Б. Рассел. Человеческое познание, его сфера и границы М ИЛ, 1957, стр. 75.

ниями) внешнего мира или они являются знаками внешних явлений и сигналами внутренних состояний, нельзя получить, оставаясь на почве только физиологии и психологии.

Научные доказательства обоснованного ответа на этот во­прос лежат в более широкой плоскости физики, физиологии и психологии.

Чем являются свето- и цветоощущения? Гадание на этот счет продолжается лишь до тех пор, пока мы не соотносим эти ощущения с природой света. Подобным же образом выяс­няются познавательные возможности слуха, когда мы соот­носим их с природой звука, а обонятельные ощущения — с при­родой органических соединений, воздействующих на обоня­тельные приборы мозга и т. д. Можно, конечно, изучать ощущения только как динамиче­ское состояние анализаторной деятельности, ее нейродинамику как таковую. Возможно «чисто психологическое» описание фаз и моментов динамики ощущений и чувствительности. Но такое изучение не позволяет делать заключения о сущности ощущений, которую можно понять лишь в отношении к при­роде материальных явлений, составляющих их подлинные источники.

Иначе говоря, гносеологические отношения ощущений к объективной деятельности раскрываются лишь тогда, когда научное познание объединяет психологию и физиологию с более общими науками о природе.

Система доказательств образного, познавательного характера ощущений не может ограничиться данными физиологии и психологии, поскольку именно данные физики, химии и других более общих наук о природе необходимы для определения степени адекватности отражения в ощущениях тех или иных явлений объективного мира.

Этот вопрос о соотношении физического и физиолог-психологического в изучении ощущений неизбежно встал в центре внимания физиологии органов чувств и психофизики, когда возникло систематическое экспериментальное изучение ощущений. Иначе и нельзя было подойти к выяснению их закономерностей. Однако в силу ряда причин такое изучение ограничивалось исследованием количественных зависимостей между интенсивностью раздражения и интенсивностью ощущений, выраженных в пороговых величинах и знаменитом законе Вебера — Фехнера. Любопытно, впрочем, что иначе и нельзя было измерить интенсивность ощущений, как посредством физического измерения силы раздражителей. Но многочисленные поправки к этому закону, как и более глубокое изучение порогов ощущений и различения, привели к тому, что оставленная первоначально без внимания проблема каче-

ства стала выдвигаться на первый план. Оказалось, что количественные величины порогов существенно видоизменяются в зависимости от тех или иных качеств раздражителей.

Хотя и можно определить среднюю величину порогов цветоощущения, но она в действительности маскирует значительные различия, которые существуют между порогами ощущений красного или синего цвета, равно как крайне различны эти пороги в области высоких и низких тонов, различных запахов или температур.

Интенсивность ощущений стала рассматриваться в качестве своеобразной функции их качества. Но при этом возникло острое противоречие между экспериментальными данными и господствующими концепциями.

К ним относятся кантиантство и неокантианство, которые резко противопоставили качественность духовного мира (субъекта) количественному характеру внешнего мира. При таком понимании качества ощущения нельзя вывести из чисто количественных отношений между явлениями внешнего мира.

Еще большее затруднение возникло при сопоставлении массы экспериментальных данных с широко распространенным в философии учением о так называемых первичных и вторичных качествах. Согласно этому учению, начало которого ведут от Локка, хотя подобные идеи высказывались и раньше, первичными качествами являются те, которые свойственны внешним физическим телам, а вторичными — те свойства, которые возникают при взаимодействии органов чувств с этими телами. Но большинство из качеств ощущений относилось именно к «вторичным» качествам, т. е. производным свойствам, связанным с чувственной организацией человека.

Огромная масса экспериментальных данных не укладыва­лась в подобные разделения качеств на первичные и вторичные. Все более сомнительным представляется самый принцип такого деления, не говоря уже об отнесении того или иного вида ощущений к какой-либо группе.

Физиологические и психологические исследования объек­тивно направлялись навстречу физическим исследованиям, без которых нельзя ответить на вопрос о соотношении качеств материального мира и их отражении в качествах ощущений.

Подобный же путь исследования стал необходимым для выяснения пространственно-временных компонентов ощущении, которые имеют своим источником пространство и время: как форму существования материи.

Так можно видеть, что, возникнув в составе материали­стической теории познания, учение об ощущениях возвра­щается в свое материнское лоно, бесконечно обогащенное раз­нообразными объективными научными знаниями.

Только в системе материалистической теории познания обеспечиваются принципиальные основы научного познания ощущений человека, построение общей для всех наук теории ощущений, связь между ними в изучении этих исходных форм познавательной деятельности человека, в том числе правиль­ных соотношений между физикой, физиологией и психо­логией.

Опыт развития науки показал, что фехнеровский способ соединения физики и психологии, минуя физиологию, оказал­ся ошибочным. К тому же самое отношение между физикой и психологией Фехнер представлял по дуалистической модели параллелизма физического и психического.

Но эта ошибка Фехнера стала толковаться как принципиальная невозможность объединения физики, физиологии и психологии. Лишь в самое последнее время в связи с успехами биофизики и кибернетики возникли поиски таких физико-физиолого-психологических исследований, хотя общей фундаментальной базы для взаимосвязей между этими науками зарубежные ученые еще не обрели. Между тем эта база есть: ею является именно марксистско-ленинская материалистическая теория познания.

Благодаря этой теории в общий состав научных знаний об ощущениях ныне входит и масса знаний, накопленных в разных областях практики работы с людьми.

Надо признать, что особенно много дала для развития учения об ощущениях практика, что нередко недооценивается в физиологии и психологии.

Практический опыт диагностики и лечения ряда заболеваний (глаз; уха, горла и носа; кожи; многих внутренних органов, при которых нарушается аппетит и вкус, интероцепция и т. д.), а особенно клиники расстройств чувствительности при мозговых заболеваниях, имел исключительное значение как для уяснения условий нормальной деятельности анализаторов, так и для понимания природы различных ощущений. Практический опыт обучения и воспитания людей с дефектами органов чувств (слепых, глухих, глухонемых и слепоглухо­немых, людей с парализованными конечностями и др.) явился основным доказательством пластичности чувствующих систем мозга и возможности компенсации нарушенных сенсорных функций мозга.

Безграничные возможности сенсорного развития человека обнаружены педагогическим опытом в обучении и воспитании Детей разных возрастов. Начиная с Яна Амоса Коменского, теоретическая и практическая педагогика использовала на­глядность обучения как одно из важнейших средств умствен­ного и физического воспитания.

Немаловажную роль сыграла производственная (промышленная и транспортная) практика в обогащении теории ощущений. Именно благодаря этой практике обнаружилась высокая сенсибилизация всех чувствующих приборов человеческого мозга, участвующих в том или ином производственном процессе. Именно производственная практика выделила особую роль не только зрительного, но и кинестетического контроля трудового процесса. Мышечно-суставные ощущения были глубоко изучены под влиянием запросов производственной практики, а также производственного опыта. Старые представления о лимитированных устройством органов чувств порогах ощущений были преодолены в значительной мере под влиянием производственного опыта, совершенствующего чувствительность человека и раздвигающие границы различительной деятельности анализаторов.

С прогрессом техники, особенно автоматизации производства, все большее значение приобретает управление приборами и связанная с ним ориентировка в сигналах об изменении технологических процессов. Физический труд при этом не отмирает, а качественно преобразуется, все более сближаясь с умственным трудом. Поэтому, вопреки предсказаниям некоторых теоретиков, сенсомоторные акты в производственных процессах не редуцируются, а приобретают все более сложный характер.

В условиях современного промышленного производства к человеку, в том числе и его сенсорной организации, предъявляются новые требования, которые реализуются благодаря высокому уровню общеобразовательно-политехнической подготовки и накоплению нового производственного опыта. Изу­чение сдвигов чувствительности и сенсибилизации в этих условиях обнаруживает массу новых, ранее неизвестных возможностей физического и умственного развития человека.

Заслуживает быть отмеченной особая роль транспортной практики, с которой связаны крупные открытия в области учения об ощущениях. Аварийность на железнодорожном транспорте привела к необходимости более точной диагно­стики цветового зрения, нормальное состояние которого является условием правильного и срочного распознавания цветовых сигналов на транспорте. Известно, что явление цве­тослепоты (так называемые цветоаномалии в виде протоаномалии и дейтероаномалии) было открыто благодаря изучению ряда случаев такой аварийности. С возникновением авиации возникли новые проблемы дальномерности видения и оптико-вестибулярных связей. Именно авиационная практика вызвала к жизни развитие так называемых статико-динамических ощущений (ощущений равновесия и ускорения), причем отбор

летных качеств предъявил особые требования к определению свойств вестибулярного аппарата. Опыт развития высоких скоростей в авиации позволил глубже проникнуть в природу этих ощущений, относящихся к самому стержню сенсорной организации человека.²

Вместе с тем этот опыт способствовал выявлению и экспе­риментальному изучению вибраторной или вибрационной чув­ствительности, значение которой выявилось также при изуче­нии производственного опыта современной машиностроитель­ной промышленности (в том числе благодаря обнаружению явлений этой чувствительности, сопутствующих производствен­ным процессам при высоких скоростях резания металлов).

Многое из того, чем обладает современная наука в своих знаниях о вкусе и обонянии, добыто благодаря обобщению опыта труда в пищевой и парфюмерной промышленности. Все что необходимо отметить для понимания путей развития современного учения об ощущениях человека, связанных не только с теоретическим и экспериментальным изучением этой проблемы в науке, но и решением многих вопросов учения об ощущениях непосредственно на практике в различных областях общественно-трудовой деятельности людей. И именно в различных областях практики потерпела крах «знаковая» теория ощущений, оказавшаяся не только бесплодной, но и вредной для работы с людьми. В практике единственным верным орудием оказалась теория отражения и последовательно материалистическое учение об ощущениях как ее необходимая часть.

Именно поэтому проблема ощущений имеет актуальное значение не только для науки, но и для многих областей практики, жизни.

Каждая из этих областей практики и научных дисциплин подходит к изучению и использованию ощущений человека соответственно своим задачам и предмету исследования. Однако все больше испытывается потребность в общей теории ощущений, открывающей возможность комплексного изучения и комплексного использования сенсорных возможностей человека. Для создания такой теории недостаточна лишь систематизация современных научных знаний об ощущениях и обобщение практического опыта их использования и совершенствования. Больше того, такая систематизация сама должна основываться на общей концепции и принципах систематизации и обобщения, которые нельзя образовать путем простого сложения разных частных, причем весьма противо-

^{---------------}