По следам нашего счастья

Шум прибоя и крики чаек создавали удивительную картину зимнего вечера на морском побережье. Холодный ветер играл в волосах и забирался своими ледяными ладонями под мягкий свитер. Но парня, замершего на самом краю одинокого пирса, это явно не волновало. Он устремил задумчивый взгляд на закатное солнце, провожая небесное светило за горизонт. Но в одно мгновение за спиной раздались торопливые шаги, а на хрупкие плечи опустилась тёплая дутая куртка.
- Ты почему вышел на улицу в одном свитере? Хочешь, чтобы лечили не только меня?
- Прости, - улыбнулся омега, только сейчас ощущая, что на самом деле он сильно замёрз. – Я просто задумался.
- Пошли обратно, - сказал Джонин, обнимая своего супруга за талию. – Тебя все уже обыскались, а сейчас начнут искать и меня. А что за прощальная вечеринка без виновников торжества?
- Хорошо, - кивнул парень. – Только давай вот так чуть-чуть постоим?
Альфе не осталось ничего другого, кроме как согласиться. Он невесомо коснулся пока ещё тёплыми губами чужого виска, и прижался щекой к растрёпанной макушке. Так они и замерли, в молчании наслаждаясь звуками природы. В каких-то ста метрах от них, за стенами прибрежного ресторанчика, сейчас продолжалось веселье в их честь. Все друзья парней собрались для того, что уже ночью проводить их до самолёта, которому суждено было улететь в далёкую Германию.
- Знаешь, - наконец подал голос Кёнсу. – Мне кажется, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы рассказать тебе всю правду о себе.
Сказать, что Кай в этот момент удивился, это ничего не сказать. Он хотел уже было пошутить о том, что надеялся услышать эти слова лишь на смертном одре, но благоразумно решил оставить свои мысли при себе. Вместо этого об глубоко вздохнул и накрыл бледные ладошки своими.
- Хорошо, если ты так решил. Только давай всё-таки зайдём внутрь? У тебя уже руки ледяные.
- Нет, - покачал головой омега. – Я хочу остаться здесь. Холод помогает мне собраться с мыслями.
Альфе не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Ведь он как никто другой знал, каким его омега бывает упрямым.
- На самом деле эта история не стоила того, чтобы так отчаянно её скрывать. Но я это я, по-другому просто не умею, - усмехнулся Кёнсу, сильнее прижимаясь к своему супругу. – Начну издалека, потому что суть этой истории кроется в далёком прошлом. Жил-был много лет назад один омега. Неплохой такой парень, учился в колледже, хотел стать архитектором и строить красивые здания и сооружения. И всё бы ничего, если бы не было у него такой черты характера, как склонность к приключениям. Он был такой же любопытный, как наш Бэкхён, и однажды тоже решил переспать с омегой. Найти человека, который добровольно бы на это согласился, ему не удалось. Поэтому наш герой напоил своего лучшего друга и бессовестно воспользовался его нетрезвым состоянием. Наутро, он, конечно же, сердечно извинялся, ведь оказалось, что у жертвы есть природный альфа. Слава Богу, что тот в этот момент был на учёбе заграницей, иначе нашему герою бы не поздоровилось. Но не тут то было. Этот омега-экспериментатор и не подозревал, что является обладателем очень редкой для омег генетической аномалии, именуемой «синдромом активных сперматозоидов». Проще говоря, он имел возможность к оплодотворению. И так вот, по чистой случайности получилось, что его друг забеременел. Вот так радость! Ну естественно, что эти двое в панике, потому что отец - омега, а у папаши природный альфа в Штатах грызёт гранит науки. Как ни странно, этот парень наотрез отказался от аборта и принял единственно возможное в этой ситуации решение – рожать. Второй же оказался жутко совестливым не там, где надо, поэтому кинулся во всём помогать своему беременному от него же другу. Альфе они решили пока ничего не сообщать, а то мало ли, какая у того может быть реакция. Естественно, что ничего хорошего их ждать не могло.
Вот так и получилось, что в свои семнадцать лет горе-любовник стал отцом. Роды были очень тяжёлыми, проводил их акушер-практикант в какой-то провинциальной больнице. Ребёнок родился на удивление здоровым, но вот его папу спасти не удалось. Он потерял много крови, плюс его организм был ослабленным постоянным стрессом из-за боязни, что его семья или кто-нибудь из знакомых обо всём узнают. Ведь все девять месяцев он провёл в совершенно другом городе под предлогом стажировки. Ещё не исключается и того, что омеге во время родов могли вколоть какой-нибудь препарат, на который у того оказалась аллергическая реакция. В конечном счёте он успел только всего минуту продержать своего ребёнка на руках, после чего его сердце остановилось. Этот омега безумно любил и с трепетом ждал своё дитя, даже несмотря на обстоятельства, при которых малыш был зачат. Каждый вечер он пел колыбельные и рассказывал сказки своему большому животу и счастливо улыбался, когда ощущал толчки крохотных ножек. Он даже придумал имя своему сыну – омега был уверен, что у него родится мальчик. Так и случилось: двенадцатое января, семь пятнадцать вечера, мальчик-омега, вес – три четыреста, рост – пятьдесят четыре сантиметра. Первоначальное имя, записанное в документах ребёнка – До Кёнсу. Как ты уже догадался, этим омегой, залетевшим от другого омеги, был мой папа. Он умер спустя несколько минут после моего рождения, словно отдал свою жизнь мне.
Человек, являющийся моим биологическим отцом, в первый момент даже растерялся. Его друг умер, оставив ему новорождённого ребёнка, и с этим надо было срочно что-то делать. И знаешь, он нашёл выход из этой ситуации. Пара крупных купюр, и вот уже он – папа малыша, которого в мгновение ока стали звать Чон Кёнсу. Имя он решил мне не менять, видимо, чувствуя вину перед почившим. Через пару месяцев вернулся из Штатов папин альфа, но ему больше не суждено было встретить своего возлюбленного. На родине его ждали убитые горем родители его жениха и холодная могильная плита. О том, что у папы остался сын, никто из них не знает до сих пор.
Человек, которого я всю свою жизнь считал папой, на самом деле является моим отцом. Смешно, да? Зато теперь я понимаю, почему он запрещал мне называть его «папой» и постоянно заставлял звать по имени. Все тогда думали, что это просто блажь, а оказалось – совесть. Но почему-то она не появилась в тот момент, когда требовалось рассказать правду. Он был младшим сыном в своей семье, и его родителям было откровенно на него наплевать. Даже узнав о том, что у них родился внук, они не изменили своей позиции. Своих дедушек я видел от силы три раза в жизни. Если честно, даже этого было много, потому что они не очень хорошие люди. Видимо, папа пошёл в них – тот ещё лгун и прохвост. Но, несмотря на это, я благодарен ему за то, что он не отправил меня в детский дом.
Так мы и стали жить с ним вдвоём. Родители помогли ему с жильём и купили маленький домик на окраине Сеула. Первое время, пока меня нельзя было оставить с кем-нибудь из знакомых, они помогали и деньгами. Потом папа устроился на работу в контору одного частного детектива, секретарём. Сначала его взяли только за красивые глазки, потому что образования у него не было никакого – даже архитектурный колледж он бросил, когда появился я. Постепенно всё стало налаживаться, а вскоре папа закрутил роман со своим начальником. Это был молодой, красивый альфа, который совсем недавно ушёл из органов и решил открыть собственное сыскное агентство. Дела у него шли хорошо, отбоев от клиентов не было, а тут ещё и счастье привалило в виде его истинного омеги. Вот уж ирония судьбы, но папа действительно оказался его природной парой. Они поженились, когда мне было три года. Отца даже не смутило наличие ребёнка, потому что своих детей он иметь не мог. Вот так у меня появилась нормальная семья. Дела шли в гору, у нас появились лишние деньги, и мы стали ездить по миру. Всей семьёй мы путешествовали по разным странами, объехали, наверное, пол Европы. Чаще всего мы, конечно же, бывали во Франции – я уже рассказывал, что там живут родители отца. Знаешь, я столько лет считал этого человека своим отцом, что потом долго не хотел верить правде. Ну ведь как так можно? Человек, который вырастил меня, дал мне всё, что у него было, не являлся мне родным человеком. На самом деле, это очень больно.
И всё было хорошо, вплоть до моего четырнадцатилетия. А потом началось всё самое интересное. Папа постепенно становился каким-то странным, зашуганным, злым. Когда отца не было дома, он часто срывал на мне свою злость, бил меня и постоянно называл другим именем. Тогда я был жутко напуган и боялся кому-нибудь рассказать. Но сейчас я понимаю, что боялся я не за себя, а за него. Всё-таки тогда я очень любил своего папочку. Я часто закрывался в своей комнате и плакал, умолял его успокоиться, когда он начинал звереть. Но однажды отец решил сделать нам сюрприз и вернулся с работы пораньше. И надо же было ему попасть на один из таких приступов… Разразился большой скандал, отец ругал папу, но тот казался вообще невменяемым. Мне тогда пришлось рассказать, что это был не первый раз, когда его так накрывало. Отец всю ночь не сомкнул глаз, а утром отвёз папу в психиатрическую клинику. Обследование выявило у папы диссоциативное расстройство идентичности, или проще говоря – раздвоение личности. Человеком, который проявлял по отношению ко мне агрессию, был не мой папа. Вернее, он, только из далёкого прошлого. Как сказали врачи, он видел во мне другого человека и выплёскивал всю злость на него. С этим и было связано то, что он звал меня чужим именем. Чем это заболевание было вызвано, не удаётся установить до сих пор, потому что не всё из его прошлого удалось выяснить. Даже отец со своими связями не смог этого сделать.
А потом был год кромешного ада. Лечение не помогало: ни уколы, ни таблетки, ни психотерапия. Вторая личность папы становилось всё более неконтролируемой, что я почти не выходил из своей комнаты. Как ни странно, но на отца он реагировал спокойно и даже подпускал к себе. Во время течек я мог вздохнуть спокойно, и с чистой совестью сбежать из дома к семье Бён. Они принимали меня, как родного, потому что мама Бэкхёна дружила с моим папой с детства. Но они даже не подозревали, что я и был им родным. Госпожа Бён, в девичестве - До, была двоюродной сестрой моего настоящего папы. Бэкхён, соответственно – мой троюродный брат. Но они об этом не знают, и вряд ли когда-нибудь это станет им известно. Потому что я не вижу смысла ворошить прошлое. Для тёти, как и для всей её семьи, папа погиб в автокатастрофе. Но что-то я отошёл от темы.
С момента установления диагноза прошёл год, но улучшений не было. Папа продолжал срываться на мне, и отец не выдержал. Он просто взял и ушёл. Поначалу я винил его, потому что он фактически нас бросил. Но сейчас, прожив с папой под одной крышей три года, я его понимаю. Не каждый может выдержать этот ад, далеко не каждый. Уходить от своей природной пары очень тяжело: я видел, как отец мучился. Но ему правда нельзя было так дальше жить. Он ещё достаточно молод, красив, богат, успешен: зачем ему убивать свою жизнь рядом с больным на голову омегой и его зашуганным сыном. Хотя меня он, безусловно, любил и любит, как родного. Я тоже его люблю и очень благодарен. Отец не бросил нас совсем: он обеспечивал нас финансово и до сих пор продолжает это делать, потому что чувствует ответственность. Он нашёл папе сиделку, а мне дал денег на академию, чтобы я смог проводить больше времени вне дома. Так папа быстрее поправится.
После ухода отца у него стали чаще наступать минуты просветления. Видимо, настоящая личность осознала потерю и теперь рвалась наружу. Каждый раз он непрестанно извинялся передо мной за всё, что делал, сам того не зная. И ведь я не мог его не простить: потому что он единственный родной человек, который у меня остался. Но однажды папа рассказал мне всю правду о моём рождении. Знаешь, сначала я не поверил. Ну, просто посчитал это очередным его бредом. Но потом мой, как оказалось, отец, показал мне фотографию моего настоящего папы. Чёрт возьми, как же мы с ним похожи! Я просто папина копия, только в уменьшенном варианте. Словно он действительно отдал мне свою жизнь полностью. После такого нельзя было не поверить. Узнав правду, я загорелся желанием выяснить о своем настоящем папе всё, что только можно. Конечно, я воспользовался связями отца. Как ты уже, наверное, понял, именно благодаря им я так хорошо обо всём осведомлён. Потому что отец связан со многими влиятельными людьми и правоохранительными организациями – он один из самых известных и влиятельных сыщиков в Азии. Узнать мне удалось не много: где родился, кто родители, всю его школьную биографию, а также то, где похоронен. Знаешь, папа мечтал стать архитектором. Он с детства прекрасно рисовал, у него был невероятный талант. Я видел его работы, которые он сдавал на вступительный экзамен в колледж – они потрясающие. Я часто представляю его за очередным наброском, в испачканной грифелем футболке и обязательно с сосредоточенным выражением лица. Мне кажется, в этот момент он должен быть необычайно красив…
Что касается его альфы, то сейчас он живёт в Штатах. У него семья, прекрасная жена и двое детей. Но каждый год, в день рождения своего омеги он прилетает в Корею, чтобы положить на его могилу любимые цветы. Знаешь, судьба так жестока… Потому что день рождение моего папы совпадает с моим – двенадцатое января, а любимые цветы – алые розы. Я чувствую себя виноватым в том, что отнял его жизнь. Ведь это произошло из-за меня. Если бы меня не было, он был бы сейчас жив. По-моему, родиться и умереть в один и тот же день – это слишком для одного, ни в чём не повинного, человека.
- Перестань, - не выдержал Джонин. Теперь он наконец понял, почему Кёнсу не хотел ничего ему рассказывать. Потому что это слишком больно. – Ты ни в чём не виноват. Я уверен, что твой папа всем сердцем хотел, чтобы ты жил. Каждый родитель готов пожертвовать своей жизнью ради своего ребёнка. Ты поймёшь это, когда у нас самих появятся дети. Но перестань себя винить – не думаю, что твой папа хотел бы этого. Я уверен, что сейчас он гордится тобой. Сверху ему всё видно, и он просто не может не быть счастлив за тебя.
- Ты же не веришь во всю эту чушь про Рай, - усмехнулся омега, смаргивая непрошенные слёзы.
- Какая разница, во что верю я? – вздохнул парень, стискивая своего супруга в бережных объятиях. – Главное, чтобы верил ты.
- Я верю, - отозвался Кёнсу. Его голос дрожал от подступающих слёз, но пока ещё были силы сдерживаться. – Я очень хочу верить, что он на самом деле счастлив, - он поглубже вздохнул, стараясь вернуть себе самообладание. – Кстати, совсем забыл, - его рука скользнула в карман брюк и вынула оттуда смартфон. Озябшими пальцами он кое-как снял его с блокировки и зашёл в галерею, открывая свою самую драгоценную фотографию. – Это папа, а рядом с ним его альфа. Это они на своём выпускном вечере: как и мы с тобой, они были одноклассниками.
- Поразительно, - выдохнул Кай. – Мы так на них похожи.
- Да, - ласково улыбнулся омега. – Ну ладно я, но ты то тоже похож на папиного альфу. Я сам очень удивился. Даже проверил, не родственники ли вы. Оказалось, что просто внешнее сходство.
- Это судьба, - усмехнулся Джонин.
- Знаешь, я хочу с ним встретиться, - вдруг сказал парень. – Я хочу рассказать ему всю правду и попросить прощения за то, что отнял у него его любовь. Честно говоря, как бы жестоко это не звучало, я хотел бы, чтобы именно этот человек был моим отцом…
- Кёнсу…
- Знаю, это не честно по отношению к моему настоящему отцу, - он вздохнул. – Но ничего с собой поделать не могу. Потому что сердце кричит о том, что так было бы правильнее. Потому что вот моя настоящая семья, - Кёнсу бережно провёл пальцем по экрану телефона. – И мне ужасно больно от того, что ей не суждено было появиться на свет.
- Ты встретишься с ним, обещаю, - вздохнул альфа. – Вы поговорите, и я уверен, что тебе станет легче. Пора перестать жить прошлым, любимый. Впереди нас ждёт счастливое будущее, в котором будет ещё очень много радостных моментов. И я не хочу, чтобы оно было омрачено твоими душевными страданиями. Отпусти это.
- Я стараюсь. Я правда стараюсь, Джонин, - устало протянул его супруг. – Но это так тяжело…
На пару минут между ними повисло молчание. Кёнсу приходил в себя, а Кай снова и снова пытался осмыслить эту ситуацию. На душе стало как-то легче от того, что раскрылась эта тайна, которая слишком долго мешала их отношениям. Но в то же время пришло осознание того, как же омеге было тяжело с этим жить. И Джонин поклялся себе, что сделает всё, что в его силах, чтобы его возлюбленный отпустил себя и смог быть счастливым. За двоих – за себя и за своего папу.
- Кстати, - вдруг усмехнулся омега. – У меня есть ещё кое-что…, - он запустил руку в карман и достал оттуда маленькую коробочку с компакт-диском.
- Что это? – настороженно спросил парень. С недавнего времени он стал опасаться таких вот дисков.
- Первая брачная ночь твоего брата.
- Боже, Кёнсу! – воскликнул альфа. – Тебе не стыдно? Ты же обещал, что завяжешь с этими делами…
- А я и завязал, - улыбнулся Кёнсу. – Просто не смог не проводить эту пару в их семейную жизнь. Правда, я его ещё не смотрел. И на самом деле, даже не собираюсь.
- И что ты будешь делать с этим диском?
- А вот что, - он сделал шаг вперёд, освобождаясь от тёплых объятий, и со всей силой замахнулся. Где-то вдалеке послышался тихий всплеск воды, оповещающий о том, что цель достигнута.
- И что? – улыбнулся Джонин, снова обнимая своего супруга и плотнее запахивая на нём тёплую куртку. – Это конец?
- А вот и нет, - с улыбкой ответил омега. – Это, любимый, только начало.

***

Тёплый ветерок ласкал бледную кожу и ерошил и без того растрёпанные волосы.
- Тебе не холодно? – с улыбкой спросил Кёнсу, вытаскивая из волос своего супруга зелёный листочек.
- Нет, - отозвался парень, перехватывая его руку и коротко целуя хрупкую ладонь. – Погода сегодня замечательная.
- Согласен, - хмыкнул омега.
- Вы, До Кёнсу? – донёсся сбоку взволнованный голос, вопрошающий на ломанном корейском.
- Да, - ответил Кёнсу, оборачиваясь и встречаясь взглядом с удивлёнными карими глазами.
- О Господи! * – удивлённо выдохнул мужчина, который предстал сейчас перед парнями. – Как же ты похож на него…
- А вы, собственно говоря, кто? – тут же встрепенулся омега, для удобства переходя на английский. Хотя человек, стоящий перед ним, казался очень знакомым. Он был так похож на Джонина…
- Прошу прощения, я не представился, - ответил незнакомец. – Меня зовут Пак Кёншик, меня пригласил ваш муж.
- Это я, - подал голос Кай. На его губах заиграла улыбка, когда он заметил удивлённый взгляд гостя на своей инвалидной коляске. – Не волнуйтесь, я не инвалид и могу ходить. Просто сейчас у меня послеоперационная реабилитация, мне нельзя вставать.
- Да нет, ничего такого, - встрепенулся мужчина. – Я совершенно не хотел вас смущать.
- Вы меня и не смутили, - возразил альфа. – Кстати, Кёнсу-я, это…
- Я знаю, кто это, - подал голос Кёнсу. – Вы альфа моего папы, До Мёнсу.
- Да, - грустно улыбнулся тот. – Честно говоря, для меня всё это - большая неожиданность. Когда только ваш супруг мне позвонил, то я ему не поверил. Но потом он прислал мне вашу фотографию и пригласил прилететь сюда и встретиться с вами, чтобы лично во всём убедиться. И теперь я вижу, что похоже, это правда…
- Что ж, очень рад встрече, - улыбнулся Джонин. – Как бы ни хотелось мне с вами побеседовать, но меня ждут процедуры. Поэтому, пожалуй, оставлю вас одних. Если что, я на связи, - он ободряюще сжал ладонь своего омеги в своей, и невесомо коснулся губами нежной кожи. – Не волнуйся, милый. Всё будет хорошо.
Он ещё раз улыбнулся мужчине и развернул коляску, направляясь к дверям медицинского учреждения. Когда автоматические двери закрылись за ним, Кёнсу и Кёншик остались наедине.
- Что ж, - подал голос парень. – Могу я расспросить вас о папе?
- Конечно.

* - говорят на английском.

***

- А ты так и норовишь простудиться, - ласково промурлыкал Кёнсу, накрывая широкие плечи своего супруга тёплым пледом.
- Спасибо, - улыбнулся Джонин и потянул его за руку. – Иди ко мне, - он заставил парня опуститься на свои колени.
- Тебе нельзя напрягать ноги, - напомнил омега, стараясь сильно не наседать и одной ногой опираясь о деревянный пол террасы.
- А мы осторожно, - крепкие руки обвили тонкую талию. – Как всё прошло?
- Ты знаешь, - задумчиво протянул парень. – Это было очень… Странно. На самом деле. Так необычно наконец встретить человека, которого так давно мечтал увидеть.
- Надеюсь, теперь ты успокоился?
- Да, - вздохнул Кёнсу. – Спасибо тебе, любимый. Оказалось, что мне на самом деле это было очень нужно.
- Я знаю, - улыбнулся Кай, заправляя прядку отросших волос за чужое аккуратное ушко. – Я видел, как это мучает тебя, и решил, наконец, взять дело в свои руки. В конце концов, на то я и твоя вторая половина, чтобы помогать лечить твои душевные раны.
- Ты просто волшебник, - прошептал омега, ласково прикасаясь губами к любимым губам. – Не знаю, что бы я без тебя делал…
- Нет, - покачал головой альфа. – Это я не знаю, как бы жил без тебя. Кто бы ещё так меня нянчил и выхаживал после этой операции? Кто бы вместе со мной мучился от боли, когда восстанавливаются мышцы? Наверное, только искренне любящий человек смог бы делать всё это, ни разу меня не упрекнув. И я знаю, что ты меня очень любишь.
- Я на самом деле тебя очень сильно люблю, - отозвался Кёнсу. – Я готов ради тебя на всё, пусть даже мне самому придётся научиться танцевать, чтобы поддерживать тебя и дальше.
- Я знаю, милый, - Джонин переплёл его пальцы со своими. – Ты мне лучше расскажи, что ты узнал о своём папе.
- Да много чего, - ответил парень. – Знаешь, мы с ним, оказывается, похожи не только внешне. Почти всё, что есть во мне, досталось от него. Правда, характером я пошёл в отца. Потому что Мёнсу был нежным и ласковым, никогда ни с кем не ссорился и не плёл интриг. Это был прекрасный человек, и меня очень мучает то, что мне так и не довелось узнать его, - в глазах Кёнсу уже стояли слёзы. – На самом деле, мне очень больно от этого. Человека, которого я совершенно не знаю, я отчего-то очень сильно люблю. Иногда я даже чувствую его присутствие. Как будто он рядом со мной, обнимает и говорит что-то, наверняка очень хорошее. Я хочу думать, что папа тоже меня любит. Мне больно от мысли, что я никогда не смогу познакомить его с тобой, что он никогда не увидит наших детей, как и меня, своего собственного сына, - омега не выдержал и всхлипнул, тут же судорожно прижимаясь к своему супругу и пряча лицо на его груди. Альфа бережно прижал его к себе и невесомо поцеловал в макушку, тем самым выражая свою поддержку.
- Ты познакомишь меня с ним, когда мы вернёмся домой, - прошептал Кай в любимое ушко. – Я уверен, что он тебя услышит. Только верь в это, слышишь? Верь изо всех сил, всем сердцем. Он обязательно тебя услышит.

Уже лёжа ночью в постели, Кёнсу перебирал фотографии, которые ему отдал альфа его папы. На них они были такими счастливыми, всегда улыбающимися. Они хотели пожениться, построить дом на берегу моря и нарожать кучу детей. «Но почему судьба так жестока?»
- А что это? – спросил Джонин, замечая в ворохе фотографий блеск металла.
- Это папин медальон, - ответил омега, поднимая с постели названную вещь. – Он отдал его Кёншику, когда тот улетал в Америку. Он хранил его все эти годы, представляешь?
- Зачем же он тогда отдал его тебе? – поинтересовался парень, рассматривая красивую золотую розу, оттеснённую на тонком слое драгоценного металла.
- Он захотел, чтобы хоть что-то от папы было со мной, - ответил Кёнсу, нажимая на маленькую кнопочку сбоку и раскрывая тонкие створки. Внутри с одной стороны была фотография, с которой счастливо улыбался его папа, но вторая часть оставалась пустой. – Кёншик просил сделать эту вещь нашей семейной реликвией. Чтобы потом этот медальон перешёл по наследству к нашим детям, и так далее.
- Думаю, это было бы замечательно, - улыбнулся альфа, забирая из тонких пальцев украшение. – Давай помогу надеть.
Прохладный металл коснулся нежной кожи, а замочек на шее тихо щёлкнул. Кай бережно коснулся губами родинки, которая примостилась как раз рядом с тонкой золотой цепочкой.
- Давай спать? – ласково выдохнул он в аккуратное ушко, забирая у своего супруга заветные фотографии. Тот в ответ лишь кивнул, думая о чём-то своём.
Уже устроившись в тёплых объятиях, он всё никак не мог прийти в себя. Джонин наблюдал за ним минут пятнадцать, а потом его терпение лопнуло. Свесивший с кровати, он принялся рыться в своей тумбочки в поисках чего-то.
- Мальчик, а, мальчик? – с улыбкой протянул парень. – А почему ты такой грустный?
- Что? – удивлённо вытаращил глаза Кёнсу, когда перед его взором возникла маленькая искусственная розочка. – Джонин…?
- Да брось, Кёнсу! - рассмеялся альфа. – Давай, просто подыграй мне… Ну же!
- Хорошо, - улыбнулся его супруг, уже заметно расслабляясь. – Я не грустный! Просто никто из ребят не хочет со мной играть!
- Почему? – Кай состроил милую моську, заставляя омегу с трудом сдерживать рвущийся наружу смех.
- Потому что они не понимают, что я говорю…
- А хочешь, я буду с тобой играть? – спросил парень, прикасаясь бутоном к чужому очаровательному носику.
- Хочу! – отозвался Кёнсу, забирая цветок себе.
- А хочешь, я ещё кое-что буду с тобой делать? – игриво спросил Джонин, прижимаясь лбом к бледному лбу.
- И что же? – улыбнулся омега, обнимая его за шею.
- Я буду любить тебя. Всю свою жизнь.
- Хочу, - тихо выдохнул Кёнсу. – Я очень этого хочу.

***

Среди потрёпанных страниц любимой книжки была спрятана маленькая фотокарточка. Бумага уже изрядно замусолилась, а кое-где проявились пятна чего-то тёмного, но картинка всё равно оставалось чёткой. С фотографии счастливо улыбался красивый беременный омега, бережно обнимающий тонкими руками свой большой живот. Его улыбка была невероятно красива и заразительна, а карие глаза просто искрились неподдельным счастьем.

«Я знаю, что это глупо – писать письмо своему, ещё не родившемуся, ребёнку. Но мне отчего-то захотелось черкнуть пару строк.
Привет, малыш. Ты ещё даже не родился, но папочка тебя уже очень любит. Ты с каждый днём пинаешься всё сильнее и сильнее. Наверное, уже хочешь наружу? Ну потерпи немножко, маленький. Скоро мы с тобой встретимся. Знаешь, я уже придумал тебе имя… «Кёнсу». Красивое, правда? Тебе оно обязательно должно понравиться. Твой папа думает, что ты будешь омегой. Ты ведь согласен? О, ты сейчас очень сильно пнул своей ножкой! Значит, точно согласен.
Наверное, когда ты станешь совсем взрослым, то будешь смеяться над сентиментальностью своего папы. Думаю, мы посмеёмся над этим вместе. Но пока ты ещё не родился, я могу позволить себе чуточку вольностей. Ведь все мы люди, верно?
Я верю, что ты у меня родишься красивым и здоровым. Что ты будешь радовать своего папу улыбками и смехом, а потом и топотом своих маленьких ножек. Наверное, я и не замечу, как ты станешь совсем большим, и не успею оглянуться, когда у тебя появятся свои дети. Но пока ты ещё совсем кроха, толкаешь у папы в животике и никак не хочешь становится взрослым. Правда?
Кёнсу-я, что бы ни случилось, знай, что папа очень тебя любит. Любит и ждёт, когда же мы наконец встретимся. Я купил замечательного плюшевого мишку, который тебе обязательно понравится. Ох, что-то ты разошёлся, так сильно толкаешься… Наверно, очень хочешь увидеть мишку. Тогда появляйся на свет скорее, маленький мой. Ну всё, пора заканчивать. А то ты прямо бунтуешь… Пока, моё сокровище. Сильно не смейся, когда будешь это читать. И всё же знай – я очень сильно люблю тебя».

10 января, 199* год.
До Мёнсу.