Глава 3

На следующее утро началась моя подготовка к заданию «Стать Мэдисон Чемберс». Грустно было осознавать, что жизнь восемнадцатилетней девочки так легко изобразить в восьмидесяти аккуратно напечатанных страницах. В отчете черным по белому было написано все, что мне нужно знать, чтобы влиться в семью и круг общения Мэдисон. По крайней мере, так считал Майор.

Кейт проделала отличную работу, собирая информацию из мыслей матери и друзей Мэдисон. Но в файле так и не было информации о чувствах Мэдисон, ее мыслях, вообще о ее жизни. Это было похоже на то, как ты пытаешься убедить кого-то понять, что музыка прекрасна, просто взглянув на ноты.

Мэдисон весила 3240 грамм, когда родилась. Она начала играть на пианино в семь лет. У нее была кошка по имени Флаффи, которую ей подарили на девятый день рождения, а еще у нее был брат-близнец, Дэвон. Она любила печенье с арахисовым маслом, а еще у нее была аллергия на тунец и каперсы. Она была в группе поддержки, пока не случилось это нападение.

Из папки выпала стопка фотографии и рассыпалась у моих ног. Я наклонилась, чтобы поднять их, а потом начала их рассматривать. Вот Мэдисон-малышка в костюме кролика. Вот на этой Мэдисон постарше вместе с другими смеющимися девочками, на зубах у нее брекеты. А здесь Мэдисон обнимает папу и брата.

Я даже не хотела думать, откуда у ОЭС эти снимки.

На фотографиях Мэдисон такая жизнерадостная: везде блестящие светлые волосы, яркие голубые глаза и счастливые улыбки. И кто-то забрал у нее этот свет.

Я закрыла папку — в уголках глаз начали появляться слезы. Я не хотела знакомиться с Мэдисон, не хотела узнавать ее причуды и интересы, потому что все это делало ее слишком настоящей. А это было неправильно.

— Тесса?

Это был Алек.

Я закрыла лицо руками — мысленно поблагодарив мою водостойкую тушь — и поправила хвост.

— Заходи.

Дверь со скрипом открылась.

Алек занял почти весь дверной проход и выглядел как никогда высоким и мускулистым. Он никогда раньше не входил в мою комнату, и не было похоже на то, что все может вскоре поменяться. Иногда мне было интересно, почему все-таки он так не хочет входить. Я часто думала, что он, возможно, не настолько доверяет себе, чтобы оставаться наедине со мной. Но я знала, что я просто хотела так думать.

— С тобой все в порядке?

Я почувствовала, как загорелись щеки.

— Да, в порядке. Ты что-то хотел?

На минуту мне показалось, что он смотрит сквозь меня. Его глаза были так напряжены. Помнит ли он, что произошло прошлой ночью? В животе потеплело, но вот Алек прокашлялся.

— Майор хочет, чтобы мы начали подготовку сегодня.

— Хорошо, без проблем.

У нас толком и не было занятий по выходным, но до начала задания оставалось не так много времени. Алек задержал свой взгляд на мне на минуту, прежде чем скрыться из виду.

— В додзё через десять минут. Не опаздывай.

Неужели мне почудилось то, как он смотрел на меня? Я потрясла головой, чтобы избавиться от этой мысли.

Я вытащила обычные серые штаны и белую футболку из шкафа. Я только собралась одеваться, и тут появилась Холли с влажными волосами от утреннего занятия по плаванию. Ее натуральный цвет волос, красивый светло-коричневый, уже проявлялся у корней.

— Уже уходишь?

— Да, Алек ждет меня в додзё через, — я взглянула на часы, — девять минут.

Она отобрала у меня одежду и бросила на пол.

— Ты это не наденешь.

— Слушай, Холли, мне сейчас некогда слушать твои модные советы.

Да и терпения на это у меня тоже не хватало. Милый вид не позволит мне остаться живой на задании.

— Не глупи. Ты будешь на занятии с Алеком один на один. Послушай внимательно: один на один. С Алеком. Это твой шанс!

Если бы она видела нас прошлой ночью, она бы поняла, как все безнадежно.

— Ты знаешь, насколько Алек сосредоточен на тренировке. Да даже если я голой в додзё приду, он и то внимания не обратит.

— Посмотрим.

Я плюхнулась на кровать и стала наблюдать, как Холли изучает свой ящик в шкафу. Если уж она что-то вбила себе в голову, она прилагала к этому все усилия, а я с Алеком были на первом месте в списке необходимых дел.

Она бросила какую-то одежду на меня, и эта одежда попала прямо в лицо. Я почувствовала запах персика и ванили, когда сняла ее с головы. Это была белая футболка. Без всяких возражений я ее натянула.

— Ну и что такого хорошего в этой футболке?

Холли показала мне на грудь.

— Холли!

— Смешно ведь!

Я застонала. Большими красными буквами на груди было написано: «ПОЖАЛУЙСТА, КОГДА РАЗГОВАРИВАЕШЬ, СМОТРИ МНЕ В ЛИЦО — ГРУДЬ ТЕБЯ НЕ СЛЫШИТ».

— Я это не надену.

— Еще как наденешь. И вот еще, возьми эти спортивные штаны. Они не так висят, как твои.

У меня не было сил ни спорить с ней, ни справиться с той суматохой, которая творилась у меня в голове с тех пор, как я увидела Мэдисон. Я надела брюки Холли. По крайней мере, они были черные, и на них не было никаких надписей.

Я взглянула на часы.

— Отлично, я опоздала, — сказала я, выбегая из комнаты.

— У тебя отличные ноги! — крикнула мне вслед Холли.

— Не бегать по коридорам! — закричала миссис Финниган, секретарь Майора. Я никогда не видела, чтобы она бежала по коридору, но она-то и в дверь едва втискивалась, так что сомневаюсь, чтобы это было ей под силу. Я побежала по лестнице, чтобы поскорее уже попасть на первый этаж.

Через минуту я вбежала в додзё, запыхавшись от того, что бежала четыре этажа. Я смотрела на зеленые маты, зеркала во всю стену и боксерские груши. Алек тренировался делать хай-кики у одной из груш. Я застыла в дверях. На нем не было футболки, только черные спортивные штаны. У него напрягались мышцы при каждом ударе, а искусственный свет галогеновых ламп окрашивал его кожу в золотистый свет. Большая черная татуировка дракона красовалась на правом плече, скрывая шрам, который он заработал в детстве. Он упал с перил и пролетел вниз два этажа, а после этого родители оставили его в переполненном торговом центре как раз в канун Рождества. Он не должен был выжить после падение, но его Изменение спасло его. Алек всегда говорил, что Изменение помогло ему обмануть смерть, а ОЭС помог выжить.

Не взглянув на меня, Алек сказал:

— Ты опоздала на две минуты.

Он еще раз ударил по груше, и обернулся.

Его глаза сразу же привлекла надпись на моей футболке. Тепло разлилось у меня в теле, и я пообещала себе позже поблагодарить Холли.

Он оторвал взгляд от моей груди и взглянул в лицо, не выказывая и доли смущения.

— Классная футболка, — сухо сказал он, — а, и двадцать отжиманий за опоздание.

Улыбка пропала с моего лица. Я подошла к Алеку, изо всех сил стараясь открыто не восхищаться видом его грудных мышц.

— Ну Алек! Не будь таким грозным! Ты же не Майор.

Его серые глаза смотрели прямо в мои, выражение лица было серьезным.

— Тридцать отжиманий, Тесс.

Голос у него был натянут.

Каждый раз, когда он называл меня так, мне хотелось упасть ему в объятья и позволить удержать меня. Много лет назад так меня называла мама. Тогда, когда она еще беспокоилась обо мне, а, может, и любила.

Я встала на колени и перенесла вес на руки. Первые несколько отжиманий были нормальными, следующие не очень, а пока я досчитала до двадцати, руки начали дрожать.

— Тебе надо чаще тренироваться. У тебя в руках практически нет мышц.

Какого черта? Он что, шутить пытается? Не такие уж у меня и плохие руки. Не всем же быть такими сильными и мускулистыми, как Алек. Да и, если честно, никто не мог с ним сравниться.

— Заткнись! — крикнула я.

Я еще раз отжалась. Осталось всего десять раз. Мат подо мной был такого же бледно-зеленого цвета, как больничная пижама Мэдисон. Яркий образ ее хрупкого тела пронесся у меня перед глазами. Руки расслабились, и я упала лицом на мат. Резкий запах пота и носков ударил мне в нос.

— Тесс?

Алек тепло приобнял меня. В его голосе слышалось беспокойство.

Он сел позади меня, и нас окружила тишина.

— Хочешь об этом поговорить?

И вдруг я захотела поговорить с ним, захотела рассказать ему все — гораздо больше, чем мои мысли о Мэдисон. Я отодвинулась.

— Нет. Давай заниматься.

— Уверена? Я могу сказать Холли и Таннеру, что тренировка переносится.

Я вскочила на ноги.

— Все в порядке.

После этого Алек серьезно принялся за меня. Уж поверьте. Мои хай-кики были ужасны. В них не было силы. Я ужасно целилась и запыхалась уже через несколько минут. Но каждый раз, когда я пыталась собраться с силами, меня настигали мысли о Мэдисон. Мэдисон, моя ровесница, которая лежала сейчас и умирала. Девочка, которая хотела стать ветеринаром. Девочка, которая хотела на год уехать за границу после окончания школы. Девочка, которой никогда уже не будет.

— Давай взглянем, как ты сможешь избавиться от нападающего.

Я кивнула, потому что рада была отвлечься.

Алек схватил меня за талию и попытался тянуть. Мои попытки наступить ему на ногу или пнуть, в лучшем случае удавались лишь наполовину. Ощущение его обнаженного торса, прижатого к моей спине, не было чем-то, от чего я бы отчаянно пыталась избавиться.

— Ты даже и не пытаешься. Тесс.

Его губы щекотали мне ухо, когда он говорил, а по телу бежала дрожь. Мои мышцы расслабились, любое желание защищаться пропало. Его близость казалась такой хорошей, такой правильной. Я положила голову ему на грудь. Он пах, как весеннее утро в лесу, как мята, с пряными нотками. Глубоко внутри я понимала, что мне не стоит так страстно желать этой близости. Я вообще не должна его хотеть. Он не был моим, чтобы я его хотела.

Он оцепенел, когда наши взгляды встретились.

Я все еще помню первый раз, когда его увидела. Алек и Майор стояли в своих нарядных костюмах среди потрепанной мебели и пустых бутылок из-под пива, захламляющих гостиную мамы. Несмотря на мой страх и смущение, его серые глаза успокоили меня, а улыбка убедила, что с ним я буду в безопасности.

А сейчас я не могла прекратить смотреть на его губы. Медленно он отпрянул от меня.

— Алек?

Голос Кейт разразился во мне громом. Алек отпустил меня и отступил назад. Кейт стояла в проходе, ее медные глаза были прищурены. Не уверена, как долго она на нас смотрела, но было очевидно, что она была в ярости, несмотря на то, что ничего не случилось. Крошечной части меня было стыдно за то, что я хочу Алека. Он был с Кейт. Мне не должен нравиться кто-то, у кого есть девушка, но я ничего не могла с этим поделать. Мне он нравился с того самого дня, как Алек забрал меня из дому, задолго до того, как появилась Кейт. Иногда мне казалось, что я никогда не прекращу хотеть его.

Кейт ухмыльнулась.

— Классная футболка. Жаль только, что у тебя и груди-то толком нет, что уж тут говорить.

Я скрестила руки на груди, отводя взгляд от Кейт. Я не позволю ей наслаждаться чтением моих мыслей.

— Кейт, прекрати.

Голос Алека звучал предупреждающе.

Он посмотрел на меня с виноватой улыбкой, но мне не нужна была его жалость, особенно после того, что только что сказала Кейт.

— Я думала, мы собирались фильм посмотреть. Помнишь?

Я терпеть не могла то, каким писклявым становился ее голос, если что-то шло не так, как она хотела. Я хотела, чтобы Алек на это не повелся, чтобы он ничего с ней не смотрел. Ночи кино были нашей традицией.

Он взял полотенце и вытер лицо.

— Не могу. Мы с Тессой готовимся к заданию. Холли и Таннер тоже скоро придут.

Он добавил последнее, чтобы успокоить Кейт, у которой было такое выражение лица, будто она лимон съела. Через минуту она обвила руками шею Алека и притянула его к себе. Кейт словно присосалась к нему губами. Я так хотела, чтобы он ее оттолкнул. Я хотела, чтобы он целовал меня так, как целует Кейт.

Я отвернулась от них и попила из фонтанчика, пытаясь стереть из памяти картинку целующихся Кейт и Алека. Звуки пронзительного хихиканья Холли и баритон смеющегося Таннера заставили меня успокоиться, и я наконец-то смогла вновь осмотреть комнату. Алек подошел ко мне; слава Богу, Кейт ушла.

Таннер надел свою сережку в нос. Саммерс запрещала надевать ее на тренировки или задания. Я всегда представляла быка, следящего за красной тряпкой, когда видела его, хотя Таннер был такой тощий, что скорее был похож на ходячую палку, а не на быка. Холли была рада участвовать в подготовке, даже несмотря на то, что она не могла сама отправиться на задание.

Они вдвоем встали у входа и смотрела на меня с Алеком до тех пор, пока я не почувствовала, что сейчас умру от стеснения. Алек прокашлялся.

— Таннер и Холли, спасибо, что пришли. Майор считает, что мы должны быть готовы к любым неожиданностям, а это означает и возможность того, что Тесса столкнется с кем-то из Иных.

Я сделала шаг назад. Я всегда знала, что Иной может быть убийцей, но я как-то не осознавала этого до конца и никогда не рассматривала потенциальной возможности драться с кем-то вроде меня. Это раскрыло столько возможных опасностей, о которых я даже думать не хотела, не то, что преодолевать их. Убийца мог бы иметь способность управлять мной и сделать меня податливой, мог отравить меня или оглушить своим прикосновением, мог заставить поверить ему против моей воли. И это были лишь те способности, которые вдруг приходили мне в голову. А ведь могло существовать несчетное количество других. Я могу вступить в схватку, не зная, вооружен ли мой противник или нет, и не догадываясь, насколько сильно его оружие. Как я даже могу предположить, что останусь в безопасности?

Алек вновь положил руку мне на плечо, но на этот раз я не одернулась. Мой взгляд был прикован к нему, и я знала, что он может прочитать тот страх и ужас, который написан на моем лице. Его пальцы сжались, во всем теле чувствовалось напряжение.

— Мы не знаем наверняка, Иной это или нет. Если бы я думал, что такое возможно, — он сделал паузу перед тем, как продолжить, — я бы не позволил, чтобы с тобой что-то случилось.

Я смутно осознавала, что позади нас стоят Холли и Таннер, сейчас здесь существовали лишь мы с Алеком. И тут меня поглотила реальность. Я ведь буду совсем одна, в ловушке в доме Мэдисон, в ее теле, в ее жизни. Я встречу людей, которых не знаю, людей, которые могут мне солгать о прошлом Мэдисон и о преданности. Я буду главной целью для убийцы, который не только имеет преимущество передо мной, из-за того, что он знает Ливингстон, но еще и из-за того, что он может иметь Изменение.

— Ну и что конкретно мы должны делать? — спросил Таннер.

Алек вдруг сразу расслабился.

— Я хочу, чтобы вы напали на Тессу, используя ваши Изменения. Холли, ты попробуешь застать ее врасплох.

Холли с нетерпением кивнула.

— Не то, чтобы на тебя нападет кто-то невидимый, — сказал Алек, заметив тревожное выражение моего лица, — но это улучшит твои ощущения и поможет сосредоточиться. Не доверяй глазам — используй уши. Таннер будет тебя отвлекать. Теперь закрой глаза, чтобы у Холли была возможность исчезнуть.

Я сделала так, как он попросил, и попыталась прислушаться к шагам Холли, но либо она не двигалась, либо она была гораздо незаметнее, чем я думала. Алек что-то прошептал, но я не разобрала, что и кому.

— Готовься! — закричал он через секунду.

Как только я открыла глаза, в мое лицо полетел мяч. В последнюю секунду я присела, и продолжала искать глазами Таннера, моего все еще видимого противника. Он стоял в паре метров от меня, скрестив руки на груди. Конечно, Таннеру и не надо было шевелиться, чтобы что-то в меня бросить: достаточно было силы его мысли. Скакалка со звонким звуком отпрыгнула от стены додзё. Она полетела в мою сторону на уровне колен, крутясь и извиваясь в воздухе как лассо. Позади меня послышался звук скользящих кроссовок, и я обернулась, ожидая, что Холли нападет, но меня встретила пустота. Что-то прижалось к моим икрам, и ноги пронзила боль. Я вытянула руки, пытаясь удержать равновесие, когда ниоткуда появилась нога и врезалась мне в грудь. Из легких со вздохом вырвался воздух, а я упала на спину и ударилась об пол. Мой копчик горел от боли, и этот огонь проходил по миллиметру по моему телу, пока я не почувствовала, что сгораю заживо.

Я зажмурила глаза, пытаясь отдышаться. Если бы это была настоящая схватка не на жизнь, а на смерть, я бы уже умерла. Мне избили скакалка и невидимая девочка.

— Ты в порядке? Извини. Я не хотела тебя так сильно ударить.

Ощущение теплых ладоней Холли на моих плечах выдернуло меня из моих страданий. Она, Таннер и Алек стояли вокруг и смотрели на меня, нахмурившись.

— Нет, я сама во всем виновата. Скакалка отвлекла меня, и я не смогла быстро переключиться. Меня просто поразила ситуация.

Алек кивнул так, будто это было именно то, что он ожидал. Господи, думала я, спасибо вам за то, что доверились мне.

— В начале задания ты будешь чувствовать себя точно так же. Есть так много фактов, так много информации, которую тебе нужно будет сразу же изучить. Я думаю, подобные тренировки помогут тебя выделять важные детали из потока ненужных сведений.

Я позволила ему помочь мне подняться и отряхнулась, хотя мат совершенно не запачкал мою одежду.

— Почему ты не использовала свое Изменение? — спросил он.

— Я… я не знаю.

Мне это даже в голову не приходило. Мое Изменение помогало мне маскироваться, но я и не думала, чтобы использовать его для борьбы.

— Если ты хочешь побороть противника — особенно, если это другой Иной — тебе необходимо использовать свое Изменение. Это твое преимущество. Это то, что сделает твои движения удивительными, а тебя саму опасной.

Алек был прав. Нельзя было сдерживать себя.

— Ладно, давайте попробуем еще раз, — сказала я: мой голос был тверже, чем я ожидала.

Холли опять стала невидимой. Я пыталась проследить ее движения на слух, но все было напрасно. Таннер приблизился ко мне, в кои-то веки без улыбки. Он сжал кулаки, когда я отступила от него. Вдруг он остановился, а в меня полетел набивной мяч. С хрипом я упала на колени. Мяч пролетел в паре сантиметров над моей головой. Я посмотрела вверх, все еще не веря.

— Может, тебе использовать что-то, что не убьет Тессу, если попадет в нее, — сказал Алек, хмурясь.

Я вскочила на ноги и направилась к Таннеру. У него на лице появилась ухмылка, но она быстро исчезла, когда я ударила его кулаком в живот. Он парировал два моих последующих удара, а я постаралась сосредоточиться на новой тактике. По спине пробежал холодок, и я отскочила.

— Холли?

Она себя не выказала. Таннер схватил меня за руку, но я смогла выскользнуть. Он пнул меня по ногам, пытаясь сделать так, чтобы я упала. Еще один набивной мяч полетел мне в живот. Будет больно. Я увернулась от него, но этот дурацкий мяч летел за мной.

Используй свое Изменение, говорила я себе. По телу прошла дрожь, и я вся сжалась, когда приблизилась к Таннеру. Он вздрогнул, когда увидел меня — в теле маленькой девочки лет пяти, из торгового центра. Набивной мяч стал двигаться медленнее. Я бросилась к нему, упала на колени и впилась зубами в его голень. Он одернулся от меня с визгом и упал прямо на задницу. Я усмехнулась и вновь стала собой. Кто-то вцепился мне в спину. Я упала на пол прямо позади Таннера, обернулась и увидела Холли, которая начала материализовываться.

Я зарычала. Опять продула!

— На этот раз было лучше, — сказал Алек. – Таннер постеснялся нападать на маленькую девочку. Это хороший вариант для использования Изменения. Если ты сможешь отвлечь противника, вызвав к себе жалость, тогда ты получишь над ним преимущество, которое-то и используешь на полную.

Таннер потер голень в том месте, где остался отпечаток маленьких зубов.

— Ты бы так не говорил, если бы она тебя укусила.

Я сдерживала смех.

— Но ты вновь позволила себе отвлечься, Тесс. Ты забыла о Холли, потому была слишком занята злорадством, — сказал Алек.

Мои щеки вспыхнули, но я и не пыталась защищаться. Вместо этого я поднялась на ноги и сказала:

— Давайте попробуем еще раз.

***

В течение следующих дней мы с Алеком встречались для тренировок дважды в день — утром перед пробежкой и потом еще раз днем. Мне разрешили не ходить на мои обычные занятия, поэтому я могла сосредоточиться на задании — к большому разочарованию Холли. Конечно, в некоторых случаях, знания судебно-медицинской экспертизы, ДНК-профилей, и криминологии очень полезны, но в поле толку от них будет мало.

К концу недели каждый дюйм моего тела был в синяках, и я все еще не особо продвинулась. По крайней мере, именно так я себя чувствовала. Холли, как обычно, приняла мои тревоги близко к сердцу. Она обняла меня, когда мы шли по коридору.

— Я боюсь, Холли, — сказал я слабым голосом.

Она сжала мое плечо.

Краем глаза я заметила, как Алек входит в комнату Кейт. Только этого мне не хватало. Я бы так хотела, чтобы он проводил свое время со мной вместо этого, и отвлек меня от забот.

— Я не понимаю, почему он любит ее, — сказала Холли, заметив мой взгляд.

Мы вошли в нашу комнату, и я бросилась лицом вниз на кровать, вдыхая свежий запах подушки.

Матрас сдвинулся, когда Холли легла рядом со мной.

— Это из-за задания или дело в Алеке?

Я часто плакалась ей об Алеке, поэтому не было удивительно, что Холли предположила, что он был причиной моих слез. Конечно, и он был причиной, но задание стало заполнять все мои мысли. Я хотела наслаждаться тем небольшим количеством свободного времени, что у меня оставалось в штаб-квартире, но беспокойство и страх, казалось, привязались ко мне.

— Что делать, если у меня не получится? Что, если я не вернусь, потому что я позволю себя убить? — прошептала я.

Холли вздохнула:

— Даже не смей такого говорить. Майор не стал бы посылать тебя туда, если он думает, что есть шанс быть убитой.

Ее слова звучали утешительно, но я все еще могла слышать неопределенность в ее голосе.

— Но задания всегда опасны, — возразила я. — Майор не делает исключение для кого бы то ни было. И как он может быть уверен, что убийца не поймает меня? Он сам сказал это. После того, как я стану Мэдисон, я стану приманкой.

Холли промолчала, ее глаза были широко раскрыты и в них чувствовался страх.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Я не хотела тебя беспокоить.

— Не будь дурой. Ты можешь говорить со мной о чем угодно.

Она обняла меня, и я расслабилась.

— Ты знаешь, что действительно жалко? — сказала я, надеясь поднять настроение. — Если я позволю себя убить, я умру, так ни разу не поцеловавшись с мальчиком. Жалко, да? Барды будут петь о старой-старой деве Тессе.

Холли подняла голову, в глазах у нее вспыхнула ее обычная самоуверенность. Она потерла нос рукой.

— Ну, может быть, мы сможем сделать что-то с этими поцелуями. Я имею в виду, ты сто процентов будешь жить, но вот эта штука ни-разу-не-поцеловавшись-с-мальчиком действительно слишком жалкая, так что надо это исправлять. Она улыбнулась, и я заставила себя улыбнуться ей в ответ.

— Ой, ну спасибо! С каких это пор ты такая опытная?

— С тех самых пор, как я целовалась с Таннером.

— Гм, это было четыре месяца назад, и вы оба напились сиропа от кашля, так что вряд ли это считается.

— Ну и пусть. — Холли присела. — Речь ведь не обо мне. Это тебе пора распрощаться с поцелуйной девственностью.

— Ничего себе, это не делает меня лузером или типа того.

Наш обычный стеб заставлял меня чувствовать себя так хорошо, пусть и был он лишь временным.

Холли проигнорировала меня.

— Если мы должны быть честными, есть только один человек, достойный получить твою поцелуйную девственность.

Я съежилась, точно зная, кого она сейчас предложит.

— Алек. Или он, или никто. Я имею в виду, давай, ты ведь его и ждала, она пожала плечами, — Это, ну и то, что здесь не хватает парней нашего возраста.

Я закусила губу, потому что это правда. Алек был причиной, почему я никогда раньше не целовалась. Я бы хотела подарить мой первый поцелуй именно ему с того дня, как мы впервые встретились.

— Я не знаю, — колебалась я.

— Ну, ты ведь хочешь поцеловать его?

Я обняла воздух.

— Вот как сильно я хочу его поцеловать, — прошептала я через ладони, которыми закрыла лицо.

— Может, мы можем что-то с этим сделать.

Я опустила руки.

— Что? Связать его и заставить поцеловать меня?

Холли закатила глаза.

— Нет, но это звучит очень даже соблазнительно.

Я ткнула ее пальцем.

— Как насчет чего-то более незаметного, — решилась она. — Мы могли бы использовать свой талант. Зачем попусту его тратить?

— Я и не собираюсь его тратить.

Нежелательный образ лица Мэдисон мелькнул в моей голове, и страх, что я сослана, на мгновение накрыл меня с полной силой.

— Так что твой план?

— Ты ведь можешь обернуться Кейт.

— О, нет, только не это.

Она хлопнула меня по губам.

— Не перебивай.

Я посмотрела на нее.

— И как только ты станешь Кейт, вы встречаетесь с Алеком и начинаешь целовать его взасос. Он никогда и не узнает, что это ты. Если только ты этого не захочешь. Может быть, так круто целуешься, что он позабудет про настоящую Кейт.

Я открыла рот, и она убрала руку.

— Ага, сейчас же. Я никогда не целовалась ни с кем, так что, скорее всего, я в этом окажусь полной лохушкой.

Она наклонилась ближе, ее лицо зависло надо мной. Она вновь стала собой, жизнерадостной, так что я была готова принять ее коварный план.

— Так что ты скажешь?

— Ты с ума сошла, Холли. Мы уже об этом говорили. Ненормально превращаться в кого-то и целовать их парней.

Холли фыркнула.

— Не мели ерунды. Мы не говорим о ком-то, мы говорим о Кейт. Она обращается с нами, как с грязью.

Жаль, что у тебя и груди-то нет, что уж тут говорить. Слова, которые она сказала мне на моей первой тренировке, пробежали током в моем мозгу. Это было правдой: Кейт не прочь была поиздеваться надо мной. Ей на самом деле это нравилось, как нравилось тыкать ее отношения с Алеком прямо мне в лицо.

— Но все-таки. А как насчет Алека? Это несправедливо и по отношению к нему.

— Никто не пострадает. Они никогда не узнают, и ты получишь то, что ты всегда хотела: Свой первый поцелуй от Алека.

— Но все равно он будет ненастоящим.

— Ну ты и зануда. Я слушала твое нытье в течение двух лет. Пора сделать что-то, и ты наконец получишь поцелуй. Кроме того, может быть, он ужасно целуется и поцелуй поможет и тебе не сплоховать.

— Да, верно.

— Ну, давай, — сюсюканье Холли заставило меня съежиться.

— Кейт убьет меня голыми руками, если она когда-нибудь узнает.

— Она не узнает. Ты слишком хороша для нее. Она никогда не поймает вас.

— Да, если только вы не имеете неосторожность взглянуть ей в глаза.

Я пыталась звучать легко, но слова на вкус были ложью.

— Ну так ты это сделаешь?

По правде сказать, я хотела, — хотела подарить Алеку мой первый поцелуй — больше, чем когда-либо. И так же сильно я хотела спрятать эту тайну от Кейт. Я хотела бы иметь возможность улыбнуться внутренне, зная то, что она не сделала, когда она усмехнется в мою сторону.

Я думала о правилах, которые я установила для себя несколько лет назад и новых, которые установило для меня агентство. Нам запретили использовать наши Изменения друг против друга. Но мысль о приближении к Алеку, возможности быть в его руках и поцеловать его лишь один раз, была слишком соблазнительной.

Что может пойти не так?