Глава 28. Дверь открыл Майкл. Он удивленно посмотрел на часы:

Дверь открыл Майкл. Он удивленно посмотрел на часы:

– У тебя бессонница?

– Я очнулась в семь и больше не смогла заснуть, все думала и думала…

– Ливви еще в постели, ты можешь подняться в спальню.

– Как она? – шепотом спросила я.

– Хочешь кофе?

– Не откажусь!

Майкл пошел на кухню, откуда жена не могла услышать разговор.

– Чувствует себя нормально для того состояния, в котором находится. – Он сморщил нос: – Боже, я говорю как самый занудный доктор!

– Медицинский институт окончен не зря! Роль врача оставь на работе и отвечай как муж.

– У нее постоянно перепады в настроении. Единственное, что может развеселить бедняжку, – мысль о детях. Кстати, малыши возвращаются завтра.

На глазах у несчастного появились слезы, но он быстро вытер их рукой.

– Майкл, все в порядке. Поверь, до недавнего времени я тоже рыдала без остановки!..

– Да, впадать в депрессию – последнее дело, вот только не всегда получается контролировать чувства.

– Скажи, она может умереть? Майкл кивнул:

– Несмотря на то что операция прошла успешно, доля риска останется всегда. – Лицо его исказилось от боли. – Чертов рак!

Майкл стукнул кулаком по кухонному столу, серебряные приборы посыпались на пол.

– Прости, – пробормотал он.

– Не стоит извиняться. Более того, хочу сказать: сестре очень повезло с тобой. Вам обоим повезло друг с другом, – поправилась я.

– Иногда я думаю, что болезнь нам послана в наказание. За безграничное счастье приходится платить!

– Что за чепуха! Раком болеют даже дети. Неужели и они заслуживают небесной кары?! Кстати, в каком настроении сегодня Ливви?

– Вроде проснулась бодрой…

– Планирую провести у вас несколько часов. Если хочешь прогуляться – с радостью посплетничаю со старшенькой.

– Кстати, неплохая идея. Большое спасибо!

Я оставила зятя на кухне, поднялась наверх и тихо постучала в дверь.

– Войдите, – сонно пробурчала сестра.

– Привет!

Больная сидела на кровати, подложив под спину подушки.

– Здорово! – весело сказала она и приподнялась.

– Не вставай. – Я села рядом. – Как самочувствие?

– В целом нормальное, хотя есть небольшая слабость.

– Майкл сказал, что операция прошла замечательно.

– Надеюсь… Пожалуйста, открой занавески. Так темно, что становится грустно.

Через минуту яркий свет заполнил комнату. Ливви зажмурилась:

– Сейчас-сейчас, только глаза привыкнут к свету! Докладывай, как дела.

Повинуясь приказанию, я поведала старшей сестре о Томе, Саймоне, Каре с Дэном, не упомянув лишь о поцелуях с бывшим приятелем заклятой подруги. Проявленные актерские способности и те нелепые ситуации, в которые я постоянно попадала, рассмешили загрустившую Ливви. В конце концов она даже забыла о своей болезни.

– Ну, солнышко, ты меня повеселила. Говорила же, что нужно продолжать ходить на свидания с незнакомцами из Интернета! А как работа?

– Терпимо. Мы по-прежнему снимаем сюжеты о кулинарии и садоводстве, хотя недавно я сделала потрясающий репортаж.

– Бедные малыши, – произнесла со слезами Ливви, выслушав доклад о моем визите в хоспис.

– Сотрудники центра говорят, что ребятишки легче, чем их родители, переносят печальные известия. Дети просто не знают, какой жестокой бывает смерть.

– Как мать могу сказать, что неизлечимая болезнь ребенка свела бы меня с ума.

– Бен говорит, родные чувствуют вину, поскольку не смогли уберечь чадо от недуга.

– Кстати, расскажи немножко о нем.

– Замечательный парень! Добрый, отзывчивый, хотя и большой консерватор.

– Он тебе нравится? – подмигнула сестра. Я покачала головой:

– Только как друг. Кроме того, Уилл играет вместе с Беном в регби по выходным. Так вот, он подозревает, что мистер Томас – гей.

– Подошли к нему Ричарда. Этот проныра выяснит наверняка.

– Ни за что на свете! – расхохоталась я. – Во-первых, Дик – просто чума. Во-вторых, нехорошо совать нос в чужие дела. В-третьих, Бен вызывает искреннее уважение за то, что самоотверженно, за чисто символическую плату помогает смертельно больным детям не падать духом.

Лицо старшей Монро снова помрачнело.

– Ты беседовала с Мэтью и Эмили о раке? – нарушила молчание я.

Да, немного. Выхода не было, ведь мне придется провести в постели довольно много времени. На самом деле папуля просто шепнул малышам, что у мамочки не в порядке кровь, и поэтому она быстро устает и часто спит. Зайчата задали несколько вопросов и успокоились, а я до сих пор трясусь: на следующую неделю врачи назначили первую процедуру химиотерапии.

Я сжала руку бедняжки:

– Ты у нас сильная. Справишься, вот увидишь.

– Я очень боюсь, сестренка! Как организм отреагирует на лечение – неизвестно. Последствия могут быть самыми тяжелыми…

– Например?

– Медсестра сказала, что процесс занимает от одного до пяти часов. На различных стадиях болезни раковые клетки неодинаково реагируют на инъекции. Будет часто тошнить, пропадет аппетит и •выпадут волосы. Препараты, борющиеся с раком, доктора назначают одновременно с какими-то анальгетиками, которые тоже имеют побочные эффекты. – Сестра открыла тумбочку рядом с кроватью и решительно произнесла: – Достань то, что там лежит.

Я вытащила зеленую папку.

Ливви беспокойно оглянулась на дверь.

– Это будет наш секрет, Майкл не должен видеть, иначе разозлится не на шутку, – прошептала она.

Внутри лежало несколько листов бумаги, исписанных красивым почерком моей старшей сестры, а также штук двадцать фотографий Мэтью и Эмили.

– Хотелось бы оставить детям на память что-нибудь о себе, в случае если…

– Милая, ты не умрешь. Но идея просто замечательная!

– Давай вместе соберем для них две шкатулки, в которых хранились бы памятные вещи.

Я взяла фотографии. На одном снимке сынишка Ливви измазал лицо в шоколаде. На другом фото сладко спала новорожденная дочурка, на третьем – вся семья выехала к морю на летние каникулы.

– На бумаге – смешные случаи и забавные истории, которые происходили с детьми. Вот рассказ о любимой скатерти Мэтью, которую он везде таскал с собой, это – о рождественской постановке, где он играл овечку и случайно вместо «Бе-е!» сказал «Му-у!». А здесь про то, как Эмили однажды весело сходила на прием к терапевту и как в прошлом году девчушка мечтала стать балериной, надела пачку и носила целое лето. Взрослые очень любят слушать о своих детских причудах. Кто же расскажет им об этом, если не мать? Сомневаюсь, что Майкл помнит хотя бы парочку анекдотических ситуаций…

– Чем я могу помочь?

Ливви затолкала фотографии и листы в папку и убрала ее в тумбочку.

– Купи, пожалуйста, файлы, клей и две вместительные коробки с веселыми рисунками, мы положим туда детские вещи: первые ботиночки, соску и так далее.

– Будет сделано.

– Кроме того, хотела попросить еще кое-что: если я умру, станешь опекуном моих детей? Естественно, на пару с Майклом. Он безмерно обожает малышей, но заменить мать ему будет гораздо труднее, чем тебе. Помогай им принимать решения. Ну и обнимай почаще…

– Солнышко, не расстраивайся. Ты будешь жить долго и счастливо, вынянчишь целую дюжину внуков.

– В любом случае подумай, сможешь ли взять на себя такую ответственность. Если нет, я обращусь к маме.

– Не нужно, Ливви. Отвечаю: «Да!»

Сестра с облегчением вздохнула и закуталась в одеяло.

– Спасибо, Джесс! Теперь, когда все решено, можно сосредоточиться на лечении. Не сочти за грубость, но я почти отключаюсь…

Я сидела в комнате, пока сестра не уснула, смотрела на ее красивое безмятежное лицо и думала: «Что принесет нам будущее?»