Глава 12. – Какого черта только что произошло?

– Какого черта только что произошло? – Мне пришлось перекрикивать шум, так как мы мчались по проселочной дороге на машине без заднего окна. Остались только кусочки стекла на раме. Обернувшись, я заглянула на заднее сиденье, но ничего, что могло бы вызвать эти повреждения, не увидела.

Карсон сжал рулевое колесо, положив руки на десять и два часа, на его побелевших костяшках виднелись неглубокие порезы. На щеке красовалась еще одна царапина, из которой медленной струйкой сочилась кровь.

– Просто держись, ладно?

– Не стану я «просто держаться»! – возмутилась я, от досады и паники срываясь на визг. – Кто-то только что разволондемортил зад нашей машины! Я хочу знать, что это была за вспышка света, куда пропала миссис Хардвик, и, серьезно, в Миннесоте все обладают суперспособностями?

Стажер меня проигнорировал и удобнее перехватил руль:

– Я говорю: пристегни ремень, золотце. За нами хвост.

Милостивая пресвятая Франциска Римская. Я дернула ремень и на ощупь вставила в застежку, в то время как Карсон погнал машину на желтый свет и прямо с правой полосы круто повернул налево. Двигатель взвыл, шины завизжали, не исключено, что я и сама парочку из этих звуков издала, пока хваталась за дверную ручку и готовилась неизвестно к чему.

Мы выровнялись и вылетели на пустынное шоссе. Я рискнула расслабиться настолько, чтобы оглянуться назад, где пара автомобильных фар повторила наш маневр, игнорируя красный свет и прибавляя ход по прямой.

– Они все еще там? – спросил Карсон.

– Ага. – Проникавший через выбитое окно ветер трепал мои волосы, и я как могла их собрала. – Ты зачем в город направляешься? – поинтересовалась я, переполошившись от вида огней Спринг-Крика.

– Самый быстрый путь к федеральной трассе, – отозвался Карсон, не спуская глаз с дороги. – Собираюсь по пути их стряхнуть. Держись.

На этот раз я спорить не стала. Обмякла в кресле, как только он прибавил газу. Происходящее напоминало кинофильм, только вот я не могла представить Джеймса Бонда на Форде «Таурусе». На полной скорости Карсон снова повернул, чудом не задев машину, незаконно припаркованную ближе чем в пяти метрах от перекрестка. Очередной крутой поворот влево, и мы очутились в темном лабиринте боковых улиц. Я надеялась, что Карсон знает, куда направляется, потому что сама совершенно заблудилась.

И меня мутило от быстрой езды, чего в фильмах про вооруженные ограбления, кажется, тоже никогда не случалось.

– Ты потеряешь ко мне последнее уважение, если меня вырвет? – спросила я.

Карсон на меня даже не взглянул:

– Опусти окно, потому что останавливаться мы не будем.

Так далеко зайти я не решилась. К тому же, если мы снова повернем, хотелось бы, чтобы все мои части остались внутри автомобиля. Поэтому я подавила рвотные позывы и глубоко вдохнула ледяной воздух, дувший из заднего окна.

Еще два поворота – и мы вынырнули на подъездную дорогу к федеральной трассе и вылетели на нее, будто снаряд из пушки, когда на безумной скорости Карсон въехал на магистраль. Затем выписал крендель между двумя фурами и скользнул в промежуток между двух других полуночных водителей.

И только тогда мельком на меня посмотрел:

– Остановка все еще нужна?

Мы так плотно втиснулись между грузовиками, что я удивилась, как они вообще нам такое позволили.

– Больше чем когда-либо, если будешь отвлекаться от дороги.

Невероятно, но на мое замечание Карсон улыбнулся, а затем посмотрел в зеркало заднего вида и заметил:

– От этой машины придется избавиться.

– Ты босс. – Я ничего не знала об уходе от похитителей или полиции. Разбиралась только в привидениях. Скучала по кладбищу, не говоря уже о своей законопослушной жизни. Хотя на самом деле прямо сейчас согласилась бы просто на твердую неподвижную землю.

– Кто такая пресвятая Франциска Римская? – поинтересовался Карсон после мимолетного взгляда на мое лицо, которое, должно быть, выглядело так же плохо, как я себя чувствовала.

Я вслух это сказала?

– Святая покровительница автомобилистов.

Мой ответ вызвал полусмех.

– Да, там она нужна, учитывая, как они водят.

Карсон вырубил фары, и приборная панель потухла, впрочем, нас все еще заливал свет следующего позади тягача.

– Можешь снова ей по-быстрому помолиться. Они все еще у нас на хвосте.

Впереди маячил неосвещенный поворот. Съездом с автострады его сложно было назвать. Мы замедлились ровно настолько, чтобы следующий позади грузовик не снес нам бампер, потом на полной скорости соскользнули с трассы. Объездная дорога уходила резко вниз, в тень. Карсон вел машину со спокойной решимостью, как бегун на кураже; а когда крутанул руль и послал машину в контролируемый занос, его тело гудело от напряжения.

Я приготовилась к смерти, задаваясь вопросом: смогу ли разговаривать с живыми так же, как сейчас говорю с мертвыми? Невероятно, но мы проскользнули между колоннами эстакады и внезапно остановились до того, как свалились в дренажный коллектор. Двигатель остался работать на холостых оборотах, и машина наполнилась звуком нашего дыхания. Наверху, по сводчатому перекрытию нашего бетонного убежища, громыхали фуры.

Я на ощупь открыла дверь и доковыляла до коллектора, где распрощалась с сэндвичем с индейкой. Я почти никогда не ем мясо. Индейку так наверняка больше никогда не стану

Карсон вырубил верхний свет. Спустя мгновение присел рядом со мной, дабы убедиться, что я не шлепнусь в канаву, пока меня выворачивает. Наконец я, чуть не завалившись, села на бетон, задыхающаяся и униженная. Не произнося ни слова, Карсон открыл колу и предложил мне попить.

Агент Тейлор проделывал то же самое миллион раз, и мое горло свело от внезапно подкативших слез. Я надеялась, что с ним все в порядке. Надеялась, что все в порядке с Алексис. Меня захлестывало чувство ответственности за них, за мою семью, даже за миссис Хардвик. Давление нарастало до тех пор, пока я не подумала, что меня сейчас снова вырвет.

– Это планировалось всего лишь как рутинное чтение. – Злость помогла словам пробиться сквозь сжимавший горло спазм. – Найти тело, указать пальцем, вернуться домой в Техас.

– Знаю, – отозвался Карсон глубоким хрипловатым голосом с примесью чего-то, напоминающего искреннее сожаление. Затем снял пальто и накинул мне на плечи. – Пей свою газировку.

Я глотнула, прополоскала рот и позволила обжигающим пузырькам прогнать вкус горчицы и страха. Остался лишь не находящий цели гнев.

– Не предполагалось, что я буду отмораживать себе задницу в ремейке «Гарри Поттер и ограбление по-итальянски» на манер «Фарго»*.

– Фарго** в Северной Дакоте.

– Не нужен мне долбаный урок географии!

Стажер махнул рукой, призывая меня заткнуться. В темноте эстакады я не очень хорошо могла разглядеть его лицо, но подозревала, что он пытается не рассмеяться.

– Ты смотришь слишком много фильмов.

Я еле удержалась от того, чтобы не вылить колу ему на голову.

– Говорит парень с пометкой «водитель с умением уходить от полиции» в своем резюме. И что там было за световое шоу на кладбище? Чем еще ты упакован?

– Чем еще я упакован? – откликнулся он. – Мы что, вернулись в сороковые?

– Я в курсе, что твои дружки на кладбище были вооружены. Откуда же мне знать, что в штанах у тебя? – Он задохнулся, и я тоже, правда по другой причине. – Карманах! – поправилась я, только вот его смех и мой пламенный румянец остановить уже было нельзя.

Привет, доктор Фрейд, меня зовут Дейзи.

Освещенный лунным светом Карсон поднялся. Он нарочно вытащил содержимое карманов – пластиковую мумию, мобильник и бумажник – и подал каждую вещь мне, прежде чем вывернул карманы и вытянул руки по швам:

– Хочешь меня обыскать? Я не возражаю.

Стажер только что отдал мне свой телефон. Пытается втереться в доверие или просто настолько самонадеян? Если я смогу стырить сотовый, то кому мне позвонить? По крайней мере, можно попробовать, что позволит гейс. Я поднялась на ноги и сунула руки в пальто, прежде чем подать Карсону бумажник и мумию, надеясь, что он не заметит, как телефон перекочевал в мой карман.

– Спасибо, но я пас.

Стажер пожал плечами и, не глядя, убрал свои вещи обратно.

– Просто пытался восстановить справедливость. Мне несколько раз за вечер пришлось переходить границы приличия, вот и счел, что стоит предложить.

– Зуб за зуб, как говорится.

Я сказала так специально, чтобы отвлечь Карсона от пропажи телефона, но его удивленный раскатистый смех заставил и меня расплыться в улыбке. В совместном смехе крылась некая интимность, превращающаяся взаимообмен дурачествами в нечто более общее и теплое. Более близкое к флирту.

Милостивая Святая Гертруда, что же я творю? Мне нельзя с ним флиртовать. Я даже не знала: Карсон – его имя или фамилия. Что в принципе не важно, поскольку он на службе у преступной организации, а я консультант ФБР, и, о да, технически похищена и, возможно, нахожусь под влиянием некой разновидности Стокгольмского синдрома.

Я прочистила горло и попыталась разрушить этот «момент» между нами:

– Ерунда. Считай, что я поверила на слово: любое лапанье с твоей стороны было неумышленным и обоснованным.

Стажер поймал один край пальто – его пальто – затем другой, и притянул меня на шаг ближе, потуже опутывая своими чарами:

– Спасибо. Уж если я лапаю, не хочу, чтобы девушка сомневалась в моих намерениях.

– Вот и славно, – отозвалась я с гораздо большим придыханием, чем хотелось бы. Дурацкий Стокгольмский синдром. – Неумышленное лапанье никому радости не приносит.

Хватка Карсона была очень слабой, но меня удерживал его острый изучающий взгляд. Черт с ними, с пистолетами, смертельное оружие прямо передо мной. Особенно в паре с дьявольским изгибом его губ.

– А у тебя всегда есть, что ответить, Дейзи Гуднайт?

– Ну, – выговорила я, опьяненная мыслью выиграть эту битву, – в академическом оценочном тесте я получила превосходный балл за языковую часть.

– Это все объясняет. – Карсон провел пальцами по моим плечам, затем вниз по рукам. Стоило ему наклониться вперед, как его дыхание согрело мою щеку, зашевелив волосы у лица. – Языковая часть тебе хорошо удается.

Бог ты мой, он что, собирается меня поцеловать? Так некстати. Надо будет потом ему об этом сказать.

Между тем стажер всего лишь прошептал:

– А вот карманник из тебя никакой. – И отступил назад, держа в руке мобильник. – Хотя попытка хорошая.

Засранец.

– Ну же, – поторопил Карсон. И, пока я пыхтела и кипела от злости, сменил тему, как будто такое с ним каждый день происходит: – До цивилизации несколько километров.

Бросив «Таурус», он двинулся вдоль темной подъездной дороги.

– Мы просто бросим машину? – спросила я. Кто же оставляет целую машину?

– Ее слишком легко узнать, – отозвался стажер, очевидно не сомневаясь, что я пойду следом. – Застегнись, а то околеешь.

– А как же ты? – Я подстроилась под его шаг. – Тебе не холодно?

На нем были лишь костюмные брюки и та же голубая рубашка на пуговицах, которую я намочила, когда приложила о голову бедняги цветочную вазу примерно лет десять назад.

– Меня согревает благородство моих намерений. – При этом он держал руки в карманах и не сводил глаз с далеких огней самых окраин Миннесоты.

– А как насчет плана? – поинтересовалась я. – У тебя есть хоть один?

– Да. – Карсон начал загибать пальцы: – Один, не дать нас убить. Два, не позволить тем же людям, что схватили Алексис, нас обдурить.

– Ага. Кстати о них. – Братстве невидимой бейсбольной биты. – Надо потребовать у них показать нам Алексис, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Это противоречит пункту два, – возразил Карсон. – Магуайр сам займется доказательством… этого.

Он собирался сказать доказательством жизни. Подтверждением, что Алексис по-прежнему жива. Очевидно, он тоже смотрел фильмы.

– Я беспокоюсь о миссис Хардвик, – призналась я, что было не таким уж случайным, как могло показаться. Мое подсознание по-прежнему не находило покоя из-за выбитого заднего стекла и внезапности, с которой исчез фантом.

Карсон глянул на меня:

– О бабушке Лекс? Почему?

- В том, как она исчезла, было нечто странное. Со временем фантомы могут угасать, двигаться дальше или рассеиваться. Но просто «пшик» – никогда.

Мои размышления на эту тему уже достаточно затянулись, когда стажер предположил:

– Может, она просто свалила? Или что-то произошло, когда ты обронила ожерелье?

– Возможно, – допустила я. – Только вот… шутки в сторону, я довольно хорошо в этом разбираюсь. И уверена в своем ощущении. Просто не знаю, что оно означает.

Он обдумывал мои слова, пока мы в молчании шли дальше. А может, размышлял о чем-нибудь совершенно ином, но, что размышлял, – это точно, и я поздравила себя с тем, что хоть это смогла определить.

Нашей целью, по всей видимости, была ярко освещенная стоянка для грузовиков. Я уже вовсю размечталась о жирных пончиках и плохом кофе, когда Карсон задал вопрос, тоном, который я вообще не смогла расшифровать:

– Почему ты называешь их фантомами, а не просто привидениями?

Я глубоко задумалась над тем, как бы ему объяснить. У экстрасенсов и медиумов есть общая терминология, но у каждого мне известного – из родственников и тех, кого встречала по розыскной работе – был свой собственный метод визуализации. Объективного в нашем деле немного.

– Явления, которые многие люди называют призраками, – начала я, – не такие, какими ты видишь их в фильмах: вроде целого человека или личности. Большинство из них представляют собой лишь отпечатки или следы. Нечто вроде снимка отдельного момента или закольцованной записи какого-нибудь события. Иногда это всего лишь эмоциональный резонанс, вроде моментов, когда в каком-нибудь месте тебе становится грустно или не по себе.

– Но ведь ты разговаривала с миссис Хардвик как с реальным человеком, – настаивал Карсон, и я почувствовала, что он не просто ведет непринужденную беседу, и та касается не только бабушки Алексис. – Ты не переживала бы из-за нее, будь она лишь… сверхъестественной закольцованной видеозаписью.

– Это та самая часть, которую трудно объяснить. – Мы уже почти добрались до стоянки, и я хотела успеть выговориться, пока тьма смягчала цинизм и опускала барьеры. – Фантом – лишь частица, но это частица души. А душу нельзя порезать на ломтики и кубики, поэтому целое отображается в каждом фрагменте.

Карсон остановился, всем своим видом выражая замешательство, и его пристальный взгляд упал на висевший у меня на шее медальон Святой Гертруды.

– Это из католичества?

– Нет. – Я нутром почуяла это задолго до того, как в первый раз надела форму католической школы. Терпеть не могу, когда люди пытаются навесить ярлык на что-то в буквальном смысле за пределами времени и пространства.

– Это как ДНК. Если я порежусь и оставлю кровавый след, вся моя ДНК будет присутствовать в каждой капле, даже если это всего-то одна моя частичка.

– В таком случае, где остальная часть души? – спросил стажер. – В раю, аду… где-то между?

Мне много раз задавали это вопрос отчаявшиеся, напуганные, скорбящие… Обычно я могла разобраться в причинах, почему люди этим интересуются. Но вот понять причины Карсона была не в состоянии. Не настолько хорошо его знала.

– Понятия не имею, – сказала я то, в чем не очень часто признавалась. – Зато знаю, что большинство фантомов, если только у них нет причин остаться, рады уйти.

Ну, не совсем так. Я подумала о призраке, положившем начало этому дню – вчерашнему дню, по правде говоря. Но что-то в настойчивости, с которой Карсон меня допрашивал, мешало рассказать ему, насколько сложным это могло быть.

– Что ты имеешь в виду под причиной остаться?

Я пожала плечами и снова зашагала:

– Временами частицы духа остаются на вещах, как отпечатки пальцев. Но если мы говорим о когнитивном типе тени умершего человека – что ж, тогда причина заключается в незаконченном деле или неком травмирующем событии. Одни призрачные остатки застревают в рутине и не знают, что остальная часть отправилась дальше. А другие оставляют частичку себя позади по собственной воле. Мой дядюшка Берт, например. Он дожидается, когда тетушка Гиацинта отдаст концы и сможет пойти с ним.

– Как мило, – попытался съязвить Карсон, но не очень-то в этом преуспел.

– Многим призракам нравится то и дело внезапно появляться, чтобы проверять, как живут близкие, или навещать места, которые...

– Они любили до смерти?

Я закатила глаза и оставила этот раунд за ним.

Настроение стажера просветлело до уже привычного… ну, какое там оно у него. Я ошиблась, назвав это стоицизмом. Данное качество подразумевало недостаток эмоций, в то время как манера поведения Карсона допускала и юмор, и раздражение, и некоторые другие эмоции, которые меня отвлекали, когда следовало не отклоняться от поставленной задачи. Но теперь я его раскусила.

– Карсон, – позвала я, как только мы добрались до неонового островка вокруг стоянки грузовиков. Он обернулся, насторожившись от моего подготовительного тона. Я заправила за уши растрепанные ветром волосы и прищурилась: – Ты потерял кого-то из близких?

– Почему ты спрашиваешь? – Его щеки раскраснелись от холода. – Ко мне кто-то наведывается?

Я осторожно помотала головой. Признаю, с живыми я могу быть жесткой. Но скорбь уважаю. Я спинным мозгом чувствовала, что Карсон, несмотря на тщательную небрежность тона, потерял очень важного для себя человека.

– Я никого вокруг тебя не ощущаю. Но могу приглядеться повнимательнее, если хочешь.

Где-то с наносекунду Карсон раздумывал над моим предложением. А потом двинулся дальше.

– Не беспокойся. – Он подхватил меня под руку и поспешно втащил на пост охраны транспортировки и торговли. – Поторопись. Я замерзаю, а ты голодна. Последние десять минут только и делаю, что слушаю, как урчит твой желудок.

Отлично. Я тут распиналась о метафизических загадках вселенной, а он ничего, кроме урчания желудка, не заметил?

Вот только меня не одурачить. Его поведение всего лишь часть целого. Карсон, которого он позволял видеть людям, – не более чем фантом с душой этого парня, спрятанной за неизведанными пределами.

__________________________

* Художественные фильмы

** Имеется в виду город