Специфика роли эксперта-сексолога

Та роль, в которой выступает врач при производстве судебной экспертизы, значительно отличается от обычного положения лечащего врача. Задача эксперта — это проведение исследования и дача заключения, которое может оказать существенное (хотя и не решающее) влияние на исход судебного дела. Тем не менее, эксперт все равно остается в широком смысле слова врачом и ему также присущи, как и всем врачам, характерные для медицинской профессии черты: доброжелательность, сочувствие и стремление оказать помощь. Однако, с другой стороны, эксперт в известном смысле представляет закон и общество, оценивает сложившуюся судебную ситуацию и участвующих в ней лиц.

Если при проведении экспертизы врач-эксперт будет сверх меры приближать свою позицию к позиции лечащего врача, то это невольно может привести к более мягкой оценке им как сложившейся ситуации, так и личности подэкспертного. Напротив, если он будет чрезмерно отождествлять свою роль, с ролью правосудия, то такая позиция может привести к более жесткой оценке и данного дела, и личности обследуемого. Кроме того, в последнем случае между экспертом и освидетельствуемым в процессе экспертизы возникает специфическая дистанция, затрудняющая их общение. Таким образом, одной из главных задач эксперта при производстве экспертизы является определение своей позиции по отношению к делу и обследуемому лицу.

Не менее важными принципами, которыми должен руководствоваться врач в процессе экспертизы, являются объективность, внутреннее спокойствие и определенная эмоциональная дистанция по отношению к данному делу. В некоторых случаях создавшийся в ходе освидетельствования хороший контакт с обследуемым лицом исподволь может вызвать у эксперта большую эмоциональную близость к подэкспертному, чем, например, к его жертве. В других же случаях эмоциональная реакция эксперта на данное дело, наоборот, чисто по-человечески делает ближе ему жертву преступления, а не подэкспертного. Подобные ситуации могут негативно отразиться на перспективном видении экспертом всего дела в целом.

Обсуждая эти проблемы, некоторые эксперты занимают отстраненную позицию холодного медицинского технократа. Обследуемый для них является лишь предметом изучения, который надо сначала разложить на некие составляющие, а затем произвести их синтез. Но ведь любой эксперт является живым человеком со всем комплексом его специфических черт и поэтому перед ним в практической деятельности часто возникают следующие, проблемы:

1. Внутренняя противоречивость выполняемой роли. Как было сказано, между позициями эксперта и лечащего врача имеется принципиальная разница. Так, действия эксперта иногда могут походить на действия следователя. Нередко обследуемый при освидетельствовании занимает защитную позицию — лжет, отказывается отвечать на вопросы, извращает события, скрывает от эксперта важную информацию и т.п. В подобной ситуации эксперту иногда приходится для получения необходимой информации применять тактику перекрестных вопросов, повторять одни и те же вопросы с разными формулировками, постоянно направлять общение с освидетельствуемым в нужное русло и т.п. Между этой ролью и привычной ролью врача имеется столь значительное различие, что при производстве экспертизы у врача-эксперта неоднократно может возникать сомнение в том, что подобная тактика действительно соответствует его роли.

2. Тяготение ответственностью за участь подэкспертного. При производстве экспертизы по некоторым делам эксперт отдает себе отчет в том, что его заключение может оказать существенное влияние на степень наказания обследуемого лица или способствовать доказательству его вины. При этом не исключается, что имеющиеся у сексолога как специалиста профессиональные убеждения, например, в том, что лишение свободы не является наилучшим решением проблемы сексуальных девиаций, также может наложить отпечаток на принятие им определенного решения.

Сам факт осуждения подэкспертного не без помощи заключения эксперта может вызвать, ассоциации роли эксперта с ролью прокурора. Эти эмоции наиболее сильно проявляются в тех случаях, когда в ходе обследования экспертом устанавливается, что механизмы, приведшие обследуемого к преступному поведению, возникли главным образом из-за влияния окружающей среды. Естественно, что при этом эксперт считает истинным виновником происшедшего не обследуемое лицо, а других лиц.

Наибольшее количество сомнений у эксперта обычно возникает при решении вопроса о вменяемости подэкспертного. При этом не исключается, что в некоторых случаях невменяемость обследуемого может устанавливаться экспертом исходя не из объективных данных, а из-за наличия у эксперта защитной реакции. Подобные случаи возникают, когда у эксперта преобладают ассоциации своей роли с ролью лечащего врача.

В случае возникновения любых сомнений врач всегда должен помнить, что умышленное приспособление своего мнения в целях улучшения положения подэкспертного может привести к дискредитации его как эксперта [Советским уголовным законодательством предусмотрена ответственность эксперта за дачу заведомо ложного заключения.].

3. Проблема большой загруженности работой. Большая загруженность работой, особенно в случаях, когда в качестве эксперта привлекается врач, основной деятельностью которого является лечебная или научная работа, что несомненно вызывает усталость и, как результат, — спешку и рутинное отношение к проведению порученной экспертизы.

К этому же может приводить и оказываемое нередко правоохранительными органами давление на эксперта с целью скорейшего проведения или завершения экспертизы. Эксперт обязан никогда не поддаваться подобному нажиму и не упрощать свою жизнь халатным отношением к своим обязанностям.

4. Диагностические проблемы. Время от времени эксперт в своей работе встречается с определенными диагностическими трудностями, которые бывают обусловлены тем, что имеющаяся у освидетельствуемого патология мало ему знакома. Определенным решением этой проблемы является привлечение к участию в экспертизе других специалистов, в том числе и более опытных экспертов. В некоторых случаях для решения этих проблем может возникнуть необходимость в производстве данной экспертизы не амбулаторным, а стационарным способом.

Однако не так редко встречаются эксперты, которые считают себя непревзойденными специалистами в своей области, знающими все тонкости своей специальности. Обычно такие эксперты при появлении диагностических проблем, дабы “не потерять свое лицо”, пренебрегают возможностью консультации с другими врачами и дают заключение единолично. “Ценность” подобного заключения не требует комментария.

Некоторые эксперты с целью придания своим заключениям большей наукообразности перегружают их специальными терминами. Естественно, что такие заключения трудночитаемы и малопонятны для работников суда и следствия и самого подэкспертного.

5. Проблемы, обусловленные поведением обследуемого лица. Поведение освидетельствуемого нередко требует от эксперта хорошего владения собой, сдержанности и терпеливости. Обследуемые могут быть грубы, лживы, агрессивны, циничны и т.п. Не исключено и эротическое заигрывание обследуемого с экспертом (особенно в случае, когда они имеют разную половую принадлежность). Освидетельствуемые с целью получения заключения в свою пользу могут пытаться своим поведением разжалобить эксперта. Возможна и апелляция обследуемого к половой идентичности эксперта (например — “ведь мы, мужчины, знаем, какие они на самом деле эти женщины”).

Следует учитывать и то, что некоторые обследуемые имеют значительные познания в области сексологии и, пользуясь этим, стремятся затруднить работу эксперта.

6. Проблемы, обусловленные личным опытом эксперта. Влияние этих проблем на работу врача-сексолога, занимающегося лечебной деятельностью, освещалось нами ранее. Однако в доступной литературе отражено очень слабо. Здесь следует особенно учитывать возможность идентификации сложившейся у подэкспертного или его жертвы ситуации с аналогичной из личного жизненного опыта самого эксперта. Это лишний раз подтверждает тезис о том, что кроме высокого профессионализма эксперт должен иметь и определенный уровень гражданской зрелости, дабы не дать волю чувствам и эмоциям взамен объективности.

7. Проблемы, обусловленные культурой. Не исключается возможность значительного расхождения между личными взглядами эксперта на сексуальные нормы и жизненные ценности по сравнению с таковыми у обследуемого лица. Поскольку эти понятия имеют выраженную средовую и культурную обусловленность, то эксперт обязан знать особенности отношений к сексу, полу и половой роли в различных средах и субкультурах.

Судебно-сексологическое заключение

Заключение эксперта-сексолога включает в себя следующие типовые разделы:

1. Вводная часть. В ней указываются: номер данного заключения; время проведения экспертизы; по чьему предложению она была произведена; кем и где произведена; каким способом (амбулаторно, стационарно); данные освидетельствуемого лица (фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, происхождение, образование, профессия, семейное положение).

2. Данные материалы дела. В этом разделе указываются: поставленные на разрешение экспертизы вопросы; изложенные в постановлении следствия или суда о назначении экспертизы обстоятельства данного дела; выписки из представленных материалов дела; данные представленных эксперту медицинских и иных документов; данные о другой информации, которой располагал эксперт в момент производства экспертизы (например, заключения медицинских экспертиз, произведенных врачами других специальностей или другими врачами той же специальности, и т.п.).

3. Данные произведенного сексологического исследования. В этой части экспертизы указываются: результаты анамнестического обследования подэкспертного; описание всех других примененных методов исследования и их результаты; данные соматического исследования; данные произведенных лабораторных исследований; описание поведения обследуемого лица в процессе производства экспертизы.

4. Выводы эксперта и их обоснование. В данном разделе указываются: установленный экспертом диагноз; ответы на все поставленные перед экспертом вопросы и их научное обоснование [В СССР структура и правила оформления “Заключения эксперта”, в том числе и при производстве судебно-медицинской сексологической экспертизы, регламентируются специальными документами Министерства здравоохранения СССР (см. прим.). Указанные в них общие принципы структуры и оформления “Заключения эксперта” в целом совпадают с приведенной автором схемой].

Завершающий раздел судебно-сексологического заключения наиболее важен как для назначившей экспертизу стороны, так и для обследуемого лица и его защиты. Надлежащим образом сформулированные выводы должны быть ясными, очевидными, мотивированными и обоснованными, а самое главное — понятными для лиц, не являющихся специалистами в области сексологии и медицины.

Если полученные в процессе производства экспертизы данные позволяют эксперту полностью разрешить все поставленные перед ним вопросы и у него не остается и тени сомнения в том, что данное дело ясно ему до конца, то в этом случае выводы могут быть сформулированы в категорической форме. В тех же случаях, когда произведенные исследования не дали однозначных результатов, формулировка выводов может носить альтернативный характер. Если эксперт не может ответить на отдельные вопросы, в том числе и в связи с тем, что их решение выходит за пределы его компетенции, то это также должно быть отражено и соответствующим образом мотивировано в его выводах. В необходимых случаях эксперт указывает, что для решения тех или иных вопросов необходимо привлечь к участию в экспертизе специалистов другого профиля, либо произвести дополнительно определенное исследование, либо провести или продолжить данную экспертизу не амбулаторным, а стационарным способом, и т.п.

В первую очередь выводы должны быть обоснованы результатами произведенных в процессе экспертизы исследований. Научное обоснование выводов может быть сформулировано в категорической или гипотетической форме.

Наиболее сложным является вопрос о вменяемости подэкспертного. Обычно его решение является прерогативой самостоятельной судебно-психиатрической экспертизы. Вместе с тем этот вопрос может решаться комплексно и в процессе судебно-сексологической экспертизы, при условии участия в ней экспертов-психиатров. Причем в данном случае психиатры должны решить вопрос о вменяемости подэкспертного только после того, как эксперты-сексологи выполнят свою (сексологическую) часть экспертизы и с обязательным учетом данных ими выводов. Отсюда становится понятным, что в тех случаях, когда судебно-сексологическая и судебно-психиатрическая экспертиза проводятся раздельно, первая из них всегда должна предшествовать последней.

По вопросу о вменяемости лиц, совершивших сексуальные преступления, разными психиатрическими школами и отдельными исследователями высказываются крайне противоречивые мнения. Большинство специалистов согласны с тем, что преступное поведение лиц, страдающих сексуальными нарушениями, умственной отсталостью, психическими и психоорганическими заболеваниями, может быть связано со значительно ограниченной вменяемостью или полной их невменяемостью. Однако при наличии у совершивших половые преступления лиц сексуальных девиаций или при совершении этих преступлений субъектами с патологическим развитием личности — мнение специалистов об их вменяемости расходится. Ряд авторов в этих случаях считают возможным установление у таких лиц ограниченной вменяемости и реже — невменяемости. Другие же считают, что в этих случаях речь может идти только о незначительном ограничении или неполной вменяемости. Так, например, Краковская-психиатрическая школа по сравнению с Варшавской чаще дает заключение о значительно ограниченной вменяемости или полной невменяемости субъектов с патологическим развитием личности, совершивших сексуальные преступления [Законодательством Польши и ряда других стран предусмотрена, кроме вменяемости и невменямости, и формула так называемой уменьшенной (частичной, ограниченной, неполной) вменяемости — снижения вины и ответственности лиц с признаками психических аномалий, которые сами по себе не влекут невменяемости. Действующее советское законодательство признает лишь альтернативный подход к проблеме вменяемость — невменяемость].

Абстрагируясь от противоречий между различными школами и отдельными специалистами, мы считаем, что решение вопроса о вменяемости лица, совершившего сексуальное преступление, должно производиться строго индивидуально в каждом конкретном случае, а не шаблонным путем. Так, в нашей практике неоднократно встречались сексуальные преступники с патологическим развитием личности, обладавшие, однако, отменной вменяемостью.

При решении вопроса о вменяемости/невменяемости мы руководствуемся принципом разделения этого понятия на две составляющие: способность подэкспертного к пониманию совершенного поступка и способность к его руководству собственными действиями [В СССР в соответствии с законом условия невменяемости, которыми руководствуется суд и на основе которых строится судебно-психиатрическое заключение, определяются так называемой формулой невменяемости, данной в статье 11 действующих Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Многообразие клинических проявлений и различная степень тяжести нарушений психики обусловили необходимость двух критериев в структуре этой формулы — медицинского и юридического. Медицинский критерий представляет собой обобщающий перечень психических болезней, которые подразделяются на 4 группы (хроническая душевная болезнь; временное расстройство душевной деятельности; слабоумие; иные болезненные состояния). Юридическии критерий является более общим и включает в себя два признака: интеллектуальный (невозможность отдавать себе отчет в своих действиях) и волевой (невозможность руководить своими действиями). Таким образом, предлагаемое автором разделение понятия “невменяемость” на две составляющие соответствует принятому в СССР юридическому критерию невменяемости.

На практике довольно часто встречаются ситуации, когда преступник понимал значение совершаемого им поступка, но в связи с наличием той или иной патологии не мог руководить своими действиями и наоборот. Можно сказать, что он бьш полностью вменяем по одной составляющей, но при этом ограниченно вменяем, или полностью невменяем по другой. Случаи, когда ограничение вменяемости или полная невменяемость наблюдаются по обеим составляющим, встречаются значительно реже и в основном отмечаются у тяжело психически больных или значительно умственно отсталых лиц. Однако при всей очевидной справедливости подобного подхода к вопросу о вменяемости обследуемого лица многие эксперты недооценивают значение этого принципа. К сожалению, подобное расчленение понятия вменяемость/невменяемость отвергается многими прокурорами и судьями, что нередко приводит к возникновению конфликтных ситуаций в суде [В отечественной литературе вопрос вменяемости /невменяемости лиц, страдающих сексуальными нарушениями или совершивших сексуальные преступления, наиболее полно освещен в работе А. Нохурова].