Часть вторая. На улице тихо. Мало людей, машин

На улице тихо. Мало людей, машин. По радио играет приятная музыка, и я счастлив. Я просто счастлив.

Просто ночью сесть в машину, включить музыку и прокатиться по пустому городу. Никаких пробок, никакой пешеход не заставляет тебя тормозить на каждом шагу.

Я приоткрываю окна машины и вдыхаю свежий воздух. Днем он не такой, как сейчас. Наверно, это тот момент, когда человек просто счастлив. Он словно обретает свободу. Свободы всем не хватает. Кому нравится сидеть дикой птицей в клетке? Никому. Все хотят быть вольными, но многое нам не позволяет быть такими, какими мы хотим. Сначала школа. Кому хочется ходить в эту «тюрьму»? Никому. Ни ученикам, ни учителям. То же самое и с выбором работы. Ты хочешь найти работу себе по душе, но ты выберешь высокооплачиваемую. Нас с детства заставляют быть ответственными, браться за голову, думать о будущем. Зачем? Разве человек чувствует себя свободным? Нет. А ведь каждому хочется почувствовать себя свободным, ночь это позволяет.

Кто тогда мог знать, что такая прекрасная ночь может изменить мою жизнь в худшую сторону.

Я не спеша еду и делаю музыку громче.

Останавливаюсь перед пешеходным переходом, пропускаю обнимающую парочку, и когда я уже хочу нажать на газ, меня вдруг ослепляет свет. Я смотрю в сторону, в глаза бьет яркое сияние. Вопли водителя, скрежет шин об асфальт - все утихает.Через пару секунд удар, затем темнота...

Все это тогда произошло так быстро, что я даже не сообразил, что случилось. Не помню даже о чем думал, когда увидел несущуюся машину на меня. Не знаю, как остался жив после этого.

Проснувшись в больнице, сразу же увидел своих заплаканных родителей и брата. Сначала я не понимал, что тут происходит, но воспоминания медленно возвращались.

Могу шевелить руками и ногами. Значит, все конечности целы. Этому я рад.

-Как ты? – мама садится на кушетку и медленно гладит меня по волосам.

-Бывало и лучше, – мне тяжело говорить, пытаюсь улыбнуться, но правая щека начинает ужасно болеть.

В палату заходит мой отец и врач. Они переглядываются и направляются ко мне.

-Вы быстро пришли в себя, Джерард, – доктор улыбается, его взгляд прикован в моей правой щеке.

Что там? На что он так смотрит?

-Ч-что? – я пытаюсь посмотреть на свою щеку.

-Джерард... – начинает отец и достает из кармана зеркало.

Зачем? Мне это уже не нравится.

Он подносит зеркало к моему лицу и я наконец-то могу увидеть себя. Это… то, как я выгляжу сейчас-это отвратительно. Правая щека опухшая, на порезы наложены швы, очень много швов. На лбу и переносице они небольшие, но слишком глубокие. Ниже губы они тоже есть, но вот правая часть лица…

-Убери, – отец прячет зеркало обратно в карман, - они заживут?

-К сожалению, Джерард, такое случается, – уклончиво ответил врач, – Ты попал в аварию и обошелся только какими-то порезами.

-Какими-то?! Вы хотите сказать, что они теперь останутся навсегда на моем лице?!

-Джерард, успокойся.

-Успокоиться?! – я задыхался в собственной злобе.

Не знаю, что со мной тогда произошло, но весь мир стал для меня каким-то другим.

В больнице я пролежал недолго. Через две недели после аварии меня выписали. И вы знаете, что? Тому ублюдку, который чуть не убил меня, просто дали штраф и забрали водительские документы! И все!

Я пытался пожаловаться куда-нибудь из-за того, что он испортил мое лицо, но никто не хотел меня слушать. Да, я знаю, что бывает и хуже, но ведь жить с таким лицом - не самое приятное. Может, пройдет несколько лет, и я привыкну к тому, какой я есть.

С того дня прошло только шесть месяцев, и я вспоминаю его каждое утро. Может потому, что за эти шесть месяцев в моей жизни ничего не было запоминающегося.

Я делаю очередную затяжку и стряхиваю пепел от сигареты в пепельницу, которая стоит у меня на груди. Какая эта сигарета по счету? Хочется кофе, но я пообещал себе, что не выйду из комнаты до тех пор, пока этот парень не уйдет из дома. Я его даже не успел толком рассмотреть, а уже ненавижу.

Слышу, как дверь в комнате Майки открывается. Они о чем-то громко беседуют и смеются. Как всегда бывает, когда не слышу о чем говорят другие, мне начинает казаться, что смеются надо мной. Когда же он уйдет?

Они еще несколько минут разговаривают в прихожей, и когда слышу закрывающую входную дверь, я выбегаю из своей комнаты.

Мой брат идет мне на встречу, я быстро сокращаю расстояние между нами и хватаю его за грудки, кажется, я немного приподнял его над полом.

-Джерард, ты с ума сошел?! – начинает кричать он и хватается за мои руки своими тонкими пальцами.

-Чтобы больше никогда он тут не был! Ты понял меня?!

-Ты совсем спятил! Мне уже и друзей нельзя в дом приводить?!

-Сколько тебя помню, у тебя их никогда не было!

-Так ты уже не рад, что у меня друг появился?!

Моя злость медленно утихает, ставлю брата на пол. Он поправляет свою майку и сердито смотрит на меня.

-Прости, Майки. Я, наверно, уже свихнулся из-за этого.

-Тебе уже пора привыкнуть к тому, что ты такой.

-Я знаю. Просто… я не хочу, чтобы он сюда еще приходил. Хорошо?

-Не хорошо. Фрэнк приехал сюда недавно, и в школе у него нет друзей, а мы как-то сговорились и подружились. Он будет ходить ко мне, делать рефераты. Его родители ещё не успели подключить интернет. Так что, Джерард, терпи. Ну, я его попрошу, чтобы он не смотрел на тебя.

-Нет, не надо. Я лучше посижу у себя в комнате, пока он будет тут.

Мне не нравился тот факт, что чужой человек будет приходить в этот дом.

-И, Джи, не расстраивайся. Фрэнк-хороший парень! Может, вы с ним сдружитесь.

-Мне хватило друзей. Спасибо, – я грустно улыбаюсь и снова ухожу к себе в комнату.

Стоп. Я хотел сделать себе кофе. Поворачиваюсь на пятках и иду на кухню.

Мой брат ищет что-нибудь съедобное в холодильнике.

-Я так понял, что ты ничего не приготовил? – я отрицательно машу головой, - и когда выходил из дома, то ничего не купил.

-Мне надо было домой.

-Джерард, – он захлопывает холодильник и поворачивается ко мне – это не дело. Перестань так переживать из-за того, что у тебя… шрамы.

-Не переживать? Да я же... урод!

-Нет, ты не урод.

-Ты так говоришь только из-за того, что ты мой брат.

-Спятил... – будто напоминает мне Майки и выходит из кухни, оставляя меня одного.

Тишину нарушает звук булькающей воды в чайнике.

Иногда мне кажется, что действительно шрамы - это ничего страшного, но стоит мне выйти на улицу и увидеть, как на меня люди смотрят, я снова становлюсь уродом для себя.

Пока закипал чайник, я успел убрать осколки, но вот это пятно на стене не оттирается. Молодец, Джерард. Испортил кухню.

Захожу к себе в комнату, сажусь за письменный стол, ставлю кружку на коврик для мышки. Передо мной лежит белый лист. В пальцах кручу карандаш. Что нарисовать? В голове мелькают вспышки, проносятся идеи, воспоминания, но всё это меркнет, всё неинтересно.Провожу еле заметную линию от начала листа до конца и смотрю на неё.

Можно ли сравнить лицо с чистым листом бумаги, а линию - с шрамом?

Раньше я действительно любил рисовать. Со мной было постоянно какое-то вдохновение. Тогда я действительно творил, сейчас же я могу сидеть несколько часов перед белым листом и тупо грызть карандаш.

-Джерард, можно? – я разворачиваюсь на стуле и вижу Майки, который, чуть приоткрыв дверь, смотрит на меня.

-Да, заходи – он быстро заходит и несет в руках мой ноутбук.

-Вот. Спасибо, что дал сделать реферат.

-Да не за что – я беру у него ноутбук и разворачиваюсь обратно к столу.

Ну, хоть как-то можно убить время.