Основные положения теории привязанности

Для описания особенностей формирования поведения ребёнка при различных типах взаимодействия с ним матери мы будем использовать положения теории привязанности. На сегодняшний день эта теория используется очень часто именно для понимания того, как происходит развитие психики ребенка в первые месяцы жизни, и как поведение матери трансформирует психику ребенка. Эта клиническая теория выбрана нами по той причине, что именно она наиболее часто используется отечественными и зарубежными авторами для описания причин нарушения пищевого поведения у детей младенческого и раннего детского возраста (Микиртумов Б. Е. и др., 2001).

Теория привязанности была разработана Джоном Боулби (Bowlby J., 1969., Боулби Дж., 2003), в ней он интегрировал несколько теоретических подходов и исследовательских парадигм, включая системную теорию и теорию объектных отношений. Теория привязанности предполагает, что в результате эволюции у человека, как и у всех млекопитающих, сформировались специальные поведенческие программы, обеспечивающие формирование стойких эмоциональных связей (привязанности) между младенцем и ухаживающим за ним взрослым человеком, обычно матерью. Взаимодействующие ребёнок и родитель инстинктивно рассматривают друг друга как «объект привязанности», способный удовлетворить определённые потребности. Ребёнок удовлетворяет потребность взрослого в любви, демонстрируя ему свою заинтересованность в поддержании близости, а взрослый обеспечивает ребёнку чувство защищённости и безопасности, также необходимого для выживания и нормального развития ребёнка, как кормление, согревание поддержание гигиены тела.

Революционность взглядов Дж. Боулби на развитие отношений матери и ребёнка заключается именно в акцентировании внимания к безопасности как первичной потребности ребёнка, от качества удовлетворения которой зависит формирование отношения ребёнка к родителям. До Боулби психологи считали, что ребенок неизбежно привязывается к матери, потому что она кормит его и таким образом становится объектом привязанности через ассоциацию с удовольствием от еды и удовлетворения других первичных потребностей. Боулби же, напротив, считал привязанность первичной, врожденной поведенческой системой, связанной с необходимостью в защите и безопасности (Bowlby J., 1969., Ainsworth M., 1979, Боулби Дж., 2003).

Данное теоретическое положение имеет очень большое практическое значение, Боулби первым подчеркнул, что чувство любви к матери у ребёнка формируется не при удовлетворении ею его физиологических потребностей в еде, тепле, ребёнку не достаточно быть сытым и согретым, он ещё обязательно должен чувствовать себя рядом с мамой в безопасности! К сожалению, многие родители даже не задумываются об этом, считая, что ребёнок должен быть доволен и счастлив, если его «покормили, перепеленали, искупали, и положили вовремя спать», они искренне не понимают, почему при этих «нормальных» условиях их ребёнок выглядит несчастным.

Взаимная привязанность матери и ребёнка формируется в первые месяцы их общения. Новорожденный ребёнок беспомощен, но он обладает внешними признаками и врождёнными поведенческими реакциями, которые вызывают у взрослых положительные эмоции и бессознательное желание о нём заботиться. К внешним признакам, умиляющим взрослых, причём в большей степени женщин, чем мужчин, у новорожденных относятся относительно малый лицевой череп, круглые щёки, пухлые губы, относительно большие глаза, перетяжки на конечностях, пропорции тела (относительно короткие конечности, маленькие пальчики и т.д.).

Внешнюю привлекательность малыша для взрослых усиливает инстинктивное поведение ребёнка, направленное на поиск и поддержание привязанности с взрослым. В первые месяцы ребёнок привлекает к себе потенциальный объект привязанности за счёт подачи особых сигналов привязанности. К этим сигналам относят смотрение в глаза взрослому (зрительный контакт), улыбку, цепляние, сосание, вокализации (воркование, гуление, лепет и т.п.), а также плач. Очень важно отметить, что первые полгода, пока малыш сам не может добраться до мамы, он только привлекает взрослых, и никогда не демонстрирует злости, т.к. это может оттолкнуть взрослых, уменьшить их желание вступать в контакт с ребёнком. После того, как малыш научается передвигаться (ползать), его репертуар поведения привязанности пополняется ещё одной реакцией — реакцией следования, ребёнок начинает активно искать близости со значимым взрослым (матерью). Характерно, что только после того, как ребёнок научится следовать за мамой, он начинает демонстрировать не только радость от общения с ней, но и недовольство нежелательным её поведением. Более того, чем лучше мама заботится о малыше, тем раньше и чаще малыши демонстрируют ей отрицательные эмоции; именно свободное проявление отрицательных и положительных эмоций позволяет такому малышу тонко управлять поведением мамы в соответствии с его потребностями.

Поведение привязанности у ребёнка усложняется по мере созревания его центральной неровной системы, поведенческий репертуар малыша в процессе общения с взрослыми пополняется постоянно, и это определяет наличие фаз (периодов) в развитии привязанности (Табл. 2). Как только в 1, 5–2 месяца уровень развития перцептивных и мнестических способностей ребёнка позволяет ему создавать и удерживать в памяти целостные образы, малыш начинает активно искать взаимодействия с взрослыми. Это проявляется в подаче сигналов привязанности (комплекс оживления, улыбка, радостное приветствие голосом, цепляние) любому взрослому, попавшему в поле зрения малыша. Дети в этом возрасте охотно идут на руки к любому взрослому человеку и участвуют во взаимодействиях (игра, кормление, купание и др.). В процессе и результате этих взаимодействий ребёнок выбирает к 6‑ 7 месяцам одного взрослого, который в последующем будет запечатлён ребёнком как объект первичной привязанности.

Выбор одного человека для дальнейшего запечатления в качестве приоритетного партнёра для общения можно объяснить с двух точек зрения. Во-первых, с точки зрения эволюционного отбора понятно, что в ситуации нападения хищников всегда больше шансов выжить у малыша, который при первых признаках опасности бежит к матери, а не теряет время, выбирая между двумя или несколькими взрослыми особями, например, между матерью и бабушкой, или отцом. Такое промедление в опасной ситуации может стоить жизни, поэтому данная форма поведения не могла закрепиться в процессе естественного отбора. Второе объяснение первичного запечатления только одного человека в качестве объекта привязанности базируется на представлении о том, что ребёнок формирует свою личность в процессе социализации, идентифицируясь с взрослым человеком и копируя его личность. Это копирование осуществляется за счёт подражания взрослому, ориентации на его оценки и реакции. Поэтому на этапе формирования личности ребёнку необходимо постоянное близкое общение именно с взрослым, чья личность станет прототипом для формирования личности ребёнка.

На этапе формирования ядра личности, соответствующего 7–12 месяцам, ребёнок может копировать поведение только одного человека, если бы он за счёт подражания вёл бы себя как два разных человека, это привело бы к раздвоению его личности. Собственно, это и происходит у детей шизогенных матерей (матерей, страдающих алкоголизмом или шизофренией), демонстрирующих иногда совершенно разные варианты своего поведения. В силу важности для нормального развития ребёнка привязанности к одному человеку, его характеристики фиксируются в ЦНС путём запечатления (импринтинга). Критическим периодом для такого запечатления объекта привязанности является возраст с 7 до 9 месяцев, в этот срок признаки человека, который больше взаимодействует с ребёнком, фиксируются специальными нейронами таламуса. Эти нейроны, взаимодействуя со структурами лимбической системы, начинают влиять на эмоциональный фон и реакции ребёнка. Их активация в присутствии объекта привязанности приводит к выработке эндогенных опиоидов и определяет преобладание положительных эмоций. Наоборот, в отсутствие этого человека, ребёнку не хватает положительной стимуляции, и он испытывает дисфорию. В результате таких перестроек в нервной системе, ребенок начинает активно протестовать против разлучения с матерью (наиболее частым первичным объектом привязанности), активно ищет с ней контакта, выглядит благополучным и быстро успокаивается только в присутствии матери.

Знание закономерностей поведения привязанности для врачей и родителей крайне полезно для избегания формирования зависимости ребёнка от пустышки. Дело в том, что во втором полугодии жизни после формирования чёткой надёжной привязанности у ребёнка появляется переходный объект, на который, в восприятии ребёнка, переходит материнская функция утешения. Обычно это часто используемая игрушка, которую мама предлагает ребёнку на время, когда она вынуждена выйти в другую комнату или ненадолго уйти. Эта игрушка может быть совсем простой и некрасивой с точки зрения взрослого, но важно помнить, что чем проще образ, тем ребёнку легче его удерживать. Желательно, чтобы эта игрушка была мягкой и не очень большой, чтобы малыш мог с ней делать всё, что угодно, обладать ею так, как хотел бы обладать матерью, то есть безраздельно.

Механизм «перехода» материнской функции утешения следующий. Малыш рассматривает маму как человека, выполняющего в отношении его несколько функций: кормление, забота, игра, обеспечение безопасности, регуляция состояния, утешение, обучение и другие. Если каждый раз при расставании мама даёт малышу для утешения и отвлечения одну и ту же игрушку, то тем самым она делегирует одну из своих функций, а именно функцию утешения этому объекту. Игрушка становится для малыша символической частью мамы, которая способна выполнять данную функцию, одну самых важных функций матери. Ребёнок привязывается к этой игрушке, она становится его любимой игрушкой, с которой он предпочитает не расставаться, так как её наличие снимает у малыша напряжение и страх по тому же нейрофизиологическому механизму, что и вид матери.

На практике наши родители для утешения и отвлечения плачущего малыша традиционно предлагают ребёнку именно пустышку, и по описанному механизму она становится переходным объектом, присутствие и взаимодействие с которым помогает малышу совладать со стрессами, поднимает настроение. Если такое запечатление произошло, отучение от пустышки является психологически крайне болезненной процедурой, любые действия родителей с пустышкой (попытки выбросить её, предложения отдать «другой ляле», сообщения, что «пустышка потерялась или сломалась») означают для малыша утрату самой возможности получить утешение, горе его по этому поводу поистине безгранично. Поэтому, если мы стараемся избегать пустышки как фактора риска отказа от груди, мы должны объяснить родителям суть феномена переходного объекта и дать установку на использование именно мягкой игрушки в данном качестве. По нашему опыту, «замотивировать» родителей можно тем, что именно эта игрушка поможет им успокаивать ребёнка при кратковременных разлуках с матерью, в незнакомой ситуации, когда он начнёт спать в отдельной постели, или, например, когда отправится в садик.

После года ребёнок всё ещё ориентируется в своём поведении на объект первичной привязанности (на мать), но, общаясь с другими людьми, способен обогащать свой поведенческий репертуар. При этом ребёнок формирует вторичные привязанности к близким и родственникам (папам, бабушкам, дедушкам, воспитателям), и эти эмоциональные связи облегчают ребёнку процесс обучения у них. По мере роста и развития ребёнок всё больше удаляется от матери, он активно исследует окружающий мир, и новые привязанности позволяют малышу чувствовать себя более уверенно. Однако когда ребёнок плохо себя чувствует или испуган, он в первую очередь ищет утешения у матери, которая уже одним своим видом может вселить в ребёнка ощущение безопасности.

Таким образом, формирующаяся в младенчестве привязанность выполняет несколько жизненно важных для ребёнка функций:

1.Наличие объекта привязанности способствует формированию у ребёнка чувства безопасности, являющегося проявлением уверенности, что взрослый человек проявит заботу о ребёнке и защитит его.

2.Привязанность определяет наличие эмоционально значимых связей ребёнка с матерью (опекуном), качество которых инстинктивно воспринимается ребёнком как характеристика меры его безопасности.

3.Привязанность, будучи реализованной в практическом взаимодействии с матерью, определяет формирование у ребёнка рабочих моделей (образов) себя и партнёра, схем взаимодействия с ним. Иными словами, привязанность становится системообразующим фактором в поведении ребёнка, т.к. от успешности общения с первичным объектом привязанности зависит оценка ребёнком матери, его самооценка и предпочтение тех или иных стратегий взаимодействия.

Термин «рабочая модель» является центральным понятием теории привязанности. Дж. Боулби предположил, что в процессе взаимодействия с другими людьми и с миром индивид конструирует рабочие модели важнейших аспектов этого мира, с помощью которых он воспринимает и интерпретирует разные события. Рабочую модель в концепции привязанности можно рассматривать как глубинную структуру самосознания, определяющую в последующем формирование системы отношения к себе, к миру, к отношениям окружающих.

Вслед за пониманием важности для младенца привязанности к матери, в психологии произошёл поворот к изучению качества привязанности. Первой качество привязанности стала изучать ученица Дж. Боулби Мэри Эйнсворт (Ainsworth M., 1979). Она доказала, что качество привязанности ребёнка к матери определяется характером взаимодействия матери с младенцем. От того, как мать ведёт себя с ребёнком в первый год его жизни, зависит формирование мотивационно-поведенческой системы ребёнка. Если первичный объект привязанности обеспечивает ребенку безопасность, надежность и уверенность в своей защищенности, он без труда в последующем налаживает вторичные привязанности с другими людьми: со сверстниками, учителями и пр. Если же мать не удовлетворяет потребностей ребенка в любви, защищенности и безопасности, он не сможет устанавливать вторичные привязанности с другими людьми, пока эти базальные потребности не будут удовлетворены. М.Эйнсворт утверждала, что чем менее надежной является связь с матерью, тем больше ребенок склонен подавлять свое стремление к другим социальным контактам (Смирнова Е.О., 1995).

Для рассмотрения влияния поведения матери на качество привязанности ребёнка нам удобнее всего использовать уже описанные нами шкалы, характеризующие поведение матери, и описанные в соответствии с ними три основных типа матерей. В данном контексте можно сказать, что женщины первой группы, условно названные нами как постоянно «хорошие», формируют у своих детей по терминологии теории привязанности «надёжную безопасную привязанность», или привязанность типа «В». Матери из второй группы, чьё поведение условно может быть обозначено как «постоянно плохое» по одной или нескольким шкалам, способствуют развитию у ребёнка «избегающей небезопасной привязанности», или привязанности типа «А». Матери из третьей группы, которые с одинаковой частотой демонстрирующие желательное и нежелательное для малыша поведение, формируют у него «амбивалентную небезопасную привязанность», или привязанность типа «С».

Характеристика основных типов привязанности, связь небезопасных вариантов привязанности с психогенными расстройствами поведения у детей

1. Надежную, безопасную привязанность (тип В) к матери ребенок формирует, в случае, если взаимодействие матери с ребёнком осуществляется постоянно по типу «субъект–субъектного». Это означает, что в процессе любого взаимодействия (кормления, игры, купания и др.) малыш рассматривается матерью как равноправный партнёр по общению, чьи телесные и звуковые «реплики» в диалоге важны не только для понимания желаний малыша, но и для соответствующего изменения своего поведения. При таком взаимодействии у ребенка на всю жизнь формируется бессознательное представление, что он важен, значим для матери, любим ею, она всегда готова прийти к нему на помощь. Отсюда у ребёнка создается ощущение надёжности матери как источника безопасности и партнёра по общению.

При безопасной привязанности высокая оценка ребёнком своей матери сочетается с адекватной самооценкой, ребёнок чувствует себя человеком значимым, заслуживающим заботы, любви и дружбы. Такая бессознательная самооценка остается у ребенка на всю жизнь, она является источником высокой социальной активности, уверенности в себе и высокой стрессоустойчивости (Калмыкова Е.С., Падун М.А., 2002). При таком типе взаимоотношений мама много и эмоционально общается с ребёнком, помогая ему познавать окружающий мир, рассказывая и показывая, являясь авторитетным (но не авторитарным!) партнёром по играм, во время прогулок, кормлений и т.д. В результате такого общения ребёнок научается хорошо пользоваться и эмоциями, и интеллектом. Очень важно, что во время игры, основного способа познания мира ребёнком, мать и малыш совместно испытывают радостные эмоции, поэтому в последующем ребёнок привыкает ожидать и испытывать удовольствие от самого процесса обучения. Это очень важный фактор, определяющий способность и желание ребёнка учиться, перенимать знания и навыки у воспитателей и учителей. Дети с надёжной привязанностью обычно в последующем с удовольствием идут в садик, они общительны и любознательны, чему во многом способствует их спокойствие и уверенность, что мама за ними вернётся, как только сможет.

Для детей, сформировавших надёжную безопасную привязанность к своей матери, не характерны нарушения пищевого поведения и психосоматические расстройства. Дело в том, что их матери не разделяют уход за ребёнком и общение с ним, кормление для них невозможно без учёта желания или нежелания ребёнка кушать, а также состояния ребёнка (усталость, сонливость, заболевание и т.д.). Тесный эмоциональный контакт с ребёнком позволяет матери понимать малыша, присоединяться к нему и регулировать его пищевое поведение. Этому способствует факт, что дети с надёжной привязанностью уверенны в любви своей матери, доверяют ей, ориентированы в своём поведении на её эмоции, а позднее и на слова. Взаимодействие ребёнка с матерью во время кормления (грудью или, позднее, с ложечки) всегда скоординировано в виде обмена сигналами, что увеличивает его эффективность и создаёт у ребёнка ощущение комфорта.

Чувство собственной безопасности, которое характерно для детей с надёжной безопасной привязанностью к матери, способствует быстрому преодолению естественных тревог разлучения и предотвращает длительную и сильную активацию симпато-адреналовой системы. Сбалансированность деятельности симпатического и парасимпатического отделов вегетативной нервной системы позволяет избежать развития психосоматических нарушений пищеварения (срыгиваний, запоров, диарей, диатезов).

2. Небезопасная избегающая привязанность (тип А). Данный вариант привязанности формируется, когда мама чаще всего во время взаимодействия с ребёнком по одной или по нескольким из ранее описанных нами шкал воспринимается ребенком «в минусе». Хочется подчеркнуть, что, чаще всего, это вовсе не означает, что мама не любит своего ребёнка, скорее она его не понимает или не умеет общаться с ним. Такую маму ребёнок также воспринимает как значимого человека, любит её, но не чувствует, что мама ориентируется в своем поведении на желания ребенка, а потому решает, что его самого мама не любит. Такая оценка отношений не может не вызывать отрицательных эмоций у ребёнка, на которые мамы часто реагируют неадекватно, так как не понимают их причин. В результате ребёнок вынужден сам справляться этими отрицательными эмоциями. Эту задачу он решает двумя основными способами: уменьшая количество травмирующих взаимодействий с любимым человеком и подавляя свои эмоции.

Избегание контакта с матерью проявляется в том, что малыш начинает редко (меньше 5 раз в минуту) смотреть маме в глаза, зрительные контакты становятся мимолётными, малыш предпочитает смотреть в сторону мамы, фиксируя её боковым зрением, но не смотрит ей в лицо. Ребёнок перестаёт активно подзывать к себе маму, не реагирует на её появление, избегает телесного контакта и вообще мало общается с ней. В конце концов, эти дети начинают больше времени проводить в одиночестве, развлекая себя играми и самостоятельным исследованием окружающего мира, собственного тела, его ощущений.

Подавление эмоций ребёнком проявляется в безразличном, отстранённом поведении, гиподинамии, аспонтанности; мимические и голосовые компоненты эмоциональных реакций ребёнка становятся слабо выраженными. Лица таких детей удивляют не детской серьёзностью, умными «зовущими» глазами. Подавление эмоций детьми с отстранённой привязанностью приводит к формированию у них анаклитической депрессии (термин введён Рене А. Шпицем для обозначения депрессии, вызванной отсутствием взрослого, на которого младенец мог бы «опереться» в жизни и в развитии). Степень вараженности депрессии может быть различной в зависимости от темперамента ребенка и его соматического благополучия, но в любом случае она ограничивает социальную активность ребёнка, и может сформироваться патологический круг, когда ребёнку для развития эмоций необходимо общение, но базовая эмоция ребёнка мешает налаживанию такого общения с детьми и другими взрослыми.

В пищевом поведении одним из проявлений дистанцирования ребёнка от матери может стать переход с грудного вскармливания, предполагающего интимное общение матери и ребёнка, их тесный контакт, на вскармливание из бутылочки, когда ребёнок удалён от матери как минимум на расстояние вытянутой руки, или вообще принимает пищу, самостоятельно удерживая бутылочку. Разумеется, ни один ребёнок просто так не станет отдаляться от матери, но мамы, чьи дети формируют отстранённую привязанность, часто сами имеют отстранённую привязанность к своей собственной матери, и потому на этапе формирования избирательной привязанности не чувствуют своего ребёнка и не замечают его протестов против неадекватного общения. Post factum они рассказывают, что «ребёнок был какое-то время беспокойным, а потом подрос, успокоился и стал хорошим, тихим и покладистым». Изменение объектных отношений к матери, видимо, является главной причиной значительного увеличения после шести месяцев числа детей, переведённых на искусственное вскармливание по причине отказа от груди (Конь И.Я., и др., 2006). После шести месяцев, когда дети начинают проявлять признаки отстранённой привязанности в своём поведении, их матери интерпретируют (рационализируют) протесты ребёнка против нежелательного общения с ними во время кормления грудью как нежелание сосать грудь. Они не осознают, что в данном случае ребёнок отказывается от неадекватного общения с ним, а не от груди как источника пищи. Подтверждением этого является то, что дети с отстранённой привязанностью часто вполне охотно пьют сцеженное молоко из бутылочки, без тесного контакта с матерью. Характерно, что медицинскому работнику и окружающим, такие мамы часто сообщают, их что ребёнок «не хочет кушать у них на руках», он «предпочитает» кормиться лёжа в кроватке, рано научился держать бутылочку и ест самостоятельно.

Кроме раннего отказа от грудного вскармливания, нарушенное эмоциональное благополучие у детей с отстранённой привязанностью может также проявляться в психогенных расстройствах пищевого поведения, мерицизме, младенческой нервной анорексией или булимией (Микиртумов Б.Е. и др., 2001). При мерицизме отрыгивание младенцем и удерживание во рту молока матери можно рассматривать одновременно и как снятие напряжения, обусловленного страхом быть покинутым матерью, и как увеличение сенсорной стимуляции, ассоциированной с матерью (вкус её молока). При анорексии отказ от пищи может рассматриваться, как способ привлечь внимание матери необычным поведением. Другим объяснением отказа от еды в младенческом возрасте может быть значительная депривация потребностей малыша со стороны матери. В этом случае отказ от еды наблюдается на фоне резкого снижения двигательной активности, сонливости и отражает отказ ребёнка от жизни (синдром «failure to thrive») (Chatoor I., 1991). В отличие от анорексии, при булимии ребёнок пытается компенсировать недостаточное формирование положительных эмоций от общения с мамой за счёт положительных эмоций, обусловленных чувством насыщения. Ребёнок, чувствуя эмоциональный голод, стремиться его насытить сверхутолением телесного голода. Такое «оральное утешение» часто приводит к паратрофии, и может наблюдаться не только при искусственном вскармливании, но и при грудном, когда мама мало общается с ребёнком, и он подолгу «висит» у неё на груди, продлевая общение.

3. Третий тип привязанности – амбивалентная тревожная привязанность – формируется в том случае, если мама не постоянна и непредсказуема в своём поведении, по всем описанным нами шкалам, либо по какой-то одной из них она то «хорошая», то «плохая». Для психологического благополучия ребёнка это неблагоприятный вариант поведения матери, т.к. её двойственность приводит к тому, что у ребёнка не может сформироваться единый, целостный образ мамы. Малыш вынужден удерживать в памяти и учитывать в своём поведении два образа мамы («хороший» и «плохой»), что является значительной нагрузкой для его формирующейся нервной системы. Так как настроение и поведение такой матери мало зависит от поведения ребёнка, он не может его прогнозировать на большой срок. Чтобы подстроиться к «обеим мамам» – «хорошей» и «плохой» – ребёнок должен не только удерживать два образа мамы, но и вынужден постоянно отслеживать её эмоциональные реакции, чтобы быстро менять своё поведение.

При амбивалентной привязанности ребёнок чувствует постоянное напряжение и тревогу за своё будущее. Это обусловлено тем, что непостоянная мама одновременно дарит ребенку надежду, что взаимодействие с ней будет адекватным, и несёт угрозу обмана этих ожиданий. В результате ребёнок через некоторое время начинает чувствовать возможность обмана его ожиданий и перестает доверять матери. Он постоянно ждёт того, что его бросят, проигнорируют, накажут и т.п. Чтобы не допустить этого, ребёнок начинает наблюдать за мамой, часто пристально смотрит ей в лицо с тем, чтобы понять её настроение. В результате малыш начинает мало времени уделять игре и изучению объектов окружающей среды и излишне фиксируется на эмоциях.

Во втором полугодии первого года жизни и в начале второго года быстрая смена эмоций матери беспокоит ребёнка, вызывая у него напряжение и фрустрацию, а потом он научается не только тонко распознавать эмоции матери и других окружающих людей, но и контролировать их за счёт разноплановой демонстрации собственных эмоций. Используя сложную гамму эмоциональной экспрессии, поочерёдно провоцируя и обезоруживая, агрессируя и умиляя взрослых, ребёнок научается манипулировать ими. Тонко чувствуя эмоции взрослых, ребёнок с амбивалентным типом привязанности то разряжает своё напряжение и страх в форме активной агрессии, то использует специфические жесты (взрослые иногда называют их «ужимками»), которые обезоруживают и умиляют родителей (наклон набок головы и обнажение шеи, заламывание ручек и поднятие плечика, подламывание ноги, «сюсюкание» и т.д.). Такое поведение позволяет ребёнку контролировать ситуацию, делая поведение взрослых предсказуемым. Сочетая агрессию и обезоруживающее поведение, амбивалентный ребёнок пытается довести напряжение родителей до максимума, до момента, когда мама или папа выполняют его просьбу или требование, лишь бы он успокоился и перестал давить на взрослого. Получается, что ребёнок владеет ситуацией, манипулирует взрослыми, и с помощью наращивания аффекта, может получить желаемое. С такими детьми очень тяжело договориться, им больше нравиться именно манипулировать окружающими.

Самое печальное, что такие дети остаются очень тревожными, родителям трудно успокаивать их, вселять уверенность и формировать доверительные отношения. Наличие у младенца двух образов мамы, неопределенность, двойственность отношений с ней, не позволяет детям интегрировать свою личность, в последствии они не могут адекватно оценивать себя и свои поступки, что заставляет их очень сильно переживать. В результате высокого психического напряжения и эмоциональной реактивности у таких детей чаще, чем у других возникают психосоматические расстройства. В этой группе детей часто выявляются иммунные нарушения (диатезы, бронхиальная астма, аллергический дерматит), психогенные расстройства питания (срыгивания и младенческая нервная анорексия), а также психологические проблемы (сложность саморегуляции поведения, неустойчивость внимания, агрессивность или выученная беспомощность, плохая обучаемость, отверженность в коллективе).

Психогенное срыгивание при амбивалентной привязанности является вариантом проявления психологической напряжённости на соматическом уровне: дисбаланс вегетативной нервной системы с чрезмерной активацией её симпатического отдела приводит к нарушению моторики верхних отделов ЖКТ. Срыгивания упорные, обычно наблюдаются в конце кормления, когда ребёнок ожидает, что мама вскоре заберёт грудь, или сразу после него. Для ребёнка это сигнал, что мама в данный момент выступает в роли «плохой» мамы, что вызывает протест и злость. Данный вид срыгивания, в отличие от срыгиваний, вызванных аллергией или органической патологией ЖКТ, не корригируется диетотерапией, улучшения наблюдаются только при коррекции поведения матери, либо при смене лица, осуществляющего кормления.

Отказ от приёма пищи в младенческом возрасте является способом проявления пассивной агрессии и контроля матери. Отказываясь от пищи, амбивалентный ребёнок реализует обе стороны своей привязанности: он одновременно отвергает свою мать и удерживает её рядом с собой, вынуждая заботиться о себе. Чем меньше ребёнок уверен в своей матери, тем сильнее в его пищевом поведении проявляются тенденции отказа от пищи и привлечение материнского внимания. Так как в ряду поколений воспроизводство поведения матери в собственном родительском поведении приводит к воспроизводству типа привязанности в данной семье, матери, чьи дети отказываются от пищи, рассказывают, что и у них самих в детстве были проблемы с аппетитом.

Психогенные расстройства пищевого поведения в младенчестве и раннем детстве можно рассматривать в качестве маркёров неадекватного взаимодействия матери с ребёнком (Микиртумов Б.Е. и др., 2001) и риска формирования небезопасных типов привязанности (избегающей или отстранённой). Дисрегуляция матерью пищевого поведения ребёнка часто наслаивается на органическую патологию, отягощая клиническую каритину алиментарносопряжённых заболеваний и вызывая трудности диагностики, лечения и диетотерапии.

В профилактике и коррекции психогенных расстройств пищевого поведения педиатру или медицинской сестре важно оценить адекватность поведения матери, как в ситуации кормления, так и при осуществлении ежедневного ухода, в процессе игры и обучения. Так как все психогенные расстройства вскармливания чаще всего проявляются после шести месяцев (Микиртумов Б.Е. и др., 2001), когда ребёнок формирует первичную привязанность к матери (или к другому ухаживающему лицу), просветительская, педагогическая и психологическая работа с матерью должна быть направлена на обучение постоянному адекватному взаимодействию с ребёнком. Устранение психосоматических сиптомов наблюдается только после изменения отношения ребёнка к матери с отстранённого или амбивалентного варианта на надёжный безопасный тип привязанности. Практика показывает, что женщин часто необходимо не только учить демонстрировать свою любовь ребёнку, но и оказывать им психологическую поддержку, помогая стабилизировать эмоциональный статус. Проблема заключается в том, что женщины с первичной отстранённой или амбивалентной привязанностью к собственной матери часто не понимают сущности происходящего общения с ребёнком, его последствий, они избегают обсуждения вопросов детско-родительских взаимоотношений и зачастую игнорируют необходимость налаживания субъект-субъектного взаимодействия с ребёнком.

Учитывая значимость психологических факторов для формирования нормального пищевого поведения у младенцев, нам представляется целесообразным отдельно рассмотреть вопросы организации оптимального взаимодействия матери и ребёнка в ситуации кормления.