Глава 5. За следующие несколько дней Гермиона замучила Гарри вопросами о его самочувствии, причем была так настойчива

За следующие несколько дней Гермиона замучила Гарри вопросами о его самочувствии, причем была так настойчива, что он уже сам начал сомневаться, все ли с ним в порядке.

Каждое утро он подолгу разглядывал себя в зеркале, пытаясь понять, что заставляет подругу тревожиться. Но отражение неизменно было довольным, выспавшимся и, пожалуй, даже чуть потолстевшим.

«Пожалуй, пора начинать тренировки», - подумал Гарри, похлопав себя по животу, и принялся с остервенением чистить зубы, решив, что если Гермиона еще раз спросит о здоровье, он засунет ей в сумку флоббер-червей.

А вечером к нему подошел Рон. Вернее, не то чтобы подошел, он несколько минут ходил вокруг стола, за которым Гарри готовил домашнее задание, тяжело и нарочито громко вздыхал, перекладывал учебники – в общем, очень старался привлечь внимание. Наконец, Гарри не выдержал.

- Ну?

- Что «ну»?

- Рон, я же вижу, что тебе что-то от меня надо. Тренировка будет завтра, я уже договорился. Когда все соберутся, сообщу…

- Я не про квиддич, хотя, знаешь, если построить игру больше в нападение… нет, я не об этом, – прервал он сам себя и снова замолчал.

- Ну говори уже.

Рон огляделся – в гостиной кроме них было еще несколько третьекурсников, которые в дальнем углу увлеченно играли в плюй-камни, не замечая ничего вокруг.

- Ладно. Только это не я, это Гермиона велела. И она меня съест, если узнает, - в глазах друга отразился неподдельный ужас, и Гарри кивнул.

- Я понял. Давай, выкладывай, что у тебя, обещаю - если разозлюсь, то на нее.

Усевшись на стол, Рон заговорил.

- Короче, так. Почему ты не встречаешься с Джинни?

Гарри опешил.

- Ну… не знаю. Кажется, она сама этого не хочет…

На самом деле он действительно не знал. После битвы был месяц в госпитале, куда пускали только Гермиону и Молли с Артуром, как внушавших доверие колдомедикам, а когда вернулся в Нору, Джинни как-то отдалилась. Она не подходила к нему, не пыталась завести разговор об отношениях и вообще обращалась только в случае необходимости. Причем Гарри не чувствовал, что девушка обижена или недовольна, и сложившаяся ситуация его вполне устраивала – не было ни желания ни сил разбираться еще и в этом.
А в школе Джинни вообще перестала замечать его, только один раз как ни в чем не бывало спросила о тренировках.

- А ты чего хочешь? Кто тебе нравится?

- Рон, я думаю, это мое дело… - смутился Гарри.

- Ну, короче, так. Гермиона сказала, что я должен тебе сказать, что магический мир… как его? Слово забыл… А, толерантно. Толерантно относится к однополым отношениям, и если тебе понравился какой-то парень, ты не должен этого стесняться.

- Ч-что? – выдавил Гарри, пытаясь убедить себя, что это сон. - Вы с ума сошли? Ты мне не нравишься!

Рон вздохнул.

- Да причем тут я? Вот дерьмо, говорил же Герм, что у меня не получится. В общем, она решила, что тебе нравится какой-то парень, а магглы считают это неправильным, и она думает, что ты из-за этого переживаешь, и… - Рон закатил глаза и с силой потер лоб. – Гермиона мне наговорила столько умных слов… - виновато пояснил он. – А-а, вспомнил, ты сублимируешь свои желания на недостижимое, выстраивая внутреннюю защиту…

- Так, хватит. Я ничего не понял! – не выдержал Гарри. – Отстаньте от меня. Все в порядке, и я ничего никуда не сублимирую!

- Да? А кто вчера хорька на ЗОТС рисовал?

- Ну и что? Это была карикатура. И, между прочим, я эти щитовые чары и так знаю, так что на моем учебном процессе рисование не отразится, так ей и передай.

- Карикатура? А Гермиона сказала, что ты рисовал хорька на качелях.

- Ну вот, я же говорю – карикатура!

- А что в этом смешного? Он потом упал с них в лужу?

Конечно, никто никуда не падал. Гарри просто сидел на уроке и малевал в тетради все подряд, тему он знал, поэтому не вслушивался. И надо же было Гермионе сунуть свой любопытный нос именно тогда, когда он нарисовал Малфоя. Дальше рисунок оброс бесчисленными черточками и завитушками, и к концу занятия больше походил на счастливого нюхлера, дорвавшегося до пиратского клада.

- Короче, Рон, если тебе нечем больше заняться, я расскажу Гермионе, что ты списал свое эссе по зельеварению у Патил и тему не знаешь. А она, кстати, будет на экзаменах.

Такой подлости Уизли от друга не ожидал, поэтому молча слез со стола и уже уходя бросил через плечо:

- Ты стал странным.

- Я стал нормальным, и можешь передать Гермионе, что в субботу я иду в Хогсмид с Лавандой.

Рон остановился.

- Ага, и она будет называть тебя «мой Гри-Гри».

- А тебе завидно?

- Нет, но похоже, Герм права – ты ненормальный.

Гарри фыркнул и демонстративно отвернулся. Что им опять не нравится? Гермиона же сама шесть лет требовала, чтобы он перестал лезть к слизеринцам – он перестал. Она хотела, чтобы он больше занимался – он начал учиться, домашние задания делает в срок, почти не нарушает правила. Она хотела, чтобы он хорошо спал и был счастлив. Он прекрасно высыпается, от его прошлых страданий и тоски сейчас осталась только память. Вот если бы и Малфой тоже смог смириться, просто принять то, что есть. Но он не принимал. Гарри остро чувствовал его нервозность, и это почему-то расстраивало.

Дамблдор всегда хотел, чтобы противостояние факультетов было соревнованием, а не битвой на выживание. И сейчас Гарри думал о том же. Хотя вряд ли многие разделили бы его желание. Да и сами слизеринцы вели себя так, что отбивали всякую возможность честной игры. Надменные снобы. Они даже проигрывать достойно не умеют. Эти мысли не нравились Гарри, поэтому он подтянул к себе чернильницу и развернул пергамент с недописанным эссе.

Несмотря на первые заморозки, вылазка в Хогсмид оказалась очень приятной. Лаванда была веселой и милой. Побродив по магазинам, они сидели в «Трех метлах» и болтали о квиддиче. Она внимательно слушала Гарри и даже делала очень интересные замечания – оказывается, девчонки бывали на тренировках и, конечно, хотели, чтобы первая победа в сезоне досталась Гриффиндору.

А ночью Гарри приснилась солнечная поляна с огромным дубом. К его узловатым ветвям были привязаны качели, на которых раскачивался Малфой. Он то наклонялся вперед, так что волосы закрывали лицо, то откидывался назад, и тогда темно-серая футболка задиралась, обнажая полоску белой кожи над поясом джинсов.

Проснулся Гарри от оглушительного грохота и криков. Вскочил, кое-как нашарил очки и, выхватив волшебную палочку, отдернул полог. По всему полу валялись подрывные карты, а рядом с кроватью Рона стоял понурый Невилл. Оказалось, Рон все утро возводил огромный карточный дворец, пытаясь побить свой собственный рекорд, а Невилл со свойственным ему изяществом своротил эту конструкцию, оглушив Рона и разбудив Гарри.

Явление сонного героя в перекошенных очках и с волшебной палочкой наготове прервало стенания Уизли, который дергал себя за уши и ругал мировую несправедливость.

- Доброе утро, героический Гарри, – промурлыкал сидящий на подоконнике Финниган. - Ну-ка расскажи, что тебе снилось такое завлекательное!

Гарри потряс головой, отгоняя остатки сна, и заметил, что ткань трусов бодро топорщится. Он смутился и, схватив с тумбочки полотенце, прикрыл бедра.
Симус спрыгнул на пол и, нарочито виляя задницей, приблизился.

- Ну не будь букой, расскажи товарищам… Мы хотим знать, что приводит нашего любимого Гарри в такой бо-о-ольшой восторг.

- Да ладно тебе, Финиганн, отцепись. Можно подумать, у тебя такого не бывает, – вступился Рон.

- У меня, - патетически провозгласил Финниган, - тако-о-ого не бывает! - он восторженно уставился на Гарри и облизнулся так плотоядно, что Рон не выдержал и радостно захрюкал. - У меня «такое» в два раза меньше. – Симус всхлипнул и заломил руки, очень правдоподобно страдая. Гарри не выдержал и улыбнулся.

- Это не справедливо, скрывать такое богатство от окружающих, - продолжал Симус, протягивая руки с явным намереньем добраться до предмета восхищения. Но Гарри среагировал быстрее. Схватив полотенце за угол, он, размахнувшись, съездил кривляющегося приятеля по шее. Тот с готовностью повернулся к нему спиной.

- Да, да, накажи меня, о, Гарри. Я был плохим мальчиком!

Рон и Невилл уже ржали в голос, заняв стратегическую позицию у окна и наблюдая, как победитель Волдеморта, размахивая полотенцем, с гиканьем гоняет по спальне оглушительно хохочущего Симуса. И всем было плевать, что им уже по восемнадцать. Матрасы проминались под ногами, на пол летели подушки и одеяла, пока наконец столбик на кровати Дина не выдержал и подломился, погребая барахтающихся мальчишек под грудой бордового плюша.

Гарри пытался отдышатся, чувствуя, как под ним тяжело дышит Симус. Он подумывал о том, чтобы еще раз огреть его чем-нибудь, воспользовавшись нежданно появившимся преимуществом, но тело под ним вдруг странно расслабилось, словно Симус ждал чего-то. Гарри неожиданно смутился, «добивать» противника расхотелось, и он стал сосредоточенно выпутываться из рухнувшего полога.

А потом пришла Гермиона. Сначала пришлось приводить в порядок спальню, потом вместе с Роном идти под конвоем в библиотеку, подруга не отставала до тех пор, пока они не написали по два фута сочинений о свойствах крови драконов. К концу экзекуции Гарри казалось, что теперь эти самые драконы будут являться ему в страшных снах до конца жизни.

Но засыпая, он не думал о драконах, вообще ни о чем не думал, и ему ничего не снилось, пока кто-то не поцеловал его в шею. Сначала Гарри решил, что это начало очередного приятного сна, который утром забудется, но прохладная ступня, коснувшаяся ноги, была слишком реальна. Гарри окончательно проснулся и открыл глаза. Рядом лежал Финниган. Его ладонь замерла у Гарри на плече, потом двинулась к груди, а губы снова прижались к чувствительной коже у основания шеи. Это было приятно. Очень. Но неправильно. Гарри немного отодвинулся и сжал запястье Симуса.

- Ты с ума сошел? – прошипел он, боясь кого-нибудь разбудить.

- Почему? Утром мне показалось, что тебе не было противно… - шепнул Финниган, ловко высвободил из захвата руку, скользнул ладонью ниже, по животу, и дальше…

- Прекрати, - Гарри дернулся, вывернулся из объятий и уселся на кровати, обхватив колени и упершись в них подбородком. Даже в полумраке было видно, как вытянулось лицо Симуса.

- Я тебе не нравлюсь? - В тихом голосе звучала явственная обида.

- Дело не в этом, – растерянно отозвался Гарри. Он и сам не очень понимал, что с ним происходит. С одной стороны, это возбуждало. И очень хотелось… попробовать. Просто закрыть глаза и позволить… Но какая-то часть Гарри сопротивлялась именно тому, что рядом сейчас был Симус. Гарри не знал, кого бы хотел видеть на его месте, и не желал задумываться. Он вздохнул.

- Ты хороший парень. И… довольно симпатичный. Наверное. Но я же… тебя не люблю.

- Да ну, Поттер. Я ведь тебе не жениться предлагаю, – осмелев, Финниган потерся щекой о коленку Гарри. – Ты о-о-очень привлекательный. И многим нравишься, кстати. Позволь мне. Обещаю, не пожалеешь.

Гарри смешался окончательно, а Симус подвинулся ближе, привстал, опираясь на руку, прихватил губами мочку, лизнул…

- Не надо, – мотнул головой Гарри, чувствуя, как сжимается что-то в желудке и по спине бегут мурашки.

- Да ладно, я же знаю, что с Браун у тебя несерьезно…

- Послушай, Финниган! – Гарри нервно сдвинулся вбок. - С кем серьезно, а с кем нет - это только мое дело. С тобой - не хочу! Проваливай с моей кровати, пока я тебя не проклял.

Гарри не заметил, как многозначительно прозвучало это «с тобой», но Симус понимающе хмыкнул.

- Ну так сразу надо было сказать, что ты уже нашел себе прекрасного рыцаря, а то кривляешься - «люблю, не люблю». В общем, если что, ты знаешь, где меня найти.

В следующую секунду полог сомкнулся за исчезнувшим Симусом, и Гарри остался один. Заснул он на удивление быстро. И всю ночь видел пшеничные поля до горизонта и серый туман, цепляющийся за черные пики высоких скал.

***

Нет, в жизни, конечно, всякое бывает, но чтобы впервые за семь с лишним учебных лет на столе появились разом три самых любимых блюда, это уже перебор. Раньше в такие удивительные совпадения могло бы повериться, но сейчас… Вызванный в слизеринскую гостиную домовик ничего не рассказал, и Драко так и не узнал, кому вдруг пришла фантазия подать сегодня несколько деликатесов. В общем-то, ничего криминального в этом не было. Наверняка Панси постаралась, просто спрашивать у нее напрямую не хотелось. Она решила бы, что он заметил и оценил, и что ему не все равно. А любых личных бесед с Панси Драко избегал, потому что они наверняка привели бы к разговорам о помолвке или, что еще хуже, к слезам.

Но ему на самом деле было приятно. Казалось бы, такая мелочь - любимый пудинг на ужин, а настроение улучшилось самым невероятным образом. Там, в Большом зале, можно было даже поднять глаза на гриффиндорский стол, безошибочно найти Поттера и посмотреть на него, не боясь вытворить какую-нибудь грандиозную глупость. Как будто зелья какого-то выпил, и сразу стало легче.

Стоп! Зелье! Он пока точно был в своем уме, и влюбиться вот так ни с того ни с сего не мог. Тем более в… Нет, не мог. Значит… Ну конечно. Приворотом объяснялось все. Драко упал в кресло и вздохнул, чувствуя, как тяжесть, все это время лежащая на плечах, исчезает. Когда знаешь причину, последствия уже не кажутся такими страшными.

Теперь надо только выяснить, что это за приворот и кого посетила такая гениальная идея. Не иначе кого-то из окружения Поттера. Уизли для этого слишком туп, зато Грейнджер умна. Правда, зачем ей это, непонятно, но мало ли за что она решила отомстить. Да, такая месть немного не в гриффиндорском духе, слишком уж неблагородная, но показательное сжигание чучел тоже благородством не блещет. Хотя… нет, наверное, не Грейнджер. Все-таки она слишком… правильная. Ладно, сейчас надо было думать не о том, кто приворожил, а о том, как приворот снять.

Вариантов было несколько. Первый оказался безрезультатным. О темных заклятьях Драко знал если не все, то очень многое. Проверить себя на воздействие было не сложно. Несколько взмахов палочкой и пара заклинаний. Чисто. Никаких чар, ни приворотных, ни других. Если кто-то и мстил ему, то явно не так открыто.

Второй вариант был сложнее. Антиприворотное зелье. Оно не устраняло причин, только выявляло, были ли они вообще. Можно написать отцу. Но это не средство от бессонницы, которое не вызвало ни одного вопроса. Это – антиприворот. И Люциусу, конечно, захочется знать, зачем он сыну. Объяснять Драко не хотел. Возможно, потом, когда он будет уверен, ему и потребуется помощь и вмешательство отца, но пока еще есть шанс этого избежать, глупо было бы им не воспользоваться. Значит, нужно самому достать зелье.

Анонимный заказ в Лютном переулке не подходил. В последнее время там слишком часто появлялись авроры, и нелегальные зелья анонимам продавались с большой неохотой, а идти туда лично было опасно. Даже если авроры поверят в байку о безобидном снадобье, все это может повлечь за собой ненужную огласку. Оставалось одно – сварить самому. Не самый плохой вариант, если бы зельеварение по-прежнему преподавал Снейп, но Слагхорн вряд ли по доброте душевной позволит Драко хозяйничать в подземельях, а объясняться с ним хотелось еще меньше чем с отцом. Тогда уж наверняка будет знать весь Хогвартс, и Поттер в первую очередь. А что если…

Все-таки Слагхорн был слизеринцем. Когда Драко предложил помогать отстающим по зельеварению ученикам на благо факультета, он только прищурил свои маленькие масляные глазки и качнул головой.

- Мистер Малфой, это замечательное предложение, но, боюсь, зельеварение доставляет слизеринцам минимум проблем. Во всяком случае, гораздо меньше, чем остальные предметы. Ваше желание помочь факультету мне понятно, и, конечно, мой предмет в данном случае единственный возможный выбор, во-первых, потому что я ваш декан и мне не все равно, во-вторых, потому что ваши удовлетворительные способности в этой сфере позволили бы мне разрешить вам заниматься с отстающими, но… Думаю, было бы лучше если бы вы обратились со своим предложением к профессору Макгонагалл. Ей сейчас помощь нужна гораздо больше чем мне, и это наверняка принесло бы Слизерину дополнительные баллы.

- Думаю, профессор Макгонагалл вряд ли примет мою помощь, сэр, - Драко прищурился в ответ. Если Слагхорн пытается уличить его во лжи, это ему не удастся.

Декан задумчиво повертел в толстых пальцах перо и шумно вздохнул.

- А если я попрошу вас о другой помощи, не менее важной?

- Если это в моих силах, то я, конечно, соглашусь.

- Вам ведь не помешает расположение профессора Макгонагалл, верно? Ваше положение, в силу определенных обстоятельств, несколько… шатко. Так вот, я поговорю с ней. А пока… - Слагхорн, с удивительной для его комплекции резвостью, вскочил со стула, распахнул дверцу ближайшего шкафчика и протянул Драко пергамент: - Это список зелий, необходимых мадам Помфри. Почти все – простые. Справитесь?

Драко взял пергамент, пробежал глазами строчки.

- Когда они должны быть готовы?

- Месяца вам хватит?

- Думаю, да.

- Работайте, - кивнул декан.

Драко аккуратно свернул пергамент и, молча развернувшись, пошел к выходу. Благодарить Слагхорна за такую сомнительную сделку не хотелось. Чтобы сварить эти чертовы зелья за месяц, и при этом учиться и готовиться к первому квиддитчному матчу, придется ночевать прямо у котла.

- И еще, мистер Малфой, - Драко, уже взявшийся за ручку двери, обернулся. - Я лично проверю ваши зелья, не думаю, что имеет смысл путать ингредиенты.

- Это не в моих интересах, профессор. И надеюсь, вы не думаете, что я идиот.

От души желая Слагхорну захлебнуться тыквенным соком на ближайшем обеде, а Поттеру вместе со всем Гриффиндором сгореть в адском пламени, Драко захлопнул за собой дверь. Ладони болели от впившихся в кожу ногтей, и щеки горели от возмущения, но, наверное, игра все-таки стоила свеч. Теперь можно было наварить столько антиприворотного, что хоть весь Хогвартс в нем искупай - никто ничего не заподозрит.