Через Евразию в Австралию 2 страница

Приходилось подходить к светофору и спрашивать у шофёров машин, остановившихся на красный свет. На вопросы люди отвечают охотно.

Город Перт растянулся на многие километры. Он разделен на районы, в которых преобладают одноэтажные дома с прилегающими к ним индивидуальными участками земли. И только в центре возвышаются несколько десятков небоскрёбов. Эта часть города называется Сити и занимает сотую часть территории Перта. Насколько мне известно, по такому принципу построены все крупные города Австралии. За исключением, пожалуй, столицы, где не встретишь небоскрёбов. Войдя в Сити, я ещё раз убедился, что все крупные города мира похожи друг на друга изобилием машин, магазинов, кафе, разных фирм и проч. Много праздношатающихся на одной улице, закрытой для транспорта, но, как выяснилось, только по выходным дням, а также вечерами.

Поначалу меня удивило полное безразличие к моей особе. В азиатских городах появление босоногого европейца с рюкзаком обычно вызывало ажиотаж среди окружающих и привлекало кучу любопытных. Здесь же никто даже не оглянулся ни разу. Вскоре я понял, почему. В течение часа моей прогулки по Сити я встретил около десятка босых, группу хиппи, пару оборванных аборигенов, пару " голубых", полуобнаженную девицу и человека с огромными рогами буйвола на голове. На " Бродвее" много также людей, пытающихся заработать чем-нибудь: кто играет на свирели, кто на гитаре, кто-то рисует, вырезает моментальные портреты или устраивает театрализованные представления на улице. Расспросив ребят, я узнал, что прожить на это можно, а вот разбогатеть вряд ли. Зайдя в несколько магазинов, я убедился, что в день на один американский доллар, который равен $1, 5 австралийских, не пропитаешься, необходимо минимум $2, и то при условии, что будешь сидеть на скудном пайке и готовить себе сам. Так что вопрос заработка средств на прожитье становился передо мной неминуемо.

Впрочем, я любой работы не боюсь. В течение всего дня я бродил по городу, любуясь небоскребами-великанами, старинными зданиями различных архитектурных стилей, завезенных сюда эмигрантами из многих стран. Австралия – страна эмигрантов, в том числе и русских. С ними я вознамерился познакомиться, чтобы узнать, как им живется на чужбине. Судя по всему, все эмигранты чувствуют здесь себя, как дома. В отличие от коренных австралийских аборигенов, живущих в чужой им обстановке. Их здесь немного, и почти все они употребляют спиртное, видимо, не найдя лучшего применения деньгам, которые выделяет им государство. А ведь существует одна великая мудрость: хочешь помочь рыбаку – дай ему удочку, а не рыбу.

Ставить палатку вне специально отведенных мест запрещено. Оставался проверенный на других столицах вариант: лечь затемно в каком-нибудь укромном месте, а встать на рассвете. В случае инцидента с полицией сыграть под дурачка. Правда, в других странах нельзя ставить палатку только в столичном городе, а здесь – везде. Двигаясь по направлению к реке, я вскоре увидел вдали волшебной красоты лес – гигантские деревья розового, голубого, жёлтого и прочих цветов радуги притягивали к себе взгляд. Примерно через полчаса я вошёл в лес, вблизи он оказался ещё красивее, хотя здесь же раскрылся секрет этой необычной красоты, он оказался прост. Большие эвкалипты освещались снизу мощными разноцветными светильниками. Сделано это было совсем недавно, неделю назад, поэтому здесь толпилось много людей с детьми.

Взрослые любовались раскинувшимся внизу городом и рекой, пили пиво, ели барбекю, приготовленное тут же на специальных газовых и электрических плитах. Дети носились между деревьями и прыгали через радужные светильники. Сняв всё это на видеокамеру, я отправился в поисках ночлега в другой лес, расположенный неподалеку на территории огромного национального парка.

Хотя меня предупредили, что здесь водятся змеи и ядовитые пауки, я лёг под открытым небом. Хотелось посмотреть на австралийское небо, на знаменитый Южный Крест, о котором я читал в детстве в приключенческих романах.

Уже во второй раз за время своих путешествий я находился по другую сторону экватора, только в прошлый раз я не добрался до этих широт. В повседневной жизни я, как и многие современные люди, забывал смотреть в небо, но во время путешествий (хотя они тоже стали моей обычной жизнью) я стараюсь не упускать такую возможность – от этого быстрее засыпаешь и лучше высыпаешься. Вот и на этот раз я уснул быстро на устланной сосновыми иглами тёплой земле. Не было муравьев, не слышно было писка комаров в наполненном хвоей воздухе. Только иногда противно кричала какая-то невидимая птица, как я потом выяснил, – кукубара.

Утром, умывшись, сделав зарядку, но не рискнув развести костёр, я отправился в город – мимо околдовавших меня накануне сказочных деревьев, которые теперь выглядели обычными эвкалиптами. Мимо мест для пикников, которые остались на удивление чистыми после такого скопления народа на гулянье. Мимо статуи рабочего, которого я вчера издали принял за живого человека. Вообще памятников, в нашем понимании этого слова, здесь мало. Обычно это статуи в натуральную величину. На окраине одного из парков, к примеру, есть невзрачная на первый взгляд скульптура первопроходца с тележкой и изможденным лицом. Однако, вглядевшись в неё, видишь работу мастера. День я провёл так же бродя по городу, осматривая огромные билдинги и делая для себя маленькие открытия-наблюдения. Например, что почту здесь развозят на мотоциклах, на ходу засовывая в не запирающиеся почтовые ящики. Мусорные баки стоят перед каждым частным домом, и их опрокидывает в себя специальная машина, тоже едва ли не на ходу, настолько они легки и удобны. Основным общественным транспортом является электричка, похожая на поезда в нашем метро, и автобусы, в которых пенсионеры пользуются льготами по оплате проезда. Кстати, размер пенсии у них в среднем $1200 в месяц.

Обычно я не захожу в магазины, но мимо витрины с изделиями аборигенов пройти невозможно, настолько они необычны. Эти работы называются примитивным искусством, но они отнюдь не примитивны. Ощущается рука мастера и своеобразное видение мира. Выставлено множество картин и рисунков, некоторые написаны на коре эвкалипта. Такую технику исполнения я видел впервые: рисунки выполнены были точками на разноцветном фоне. Большой популярностью у туристов пользуются ярко раскрашенные бумеранги. А ещё туристы увозят из Австралии много музыкальных инструментов, забыл, как они называются, но это трубы в рост человека и толщиной в руку. При умелом обращении они издают весьма своеобразные звуки.

Я видел, как играл абориген на такой трубе и надо сказать, ему бросали денег намного больше, чем играющим на гитаре. Во-первых, необычное звучание, а во-вторых, требуется настоящее мастерство, чтобы извлечь музыку из этого куска дерева.

День пролетел незаметно, и я отправился спать на прежнее место. Здесь я провёл ещё одну ночь, которую ничто не омрачало, кроме одиночества.

На следующий день у меня произошла первая встреча с русскими. Я шёл по улицам, заглядывая в спортивные магазины в поисках маленькой, лёгкой и дешёвой палатки. На одной из улиц мне встретилась процессия танцующих кришнаитов. Один из них, с аккордеоном, увидев мою нагрудную визитку, вдруг сказал: " Привет, земляк, я тоже с Сахалина". Мы познакомились, условились о встрече, и процессия двинулась дальше. Встреча с Ярославом, так звали моего нового знакомого, меня обрадовала: теперь хоть будет с кем поговорить, да и он выведет меня на других россиян. Что и произошло.

Вечером я был в гостях у Славы, который оказался интересным собеседником, как любой увлекающийся человек. Ярослав был увлечен учением Кришны. Давно приехал сюда по религиозным соображениям, забросив на родине карьеру профессионального музыканта. Следующую неделю я ночевал у него. Днём совершал вылазки по окрестностям города, а вечерами посещал собрания кришнаитов, русскую православную церковь. Знакомился с австралийскими семьями и русскими. Однажды познакомился с одним канадцем, когда ездил в форт Фриметл в надежде встретить русский корабль.

Корабля не было, зато встретился хороший человек из Канады. Если все там такие спокойные, уравновешенные, как он, то, я думаю, это хорошая страна, которую я тоже надеюсь посетить. Я познакомился также с одним радиолюбителем, адрес которого мне дал мой хороший знакомый из Южно-Сахалинска. Для этой встречи мне пришлось проделать путь автостопом за 200 км на юг от Перта.

Я добрался туда, сменив пять машин за 4 часа, но по указанному адресу его не оказалось. Однако найти человека в Австралии, зная его имя, довольно легко, надо только полистать толстенную телефонную книгу, имеющуюся во многих автоматах. С телефона-автомата также легко можно позвонить в любую часть света, зная код.

Найдя с помощью подвозившего меня водителя новый адрес Терри, я поехал дальше, проделав ещё 50 км. Терри оказался пожилым жизнерадостным человеком. Жил он в небольшом городке. Покатал меня по окрестностям, познакомил с друзьями, а наутро хотел отвезти меня в Перт. Но я настоял на том, что доберусь сам. Мне хотелось пройти пешком через лес, разделявший две дороги, ведущие в город. Между ними всего 15 км, и я преодолел их за три часа, увидев много новых растений. Наблюдал пеликанов на небольшом озере.

Когда я добирался до Терри, меня подвозил один пожилой человек по имени Варри. Он дал мне свой телефон и приглашал в гости. Вернувшись в Перт, я позвонил ему. Он приехал через полчаса и увёз меня к себе домой. Познакомил с женой и восемнадцатилетним сыном. Почти у всех молодых людей, достигших совершеннолетия, в Австралии есть личное авто. Днём можно видеть много девушек и женщин за рулём, так как они зачастую не работают, а выполняют роль домохозяек. В Австралии это довольно легко. Судите сами. Всегда горячая вода в кранах, стиральные машины-автоматы, посудомойки, миксеры, тостеры и проч. есть в каждом доме. К тому же в магазинах полно полуфабрикатов, так что австралийские женщины почти не готовят сами. А когда приходят гости, обычно приготовляют барбекю (жареное мясо). Для его приготовления есть приспособления в любом доме, на заднем дворе. Словом, разных бытовых неурядиц, которые в России часто служат причиной раздора в семьях, здесь нет. Несмотря на это, разводы в Австралии не редкость, с разделом имущества через суд. И обычно жене присуждается половина имущества, даже если супруги прожили вместе всего два года. Из рассказов русских эмигрантов я узнал, что этим обстоятельством иногда пользуются наши соотечественницы

Выходя здесь замуж, они вскоре разводятся. В результате получают хорошие средства и свободу. Насколько это правда, не берусь судить, так как старые эмигранты недолюбливают " советских" и живут отдельными общинами. Об этом я узнал не только в Перте, а после трёхмесячного пребывания в Австралии. Например, в Сиднее есть Белый русский клуб и Красный. Что ж, можно понять тех, которые в своё время были изгнаны с Родины, они наверняка рассказывали своим детям о " красной сволочи", а мы, советские, их потомки. Но к счастью, время всё меняет, и третье, четвёртое поколение эмигрантов относятся к российским гражданам вполне лояльно. Жаль только, что во многих русских семьях детям не известны не только былые обиды – они не знают русского языка. Некоторые семьи, правда, пытаются сохранить родную речь, отправляя детей в воскресные школы. Но нескольких часов общения по-русски явно недостаточно. Всё остальное время русские дети говорят и думают на английском, вернее, на австралийском.

Попытаюсь рассказать читателям обо всём, что я увидел во время путешествия по Австралии. В частности, о том, как живёт средняя австралийская семья, в какой я побывал в гостях. Одноэтажный дом с тремя спальнями. Здесь жилую площадь принято мерить не квадратными метрами, а количеством спальных комнат. Два туалета. Гордость хозяина – камин со встроенным баром, где хранится несколько десятков бутылок различных вин. Стоят они, между прочим, в среднем по $200 каждая. Это очень дорогие коллекционные вина. Правда, на мой вкус, одно из распечатанных хозяином вин мало отличалось от обыкновенного " Рислинга".

Во всех комнатах множество безделушек, привезенных из туристических поездок. Среди них я увидел отколотую голову статуи из храма Бурбудур. В Индонезии, кстати, если кого поймают за отламыванием такой головы, то он заплатит за неё на вес золотом, а весит она килограмма три. Но хозяин заверил меня, что купил эту вещь в какой-то лавке.

В австралийских домах нет кухни как отдельного помещения. Просто есть в одной из больших комнат отделённое как бы прилавком пространство, занятое кухонной утварью (впрочем, это у нас утварь, а у них бытовые приборы). Еда у австралийцев самая разнообразная, в зависимости от национальности, но у всех в меню преобладает мясо. Мы оба остались довольны моим визитом. Я много рассказал хозяину о России и немало узнал от него о быте австралийцев.

В русских домах г.Перта я так и не побывал, как-то не приглашали. Да и познакомиться здесь мне удалось с немногими, пришедшими в церковь по случаю чьей-то панихиды. Православная церковь, узнаваемая по золочёным куполам, стоит здесь уже давно, и русские имеют возможность прийти сюда помолиться. Тут большой выбор христианских церквей: есть католическая, а также протестанская. Отец Сергий и матушка Валентина снабдили меня телефонами всех церквей Австралии, которых оказалось не так мало, а значит, русских здесь достаточно. Осмотрев все достопримечательности Перта, я уже собирался двинуться дальше на восток, но тут мне подарил велосипед молодой парень из кришнаитов. Я прикрепил свой рюкзак к багажнику и решил уже отправиться, как узнал про предстоящий фестиваль, на который собираются люди со всей Австралии, чтобы продемонстрировать свои карнавальные костюмы в канун Рождества. На это зрелище приходят настолько много людей, что гроздьями висят на деревьях и оградах. Мне с большим трудом удалось протиснуться поближе, чтобы снять карнавал на видео.

Шествие представляет собой группу наряженных со вкусом и профессионализмом людей с целью показать прошлую и настоящую жизнь Австралии во всей полноте. После трёхчасового зрелища огромные толпы разъезжаются с трудом, но без скандалов, пробираясь к общественному транспорту, а затем забираясь в него, соблюдая очередь и взаимно извиняясь и благодаря друг друга за уступленное мест

Вообще, я заметил, что самые распространенные слова здесь " спасибо" и " не беспокойтесь", что на первых порах россиянина приятно удивляет. Согласитесь, что трудно представить в России такое: ты просишь в магазине продавщицу разменять рубль, а она спросит, какой мелочью, да ещё когда подаёт, говорит тебе – спасибо.

Австралийцы вообще приятный народ. Однажды я не заметил, как с багажника упал мой шлем, тут останавливается возле меня машина, из которой подают мне мой шлем. Развернувшись, автомобиль уезжает. Люди ехали мне навстречу, увидели, что шлем упал, развернулись и догнали меня. Подобных примеров я мог бы привести множество.

Земляки-дальневосточники отнеслись ко мне тоже очень хорошо. Когда я посетил ледокол " Капитан Хлебников", моряки угощали меня и предложили переночевать. Этот ледокол нынче занят перевозками богатых туристов из Австралии в направлении Антарктиды.

На борту ледокола – надувные моторные лодки (называются «Зодиак»), которые могут плавать среди айсбергов. Удовольствие не из дешевых: 30 тысяч долларов приносит один турист компании " Феско".

Между Пертом и Мельбурном расстояние не малое – 3600 км, но однообразная местность быстро надоедает. Хочется увидеть что-нибудь необычное, а вдоль дороги, за рядами эвкалиптов, тянутся нескончаемые скошенные пшеничные поля с гуляющими по ним баранами, отгороженные проволочными ограждениями, иногда под током. Редкие фермы с ветряками для подзарядки аккумуляторов, ещё реже высятся огромные элеваторы с огромными кучами зерна подле них. Километров в 500 от Перта пейзаж меняется: ещё более скучные пшеничные поля уступают место просто лесу, где между чахлыми одинокими деревьями и кустарниками по сухой почве, месяцами не видящей дождя, прыгают кенгуру.

Правда, больше по ночам, эти животные предпочитают в полуденную жару быть где-нибудь в тени. Поскольку они легко перепрыгивают ограждения до двух метров, то часто попадают под колёса автомобилей. Для грузовика эта встреча не страшна, а вот для легковушек не проходит бесследно. А вот если наедешь на вомбата, то машина часто переворачивается. Вомбат – это чёрный поросёнок, его мясо очень плотное. На дороге установлены знаки, где нарисованы кенгуру, вомбат, страус или все вместе, указано расстояние (50 или 10 км). Можно увидеть эту опасность, и водители легковушек едут с осторожностью. Грузовикам же это нипочём, и они несутся со скоростью 100 км, не притормаживая при виде выскочившего животного, а только включают на мгновение фары, иначе животное так и будет стоять на трассе.

Дороги в этой части Австралии узкие, но так как они проходят вровень с грунтом, то можно не бояться, что перевернёшься. Приходится часто съезжать на большой скорости на обочину, что меня как велосипедиста мало устраивает. Ехать на велосипеде, когда в нескольких сантиметрах проскакивает длинный фургон, занятие малоприятное. Машина здесь встречается примерно раз в полчаса, а населенные пункты и вода – километров через 300. Поэтому когда меня на грузовике догнал Терри, я с удовольствием погрузил свой транспорт в фургон и поехал с ним. К тому же, в машине было не так жарко. Местность за стеклом была однообразной, за разговорами мы незаметно достигли залива, где находится порт Аугуста, отсюда ближе всего до Алис- Спрингса. Но ребята убедили меня, что сейчас самая жаркая пора – декабрь, и путешествовать по пустыне смерти подобно, поэтому желательно побыстрей оказаться у моря, и я поехал с ними дальше.

Утром я проснулся от ощущения, что мы едем куда-то не туда, взглянул на компас – точно, едем в обратном направлении, да ещё и с другим фургоном. Сначала я подумал, что ребята, накурившись травки, что-нибудь перепутали, но потом выяснилось, что им подвернулся удачный заказ до Перта, и они передали свой фургон (с моим велосипедом) другому водителю. Меня это не очень-то устраивало. В Перте меня ждал ещё один сюрприз.

Сын Терри сел на другой грузовик, а я поехал в " Кенворде" уже в качестве напарника (до этого я показывал свои права и говорил, что работал водителем). Но за руль я сел только через 1000 км. В пустынной местности я проехал 600 км за 5 часов, порой нарушая инструкцию (нельзя ехать более 100 км в час), так как сам Терри гнал машину в этих местах 120 км в час, потому что ГАИ здесь нет.

В Мельбурне мы разгрузились, отцепив фургон, и поехали за велосипедом, он был в сохранности. Как оказалось, Терри не имеет дома, при разводе жене досталось жильё, а ему машина, которая стоит 150 тысяч долларов. В ней он с сыном и живёт, предпочитая заработок тратить на травку. Благо, в " Траке" большая спальная кабина, рядом кафе со всеми удобствами, где можно постирать и помыться дальнобойщикам. Я же навёл кое-какие справки по телефону и поехал искать русских.

Мельбурн – это почти копия Перта, увеличенная в два раза. В центре небоскрёбы и разбросанные на многие километры районы города, каждый со своим колоритом.

Есть китайские кварталы, есть индусские, есть и русские. Один из них – в пригороде под названием Денденог, куда я и приехал, получив адрес в отделе эмиграции. По указанному адресу находилось русское благотворительное общество имени Святого Иоанна Крондштадтского, которое осуществляло попечительство над домом престарелых. Здесь же, неподалёку, расположена православная церковь, куда эти старички, а также обслуживающий персонал могут ходить на службы. Здесь же расположен небольшой русский посёлок, чьи дома, впрочем, ничем не отличаются от других домов.

В Мельбурн я попал как раз на Хрисмас, то есть 26 декабря. Православное же Рождество 7 января, а до этого пост, и по канонам ортодоксальной церкви гулять на 1 января нельзя, так как разговляться следует только 7 января. Некоторые русские здесь, как и в России, предпочитают праздновать Новый год, Рождество и Старый Новый год.

Вот на празднование Нового года я и был приглашён, где, вопреки рекомендации церкви, собралось много людей. Атмосфера, надо сказать, здесь несколько иная, чем в России на подобных мероприятиях. В спортивном зале школы поставили длинные столы, прилично накрытые, хотя здесь собрались в основном простые люди.

Сначала было всё, как в России: звучали тосты, пили, закусывали, но когда дело дошло до танцев, то я попал как бы в Россию начала века. Выплясывали краковяк, польку, речку, реченьку, потом небольшой хор спел несколько песен, давно забытых нами. Все выпили изрядно, но обошлось без мордобоя. К четырём часам утра гости разъехались на своих машинах, а те, кто изрядно выпил, – на такси, оставив свои машины без всякой охраны и сигнализации.

Я познакомился со многими людьми, которые потом организовали мне экскурсию в Мельбурн. Мельбурн – красивый город, в нём много старинных построек, он очень зелёный. У каждого дома есть небольшой сад, где растут сливы, абрикосы. Это самый южный город в Австралии, и деревья здесь знают, что такое листопад. Кстати, возле домов русских растут берёзы, как напоминание о Родине. В Мельбурне я бывал в домах у многих русских, сохранивших здесь национальное хлебосольство и умение сальцо посолить, карпов наловить, самому починить машину – чего не скажешь об австралийцах или о новоприезжих русских, которые в основном с радостью пользуются услугами здешней цивилизации.

Бывал я и в более богатых домах, где уже нет старого русского уклада, но остались гостеприимство и радушие. Как я понял из разговоров, Австралия даёт возможность реализовывать свои способности, не прибегая к сделке с совестью. Люди, посетившие Россию, почти всегда возвращаются потом обратно в Австралию.

Когда я осмотрел Мельбурн и готов был двигаться дальше, мне предложили посетить скаутский лагерь, расположенный в 200 километрах на север, на одной из ферм. Я принял это предложение, так как интересуюсь скаутским движением. Было воскресенье – день, когда детей посещают родители. Не повезло с погодой.

Три дня шёл дождь, и детки, замёрзшие, сидели по палаткам, поэтому приехавшие родители многих (11 человек) забрали домой. Разбалованные городской жизнью дети к трудностям явно не привыкли. Я подумал: нам бы их заботы. 60 детей, 15 человек обслуживающего персонала, отличные палатки, еды вдоволь, кухня, заготовленные взрослыми дрова. Раз в неделю с чем-нибудь вкусненьким приезжают родители, которые хотят, чтобы их чада пожили с другими детьми у костра, пообщались, сходили в походы и так далее. Польза от этого, конечно, есть, но я бы на месте руководства лагеря загрузил детей побольше.

В гостях у скаутов я пробыл два дня, а потом решил отправиться в Тасманию. Туда пешком не пройти, а на билет в оба конца нужно 400 австралийских долларов. Деньги мне помогли заработать. Одна семья строила коттедж и платила по 100 долларов в день. Любой человек может найти подобную работу. Безработица здесь оттого, что можно жить на пособие безбедно.

13 января 1999, в свой 49-й день рождения, я сделал себе подарок – поездку с велосипедом на остров Тасмания, где и пробыл неделю.

Этого достаточно только для общего знакомства. Вот вкратце мои впечатления. Красивый остров, всё побережье изрезано заливами. Много озёр, очень живописных. Местность сплошь холмистая, зимой на вершинах бывает снег. Людей проживает мало, русские тоже есть, но совсем немного, если судить по количеству прихожан, – 50 человек в единственной русской церкви в городе Хобарте. Крупных городов нет, люди в основном занимаются фермерством. Земля дешёвая – 1000 долларов за 1 га. На фермах выращивают пшеницу, картошку, мак, коноплю, яблоки, разводят овец, коров, кенгуру, страусов. В Хобарте имеется завод по изготовлению катамаранов, на которых возят сюда туристов – тоже важная статья доходов. Для туристов есть возможность полюбоваться природой, осмотреть известную тюрьму, увидеть знаменитых тасманских дьяволов – больших крыс с очень неприятной мордой и т.д.

Я ожидал от Тасмании гораздо большего, посмотрев рекламные проспекты. Но разочарован не был: полюбовался природой, познакомился с интересными людьми – русскими, австралийцами, смешанными семьями, присутствовал при обряде крещения воды, который проводил священник Георгий. Немного странно видеть это в то время, когда в России трещат крещенские морозы. Итак, я покинул Тасманию.

Вернувшись в Мельбурн, я отправился дальше на восток, но по пути сделал небольшой крюк, чтобы посетить знаменитый Фрилинайланд. Знаменит он тем, что облюбован для жизни пингвинами, и теперь тысячи туристов по вечерам съезжаются сюда посмотреть на этих милых существ, повадками похожих на людей. По вечерам, в одно и то же время, пингвины выходят стаями из воды и отправляются спать в свои норки под лучами прожекторов, не обращая внимания на толпы многочисленных зрителей, которые стоят на специальных мостках. Владельцы этого шоу имеют немалые деньги, а туристы – возможность увидеть необычное зрелище. Здесь же имеется что-то типа зоопарка, где представлены некоторые животные в условиях, приближенных к природным. Посетители ходят среди животных, имеют возможность погладить их. Большинство из них днём полусонные и не хищные, к тому же, не боятся людей, позволяют поиграть с собой. Однако коала пребольно укусила меня своими маленькими зубками, страус клюнул в руку, обидевшись, что она пустая. А вот динго оказался более миролюбивым.

Вечером того же дня я имел удовольствие видеть прыгающего на обочине вомбата вплотную и даже потрогать его, а рядом с ним мирно паслись кенгуру. Следующая моя ночёвка пришлась на национальный парк " Виктория". Это самый южный парк, расположенный на полуострове, и является излюбленным местом отдыха для людей, увлекающихся пением. Там запрещено ездить даже на велосипеде, и я ушёл пешком на полтора суток, чтобы бродить по заповедным местам. Вход сюда бесплатный, но за ночёвку в отведённых для этого местах с кострищами и с водой надо платить $4, 5. Природа здесь очень красивая, сохранена в первозданном виде. В труднопроходимых заболоченных местах сделаны мостки.

Из Мельбурна в Сидней ведёт несколько дорог, я выбрал не самую короткую, зато самую живописную. Почти на всём протяжении вьётся она вдоль берега моря, так что есть возможность искупаться в воде, по местным понятиям, уже холодной. Так я и двигался, проезжая живописные места без особых приключений. Но судьба приготовила мне сюрприз – у меня украли рюкзак. Это случилось так: багажник моего велосипеда отвалился, и я, считая, что в Австралии спокойно, оставил рюкзак, не доезжая метров за сто к небольшому посёлку. Вернувшись через 10 минут, я не нашёл своего рюкзака. К счастью, деньги были в кармане, видеокамера, документы всегда с собой. Мне пришлось заявить в полицию.

После кражи рюкзака, уже под вечер, я отправился дальше, купив только зажигалку, чтобы не мёрзнуть, так как температура опускается до +18 градусов, а на мне только шорты и футболка. Между тем пошёл дождь, и я приналёг на педали, чтобы согреться. Тут передо мной остановилась машина, и водитель спросил, куда это я в таком виде еду на ночь глядя, ведь до города ещё далеко.

Я объяснил ситуацию, и он тут же дал мне свитер. Уже в темноте я увидел огни фермы и услышал пение. Решил зайти, попроситься под любой навес и попал на богослужение к протестантам, которые собираются по субботам. Люди оказались очень приветливыми и радушными. Одна семья предложила мне переночевать у них, я согласился. И, погрузив велосипед на грузовик, мы поехали ночевать на другую ферму, расположенную в 30 километрах от этой.

Наутро хозяин организовал экскурсию по ферме, на которой выращивают всевозможные цветы. По плантации меня возили на машине, поскольку площадью она около 100 га. На плантации работают всей семьей, правда, дочь и сын не учатся из-за этого. Цветы растут сами по себе, не требуя особого ухода, сажать их надо раз в пять лет, остаётся только собирать, в чём я им немного помог.

После обеда эти добрые люди подарили мне свою старую палатку, рюкзак и так далее, дали в дорогу еды и, благословив, отправили в путь.

Вскоре я доехал до развилки, где мне предстоял выбор: ехать ли дальше вдоль моря в Сидней, либо свернуть на Канберру. Я узнал, что дорога вдоль моря живописная, но и не заехать в столицу я не мог, хотя, по рассказам, там нет ничего интересного. Кстати, так и оказалось. Канберра – небольшой город, в котором нет даже высотных домов. Единственной достопримечательностью является новое здание парламента, необычной формы, с высоким шпилем и газонами на крыше. В городе находятся все посольства, в том числе и русское, а также жилище аборигенов, расположенное прямо на площади перед зданием старого парламента и представляющее собой вагончик с кострищем для приготовления пищи. Аборигены считают, что могут строить свои жилища где угодно на своей земле, и никто им не препятствует.

Посетил я также русскую церковь и отправился дальше в Сидней – первый по величине город Австралии, где проживает почти столько же людей, сколько и в Москве. Но площадь он занимает раза в три больше, потому что многие живут в одноэтажных домах. Ещё во Вьетнаме один человек дал мне адрес своего отца, живущего в пригороде Сиднея Минто, который был как раз по пути к центру, поэтому я решил навестить его. Мистер Колин оказался приятным пожилым человеком, живущим в небольшом домике, где я остановился на пару дней, пока наводил справки о русских поселениях. Оказывается, поблизости имеется русский монастырь и небольшое поселение для пожилых, которое я навестил. Затем я отправился осматривать Сидней, вернее, его центр. Здесь много красивых зданий, небоскрёбов, телевышка, с которой открывается вид на всё это великолепие. По заливам снуют прогулочные пароходы. С них тоже можно наблюдать прекрасный вид на город и на залив, по которому скользят парусные яхты. По выходным многие отдыхают на пляжах