На пути к перевоплощению 6 страница

Ирина Власьевна!

восторгался Лужский.

- Дура! - отмечал про себя Леонидов.

… Лукерья Алексевна!

продолжал Лужский.

- К чертям собачьим! - вторил ему Скалозуб.

Татьяна Юрьевна! …

- Дырявый барабан! - реагировал Леонидов.

…Пульхерия Андревна!

- Крыса! - кратко формулировал Скалозуб.

из огня тот выйдет невредим,

Кто с вами день пробыть успеет, …

присоединял свою характеристику к репликам Леонидова Качалов.

Так была пройдена вся сцена Фамусова, Чацкого и Скалозуба. Приняли в ней полное участие и Софья с Лизой. Даже Петрушку К.С. вытащил на сцену и заставил что-то бормотать про себя (" при господах он и мыслить громко не смеет" - очень удачно подсказал актеру К.С.).

Конечно, никогда сцена между Фамусовым, Скалозубом и Чацким не бывала наполнена таким активным действием. Действием словесным, физическим, психологическим; никогда ее подтекст не был вскрыт с такой полнотой, а взаимоотношения насыщены таким эмоциональным содержанием.

Потускнела в наших воспоминаниях первая, предыдущая репетиция этой же сцены…

И все же мы были несколько растеряны. На сцене говорили и действовали одновременно шесть человек, все предлагаемые обстоятельства и сюжетные нити сгруппировались вокруг одного эпизода, текст для своих " мыслей вслух" актеры брали из самых различных мест пьесы…

А Станиславский был явно доволен!

- Я хотел вам продемонстрировать, - сказал он, - что словесное действие охватывает все стороны работы актера над ролью, а режиссера над пьесой. Законен ли прием смещения нескольких планов и событий пьесы и объединения их вокруг одной сцены, чтобы ярче заставить актера вскрыть природу их действия словом в таком эпизоде? Мне он представляется законным.

Во-первых, это репетиционный момент, а не закрепление формы и содержания данного эпизода для будущего спектакля. Во-вторых, для того чтобы вызвать " аппетит" у актеров к действию словом, дозволены все приемы, не идущие вразрез с идеей, логикой содержания, сквозным действием и характерами персонажей пьесы.

По-моему, мы эти основы драматического произведения нигде сегодня не нарушали. Режиссер, предлагая любой прием или упражнение на словесное действие, должен быть очень строг к себе и к актерам.

Если вы предложили произносить " внутренний монолог" актеру, следите за тем, чтобы мысли монолога отвечали полностью логике событий и характеру образа. Не дай бог, если под видом произнесения " внутреннего монолога" будут болтать что угодно, лишь бы отвечать партнеру.

Если вы предлагаете этюд на расширение и углубление словесного действия в отдельном эпизоде пьесы, то есть чтобы актеры " своими словами" несколько раз прошли трудно дающееся им место авторского текста, вы должны очень строго проверять, соответствуют ли их " собственные" слова предлагаемым обстоятельствам и характеру поведения образа в данном событии. К этюдам " со своим текстом" надо быть очень внимательным - легко уйти в сторону от темы, идеи, сквозного действия пьесы и заняться (иногда незаметно для себя) сочинительством новой пьесы.

Вести этюд, предлагать его актерам имеет право имеющий некоторый опыт, строгий к себе и глубоко уважающий автора режиссер. Этюд-импровизация - это высшая форма творческого процесса и для актеров и для режиссера.

Но верно прослеженный режиссером, тщательно проверенный этюд, передающий " своими словами" авторский текст определенного трудного эпизода, - сильное оружие к выявлению органического словесного действия.

Расширение отдельной парной сцены или сцены троих персонажей путем включения в нее всех окружающих ее обстоятельств и персонажей, которые " могли бы" участвовать в ней, тоже полезнейшее репетиционное упражнение, как мы это видели сегодня.

Привлечение текста из разных мест пьесы и роли к одному эпизоду я тоже рекомендовал бы, так как это заменяет сочинение " собственного текста", массирует, тренирует текст по всей роли и пьесе. И в жизни так ведь бывает. Говоря об одной определенной теме, мы пользуемся мыслями прошлого (не произнося их вслух) и думаем одновременно о будущем, тоже не открывая " вслух" своих мыслей о нем своему собеседнику.

Мне хотелось разбить приевшееся впечатление, будто бы работа над словесным действием заключается в том, что все исполнители усаживаются за стол и начинают " по мысли" разбирать текст. Разумеется, логический и психологический разбор текста необходим. Но, во-первых, он не должен выливаться в самоцель, а во-вторых, нельзя ли и его проходить в действии.

Есть еще много приемов, как тренировать в актере словесное действие - будь то диалог, монолог, отдельная фраза (которую надо уметь расширять до предела) или даже отдельное слово в роли. Слово настолько важный элемент нашего искусства, что я особенно важные для роли слова зову " беременными", наполненными большим количеством мыслей, действий, переживаний.

Надо вывести работу над текстом на широкий простор новых творческих приемов. Режиссерских, актерских, а может, и авторы-драматурги подскажут, как нам лучше вводить, переводить их текст в действие.

Слово, как действие, конкретное, реальное действие - вот что меня увлекает и не в теории (с этим ведь все согласны), а на практике, нам надо найти приемы, чтобы сделать его, звучащим, волнующим, образным, действенным. Есть ко мне вопросы?

И.М.Москвин. Вопросов-то много, но хорошо бы их обдумать, как говорится, " к следующему разу"!

К.С. Тогда, для того чтобы все присутствующие убедились наглядно, что все, что я собирал в последний час сегодняшней репетиции вокруг сцены Фамусова, Чацкого и Скалозуба, имеет практический смысл, попрошу сыграть нам всю эту сцену, но точно по Грибоедову. То есть все, что мы наработали: внутренние монологи, действие физическое и психологическое, отношения, чувства, - все должно выразиться в действии, но на этот раз Софье и Лизе не надо говорить вслух, - подчеркнул К.С., - свои мысли, Чацкому тоже, Молчалин может не проходить мимо действующих лиц, и даже Петрушка имеет право остаться сидеть в зрительном зале.

В.В.Лужский. Признаться, хотя я и устал, а проверить надо, что отложилось от сегодняшнего экспромта!

И Василий Васильевич решительно встал и пошел на сцену. За ним перешли на сцену Леонидов и Качалов.

О.Н.Андровская. Мы просим вас разрешить нам, Константин Сергеевич, побыть за нашей дверью. Говорить мы не будем, а действовать, переживать будем. Можно?

К.С. Очень рад вашему предложению. Значит, что-то полезное вы от репетиции вынесли для себя!

И снова перед нами прошла вся сцена Фамусова со Скалозубом, а затем и Чацким.

Результат был налицо. Актеры совершенно свободно владели и действовали текстом; большое количество разнообразнейших оттенков мысли, отдельных красок, как в интонациях, так и в их поведении, все это с большой силой вскрывало сцену, делало ее поистине живой, возникающей как бы в первый раз на глазах зрителя.

А ведь это был едва ли не самый статичный, обычно эпизод в пьесе, которая уже не в первый раз готовилась к возобновлению в МХАТ!

- Ну, как, - обратился к присутствующим К.С., когда дошли до выхода на сцену Софьи и Лизы, увидевших из окна падение с лошади Молчалина, - ну как, есть разница?

И.М.Москвин. Еще бы! Но что самое удивительное - выросли значительно характеры. Я открыл для себя в исполнителях ролей Фамусова, Скалозуба, Чацкого много новых черт характера. Фамусов стал корыстнее и хитрее. Скалозуб, я бы сказал, " активно глуп" - это очень украшает роль. А Чацкий к публицисту прибавил влюбленного.

В.В.Лужский. Эх, если бы так пройти и сцену Репетилова с Чацким!

К.С. Ваш " аппетит" к работе меня устраивает, так же как результаты сегодняшней репетиции. Но к характеру я бы все-таки подходил с определения, что во мне есть для Репетилова, а чего не хватает.

- Но ведь это будет относиться к первоначальной стадии работы актера над характером, - сказал Л.М.Леонидов, - к разбору роли. А что надо делать актеру, чтобы овладеть чертами характера в действии?

- Магическое " если бы", - не то искренне, не то иронически-грустно вздохнул В.В.Лужский, как бы подчеркивая, что других путей к овладению характером не существует. Свою реплику он подал столь выразительно, что К.С., посмотрев на него, даже задумался на несколько секунд.

- Василий Васильевич так иногда скажет, что не поймешь, смеется он или нет, - сказал он очень серьезно.

С одной стороны, вы не любите моих " новшеств", моих " открытий", как я сам их иронически называю. Это естественно. Они требуют от всех добавочных усилий, упражнений, известного творческого риска, а гарантий, что они принесут богатые результаты, никогда нет. С другой стороны, по интонации Василия Васильевича можно догадаться, что магическое " если бы" вам уже приелось, надоело…

В.В.Лужский. Ну вот, чем хотите, клянусь…

К.С. Не клянитесь - не поверю, я атеист, материалист… Если бы вы не прибавили к " если бы" моего словечка " магическое", может быть, и поверил бы, а словечко сорвалось с вашего острого язычка - хотя я его очень люблю - и теперь я вам не поверю. Но вы не огорчайтесь. Я вас ни в чем не виню. Все, что себя изживает, надо заменять новым. Не заражает больше актеров " если бы", надо искать новый манок к творчеству. Поэтому-то я, вероятно, ни капли не держусь за терминологию в своей системе. Не термин важен - это всегда более или менее условное понятие, - а тот действенный творческий процесс, который он вызывает в актере. Перестал вызывать - не надо его. Только узко понимающие мою систему " педагоги" коллекционируют все термины, которые я применял на протяжении чуть ли не двадцати лет существования системы…

Но это опять отвлечение в сторону. Хотя, быть может, и серьезное. Итак-с, как без магического " если бы" искать в себе черты характера образа?

Прежде всего опросить себя и ответить себе совершенно честно (резко подчеркивает К.С.), какие во мне есть черты характера моего героя, а каких нет. Но, повторяю, честно.

И.М.Москвин. Почему вы так подчеркиваете " честно", Константин Сергеевич?

К.С. Потому что я имею в виду отрицательные черты человеческого характера, встречающиеся в различных ролях. Актер терпеть не может сознаваться, что они могут существовать хотя бы в зародыше в его личном человеческом характере. Разве может актер быть, например, скупым, жестоким, грубым, лицемерным? Разумеется, никогда. А как же быть, если в роли есть эти черты характера? Актер делает вид, что он в отчаянии: где ему взять хоть чуточку скупости, жестокости, грубости, лицемерия?

" Мне это так несвойственно! " - восклицает он и требует, чтобы режиссер научил его, как стать скупым, жестоким и так далее.

Но если его герой обладает великодушием, щедростью, добротой, актер, разумеется, всем этим обладает в полной мере. Он почему-то не обращается к режиссеру с просьбой научить его быть добрым, великодушным, откровенным, правдивым. Он принимает ряд поз, которые, по его мнению, должны передавать положительные качества его героя; он начинает говорить " добрым", " великодушным", " правдивым до глубины души" голосом; он делает якобы " великодушные", " добрые" жесты и искренне воображает, что сыграл своего героя, наделенного автором названными мной положительными качествами характера.

В природе всякого художника-артиста есть все качества человеческого характера. Я об этом не раз уже говорил. Не все они развиты одинаково. Надо для каждой роли порыться в кладовой своей аффективной памяти, поискать на ее полках, где у меня среди разных коробок, склянок и пакетов с различными надписями находятся необходимые мне для данной роли зерна человеческого характера. Вот на видном месте большая бутыль с темноватой, но приятной на вкус жидкостью; надпись на ней: " Люби ближнего, но себя не забывай". Странное свойство у этой бутыли: сколько глотков из нее ни сделай, - содержимое не уменьшается. А вот солидная объемистая коробка. Чем она наполнена? " Беру, что дают, но возьму и…" - дальше надпись неясная, но коробка никогда не бывает наполнена до краев: ей все еще чего-то не хватает. Подальше от посторонних глаз ряд пакетиков: " Жадность", " Трусливость", " Ложь" и много других, не поощряемых в нашем обществе понятий скрывают они в себе. А в самом дальнем углу стоят склянки с загадочными надписями: " Не тронь - убью", " Отойди - кусаюсь", " Все твое - мое" …

В.В.Лужский. Ну, это уж что-то от Гофмана.

К.С. Зачем нам, русским, Гофман? Я об этом читал у Щедрина. Вот кто умел обнажать до дна всю глубину человеческого характера.

Л.М.Леонидов. Я прослушал с огромным интересом ваш рассказ про кладовую памяти человека. Я с вами согласен, что как в человеке все это во мне есть…

И.М.Москвин. И у меня найдется…

Л.М.Леонидов. Но как мне это вытащить наружу как актеру, да еще в нужную по роли минуту, да еще создать себе на основании всего существующего во мне как в человеке художественное обобщение, образ? Вот чему меня научите. Словом, как в " Свадьбе" Чехова: " Ты мне дай такое, за что можно было бы подержаться".

К.С. Охотно! Все то же действие. Совершайте одни действия на сцене - сложится, родится один характер. Совершайте другие - родится другой характер. Через дела и действия познаем мы человеческий характер и всего человека.

Но так как в действие я, прежде всего, включаю " словесное действие", а это обозначает, что характер человека выражен автором и в слове, через определенный подбор слов, выражений, восклицаний, свойственных данному характеру, то я не прочь, чтобы сегодня мы затронули эту тему. Замените у Гоголя, Островского, Горького слова, прочерчивающие характеры их героев, и вы не сможете определить той логики поведения, которая определяет их характеры, и которую мы разгадываем, следуя тексту автора.

В.В.Лужский. Но ведь мы в каждой роли произносим определенный авторский текст и совершаем точно указанные действия, а характера все же часто не возникает.

К.С. Актеры склонны больше рассказывать со сцены о тех мыслях, которыми их наделил автор, и повествуют о тех делах, которые они совершили или должны совершить. Но конкретно, точно, по правде психофизического действия они еще не научились действовать, совершать дела на сцене.

В.В.Лужский. Так снова тупик? И для характера нужно действие. Но ведь мы вот уже несколько репетиций действовали, и вы хвалили нас.

К.С. Действовали от себя, отчасти от Фамусова, Чацкого, Скалозуба. А надо целиком действовать от грибоедовских характеров. Вы их себе представляете в творческом воображении. Это хорошо, значит, вы видите целое. Начинаем искать его в той или иной сцене, Следовательно, идем от частности. Найдя все частности, придем опять к целому и проверим через целое еще раз все частности.

В.И.Качалов. По-моему, это совершенно точный и верный творческий процесс. Вы его определили как настоящий философ, Константин Сергеевич.

Л.М.Леонидов. Присоединяюсь к Василию Ивановичу, но хотелось бы мне, как и Василию Васильевичу, практически " ухватиться" за практическое создание характера на основе слова, действия, чувства, чего хотите.

К.С. Ваша пытливость меня радует. Для меня это означает, что вы попались на крючок действия. Поняв на практике предыдущих репетиций, что действие является конкретностью, за которую актер может " ухватиться", вы хотите так же крепко держать в своих руках характер. Я готов с вами вместе искать новые приемы работы актера над этим разделом роли, но готовых рецептов, предупреждаю, у меня нет. Можем и заблудиться в поисках… Со мной это бывало.

Л.М.Леонидов. И все-таки давайте искать. Кто не ищет, тот ничего не находит.

В.В.Лужский. А уж блуждали мы с вами столько, Константин Сергеевич, что даже приятно будет вспомнить старое. " Извозчика Геншеля", например. Я ведь принес вам тогда тридцать два образа Геншеля, и вы их все отвергли.

К.С. Какой же вы играли? Тридцать третий?

В.В.Лужский. Как теперь понимаю, играл необыкновенно замысловатую трубку в зубах, хлыст в руках и отлично сделанную шубу…

К.С. А играли по тогдашним временам неплохо.

В.В.Лужский. А теперь разучился. Репетилова никак сыграть не могу *. Впрочем, не слушайте меня, Константин Сергеевич, ведь если я вам в чем и перечу на репетициях, так это от желания раздразнить вас.

К.С. Я это знаю.

В.В.Лужский. А любить мы вас все очень любим.

____________________

* В.В.Лужский играл Репетилова на премьере в 1936 году и во всех последующих возобновлениях " Горя от ума".

К.С. Ну, раз дошли до любовных излияний, значит, пора кончать репетицию. До сих пор мы с вами осуществляли основной закон " словесного действия": вгрызаться словом, мыслью друг в друга. Вы заметили, как я старался " прицепиться" каждому высказанному вами пожеланию, сомнению. Это я тренировал в себе и в вас волю к действию и, прежде всего действию словом. Но комплиментарность - действие, уводящее от основной цели моей работы с вами. Поэтому…

Давайте на практике работы над образом Репетилова попробуем действенный способ поисков характера. Это, правда, будет несколько индивидуальная работа режиссера с актером, но ведь и это очень существенный этап в нашем искусстве. И на нем полезно испробовать силу органического действия. Возражении нет?

Возражений не было.

Глава шестая