Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Вюрцбургская школа. После Канта европейское мышление уже не могло говорить о существовании мира вне нас как о некой объективной реальности

После Канта европейское мышление уже не могло говорить о существовании мира вне нас как о некой объективной реальности. Этот мир вне субъекта стал непознаваемой «вещью-в-себе». Более не найдется ни одного ученого, который будучи в здравом уме, заявит, что он обладает абсолютно истинным знанием объективного мира. Наши знания всегда будут ограничены. Мы никогда не узнаем, каков мир сам по себе в его истине. Абсолютное знание об этом – недостижимо. Это стало ясно после тех научных сложностей, с которыми столкнулась европейская наука в 17-18 веках при познании природы. Кристальная ясность евклидовой геометрии и аристотелевской физики были заменены на непреодолимые сложности математического анализа и механистической физики. Ясность и отчетливость очень быстро покинули естествознание 17-18 веков.

Кант предложил единственно возможный выход из сложившейся ситуации. Источником знаний теперь должен стать сам субъект. Так был введен Трансцендентальный Субъект, обладающий априорными формами. Эти априорные формы определяют извне данное неопределенное содержание. И вот это оформление конституирует все наше знание о мире. Мы познаем только то, что сами вкладываем в объект! Естественно, глупо говорить о том, что индивидуальный человек что-то вкладывает. Нет, это делает Трансцендентальный Субъект. Каждый из нас приобщен к этому Всеобщему Человеку, который порождает всеобщие и общезначимые истины в математике, физики, химии, психологии или философии.

Теперь перед европейской цивилизацией встала задача разобраться с этим Трансцендентальным Субъектом. Кант дал сухую абстрактную схему, которую отныне пытались наполнить реальным содержанием. Это делалось в разных науках по-разному. В психологии первые значимые результаты были достигнуты Вундтом. Но Вундт достаточно уверенно описал априорные формы чувственности – пространство и время в рамках своей экспериментальной психологии. Менее успешны были попытки описания апперцепции как установления логических связей между восприятиями. А затем Вундт, вообще, свернул в сторону, сосредоточившись на психологии народов. Итак, дело по описанию высших мыслительных способностей Трансцендентального Субъекта оказалось незавершенно! Должны были появиться молодые психологи, которые бы попытались завершить это великое начинание. Первыми на этот вызов ответила группа молодых ученых, сформировавшаяся вокруг Освальда Кульпе. Так возник кружок, который в будущем получил название Вюрцбургской школы.

Задача, стоящая перед Кульпе, была предельна проста и в то же время невероятно сложна. Надо было описать «чистое мышление» Трансцендентального Субъекта. «Предметом его исследований были психические акты и состояния, названные «эмпирическим мышлением» и представляющие собой конкретную реализацию «чистого» мышления, подчиненного законам формальной логики»[1]. Любая психологическая теория должна иметь какое-либо философское основание. Без этого психология будет не наукой, а разговором за чашкой кофе на кухне или пересчитыванием денег в офисе! В качестве такого основания для Вюрцбургской школы выступила феноменология Гуссерля. Феноменология также предъявила претензию на описание «чистого мышления» как внеопытных и внеисторических структур сознания. Внеопытность этих структур должна была отделить феноменологию от понимания познания как чувственного опыта индивида. А внеисторичность позволяла разойтись с новомодными течениями 19 века – марксизмом и «историцизмом» Дильтея.

Именно первый аспект феноменологического учения и должна была экспериментально подтвердить Вюрцбургская школа. Необходимо было доказать внеопытность наших структур сознания. Так было бы навсегда доказано существование «чистых мыслей как априорных смыслов». Цель ясна! Теперь надо обосновать «существова­ние такого содержания сознания, которое не зависит от нагляд­ности, т. е. наличность у нас мыслей в узком смысле слова»[2]. Вундт достаточно отчетливо говорил об активной роли апперцепции и пассивности ассоциативной связи представлений. Но в начале 20 века эти идеи Вундта отступила перед натиском второй волны позитивизма – махизма. Мах и Авенауриус утверждали, что тела есть комплексы ощущений. Ассоциации ощущений снова вышли на передний план. Поэтому чтобы доказать внеопытность структур сознания, надо было развенчать величие чувственных представлений и их ассоциаций. «Насколько восприятие нельзя считать следствием ощущений, настолько же мало можно понять мышление как течение представлений в их ассоциативной связи. Ассоциативная психология в том виде, как она была основана Юмом, потеряла свое всемогущество»[3].

Вюрцбуржцы проводили психологические опыты, которые должны были доказать существование актов мышления, не связанных с представлениями. «Было обнаружено существование таких явлений, состояний, направлений, актов, которые не подходили под схему старой психологии. Испытуемые стали говорить на языке жизни, а представлениям во внутреннем мире отводили лишь подчиненную роль. Они знали и думали, судили и понимали, схватывали смысл и толковали общую связь, не пользуясь существенной поддержкой случайно всплывающих при этом чувственных представлений»[4]. Благодаря своим опытам Бюхлер сделал фундаментальный вывод о принципиально случайной и несущественной роли представлений в процессах мышления. «То, что так фрагментарно, спорадически, совер­шенно случайно выступает как представления в наших пережи­ваниях мышления, — пишет он, — не может быть принято за носителя прочно связанного и непрерывного содержания мышле­ния... только мысли могут рассматриваться в качестве сущест­венных элементов наших переживаний мышления»[5]. Более того сами представления, согласно вюрцбуржцам, должны были подчиняться «чистым актам мышления». «Для цельного же сознания представления составляли часть явлений, связанных с разного рода влияниями самого сознания и зависящих от душевных процессов, собственно одаривших их смыслом и ценностью для переживания субъекта»[6]. Окончательный вывод о существовании мышления без наглядности звучал так. «Уже исследование элементарной деятельности мышления тотчас же показало, что осознано может быть и то, что не имеет наглядного характера, и что самонаблюдение в противоположность наблюдению явлений природы позволяет воспринять и прочно установить такие явления и определенно выраженные состояния сознания, которые не даны в виде цвета, звука или образа и не окрашены в чувственный тон»[7].

Но это было еще не все. Для утверждения чистого и априорного мышления надо было победить еще одного врага. Этим врагом оказалась внутренняя речь. Вот, что об этом говорит Бюлер. «Мы должны еще раз особен­но подчеркнуть, — пишет он, — что и внутренняя речь, т. е. опти­ческие, акустические или моторные представления слов, вовсе не могут рассматриваться как необходимые сопутствующие явления в остальном не наглядных мыслей»[8]. Смысл этого высказывания заключается в том, что «чистое априорное мышление» не может быть выражено как «опти­ческие, акустические или моторные представления слов». Это мышление вообще изначально неизречимо. Слова появляются только уже в «эмпирическом мышлении». Тем более в своей оптической, акустической или моторной форме. «Значение абстрактных и общих выражений обнаруживается в сознании даже тогда, когда, кроме слов, в сознании не дано ничего наглядного и переживается и припоминается само по себе независимо от слов. Эти факты обнаружены новым пониманием сознания»[9]. Новое понимание сознания низводит внутреннюю речь, как и представление, до уровня инструментального и подчиненного в процессе познания. «Насколько я могу судить по собственному самонаблюдению, — пишет Бю­лер, — внутренняя речь выступает главным образом тогда, когда человек ставит себе задачу, предлагает вопросы или когда стре­мится фиксировать или привести в порядок мысли с тем, чтобы выразить их для себя или другого. С этим согласуются и резуль­таты протоколов, которые говорят о внутренней речи в первую очередь тогда, когда испытуемый не подготовлен к задаче в том виде, как она поставлена, когда он должен переформулировать ее для себя или разбить ее на части»[10].

Но все, о чем говорилось выше, являлось лишь деструктивным аспектом психологической теории Вюрцбургской школы. До этого было показано, что «чистое внеопытное мышление» - это не представление и не внутренняя речь. Но надо было предложить какое-либо теоретическое представление, характеризующее это априорное мышление. В чем же суть этого «чистого мышления»? Вюрцбуржцы дают вполне кантовский ответ. Суть «чистого мышления» - это активная деятельность по оформлению вне данного содержания. «До сих пор можно было говорить: мы потому внимательны, что наши глаза направлены в известную сторону и мускулы, находящиеся в определенном положении, сильно напряжены. Теперь нам ясно, что понимание такого рода совершенно превратно истолковывает сущность вопроса и что с гораздо большим правом можно было бы сказать: мы направляем наши глаза на определенный пункт и при этом напрягаем мускулы, потому что мы хотим на него смотреть; активность выступает на первый план, акт восприятия и механизм представлений – на второй»[11]. Обыденное мышление не может понять, что такого в этом утверждении активного, деятельного характера субъекта. Мышление обывателя никогда не сможет себе представить, что Трансцендентальный Субъект сам конструирует мир вокруг себя, сам вносит в него формы пространства, времени, причинной связи и так далее. Если Вы читаете эти строки и не понимаете их смысл, то лучше оставить науку, и идти в офис, где будете честно зарабатывать деньги продажей «слонов»! Можно не соглашаться со способом решения тех или иных проблем, но не понимать самих проблем – это просто не прилично. Хотя сейчас бессовестно зарабатывают деньги не только в храмах науки, но и в обычных церквях. «О времена, о нравы…».

Но вернемся опять в начало 20 века. Говоря об активности «чистого мышления», вюрцбуржцы говорили о детерминирующей тенденции. «Я» заключает в себе известным образом безграничное множество возможностей реагировать. Если одно из них получает особенное значение, сравнительно с другими, то здесь, очевидно, имеет место детерминирующая тенденция, известный выбор»[12]. Здесь появляется очень значимое для 20 века слово «выбор». Экзистенциалисты как последователи феноменологического способа мышления приняли выбор в качестве основополагающей характеристики свободы человека. А эта свобода и есть экзистенция! «Наше «я» постоянно находится под влиянием той или иной точки зрения или же определенной задачи и ими же побуждается к деятельности. Можно сказать, что и работа «я» служит цели, заданной самой собой или другими»[13]. Опыты Вюрцбургской школы пытались моделировать эту внутреннюю свободу, трансцендентальную свободу человека в своих установках для испытуемых. «Испытуемый получает какую-либо задачу, определенное наставление, инструкцию и, находясь под влиянием подобного рода, должен изучать себя при воздействии раздражителей»[14]. Итак, именно это чистое и свободное мышление способно победить пассивность ассоциативных отношений. «Помимо того что сила, с которой проявляется детерминирующая тенденция, превосходит общеустановленную тенденцию воспроизведения, она не связана в своем проявлении с законами ассоциативных отношений»[15].

Так Вюрцбургская школа дала новую интерпретацию апперцепции Канта и Вундта, сформировав новую для того периода психологию мышления. «Так как подобного рода руководящие и определяющие точки зрения играют роль при любом процессе мышления и далее, так как абстракции и комбинации, суждение и заключение, сравнение и различение, нахождение и установка отношений тоже носят характер деноминирующей тенденции, эта психология детерминирующей тенденции сделалась существенной частью современной психологии мышления»[16]. Ведь до этих экспериментов активное деятельное мышление без признаков наглядности не признавалось. «Психологи не считали правильным признать годным для исследования рядом с содержанием предметного мышления мышление без признаков наглядности, они отрицали, что слово может быть понимаемо независимо от представлений или что предложение можно постигнуть и подвергнуть суждению, хотя его содержание представляется для сознания едва заметным»[17]. В рамках нового подхода были кардинально переосмыслены различные акты души, которые до этого связывались исключительно с чувственной комбинацией представлений. «Так были пережиты многие такие акты души, которые до сего времени проходили мимо психологии мышления: обратить внимание и узнать, признать и отвергнуть, сравнивать и различать и многое другое»[18]. Все эти акты получили новые смыслы благодаря активности «чистого мышления». Ибо именно оно и порождает эти акты, а уже потом они нагружаются несущественными представлениями и словами.

Исследование чистых и априорных форм Трансцендентального Субъекта является основной заслугой Вюрцбургской школы. Эти формы присутствует как ненаглядное мышление, как некая «знаемость». Вот, что об этом говорит Ах. «Мы обозначаем, — пишет он, — это при­сутствие не наглядно данного знания как «знаемость»[19]. А Кульпе специально обращает внимание, что сущность актов сознания является чувственно несозерцаемой. «К числу явлений, чувственно несозерцаемых, — пишет он, — относится не только то, что мы созна­ем, мыслим или то, о чем думаем, с их свойствами и отношения­ми, но также самая сущность актов суждения и многообразное проявление нашей деятельности, функции нашего активного от­ношения к данному содержанию сознания, именно группировка и определение, признание или отрицание»[20]. Исследование «чистых и априорных структур сознания» было продолжено в работах гештальтпсихологии и экзистенциальной психологии.

 


[1] Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 21.

[2] О. Кюльпе Современная психология мышления — В кн «Психология мышления» («Новые идеи в философии», сб. 16). СПб., 1914, стр. 52.

[3] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 25.

[4] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 22.

[5] K. Bü hler. Tatsachen und Probleme zu einer Psychologie der Denkvorgä nge. – «Archiv fü r die gesamte Psychologie», 1907, Bd. 9, S. 317.

[6] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 24.

[7] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 24.

[8] K. Bü hler. Tatsachen und Probleme zu einer Psychologie der Denkvorgä nge. – «Archiv fü r die gesamte Psychologie», 1907, Bd. 9.

S. 321.

[9] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 24.

[10] K. Bü hler. Tatsachen und Probleme zu einer Psychologie der Denkvorgä nge. – «Archiv fü r die gesamte Psychologie», 1907, Bd. 9.

S. 321.

[11] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 26.

[12] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 26.

[13] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 26.

[14] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 26

[15] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 27.

[16] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 26.

[17] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 21.

[18] Статья Кюльпе «Современная психология мышления» в «Хрестоматии по общей психологии. Психология мышления» / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. В. Петухова. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 25.

[19] N. Ach. Uber die Willenstä tigkeit und das Denken. Gö ttingen, 1905, S. 210.

[20] О. Кюльпе Современная психология мышления — В кн «Психология мышления» («Новые идеи в философии», сб. 16). СПб., 1914, стр. 58.

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
 | Понятие и социальная структура личности




© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.