Словарный диктант

Наша практикантка по русскому языку и литературе была не в настроении.

— Достали вы… то есть надоели вы со своими телефонами под партой. Сидит класс мумий!

По рядам пронеслось хихиканье.

— Что вы смеетесь? Думаете, я не вижу, что вы сообщения друг другу строчите? Я тут распинаюсь у доски, словарные слова вам… О!

Мы не сразу поняли, что она какую-то гадость замыслила. А могли бы. Нехорошо у неё глаза загорелись.

— Скажите, а вы правда можете любой текст не глядя на телефон набрать? — медовым голосом спросила она.

Пацаны, конечно, давай понтоваться: конечно, мол, любой, да на скорость, да вообще не глядя.

— А без Т9? — ещё мелодичнее спрашивает учительница.

— Да легко!

— Да просто!

— Да мы!!!

— А спорим, не можете? — говорит учительница.

Тут в классе такое началось, что страшно сказать! Все разом заорали, что спорим.

А училка мило так улыбается и командует.

— Телефоны на стол, Т9 отключили. Только честно, проверьте у соседей. А теперь я диктую, вы набираете. Мой номер все знают?

— Да! — взревел класс.

— Кто первый пришлёт сообщение, тому приз. Я диктую, поехали!

Короче, только Ириша сообразила, что нас сделали, и то в середине диктанта. Училка все словарные слова нам продиктовала, а потом тем, кто первыми сообщение прислал, оценку на балл выше поставила. Она обещала приз — так что всё честно. И тем, кто совсем завалил, она потом переписать дала, уже на бумаге. Короче, нормально всё кончилось.

Но с тех пор мы на русском не переписываемся. Ещё сочинение в SМS писать заставит.

Любовь

Я в женщинах ещё в детстве стал неплохо разбираться. Мне сеструха помогла. Ну как помогла… Короче, она с подружками в своей комнате запрётся и шушукается. А дверь-то тоненькая, да и щель под ней — всё классно слышно. Я стою и слушаю, как они пацанам своим косточки перемывают, кто на кого посмотрел, да кто кому чего сказал.

Прикольно! Я до того не знал, что девчонки не просто дуры, а… как бы это сказать… ну, типа мозги у них по-другому работают. Очень интересно было, я даже, чтобы ноги не уставали, табуретку с кухни приносил и садился возле двери. Один раз, правда, сеструха запалила — резко дверь открыла, а тут такой я… Ну поскандалила, родителям заложила. Я больше не подслушивал, но к тому времени я и так про них всё знал. В четвёртом классе оно не сильно помогало, зато к седьмому я любую мог запросто в кино позвать, коленки не тряслись. Не то что Никитос! Вот не понимаю человека, у него же тоже старшая сестра, что, трудно было посоветоваться? Или хотя бы послушать, о чём она с подружками треплется.

Короче, девчонок я не боялся, а с Катей даже пару раз целовались, только она не очень целуется. Сразу видно — неопытная.

Но одна загадка меня всё время мучила. Сеструха с подругами очень любила про любовь перетереть. Ну, типа там, чтобы голова кружилась от одного только взгляда. Или: «А он как посмотрит — у меня туман перед глазами!» У каждой хоть по разу голова кружилась и туман был. А ещё иногда всё лицо гореть начинало или там во рту пересыхало. Или: «Сердце так — бух-бух-бух!»

У меня такого ни разу не было. То есть во рту иногда пересыхало, но это если я, например, в футбол долго играю или спорю с кем-нибудь. А тумана вообще никогда, и голова кружилась только на крыше соседней стройки, куда я на спор залезал. Кстати, и сердце тогда бухало. Но это от высоты, а вот чтобы от любви — ну ни разу! Я решил, что это такая девчоночья особенность, а у пацанов любовь по-другому случается. Или вообще у нас никакой любви не бывает.

Но однажды я всё это на себе попробовал.

Сижу это я на истории, ничего такого не ожидаю. Ну голова немного побаливает, но это у меня всегда так в понедельник на первом уроке. И тут смотрю на Катю, которая через проход сидит — и вдруг туман перед глазами! Серьёзно! Я удивился, конечно, проморгался, глаза протёр… вроде туман прошёл. Но зато чувствую, что щёки гореть начинают. Я и тут не въехал, что творится, но когда во рту пересохло и сердце б у хать начало — тогда сообразил.

Вот она, любовь!

Я так ошалел, что не услышал, как меня историца вызвала, не дождалась ответа и пару влепила. Витька меня всего локтем истыкал, а я сижу и туплю. Только иногда на Катю гляну — и меня пот прошибает.

Как до перемены дожил, не помню. Хотел к Кате подойти и что-то сказать, но во рту сухо, слова застревают. Да и что я ей скажу? «Я тебя люблю!» — чтобы весь класс ржал? Всю перемену на неё молча пялился, кажется, напугал. А на втором уроке туман в глазах, вата в ушах, чувствую — весь горю. И такой про себя думаю: «Круто! Вот чего девчонки от неё тащатся, от любви-то!» Но как-то смутно думаю, как не про себя.

А потом математик мне лоб потрогал, что-то спрашивал, но я к тому времени уже вообще ничего не соображал…

…Пришёл в себя дома, с холодной грелкой на лбу. Мама вокруг меня бегает, что-то противное пить заставляет. Оказалось, у меня жар был за сорок. Математик меня к врачу отвёл, тот «скорую» вызвал, маме позвонил.

Короче, не любовь это была, а респираторный вирус. Я под это дело всю неделю просачковал. В пятницу Катя набралась смелости и пришла навестить. Родители на работе, сеструха в универе. Мы с Катей опять целовались.

Кстати, мне понравилось гораздо больше, чем в первые два раза. То ли она целоваться где-то научилась, то ли я в неё всё-таки немного влюбился.