Глава 7

Молчание аппаратов поразило меня.

Ни пиканья.

Ни вдохов.

Я хотела, чтобы со мной был iPod; заглушить чем-нибудь тишину в палате. Мэдисон лежала на кровати. Ничего не изменилось – кроме ее отсутствующего сердцебиения и неподвижности грудной клетки.

— Можно мне минуту? – спросила я. Слова звучали глухо, будто были произнесены через слой ваты. Майор замялся. Задавался ли он вопросом, что я делаю?

Я стиснула зубы, сосредотачиваясь на Мэдисон, ожидая, когда Майор выйдет. Когда он, наконец, это сделал, я подошла к ней. Ее глаза были закрыты, будто она спала. Я всегда считала, что смерть уродлива, ужасна и угрожающая. Вместо этого она маскировала себя в спокойствии и тишине.

Я потянулась, мои пальцы остановились в дюйме от ее руки, закрыв брешь, я дотронулась до ее холодной кожи. Я присела рядом на кровать, уткнувшись лбом в холодное одеяло рядом с ее телом. Не было слышно ни звука.

Маленький шарик беспокойства, который появился в моем желудке, когда я впервые услышала о миссии, теперь превратился в пульсирующий страх под кожей. Смотря на тело Мэдисон, я вынуждена была посмотреть правде в лицо. Убийца будет возле меня; кто-то, кто вырезал А на коже своих жертв, как художник, подписывающий свои работы.

В тот момент без предупреждения открылась дверь. Я поднялась на ноги, вытирая слезы, которые грозили потечь из глаз. Я хотела огрызнуться на Майора, что дал мне мало времени.

Но это был не Майор.

Алек осторожно закрывал дверь за собой. Я отвернулась и села на кровать, мои пальцы покоились на руке Мэдисон. Почему он здесь? Разве он не должен был прощаться с Кейт?

Алек подошел ближе.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как ты думаешь, я себя чувствую?

Его взгляд остановился на мне, добрый и понимающий, и я сжала вместе губы, чтобы себя контролировать. Я не могла рисковать, разбиваясь на части перед ним.

— Я знаю, что это тяжело для тебя.

Я оступилась.

— Что ты знаешь? О том, как лгать семье? Или о том, как улыбаться им, смеяться с ними, прикидываться их мертвой дочерью? Смотреть в их лица и видеть радость от возвращения дочери, зная, что это все ложь? — Больше слов грозились вырваться; правда, о том, как мне страшно, о беспокойстве совершить ошибку новичка и в конечном итоге умереть. Но я проглотила их обратно. Если Алек узнает, как я напугана, его раздражающие защитные меры только усилятся.

Алек протянул руку, чтобы притянуть меня в свои объятия, но я прижала ладони к его груди. Мне не нужна была его жалость, его утешение. Он не отпускал. Ощущение его ладоней на моих руках, теплых и успокаивающих, сломало мое сопротивление. Я позволила ему обнять меня, позволила его древесному аромату охватить мои чувства, позволила этому оградить меня от боли. Я чувствовала, как от его прикосновений замедляется мой пульс, как мои мышцы расслабляются, впервые за последние дни.

— Тесс, никто не ожидает от тебя совершенства, что ты выполнишь эту миссию, как машина. Ты можешь быть злой и разочарованной, тебе позволительно сделать несколько ошибок.

Это была единственная вещь, которую я не могла себе позволить. Оговорка или мимолетный сбой моего Изменения и миссия провалена — или я закончу с проволокой вокруг моей шеи.

Кончики его пальцев погладили меня, и я снова растаяла.

— Ты же знаешь, что делаешь это и для них? Для родителей Мэдисон. Ты пытаешься поймать человека, который убил их дочь. Ты разве не думаешь, что это считается, в какой-то мере? Этот монстр бродит по улицам, выискивая себе новую жертву, и ты ключ к его обнаружению и поимке. У тебя есть возможность сохранить жизни. Просто подумай об этом таким образом, — он убрал обратно прядь в мой пучок. – Все будет в порядке. Я буду рядом с тобой.

Как у Алека всегда получалось находить нужные слова, чтобы повлиять на меня? Или, возможно, это была реакция на его мягкие прикосновения к моей коже. А, может, и то и другое.

— Майор ждет, — сказал он, наконец.

Я кивнула ему в грудь. Алек дал мне время, чтобы внутренне собраться, прежде чем открыть дверь и позвать всех остальных в комнату.

Я избегала взгляда Майора, но не пропустила взгляд, которым он обменялся с Алеком. Двое мужчин, которые выглядели, будто принадлежали к ОЭС, подошли к кровати, хотя они могли быть и могильщиками в своих черных костюмах и галстуках. Они унесли тело Мэдисон прочь, оставив пустую кровать.

Я посмотрела на отпечаток, оставленный телом Мэдисон на матрасе.

— Неужели я должна...?

— Мы сменим его, — сказал Майор. Медсестра подсуетилась и занялась кроватью, оставив ее в чистоте и со свежими простынями. Она ни разу не посмотрела в глаза ни одному из нас. Закончив с кроватью, молча вышла. Теперь в комнате остались только я, Майор и Алек.

— Вот, теперь ты можешь подготовиться.

Я взяла больничный халат, из хрустящей и холодной материи, из рук Майора.

— Вы не возражаете? — я взглянула на халат, потом на дверь. Майор вышел первым и Алек, подарив мне ободряющую улыбку, последовал за ним.

Трясущимися руками я положила халат на кровать и стала раздеваться. Это работа, напомнила я себе. Речь не шла о моем комфорте. Я сняла свою последнюю вещь и надела халат через голову. Дрожь прошла по моей спине, когда тело соприкоснулось с холодной тканью.

Раздался стук в дверь.

— Ты уже все? – спросил Майор.

Он не обладал большим терпением.

Я забралась на постель и натянула на себя одеяло. Дверь отворилась, и вошел Майор. Алек колебался, но увидев меня на кровати, и что мое тело достаточно скрыто, по его мнению, зашел.

Раздался другой стук. Родители Мэдисон? Я еще не была готова.

Майор пошел к двери, а Алек сел на стул возле кровати.

— Это только доктор.

— Но он увидит, что я еще не Мэдисон.

Алек кивнул:

— Все в порядке. Майор решил рассказать ему. Он никому не скажет.

— Как вы можете быть такими уверенными?

— Майор уверен.

Лысый высокий мужчина вошел в палату.

— Это доктор Фонсека. Он подготовит тебя перед встречей с родителями Мэдисон, — сказал Майор будничным тоном. Я не успела узнать, что значит «подготовка», потому что врач и Майор подошли ближе к моей кровати.

Глаза доктора Фонсека поднялись, встретившись с моими, прежде чем вернуться обратно к карте Мэдисон. Он увеличил дистанцию между нами. Небольшой блеск от пота покрывал его лоб, и его воротник был пропитан насквозь. Я не телепат, но знала, что доктор был очень напуган.

— Тесса, время твоего превращения в Мэдисон, — сказал Майор.

Перед доктором Фонсека? Мужчина держал наготове шариковую ручку так крепко, что его пальцы побелели.

— Чего ты ждешь, Тесса? – рявкнул Майор.

Доктор Фонсека держал глаза приклеенными к своим бумагам.

Я позволила себе расслабиться и измениться. Кожа ослабилась и начала изменяться, кости удлинялись. Вздох нарушил мою концентрацию. Я закрыла глаза, заставляя свое тело закончить то, что оно начало. И когда ощущение ряби закончилось, Тесса исчезла и была заменена на Мэдисон Чамберс.

Я открыла свои глаза, и какое-то неприятное ощущение появилось во рту, от того что я увидела. Доктор Фонсека прижался к дальней стене, прижимая медицинские файлы, как щит, к своей груди. Взгляд Алека ожесточился, будто был позаимствован у Майора. Я никогда не видела кого-нибудь, кто бы боялся меня, но не было никаких сомнений насчет того, что я увидела в глазах доктора Фонсеки. Жизнь в ОЭС заставила меня забыть мою подлинную сущность – фрик, отклонение от нормы. Не одаренное чудо, во что всегда хотел заставить поверить меня Майор.

— Доктор? – голос Майора разрезал тишину, как бритва.

Фонсека с явным трудом отвел от меня взгляд и посмотрел на Майора, точнее на место над его головой.

Огрызнувшийся Майор напомнил мне ротвейлера.

— Доктор. Делайте свою работу.

По всей видимости, доктор Фонсека не знал, что приказы Майора выполняются без колебаний. В одну долю секунды Алек метнулся к углу комнаты в сторону доктора.

— В чем проблема? – выплюнул он. Глаза Фонсеки скользнули по мне и Алеку, видимо доктор еще не боялся его настолько, чтобы приблизиться ко мне. Алек потянулся к металлическому стулу и разломал его ножки надвое. — Не только она опасна.

Я задавалась вопросом, почему Майор позволил Алеку сделать это. Чтобы получить удовольствие от того, что другие увидят, на что способны агенты ОЭС?

Доктор Фонсека споткнулся, торопясь подойти ко мне. Его руки дрожали, когда он клал несколько электродов на мои руки и грудь. Я отодвинула свою руку, когда доктор пытался подключить меня к капельнице. Игла в его дрожащих руках заставила меня нервничать. Он скорее ткнул бы в глаз, чем безопасно ввел ее в мою руку.

— Зачем мне это нужно делать? – я подпрыгнула от незнакомого голоса, исходящего из моих уст. Он был тоньше, чем мой собственный. И моя рука – рука Мэдисон – была такой бледной и худой. Ее мышцы должны были болеть после нескольких недель в коме. Но, к счастью, я не чувствовала себя слабее, чем раньше, только по-другому.

— Потому что Мэдисон нужны лекарства. Радуйся, что мы смогли убедить врачей, что ты можешь дышать самостоятельно, — ответил Майор.

Я протянула руку. Доктор Фонсека глубоко вдохнул, и его руки успокоились. Я вздрогнула, когда игла проколола тыльную часть моей ладони.

— Что там? – кивнула я в сторону прозрачной жидкости в пластиковом мешке капельницы.

— Не о чем беспокоиться, — голос Майора прозвучал так, будто его ничего в мире не заботило, но глубокие морщины вокруг его глаз подсказывали, что он не так спокоен, каким притворялся. Это был большой день и важная миссия, и это было тяжело даже для беспристрастного Майора. И я была единственной, кто мог ее выполнить.

Мой пульс участился и это отразилось раздражающим бип-бип на аппаратах. Алек подошел ко мне.

— Все будет хорошо.

Его глаза прошлись по моему лицу, задержавшись дольше на чертах Мэдисон, будто он пытался привыкнуть смотреть на них.

Я заставила мышцы моего, или точнее лица Мэдисон, расслабиться. Мои пальцы проследили шрам на горле, где убийца душил Мэдисон проволокой. Он шел практически вокруг всей моей шеи. Я медленно опускала руку ниже, пока не почувствовала то место на груди, где убийца оставил свою метку. Задрожав, я выпрямилась назад.

Доктор Фонсека тихо кашлянул.

— Я закончил здесь.

— Хорошо, — Майор поднял мобильный телефон к уху. По-видимому, правило нет-мобильным-телефонам-в-больнице не относилось к нему. – Мы будем готовы через несколько минут. — Я не знала, кто был на другом конце провода или что они говорили, но Майор выглядел удовлетворенным, когда повесил трубку.

— Где родители Мэдисон? – спросила я.

— Они до сих пор разговаривают с другими врачами об улучшении состояния Мэдисон и возможности, что ты скоро очнешься.

«Ты» касалось только меня. Придется привыкнуть, что я притворяюсь Мэдисон. Она не была намного выше меня, но она была тоньше и ее грудь была даже меньше моей. Я взяла прядь ее темно-русых волос. Они ощущались более гладкими, чем мои собственные и прямо спадали до моей груди.

— Твои волосы выглядят не совсем правильно, — сказал Алек.

Он запустил руки в мои волосы. Дрожь прокатилась по моему позвоночнику, и я расслабилась от прикосновения его теплых ладоней. Алек замер, когда наши взгляды встретились. Я не могла сказать, что скрывалось за его взглядом. Он разорвал зрительный контакт и начал путать мои волосы. Алек был таким нежным.

— Так лучше, — он отстранился, но я сразу же захотела вернуть его прикосновения.

Мобильный телефон Майора начал вибрировать.

— Пора идти, — он открыл дверь, но не вышел. – Рональд и Линда Чамберс будут здесь в любой момент. Вспомни все, что ты читала о Мэдисон. С этого момента и пока мы не найдем убийцу, ты Мэдисон. Тесса мертва.

Тесса мертва.

Что-то схватило мои внутренности и скрутило. Если бы я могла проголосовать за решение кому жить, а кому умереть – Мэдисон или мне – не было бы никаких сомнений. У Мэдисон были родители, брат, родственники, даже экс-бойфренд, который ее любил; у меня не было никого.

О чем я думаю?

— Ты меня слышишь?

Я кивнула, не доверяя своей речи. Внезапная волна спокойствия окатила меня, чужая и агрессивная, и я почувствовала, что мое тело негодовало от ненужных эмоций. Они были не моими. Мои глаза бросились к Майору, он до сих пор задерживался в дверях. Мог ли он манипулировать тем, что я чувствовала?

Алек колебался, будто хотел что-то сказать. Я не могла удержаться, чтобы не встретиться с ним взглядом. В его взгляде было беспокойство и что-то еще – что-то более мягкое, что я не могла распознать. После быстрого взгляда на Майора он ободряюще улыбнулся, и они вышли.

Доктор Фонсека остался. Он еще раз проверил аппараты и капельницу. Я вздрогнула, когда игла двинулась в моей руке, и он быстро извинился. Фонсека больше не говорил, ровно, как и не смотрел в мои глаза.

Одно было точно: Майор был прав, люди боялись наших сил, боялись того на что мы способны. Это первое, чему он учил Холли и меня, когда мы приехали в штаб ОЭС.

Я никогда не чувствовала, что его слова правдивы, так ясно как сейчас.

Голоса за дверью привлекли мое внимание. Я откинулась на подушки и закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание, наблюдая за входом сквозь ресницы. Дверь начала открываться. Это было оно. И в моих руках была возможность не испортить это.

Я не могла провалиться. Я не хотела все испортить.

С этого момента, Тесса была мертва.