуж и уезжает в Каменец-Подольск. Вы пишете, что Вам прислали список вице-президентов какого-то мирового духовного союза и там мое имя. Откуда такая ерунда? Кто знает, сколько подобных выдумок бродит по свету, а ведь среди них могут быть и вредительские — да, наверно, они и существуют. Почта опять пошаливает, и вообще многое хуже, чем во время войны. Исчезают самые неожиданные предметы — спички, свечи, керосин, сахар. Всяких и малых и великих событий хоть отбавляй. Каждый газетный лист — прямо рассадник всякой мрачной чертовщины. Вы все это знаете.

По поводу наскока на светлую память Е.П.Б., конечно, писать не надо. " Собака лает — ветер носит". Хороша и восточная поговорка: " Собаки лают — караван идет", а караван Е.П.Б. был велик. Все же печально, когда невежды берутся судить о том, что выше их понимания. Здешний философ Радхакришнан на собрании ЮНЕСКО в Париже правильно сказал о нынешнем духовном разложении и обнищании. Если бы какой-то гигантский мегафон оглушительно прикрикнул на всех невежд-разлагателей — так, чтобы мозги их затрещали! Какое же космическое потрясение должно случиться, чтобы мрачные невежды одумались?!

Елена Ивановна опять за работой, а целых три недели проболела — температура, головные и зубные боли — общее воспламенение. Да и не мудрено болеть при всяких атмосферных и психических пертурбациях. От солнечных пятен до народных потрясений — все влияет на чуткий организм. И ведь неладно на Земле. Как лама сказал: " Кругла ли, плоска ли Земля, но жить на ней стало трудно". Кроме всяких провозглашений, с гор и из лесов вылезают аборигены с луками и стрелами, чтобы пограбить. И на каком языке разъясните им, что грабеж недопустим?! Так между вопросительными и восклицательными знаками и блуждают люди. Бедные, горя-то, горя сколько — неизбывное море слез. Все эти слезы " в подушку", а гремят в Надземном.

Будто бы вышел мой " Химават", так говорят, а автор еще и не видал книгу. Думаем, что " Героика", " Алтай" и " Обитель Света" когда-то выйдут. Но во всем в самом простом без конца трудностей. Скачка с препятствиями, но все же скачка. И Вы скачите — поверх всего, через все — как через бумажные круги. А за каждой завесой что-то новое, лишь бы усмотреть и понять. Пусть и Новый Год будет Новым. Е.И. шлет Вам душевный привет.

16 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Друзьям
(23.12.1946)

Дорогие друзья М.Н., Е.Н., Надя и И.ИЛ Спасибо за Ваши добрые письма от 8-9 Декабря. Пишу Вам всем вместе, ибо и Ваши вести мы читаем все сообща. Пожелаем, чтобы Новый Год оказался Новым, Культурным, хотя надежды мало. Все Ваши соображения правильны. Время сложное, и просвет еще не наступает. Ничем не отягощайтесь чрезмерно, чтобы не терять подвижность. Если услышите что о В.К. — сообщите, конечно, возврат письма — знак нехороший. Что Бор[ис] Николаевич] и его жена? Где Гинц и многие прочие? Вероятно, со временем к Вам притекут разные вести, а И.И. так чуток и внимателен.

М.И. в Шанхае с Хейдоком. Она писала нам, и ее вести совпадают с Вашими — сложное время. А.П. трудится изо всех сил — тоже нелегко. В Америке узнали адреса Рудзитиса и Гаральда — какие-то совсем новые. Им напишут, а если ответ получится, мы сообщим Вам. Гаральд не в Риге, а в провинции. О Писаревой с 1939-го мы ничего не слыхали. Может быть, в Женеве о ней знают. В Европе всюду очень трудно. Почта опять стала хуже. Одно время из М[осквы] письма приходили в шесть недель, а теперь вдруг в пять с половиною месяцев — вот так корреспонденция!

Надя недоумевает, сравнивая тексты. Но не надо забывать, что даже большие ученые иногда грешили в переводах. Кроме того, многое надо понимать духовно. Так, например, некоторые удивляются, как Кришна мог принимать участие в войне, но ведь в Бхагавад Гите[148] речь идет о духовной битве.

Жаль, очень жаль, что " Надземное" еще не могло быть напечатано. В Америке были изданы по-английски первая и вторая части " Мира Огненного", также и в Буэнос-Айресе по-испански. Теперь в Нью-Йорке Комитет " Знамени Мира" издал новую брошюру. Если хотите, напишите им — они Вам охотно ее пришлют. Вообще держите связь с Комитетом. Адрес может понадобиться. Там же и Общество " Агни Йога". Можно писать по-русски, ибо там же и АРКА. Подходят новые люди, лишь бы побольше молодых. А то так часто молодежь увлечена нелепыми модерн-танцами и физическим спортом, а мышление, духовность, Культура в загоне.

Е.И. шлет Вам всем душевные пожелания. Она тут недомогала в связи с новым возгоранием центров. Все космические пертурбации отражаются на ее организме. Сколько у ней новых нужнейших писаний! Из Риги мы успели получить лишь один экземпляр " Писем"! Что там со всеми книгами, картинами, архивом? Но Соломон сказал: " И это пройдет! "

Юрий окончил капитальный труд " История буддизма", написал " Индология в России", теперь пишет " Задачи тибетоведения" и почти закончена " История Средней Азии". Святослав написал ряд отличных картин. Сейчас он с Девикой в Дели — Бомбее. Вышли мои " Химават" и " Прекрасное единение". В печати " Героика", " Обитель Света" и дополненные " Алтай-Гималаи". Трудимся по мере сил, через все препоны.

" Радоваться Вам! " — так приветствовали древние.

Духом с Вами.

23 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Новое

Спасибо Зине за письмо от 2 до 8 Декабря, такое славное и существенное. Лапрадель — большое приобретение для Комитета " Знамени Мира". Передайте ему наш сердечный привет. Если его имя уже запоздало для книги, то включите его на бумагу- Напишите краткие письма Рих[арду] Яковлевичу] Рудзитису и Гар[альду] Фел[иксовичу] Лукину, передайте им привет Е.И. и Н.К. и скажите, что будем очень рады получить их весточку. Пошлите заказным с обратной распиской, по крайней мере, будете знать, что Ваше письмо дошло. Удивительно, почему ВОКС не может известить Вас о моей статье, сами же они писали Вам о ее напечатании. Показательны сведения Терещенко о Коненкове. Сперва сообщалось об огромных заказах, о построении мастерской и об устройстве квартиры, а теперь и о музее Коненкова. Получается триумфальная правительственная демонстрация. Можно порадоваться, что правительство так почтило талант невозвращенца, пробывшего за границей двадцать лет. Так и должно быть. Такой показательный факт разбивает многие злостные выдумки о нашей Родине. Весьма любопытно, какие сведения привезет Терещенко. Не родственник ли он Мих[аила] Ив[ановича] Терещенко? Очень хорошо, если АРКА будет представительницей Украинского ВОКСа. Кто там работает? Открытку из Лагора Вы не вложили, о какой книге они запрашивают? Переписку с Ал. Ренцем надо прекратить. По-видимому, он сумасшедший — еще врагов наделает; все, что Вы сообщаете, ненормально. Никакого д-ра Освальда Беркольца мы не знаем. Радостно слышать о многих посетителях и о хорошей продаже " М.О.". Любопытно, что Лапрадель не поминает о Шкл[явере] — вообще вокруг этого предмета какая-то тайна. Прекрасно, если Альбуэрно так успешно работает.

Из Португалии запрашивают, хотят переводить, издавать мои книги. Калькуттское Художественное Общество избрало меня председателем их конференции: ехать, конечно, не придется — условия нынешней езды вообще неприемлемы. Послал привет. Наконец, вышел " Химават". Я послал Вам один экземпляр — вышло неплохо. Издатели иногда бывают странными людьми. Так, издатели " Прекрасного единения" публикуют книгу как утопию художника. Или они не вполне знают значение слова " утопия" или, по их мнению, такое определение должно привлечь особое внимание. Я же не люблю этого слова, для меня оно нечто вроде миража. Искусство, красота, творчество — не мираж, но самая лучшая реальность, нужная человечеству.

Не представляю себе, что происходит с картинами в Париже — висят ли они на прежних местах или, чего упаси, покоятся в подвале, где находились во время войны? Там 38 картин — они могут погибнуть от сырости или быть пожраны крысами. Кто знает, что происходит в злополучной Франции? Наше Общество в Париже было зарегистрировано, кто знает, какова теперь французская психология? Или она вообще как туманный мираж? Во всяком случае, в Париже было 38 картин, два репинских рисунка и большой архив — не может же это все пропасть. Не ответил ли Вам городской Совет в Брюгге, ведь и там энигма? Не удалось ли Вам достать две картины из Археологического Института? В Буэнос-Айресе — шесть картин (не знает ли чего о них Альбуэрно?). В Киото — шестнадцать. В Китае, должно быть, пропали, хотя Пекинский Музей так широковещательно извещал. В Белградском Музее семь картин, в Загребе — десять. Первоначально в Белграде было двадцать картин, но из них тринадцать были переданы в Прагу, а в Белграде осталось семь и одна — " Земля всеславянская" была во Дворце. В Белграде в Музее был ставленник регента Павла, отвратительный тип Кашанин. Надеюсь — война его смыла, а спросить-то теперь не у кого. Так же не у кого спросить о судьбе панно для Ниццы, они были свернуты в моей мастерской и из-за войны не могли быть отправлены. Часть их воспроизведена в " Монографии" 1916 г., один эскиз был в Русском Музее. Опасаюсь, что и эти панно попали в лапы вандала Маслова. Воображаю, как " масловы" злопыхают по поводу моего приезда. А где панно в доме Бажанова? А что с фресками в Талашкине? А где " Змей" из Музея Академии Художеств? Где " Ункрада"? Целы ли картины в Риге? В Киеве? Если посчитать, то выйдет, что я пострадал более всех русских художников. Все это энигмы, но знать Вам необходимо. Всякие такие вехи стираются временем, и часто не знаешь, где потом искать истину. А надобность в ней выскакивает нежданно из совсем неведомого угла. Потому лучше повторить, нежели вообще забыть. Из Китая весточки застопорились. Должно быть, там сейчас не сладко. Где сладко? Лишь бы не усложнить, вот и помалкиваем.

В прошлом письме Вы помянули " староселье" — там чуется какое-то недоброжелательство, враждебность. Может быть, через Маркову нащупаете, в чем дело и кто там вращается. По существу, хорошо, что " староселье" отчалило, но для истины не мешает знать, в чем дело. Уж больно много всяких типов и типиков толчется. Значит, ЮНО будет в Нью-Йорке. Вероятно, Вы будете в курсе, кто там будет из наших соотечественников. Хорошо, что Вы с Молотовым познакомились. Хорошо, что извещаете Ермолаева о текущих делах. Неужели Посольство еще не получило ответа — тем более странно, что Молотов со всем штабом все время был в Америке, а его голос был бы решающим. От Грабаря еще нет вестей, а последнее его письмо было в Сентябре — получается большой проскок. Впрочем, и от Бабенчикова вестей нет. Или мое не дошло или его загуляло — я просил его немедленно ответить, а он всегда был очень внимательным. Только подумать, что из всей мастерской Куинджи я остался один, а ведь было двадцать человек.

Получили Ваш пакет с лекцией Сомервелла о нужности изучения нашей Родины — хорошая, дельная лекция. Для заключения года она представляет ценное завершение. В том же пакете была программа балетов. Что с Мясиным? Не пропали бы эскизы. Они Вам очень пригодились бы. Все-таки необычайный эпизод получился с Гусевым, с Сысоевым — " как с гуся вода"! Инге прислала две любопытных статьи " Трибюн" о деятельности мозга и об атомной энергии. Особенно первая поучительна — спасибо. Какой год будет на брошюре " Знамени", верно 1947? Кончается нынешний год, а столько ответов не получено всеми нами. Причин не придумать. Сваливать все на одну почту несправедливо. Недаром сказано, что особенно не доходят все неотправленные письма.

Воздавши бывшему, обратимся к будущему, и вспомним Горация " ниль адмирари" [149]. Удивляться можно многому. ЮНО поселится в Нью-Йорке, наверно, Вы сделаете новые знакомства, полезные для АРКА. Вероятно, Вы посылали Грабарю отчеты АРКА, ибо он помянул о полезности этой деятельности. Если еще отчеты имеются, хорошо бы послать через Грабаря в Академию Наук для библиотеки. Странно, но по-видимому Ваши письма в Индию еще не дошли — ни Тампи, ни Дев, ни Фонтес о них не поминали. Уж эти длиннущие сроки! Напишите, какие именно картины находятся у Вас на выставке, а также попросите Инге прислать список книг, находящихся у них. Юрий посылает Вам три копии " Индологии". Сейчас он пишет " Задачи тибетоведения". Скорей бы ему к источникам в рус[ских] книгохранилищах. Откуда эти чудовищные провалы в переписке? Один эпизод Гус[ев] — Сыс[оев] чего стоит. И по-видимому, такое положение их самих не удивляет.

О сов[етском] после здесь ничего не слышно. " Жди у моря погоды". Если у Вас будет что-либо от Ермолаева или от Игоря, немедленно телеграфируйте нам. Е.И. недомогала в связи с новым возгоранием центров. Все космические пертурбации отражаются на ее организме, мы просим ее еще не писать на машинке — этот ритм вызывает боль. Девика и Светик уехали в Дели — Бомбей, вероятно, до конца Марта. Прилагаю для архива письмо Санджива Дева — мечты о " Фламме". Ответил ему, что большинство подписчиков было в Европе, в Китае, Америке, а в Индии платных было совсем мало. Где уж думать о воскрешении, когда индусские журналы как скорчились за время войны, так и не могут потолстеть. Общая беда — расходы растут, доходы уменьшаются. В " Геральде" мое " Мир и Культура" и Мориса " Сокровище Ангелов" — пошлю ему в С. Луи. В " Нашей Индии" еще его две поэмы, но я еще не получил последний номер. Может быть, опять пропадет в пути. Из Буэнос-Айреса де Лара прислал интересные писания С.Виджиля — способный и устремленный писатель. Он и для детей пишет очень добрые, культурные зовы. Через де Лара Вы можете с ним связаться. Фонтес пишет, что в Лиссабоне очень хорошие отзывы о его книге. Всегда радостно, когда у кого что удается. В дни особенно сложные собирайте хотя бы все крохи удач. А вот еще добрые вести — большой пакет от Вас с лекцией Сомервелла и бюллетенями — все очень интересно. Эдгар Хюит прислал свою автобиографию. Катрин — Инге прислали еще две " Трибюн" с интересными статьями — спасибо. Пусть еще присылают старые газеты. Прилагаю одну вырезку из них о хорошем человеке — не пригодится ли он Вам? Прилетело письмо от Шкл[явера] — очень осторожное. Де Во еще жива, но делами больше не занимается. Т. одряхлел — не у дел. Конлан много пишет об искусстве — пусть о " Знамени" напишет, когда получит брошюру. По письму видно, что жизнь в Париже далеко не наладилась, да и когда придет в равновесие? В Индокитае кровопролитная война.

Получили карточку СМ. Спасибо, как ее здоровье? Была у нас елка, вспоминали всех Вас. Хоть бы принес Новый что-то Новое, существенное, радость всем!

1 января 1947 г.

Публикуется впервые