Глава 20. Гарри еще несколько секунд стоял, потирая прикушенное место, глядя туда, где только что провокационно мелькала голая задница хорька

Гарри еще несколько секунд стоял, потирая прикушенное место, глядя туда, где только что провокационно мелькала голая задница хорька. Очаровательно круглая, с двумя ямочками чуть ниже поясницы. Зашумела вода, Поттер помотал головой, приходя в себя и, ухмыляясь, продолжил одеваться.

Кое-как натянув пиджак, он выскочил в полутемный коридор и понял, что совершенно не представляет, куда идти. Проплутав какое-то время, встретил домовика, который объяснил незадачливому герою, как добраться до зала. Явился Гарри вовремя – почти все гости разошлись, Макгонагалл прощалась с Нарциссой и Люциусом.

- Гарри, ты где был? – прошипел в ухо знакомый голос.

- Здравствуй, Волдеморт, – не оценив масштабов угрозы, попытался пошутить Поттер, но когда увидел лицо подруги, веселость исчезла. - Искал…

- Нашел?

- А вы? – перешел в нападение Гарри.

- Мы – нет.

Гермиона кивнула на стоящего рядом Рона – тот был ярко-красного цвета и совершенно осоловевший от еды и питья. Правда относительно сфокусированный взгляд вселял надежду, что все не так плохо.

- Извини, Гарри.

К ним подошла Макгонагалл.

- Прошу, молодые люди. Прощайтесь, и я проконтролирую, чтобы вы отправились в Нору, - она с сомнением покосилась на Рона.

Присутствие рядом любимого декана подействовало на него лучше всякого протрезвляющего зелья. Он собрал волю в кулак и выпрямился.

- Я готов, профессор…

Они направились к камину. Расшаркавшись с хозяевами, зачерпнули летучего пороха. Рон уже исчез в пламени, когда Гарри почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся.
Люциус и Нарцисса прощались с каким-то волшебником в ядовито-зеленой мантии, а в нескольких футах от них стоял Драко.

Аккуратно причесанный, наглаженный, невероятно прямой, с чуть вздернутым подбородком. Он смотрел на Гарри, и глаза его смеялись. Поттер невольно схватился за шею. Кожу до сих пор саднило. Драко удивленно приподнял бровь, как будто спрашивал: «В чем дело, Потти?»

- Мистер Поттер, ваша очередь, – вполголоса окликнула его Макгонагалл. – Что вы замерли?

- Я не попрощался с Драко Малфоем, – пробормотал Гарри, плохо понимая, что именно и кому он говорит.

- Ради Мерлина! Что еще? - декан раздраженно подхватила его под локоть и почти втолкнула в камин.

Им повезло, что в Норе все уже спали. Миссис Уизли, дождавшись появления своего последнего питомца, сонно чмокнула Гарри в макушку и, шаркая тапочками, ушла к себе.
Троица, стараясь не шуметь, отправилась в отведенную им комнату. Поскольку в Норе гостило все семейство, включая Билла и Флер, спальня оказалась одна, но Молли заботливо отделила старую продавленную софу от кровати Рона деревянной ширмой.

- Теперь ты расскажешь, где тебя носило? - Гермиона присела на край кровати, упершись локтем в подушку. Гарри ничего не оставалось делать, как рассказать. Вспоминая все, что увидел в странной комнате, он не заметил, что увлекся, подробно описывая картины и безделушки.

- А потом я уснул. Прямо там. В кресле. И проснулся, когда начался фейерверк, – неловко закончил Гарри и посмотрел на друзей.

Гермиона спала, подсунув под щеку ладонь. Рон виновато пожал плечами.

- Я понял, – улыбнулся Гарри и поднялся, чтобы отправиться за ширму.

- Подожди. Ну-ка… - рыжий вытянул свою длиннющую руку и задрал штанину Поттера. Ботинок был надет на босую ногу.

- Знать ничего не хочу. Но имей в виду, когда чары иллюзии развеются, твоя подруга обнаружит у себя пару красных шерстяных носков со снитчами. Браун болтала про какую-то французскую кузину… Или это будут домовики Малфоев?

Рон зажал себе рот ладонью, чтобы не заржать в голос.

- Не забудь наложить заглушающие чары, – мстительно ответил Гарри, показав другу язык, и пошел за ширму, оставив Рона и Гермиону наедине.

Продавленная софа показалась ему самым удобным ложем на свете, когда он свернулся клубком под теплым одеялом. Гарри натянул его на голову и почувствовал знакомый травяной запах, смешанный с едва уловимыми запахами пота и возбуждения. Глаза слипались, и весь мир пах Малфоем.

Гарри чувствовал себя на редкость уверенно, казалось, что теперь он может быть хозяином любых событий, которые произойдут в его жизни. Учеба шла легко, в будущем маячила перспектива поступления в академию авроров и переезд на Гриммаулд-плейс, а вопрос с воздействием вейлочар отошел на второй план. Чары там или еще что, но Гарри знал, что Малфой испытывает к нему некоторые чувства. Если Драко действительно вейла, то никуда он от Гарри не денется, пока не закончит школу, а тогда, возможно, и волшебство спадет, ну а если нет – то такого просто не может быть. Чтобы хорек добровольно был таким… Ну, таким, как сегодня… Это что-то значило, что-то, от чего щекотало в животе, и губы сами расползались в довольной мечтательной улыбке. И Малфой мог сколько угодно продолжать ерничать, делая вид, что ему все равно, Гарри был уверен, что хотят они одного и того же, и всерьез настроился на исполнение этих желаний. А «потом» наступит не скоро – Поттер давно привык не заглядывать в будущее, в котором еще полгода назад его существование было под большим вопросом.

Гермиона уехала к родителям. Билл и Флер – в «Ракушку». Выдумав совершенно нелепый повод, и Гарри сбежал от возросшей заботы миссис Уизли, клятвенно заверив Рона, что с ним все будет хорошо и они встретятся у Томаса в конце каникул, как и договаривались.

Наверное, стоило задержаться в Норе – там хотя бы не оставалось ни секунды, чтобы побыть наедине с собой. Правда, в Хогвартсе тоже было не скучно, особенно когда Хагрид, воодушевленный подаренными Гарри рукавицами из драконьей кожи, решил увеличить поголовье соплоховостов и построить для них отдельный сарай. Гарри помогал изо всех сил, втайне надеясь, что крыша рухнет на будущих питомцев, поэтому старался сделать ее особенно тяжелой и плотной.

Еще он много летал, спал и думал… Вернее не то чтобы думал, просто лениво размышлял, часами валяясь на постели в пустой спальне. Очень жаль, что им не удалось найти подтверждение того, что Гарри стал жертвой чар вейлы – тогда бы все вопросы о резко изменившихся отношениях между ним и Малфоем отпали сами собой.
А в том, что отношения изменились, или вот-вот изменятся, Гарри не сомневался – в конце концов, если уж так сложилось и судьба подкинула ему очередную пакость в лице хорька, то почему бы не отнестись к этой пакости как к подарку.

Ведь действительно подарку – теперь, зная, что Малфой тоже чувствует нечто похожее, можно было не прилагать усилий, скрывая, что его неудержимо тянет к Драко. Гарри никогда не был так счастлив и уверен в себе – казалось, он может свернуть горы только глядя в светлые глаза, что уж говорить о поцелуях… О них говорить не хотелось, их хотелось вспоминать, а еще лучше – чувствовать.

Измучившись бесцельными блужданиями по гулким коридорам, Гарри решил написать Малфою. Ведь они могут встретиться. Малфой рассказал бы еще что-нибудь про своих странных предков, а Гарри смотрел бы на сведенные светлые брови, выслушивал язвительные замечания о своей непроходимой тупости, любовался легкими движениями губ, с которых… Не то чтобы свидание, нет, просто увидеть…

Гарри сел за стол и, решительно обмакнув перо в чернильницу, аккуратно вывел:

«Дорогой Малфой…»

Получилось глупо. Он стер дурацкую фразу, погрыз ноготь и написал:

«Здравствуй, Драко…»

Раздраженно перечитал и опять все уничтожил.

Через несколько часов вокруг валялись клочки пергамента, физиономия и пальцы героя были перепачканы чернилами, а на столе лежал новый чистый лист. Лежал уже довольно долго, и его края покрывались ничего не значащими завитушками, в которых только изощренный глаз мог бы увидеть абрис тонкого профиля с прямым носом и зачесанными назад волосами.

В камине полыхнуло зеленым.

- Привет. Ты чего делаешь?

- Уроки.

- С ума сошел?

- Ага, Гермиона может мной гордиться.

- Может, вернешься к нам, а завтра вместе рванем к Дину?

- Лучше я аппарирую прямо к нему, заодно прихвачу что-нибудь у Розмерты…

Рон помолчал.

- Ну, как знаешь… - друг исчез, а Гарри обреченно уронил голову на руки – эпистолярный жанр оказался не его коньком. Но нехороший зуд, требующий сделать хоть что-то, напомнить Малфою о своем существовании, чтобы не одному мучиться от тоски и слишком ярких, живых воспоминаний о рождественской ночи, не давал покоя.
В конце концов Поттер, натянув зимнюю мантию, отправился в совятню, и вскоре одна из школьных сов, недовольно ухая, понесла в Мэнор небольшой сверток.

А потом наступила отвратительная ночь: Гарри подскакивал на каждый шорох, ожидая ответа. Как на зло, ночь выдалась тихая. Обострившийся слух улавливал звук падения налипшего на окно снега, скрип доспехов в коридоре, шуршание платья Полной дамы… А вот хлопанья крыльев не было и в помине.

Начинало казаться, что все, произошедшее в Малфой-мэноре, было мороком, очередным обманом, и от этого сжималось сердце и мерзко щекотало в носу. Гарри заснул только на рассвете, прижимая к груди трофейную перчатку с вычурным вензелем.

***

Поттер исчез в камине, и Драко, с трудом сдерживая довольную улыбку, попытался переключиться на беседу с мистером Таумпсоном, который прощался уже минут пятнадцать и все никак не уходил. Мать поддерживала разговор, отец пробовал скрыть скучающую мину за вежливой улыбкой, а Драко даже не прислушивался, молча стоял рядом. Больше от него сейчас ничего и не требовалось. И только когда гость, наконец, ушел, Драко заметил внимательный взгляд отца.

- Все в порядке? – спросил Люциус.

- Да, - он рассеянно кивнул, отгоняя от себя мысли о губах Поттера, о том, какими они были на вкус, когда он… - да, все нормально. Просто… день был длинный.

Отец кивнул и, положив руку на плечо, подтолкнул к двери.

- Иди. Нам всем не помешает выспаться. А завтра поговорим.

Драко удивленно взглянул на него, но потом вспомнил, что у отца осталось всего несколько дней перед отъездом в Италию. Наверняка будут какие-то поручения. После сегодняшнего приема намечалось несколько очень важных визитов, на которые Драко предстояло сопровождать мать.

Постель была аккуратно застелена. Эльфы постарались. Драко откинул покрывало и с сожалением провел по гладкой простыне ладонью. Белье пахло привычно – свежестью и немного рождественской хвоей. И ничего не напоминало о том, кто был здесь всего час назад. Ни скомканных простыней, ни теплой тяжести …

Драко пока не решил, как относиться к тому, что произошло. Легко было не думать, когда Поттер находился рядом. А теперь… все казалось плодом разыгравшегося воображения или сном. Рождественским, чудесным сном, в который так сильно хотелось вернуться.

Повозившись еще минут десять, Драко уснул, решив пока ничего не предпринимать, просто подождать и посмотреть, что будет дальше. В конце концов, Поттер хотел этого не меньше чем он сам, даже сомневаться не приходилось. И это было хорошо. Очень хорошо. Потому что сходить с ума в одиночку Драко не нравилось. А так... совсем другое дело.

Проснулся он в удивительно хорошем настроении. Выпил прямо в постели большую чашку крепкого кофе и провалялся до обеда, погружаясь, как в наваждение, во вчерашний вечер. Вспоминая каждую мелочь, каждое прикосновение, каждый взгляд. Руки у Поттера оказались на удивление нежными, и когда немного шершавые ладони скользили по бедру, по изгибу шеи или спины, по всему телу бежали мурашки, и в животе копилась тянущая сладость. Поттер смотрел так, как будто Драко был чем-то... ценным, чем-то, что ни за что никому не отдашь. Может быть, все это глупость, но под одеялом в теплой комнате очень приятно было думать, что нет.

Правда, потом пришлось встать. Одеться и спуститься вниз. Впрочем, настроение не ухудшилось. После обеда они вместе с отцом оседлали коней и долго катались по пустошам, время от времени перекидываясь ничего не значащими фразами. Обсуждая вчерашних гостей или вспоминая особенно занимательный разговор. Было спокойно и хорошо. Уже не хотелось нестись галопом, пытаясь сбежать от самого себя. Хотелось спокойно вдыхать морозный воздух, похлопывать Агата по шее и смотреть на сероватую равнину, на профиль отца, на высокое небо.

А вечером они оба сидели у камина и молчали. Драко жмурился на огонь, устроившись в удобном кресле, а Люциус мелкими глотками пил французский коньяк. А потом он спросил:

- Что у тебя с Поттером?

Приятная теплая расслабленность тут же сменилась напряжением. Драко покосился на отца, пытаясь ничем себя не выдать. Только пальцы крепче обхватили гладкие подлокотники.

- Ничего, - ответил он спокойно. – А почему ты спрашиваешь?

- Ничего? А что он делал вчера в твоей спальне?

Драко сглотнул. Отчаянно захотелось выпить.

- Он… заблудился. Таскался по этажам, не знаю, что высматривал.

Люциус кивнул, повертел в пальцах бокал.

- Без брюк заблудился?

К щекам прилила кровь. Хорошо, что в комнате не горели даже свечи, а пламени камина не хватало, чтобы разглядеть такие мелочи. Драко прикусил губу и поднялся. Смотреть на отца не хотелось. Поэтому он отошел и замер в нескольких шагах за его креслом.

- Пап… я… - врать было глупо. А признаваться – страшно. Чертов эльф! Разболтал! Надо было запретить. Надо было…

- Драко, ты уже достаточно взрослый, чтобы я не ждал отчета за каждую хм… шалость.

- Это не… да, ты прав.

Отец дотянулся до бутылки и щедро плеснул коньяка в пустой бокал. Не оборачиваясь, протянул руку.

- Возьми.

Драко молча взял и глотнул. Обожгло горло, потеплело в желудке и как-то сразу прояснилось в голове. Во всяком случае, мысли больше не разбегались.

- Ты понимаешь, что такая прихоть может быть опасна? Игры с героями требуют большого… мастерства. Зачем тебе это?

- Не знаю, - Драко залпом допил коньяк, поставил бокал на стол и, наконец, решившись, подошел к отцу. Опустился на ковер у его ног, посмотрел исподлобья. – Я правда не знаю.

Люциус качнулся вперед, приподнял за подбородок, внимательно всматриваясь в лицо, как будто хотел прочитать по нему ответы на все свои вопросы. И, похоже, прочитал. Снова откинулся на спинку кресла, намотал на палец длинную светлую прядь.

- Драко, Поттер слишком… правильный. А сейчас он очень зависим от тех, кто рядом с ним. Кто был рядом в прошлом году и кто остался. Он может быть залогом твоего благополучия, во всяком случае, пока мы еще балансируем между прошлым и настоящим. Но пройдет немного времени, и его поддержка будет уже не важна. Впрочем, не думаю, что ты сейчас способен это понять. Похоже, ты вообще на той стадии, когда просчитывать варианты и делать выводы проблематично. Я и не прошу тебя об этом. Но постарайся не натворить больше глупостей, чем смог бы потом исправить. Поттер – человек действия. Ему – можно. Нам – нет. Ты не гриффиндорец, а вокруг него – гриффиндорцы. Подумай об этом. Однажды проснешься и увидишь в «Пророке» официальное объявление о помолвке твоего героя с юной красоткой Уизли. Эта девочка не отступится так легко, поверь. И тогда ты перестанешь быть Драко Малфоем. Ты станешь Драко Малфоем, которого бросил Гарри Поттер. Такое не забывают. Никогда. Да ты и сам не сможешь забыть.

Драко отвернулся к огню, пряча пылающее лицо в коленях. Объявление в «Пророке» представилось так живо, что захотелось завыть и забиться куда-нибудь подальше. Чтобы забыть все. И вчерашнюю ночь, и тающий снег, и хрупкие белые цветы на тонком зеленом стебле …

- Я подумал… может, он – вейла? – Драко поднял глаза, надежда была такой отчаянной, что отец, конечно, не мог ее не почувствовать.

- Вряд ли. Хотя, можно проверить.

- Я знаю.

- Ты тоже думал о кубке? – Люциус вдруг оживился, отставил бокал и, соскользнув с кресла, уселся рядом на полу. – Поэтому тебя озарила чудная идея пригласить школьников?

Драко кивнул, отводя взгляд.

- Получилось? Понятно. Не успел, – отец хмыкнул, протянул руки к камину, повертел тяжелую серебряную печатку на пальце, любуясь, как отблески огня окрашивают ее в оранжевый цвет. – Возьми его в Хогвартс и убедись. Думаю, случай представится.

- Я думал, ты…

- Что? Устрою скандал? Убью Поттера? Запру тебя в доме? Драко, я же разумный человек. Какой смысл запрещать тебе то, что ты сам не хочешь себе запрещать? Ты не младенец и не идиот. Не жди от меня одобрения. Вообще-то, я собирался поговорить с тобой о возможных невестах, но, думаю, пока с этим стоит повременить. Не хочу, чтобы вы развелись через неделю после свадьбы. Тебе нужен наследник. И нужна достойная жена. Но это не значит, что я потащу тебя на свадьбу под «Империо».

Драко потянулся к отцу и уткнулся ему в плечо. Раздирающая тоска никуда не делась, но стало легче. Гораздо легче. Надо было сразу все рассказать. Не пришлось бы столько мучиться.

- Я постараюсь, – сказал он тихо.

- Знаю, - Люциус кивнул и, едва касаясь, погладил его по волосам. Совсем как в детстве.

На следующий день отец уехал. О Потере они больше не говорили. Только на прощанье Люциус прижал Драко к себе и шепнул: «Кубок не забудь». А потом начались утомительные визиты. Драко откровенно скучал, выслушивая щебет пожилых матрон и юных девиц, кивал, рассказывал о Хогвартсе и снова слушал. Нарцисса сжимала его руку, прятала сочувственную улыбку, а дома падала в кресло, смеялась и хвалила сына за терпение.

Казалось, нет времени думать о Потере. Но Драко думал. И просыпаясь среди ночи, и за завтраком, и в парке, глядя на сплетающиеся над головой ветви. Где он сейчас? Режется в карты с Уизли? Смеется над какой-нибудь дурацкой шуткой? Пьет сливочное пиво, облизывая губы? Или наслаждается благами маггловской цивилизации у Грейнджер? Можно было написать ему. Попробовать встретиться и поговорить. Спросить, что сам-то он думает о том, что происходит между ними. Хотя зачем Поттеру думать? Было и было. Прошло и забылось. Он привык жить одним днем. Может, и на самом деле – так лучше. Но у Драко не получалось.

А потом прилетела незнакомая сова. Отвязывая сверток от ее лапки, Драко почему-то не сомневался, что это от Поттера. А когда развернул… Письма не было. Был тяжелый стеклянный шар, в котором большие белые снежинки сыпались на баобаб. Драко осел в кресло, сжимая шар обеими руками и понимая, что улыбается дурацкой игрушке как идиот и не может перестать. Сова недовольно ухнула и улетела. Он проводил птицу взглядом, заставляя себя остаться не месте и не метнуться к столу в поисках чистого пергамента, чтобы ответить. Не нужно отвечать. Нельзя.

Толстое стекло шара было прохладным. Или лоб - слишком горячим? За окном темнело, но не хотелось зажигать свечи. Ничего не хотелось. Драко поднялся, встряхнул шар и смотрел, как причудливо изогнутые ветки удивительного дерева исчезают в белой метели. Отец прав. Все это ошибка. И нужно исправить ее, пока не поздно.