Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Боль оскорбленных чувств






Оскорбление словом подобно магнитофону, который бесконечно воспроизводит одно и то же.

Грегори Янц

«Если побьют, тогда заплачу, от слов же — никогда. А ты за них еще поплачешь на моих похоронах!» Дети повторяют этот стишок, когда их дразнят или обзывают. Был и другой способ противостоять обиде — напевать в ответ: «Ля, ля-я-я, ля-ля, ля-я-я». Мне (Нэнси) часто доводилось наблюдать, как это делают другие, да и сама я очень хорошо научилась декламировать этот стишок и напевать мелодию, когда меня обзывали, хотя внутри все дрожало от обиды.

Это просто было способом хотя бы на короткое время заглушить боль от обидных слов. Что еще мог противопоставить ребенок оскорблениям и насмешкам? Что еще мог сделать чувствительный ребенок для того, чтобы рана отвержения не распространилась вглубь? Мы принимали желаемое за действительное, полагая, что если все время повторять этот стишок или мелодию, то боль утихнет сама по себе. Но это не срабатывало, и я годами носила в себе боль от брошенных когда-то в мой адрес обидных слов. Моей самой близкой подругой детства была девочка по имени Гейл. Мы обе были не такие, как все. Она — единственная еврейка в классе, а я — самая полная девочка. Поэтому мы хорошо подходили друг для друга. Помню, один день ребята дразнили ее, а на следующий день наступала моя очередь страдать от насмешек и прозвищ. Ее обзывали грязной еврейкой, а меня толстухой. Мы всегда садились рядом в школьном автобусе, чтобы морально поддерживать друг друга. Мы обе чувствовали себя чужими среди одноклассников, которые непрестанно унижали и оскорбляли нас. Хотя наши семьи сильно отличались образом жизни и религией, мы с Гейл, объединенные общей болью, крепко сдружились и помогали друг другу выжить.

Меня воспитывали более строго, чем Гейл, и ограждали целым забором запретов. Мне разрешалось немного поиграть у нее дома, а ей — приходить ко мне на короткое время. Родители опасались, что Гейл может отрицательно повлиять на меня, поскольку ее родители не проявляли к ней строгости.

Но, приходя в гости друг к другу, мы обретали то, чего нам так не хватало в наших семьях. У меня в доме Гейл встречали с теплотой и любовью, незнакомой ей. Когда же я приходила к ней, то освобождалась от чрезмерной опеки четверых взрослых (моих родителей, а также дедушки и бабушки), без которой я не могла шагу ступить у себя дома. Именно там я могла искупаться в бурном потоке, протекающем в лесу за ее домом, выпить газированный напиток или съесть (невероятно!) бутерброд с горчицей. Именно в семье Гейл я попробовала и полюбила еврейскую еду и наслаждалась свободой лакомиться, когда мне вздумается. В свою очередь, у меня дома Гейл узнала о безусловной любви Спасителя, которому служила моя семья. Я отмечала праздник Ханука у нее, а она праздновала с нами Рождество.

Однако мои родители стали усматривать угрозу своему авторитету по мере того, как я все ближе сходилась с подругой, чей образ жизни так сильно отличался от нашего. Но, пытаясь разлучить нас, они не принимали в расчет крепость связи, которая нас соединяла, и не понимали главной причины ее возникновения: противостояние нас двоих всему миру.

В то лето, когда Гейл исполнилось шестнадцать и она получила водительское удостоверение, она взяла машину родителей, проехала около 160 километров, чтобы попасть на лагерное собрание, организованное нашей церковью, и заночевала в нашей палатке. Ее приезд всех нас очень удивил. Она приехала как раз во время собрания, тихонько вошла и села рядом со мной. На следующий день она работала в лагере наравне со мной, мы вместе ходили на богослужения, где она пела гимны и молилась, как будто она была членом церкви.

Мои родители не могли найти объяснения этому случаю, поскольку не понимали тех страданий, которые связывали нас. Вдвоем легче переносить страдания!

Рано или поздно все дети страдают от опрометчивых слов, которыми другие причиняют им боль. Слишком многие дети страдают от словесных оскорблений дома или, как в случае с Гейл, от невнимания со стороны родителей. Мне, по крайней мере, повезло с подругой, с которой мы обменивались эмоциями все эти годы, когда я была изгоем среди одноклассников.

Что же такое — эмоциональное или словесное оскорбление? Это любое слово, которое не возвышает и не наставляет. То же самое может происходить при недостатке слов поощрения и ободрения. При таком всеохватывающем определении кто может сказать о себе, что его чувства никогда не подвергались оскорблению?

Почему же оскорбительные слова действуют столь разрушительно? В своей книге «Исцеление ран от оскорблений» Грегори Янц дает ответ на этот вопрос. Он пишет, что оскорбленные чувства «причиняют боль, потому что они живут дольше, чем им положено. Они не только снижают самооценку личности в сам момент оскорбления, но и формируют жизненную позицию, которая ежедневно травмирует ваше внутреннее „я"».

Поскольку нам, людям, свойственно оценивать свое достоинство, а также свои успехи и неудачи в первую очередь на основе самооценки и того мнения, которое у нас сложилось о себе, такое оскорбление способно раскрутить маховик отрицательных эмоций, которые у нас возникли. Его скорость и разрушительная сила будет увеличиваться с каждым унизительным словом, брошенным в наш адрес.

Дальше Янц объясняет, что эмоциональное оскорбление лишает жертву чувства достоинства и уверенности в себе. В жизни существует определенный порядок, и человеческим существам приходится его соблюдать. Им необходимо знать, чего можно ожидать от жизни в каждый следующий момент. Такое знание помогает чувствовать себя уверенней и надежней, планировать свою жизнь. Жертва словесного оскорбления не может точно предсказать место, время и тяжесть будущего оскорбления. Все это больше зависит от настроения обидчика. Для ребенка жизнь так же непредсказуема, как настроение родителей. Если утром мама просыпается в хорошем настроении, тогда, скорее всего, ребенок пойдет в школу без окриков и обидных слов. Но если мама просыпается сердитой, то, как бы ребенок ни старался угодить, ему все равно попадет. Обескураживает именно это — как бы ты ни старался, взбучки не избежать. И коль скоро ребенок не в состоянии собственными силами прекратить эти нападки, то он становится беззащитной жертвой и чувствует себя марионеткой, поведение и чувства которой полностью зависят от кукловода.

Оскорбления вызывают у жертвы чувство страха — страха, что оно может прозвучать в любой момент и что его невозможно предотвратить или успешно отразить словами. Особенно у ребенка, которому некуда деваться и который еще не научился выходить из таких ситуаций с минимальным ущербом для себя.

Поскольку страх обычно парализует свою жертву, она чувствует себя совершенно беззащитной перед оскорблением. Это напоминает кошмарный сон, когда ты изо всех сил стараешься убежать, а ноги отказываются повиноваться. Поэтому ты стоишь как вкопанный, не в силах убежать от оскорбительных слов или уничижительных взглядов. Оскорбление словами содержит смертоносный заряд разрушительной мощности. Слова не могут убить тело, но они обладают способностью разрушать душу.

Чувство вины — еще одно следствие оскорблений. Травмирующее чувство вины, которое расщепляется на губительное ощущение позора, не оставляет жертве никакой надежды на то, что она когда-нибудь восстановит чувство собственного достоинства и признание окружающих. Чувство вины заставляет нас думать, что мы неправильно поступили либо же упустили шанс поступить правильно. Позор же углубляет это чувство и закрепляет его в наших мыслях. Позор настраивает нас на чувство собственной неисправимости, убивает в нас всякую надежду на изменение в лучшую сторону или на исправление. Ясно, почему дьявол хочет, чтобы мы жили в позоре. Тогда он сможет легко победить нас, поскольку мы даже не будем сопротивляться. Если наверняка знаешь, что потерпишь поражение, то зачем сражаться? Не проще ли сразу сдаться?

Гнев — это еще одно разрушительное следствие оскорбления. Пережитая несправедливость вызывает у жертвы гнев и одновременно боязнь проявить его. Такое подавленное разрушительное чувство способно стать причиной физических, психологических и сексуальных расстройств. Подобные травмы углубляются всякий раз, когда гнев вспыхивает с новой силой при очередном оскорблении. Другими словами, с каждым новым оскорблением на поверхность всплывают все предыдущие обиды, что еще больше усиливает боль.

Преждевременная и трагичная смерть Дэвида может быть ярким примером того, насколько разрушительно действует гнев, вызванный оскорблением. Он был вторым ребенком в семье и занимал промежуточное положение между старшей сестрой и младшим братом. Так как он был старшим из сыновей, то на него ложилась почти взрослая ответственность, и когда он не справлялся с ней (а порой и беспричинно), отец оскорблял его словами и жестоко наказывал физически.

Мы часто наблюдали, как Дэвид скатывался с лестницы под пинками отца, который выкрикивал ругательства и оскорбления в его адрес. В раннем детстве Дэвиду доводилось наблюдать, как этот жестокий человек избивал его мать, и мальчик страдал от недостатка эмоционального контакта с матерью, которая после побоев не могла подняться с кушетки, чтобы приготовить обед, постирать или заняться другими домашними делами.

Дэвид с ужасом наблюдал, как его сестра, в свое время ставшая жертвой инцеста, выйдя замуж, подвергается такому же обращению, что и его мать, терпевшая избиения в течение двадцати четырех лет. И он обрадовался, когда после года издевательств сестра бросила своего обидчика. Однако она тут же снова вышла замуж. На этот раз ей попался «хороший» муж, который пальцем к ней не прикасался. Но шесть лет спустя настал момент истины: он так избил Лори, что она чуть не лишилась жизни. Он стоял рядом с ней на бракоразводном процессе со вторым мужем, когда ей присудили полное опекунство над их детьми. Что толкнуло ее на это второе замужество, закончившееся столь плачевно? Неужели нельзя было прожить без мужа?

Именно Дэвид обнаружил бездыханное тело своего младшего брата, который повесился на флагштоке. Он тщетно пытался вернуть брата к жизни. Именно Дэвид взял на себя эту тяжесть — сообщил маме о том, что ее младший сын покончил жизнь самоубийством. Почему произошло несчастье? Потому что юноша возненавидел себя за то, что поступил, как отец, ударив свою девушку на свидании. Дэвид видел, в каком подавленном состоянии находилась мать во время похорон, укоряя себя за то, что не была достаточно хорошей матерью и не смогла уберечь сына от бессмысленной гибели.

Дэвид находился рядом с мамой и держал ее за руку, когда врачи сообщили ей диагноз: рак груди и объявили, что жить ей осталось полгода. Тогда он задал самому себе такой вопрос: «Не является ли причиной этой утраты отец, который постоянно бил маму в грудь?»

Дэвид был с нами в больнице для безнадежных пациентов и сидел у ее изголовья, когда она умирала. Дэвид не мог видеть ее мучений, но сам не меньше мучился от гнева, который накапливался в нем с детства, — гнева на того человека, который был виновником бедствий в жизни каждого члена их семьи, включая его самого. Он постоянно выслушивал оскорбления со стороны своего отца, потому что продолжал работать в его фирме по изготовлению ворот для гаражей, — единственное, что он умел делать. К счастью, отец редко появлялся в мастерской, поскольку жил в другом штате, куда он переехал после развода с мамой, женившись на другой женщине. Однако он звонил каждую неделю, и эти звонки не позволяли забыть страдания прошлого, а воспоминания о прежних оскорблениях и унижениях, которые часто посещали его по утрам, бередили старую рану. Наконец Дэвид понял, что эти постоянные и болезненные воспоминания о прошлом по-прежнему привязывают его к отцу.

И тогда Дэвид возненавидел его лютой ненавистью! Мы все знали об этом, но никто его не упрекал. Однако мы предупреждали, что эта ненависть в конце концов погубит его. Мы просили и убеждали его обратиться за профессиональной помощью, чтобы избавиться от этого опасного наваждения. Но Дэвид так и не послушался нас. Возможно, он просто не желал избавиться от этой ненависти. Напротив, он спрятал глубоко внутри злобу, которой дышал, и стойко перенес все мучения, связанные со смертью матери и ее похоронами.

В один из душных летних дней полуразложившееся тело Дэвида было найдено в его доме. Сосед почувствовал зловонный запах смерти, исходивший из дома, и вызвал полицию. Нам сказали, что зрелище было не для слабонервных, и это отбило у нас всякую охоту к дальнейшим расспросам.

Следователь исключил из причин смерти наркотики, алкоголь, убийство и объявил, что причиной смерти был обширный инфаркт. Сердце Дэвида буквально разорвалось от горя утрат, не выдержав убийственной ненависти и гнева. Наконец маховик оскорблений и унижений, раскрученный распоясавшимся отцом и направленный против Дэвида и тех, кого он любил, остановился.

Возможно, у вас уже возникли вопросы, наподобие этих: «Как мог человек так по-зверски терзать своих родных? Как дьяволу удалось настолько подчинить себе жизнь этого отца семейства, чтобы через него превратить в сущий ад жизнь его детей и в течение двадцати пяти лет терроризировать его жену?»

Но отец Дэвида тоже оказался жертвой. Он вырос в очень буйной семье, его отец был совершенно неуправляемым. Он жестоко избивал свою жену, даже в присутствии посторонних, и изливал на своих домочадцев ненависть к самому себе. У него было несколько сыновей, и Бен (отец Дэвида) вовсе не являлся любимчиком.

Однажды в День благодарения дедушка Дэвида собрал в своем доме всю родню. Более двадцати человек уселись за огромный стол. Во время обеда дедушка заметил, что его жена нечаянно капнула на себя немного подливки. Он тут же вскочил из-за стола, принес из кухни тряпку и стал больно тыкать ею в грудь бедной женщины, ругая ее непристойными словами за то, что она капнула на платье подливкой. Все молча наблюдали эту сцену и, кажется, впервые начали понимать, почему его сын Бен так жестоко относится к родным.

Все сидевшие за столом молчаливо осуждали поведение дедушки. Человеческому разуму свойственно делать выводы. Он ищет ответы и, не получив их в готовом виде, начинает формулировать их самостоятельно. Вероятно, в тот момент каждый сделал собственный вывод. Все ведь отличаются друг от друга по темпераменту, жизненному опыту, образованию и т.п., а значит, и не могут вести себя одинаково. Мы всегда должны учитывать это, прежде чем делать выводы или осуждать то, чего мы не понимаем или не одобряем в других.

Мы не имеем права садиться в кресло судьи, пока не выслушаем все показания. Полагая, что изучили все улики, мы ошибаемся, потому что на самом деле знаем лишь часть из них.

Хотя среди родственников вошло в привычку резко осуждать поведение Бена, отца Дэвида, и не приглашать его на семейные встречи и торжества, наше отношение к нему могло бы кардинально измениться, если бы мы знали всю правду о его детстве. Конечно, это ни в коем случае не оправдывает поведение Бена, но, по крайней мере, объясняет его. Если дедушка Дэвида позволял себе так относиться к жене при людях, то страшно подумать, что он вытворял без свидетелей!

Мы изучили родословную Дэвида на основе документальных данных, и если бы ее можно было продолжить, то она привела бы нас прямо в Едемский сад. Именно там дьявол осуществил свое первое нападение на наших прародителей, последствия которого сказались на их потомках и продолжают сказываться на наших детях.

Что же, мы будем пожимать плечами и говорить: «Ничего не поделаешь. Остановить наступление вооруженных до зубов полчищ дьявола — задача непосильная». Мы можем решить эту задачу, начав с самих себя. В первую очередь, следует уяснить силу противостоящего нам противника и поверить в то, что Всемогущий Бог намного его сильнее. Затем следует набраться мужества и сказать: «Я бессилен, Господи, но Ты всемогущ!» Нужно проявить максимум откровенности и признать свою беспомощность и беззащитность. После чего со всей решимостью заявить: «Я виновен. Моя вина не в том, что я ношу в себе эту боль, а в моих поступках, которые губительны и для меня самого, и для всех окружающих. Я верю, что в предстоящей битве на моей стороне будут все силы небесные, готовые вызволить меня из застенков дьявола и поставить на путь освобождения во Христе Иисусе. Выбор за мной».

Дэвид страдал не только от уязвленных чувств. Оскорбления в любом виде наносят нам тяжелые увечья. Физические оскорбления вселяют в жертву чувство беззащитности, беспомощности и никчемности. Они затрагивают эмоциональную сферу, поэтому можно утверждать, что физические оскорбления порождают оскорбление чувств. То же самое можно сказать о сексуальных оскорблениях, где самым губительным является утрата ощущения целостности своей личности. Это приводит к смещению представлений о своем достоинстве, ценности, о своей роли и месте в жизни — тем самым обостряются муки, которые испытывает жертва.

Пагубное воздействие оскорблений приводит к ущербному восприятию жертвой своей личности и унижению своего достоинства. Обидчик, явно или завуалированно, стремится обесценить, навлечь позор, унизить жертву, с тем чтобы в конечном итоге подчинить ее. Если так поступает близкий человек, от которого жертва ожидает понимания и поддержки, это чревато очень разрушительными последствиями. Если негативные сигналы исходят от того, кому раньше жертва всецело доверяла, это еще больше усугубляет положение. И поскольку жертва продолжает доверять своему обидчику, то оскорбительные слова и действия становятся частью ее представлений и системы ценностей, на которых будут основываться все будущие решения и поступки взрослой жизни.

Не все обидчики осознают серьезность последствий и непоправимый ущерб, который могут причинить их слова и действия. Одни просто поступают так, как с ними обращались в детстве, другие хорошо знают, что делают, и просто следуют своему плану подчинения себе другого человека. Подобно отцу Дэвида, многие просто разыгрывают сценарий, написанный в детстве, и считают, что это нормально. Надругательство над другим вошло в привычку, стало образом жизни.

Повторяющиеся оскорбления в конце концов утверждают систему убеждений, закрепляя представления о своем достоинстве и значимости. Именно по этой шкале ценностей жертва оскорблений будет жить всю свою жизнь, если только не решится изменить ее. Жертву тянет к тому, кто постоянно оскорбляет и разрушает здоровые взаимоотношения. Ей могут не нравиться слова или действия, но чувства, испытываемые при этом, становятся составной частью ее личности. Если потом на жизненном пути такой человек встретит друга или партнера, который будет относиться к нему по-человечески, то вскоре непременно бросит его, поскольку будет чувствовать себя неуютно в атмосфере любви, заботы и безопасности.

Недавно я (Нэнси) беседовала с группой женщин из приюта для жертв физического насилия. В ходе беседы я попросила их закрыть глаза и сказала: «А теперь постарайтесь припомнить, встречались ли вы с парнем, который по-настоящему любил и уважал вас и с которым у вас были нормальные отношения. Вспомните, что вы чувствовали, когда находились вместе. Что послужило причиной разрыва ваших отношений?»

Я внимательно наблюдала за выражением их лиц, пытаясь прочесть, какие чувства пробудят эти воспоминания. Некоторые расплакались, другие умиротворенно покачивали головой. «На счет „три" произнесите вслух его имя». Вся группа молчала. Одна из женщин сказала: «Невероятно! Я думала, что одна буду белой вороной... Но ведь каждая из нас, сидящих здесь, наверняка помнит имя человека, которого она отвергла, чтобы выйти замуж за другого — того, кто потом издевался над ней так, как она привыкла с детства».

В тот день мы все поняли одну печальную истину: привыкшая к оскорблениям женщина, чтобы не нарушить сформированные в детстве стереотипы отношений, всегда отдаст предпочтение грубому мужчине. Поразительно, как порою незнание механизма поведения может привести женщину к гибели духа.

Когда мы продолжили нашу беседу, я обратила внимание на то, что ее участницы невольно продемонстрировали своими рассказами, как оскорбления, причиненные им в детстве, оказывают влияние на их поведение сегодня. Вот эти черты характера и как они соотносятся с этапами развития личности по Эрику Эриксону: доверие, самостоятельность, инициативность, трудолюбие, поиск индивидуальности и интимность.

• Заниженная самооценка — это неспособность дове -рять себе или другим, которая должна сформироваться в течение первых полутора лет жизни ребенка. С течением времени обидчик все больше снижает самооценку жертвы и, поступая так, способствует тому, что жертва чувствует себя все крепче прикованной к нему невидимой цепью страха и неуверенности в себе. Вот та информация, которую она получает: «Я нуждаюсь в своем обидчике. Я не могу доверять себе. Я не смогу без него».

• Недостаток уверенности в себе — это неумение самостоятельно принимать решения. Основы самостоятельности закладываются в возрасте от полутора до трех лет. Обидчик присваивает себе право управлять чужой жизнью, хотя принимаемые им решения часто идут вразрез с чувствами и представлениями самой жертвы.

• Чрезмерное усердие в работе или стремление во всем достичь совершенства и обратная сторона — нежелание работать или боязнь любого начинания — это отсутствие инициативности, третьей ступени в становлении личности по Эрику Эриксону, которая приходится на дошкольный возраст, от трех до шести лет. В этот период жертва оскорбления пытается скрывать или отстаивать правду, затрачивая избыточное время на выполнение любого задания, причем старается выполнить его безупречно. Или, наоборот, отказывается выполнять его, даже не начиная.

• Работа ниже своих возможностей и боязнь неудачи — это следствие отчаяния, вызванного постоянными оскорблениями. Многих парализует мысль о прошлых неудачах, им кажется, что они и на сей раз провалят проект или не смогут соответствовать требованиям, предъявляемым к ним. Они чувствуют, что так же неспособны на успех, как и недостойны его, и делают все, от них зависящее, чтобы преуменьшить свои возможности. Этот удар приходится на возраст шести-двенадцати лет, когда у ребенка формируется трудолюбие.

• Неспособность к личностной ориентации, здоровым отношениям с противоположным полом, дружбе и принятию на себя взрослой ответственности. Эрик Эриксон называет этот этап в развитии ребенка поиском индивидуальности. Именно на этом этапе подросток должен самоопределиться. Гормональные и физические изменения в этот период усложняют переход от детства к зрелости. Эмоционально травмированным детям приходится труднее, поскольку зрелость предполагает принятие на себя определенной ответственности и некоторых свершений в жизни. Если же они чувствуют себя ничего не стоящими, неполноценными и боязливыми, то так и останутся привязанными к родителям или попадут в подчинение и зависимость от другого человека. Именно поэтому женщины, перенесшие надругательство над собой в детском возрасте, так склонны выбирать в партнеры властных мужчин. Именно поэтому подростки так легко уступают сексуальным домогательствам или подчиняются своим более сильным, но сумасбродным сверстникам.

• Уединение, одиночество и отчужденность или, наоборот, тяготение к мимолетным половым связям по принципу «из ресторана в постель». Люди, пострадавшие от надругательств в детстве, ищут близости, — этап в становлении личности, который приходится на возраст от 18 до 35 лет, — но не знают, как ее найти. Болезненные переживания детства привели к тому, что в их сознании «близость» подменена «сексом». Важно понимать, что оскорбления в детском возрасте могут качнуть маятник взрослой жизни в прямо противоположные стороны либо же остановить его в любой промежуточной точке. Положение «вправо-влево» зависит от тяжести оскорбления и от врожденных качеств личности. Этим объясняется то, что одни жертвы чувствуют себя одиноко даже в переполненной комнате, другие же готовы пасть в объятия первому встречному. Так дьявол искажает наши представления о близости.

Настоящая близость — это соединение двух душ. Для здоровых отношений двух личностей секс не является абсолютно необходимым элементом. Однако в отношениях супругов он является физическим выражением духовной близости и олицетворяет брачное обещание быть одной плотью.

Отношения двух друзей одного пола могут быть очень близкими, хотя и речи не идет о сексуальной близости. Взять хотя бы для примера мое (Нэнси) сотрудничество с Кей при написании этой книги. Мы встречались с ней и до этого, но исключительно в формальной обстановке. Но однажды в тиши ее загородного дома в горах штата Теннесси я заговорила с ней о задуманной мною с мужем книге. И Кей подключилась к этой работе!

Работая над книгой, мы делились друг с другом такими подробностями личной жизни, о которых не знал никто, кроме наших мужей. Это ощущение легкости и взаимопонимания, возникшего между Кей и мной, как раз и является воплощением тех отношений, которые, по замыслу Бога, должны существовать между друзьями, готовыми положить жизнь друг за друга. Это сродни чувству общности между мужем и женой. Это такие отношения, которые Он желает иметь со Своими детьми. Настоящая близость — это счастье единства, в котором отсутствует боязнь расплаты или предательства. Подобное единство душ исключает страх перед осуждением или упреками.

Способность к такой близости зависит от тех свойств характера, которые формируются на разных этапах жизни ребенка. Например, на самом первом этапе голый и мокрый младенец ползает по матери в поисках пищи. В этот момент формируется фундамент той близости, которая, спустя многие годы, достигнет своей кульминации в интимной близости супругов на брачном ложе.

Желание близости, развиваясь в подростковом возрасте, вбирает в себя все предыдущие опыты, как положительные, так и отрицательные. Каждый из них в будущем сыграет свою роль в способности ребенка, став взрослым, испытывать чувство настоящей близости к другому человеку.

Замысел Господа — формировать в человеке стремление к сближению с другим — уродуется, если происходит надругательство над ребенком. Принуждаемый повиноваться обидчику человек вынужден угождать прихотям другого. Насаждается мнение, что обидчик всегда прав, а обиженный — никогда. Даже истина представляется относительной: «ну, вовсе не обязательно...», так что другим не остается никаких шансов на выигрыш.

Отношения, в которых один партнер всегда неправ, не могут быть долговечными. За потребность быть всегда правым приходится расплачиваться потерей близости. Потребность держаться на расстоянии, чтобы обрести хоть какое-то достоинство и значимость, становится движущей силой в межличностных отношениях для человека, морально травмированного в детстве.

Подвергающихся оскорблению постоянно убеждают в том, что они никчемны, и предлагают им дьявольскую подделку интимной близости. Вот почему морально травмированных людей сегодня так привлекают кинофильмы, сериалы, телепередачи, любовные романы, журналы и плакаты на эту тему. Вся эта «информационная продукция» поднимает вопросы межличностных отношений, но вместо ответа предлагает подделки, лишь возбуждающие кратковременную страсть. Каждое новое сексуальное приключение только подтверждает то, что человек и так знал: он не имеет никакой ценности и значимости вне сферы сексуальных приключений. Каждая новая эмоциональная травма подливает масла в огонь отвергнутости.

Но это можно исправить! Для Бога нет ничего невозможного (см. Мк. 10: 27). Если только вы проявите желание к познанию нового и стремление к анализу своего прошлого и настоящего, то Божья милость (незаслуженное людьми милосердие Божье) поможет вам избавиться от груза обид и получить Его признание и усыновление.

Мы много раз читали, что Иисус был «презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни» (Ис. 53: 3). Но лишь позже, читая комментарий о Его детстве, мы поняли всю глубину отвержения, которое демонстрировали родные и соседи. Можно лишь догадываться о всех тех моральных ударах и пинках, которые обрушились на Него. Легко представить, как его товарищи по детским играм не дают Ему проходу и дразнят: «А-га, а-га, — у тебя нет родного отца!» Или как Его завистливые братья очерняют мотивы Его примерного поведения: «Мы знаем, почему ты такой пай-мальчик: подлизываешься, чтобы дали конфетку!» Или услышать, как прохожие бестактно перешептываются, когда Он проходит мимо: «Это внебрачный сын Марии. Представляете, какую чушь она выдумала, — мол, зачала от самого Бога! Ха-ха-ха!»

Что мог при этом чувствовать Иисус? Насколько легче сносить свою боль, если знаешь, что Ему довелось претерпеть то же самое и даже больше, чем выпало на нашу долю. «Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр. 4: 15).

Если вы тоже являетесь жертвой оскорблений и надругательств, обретите утешение и надежду в любви вашего Небесного Отца:

«...И назовут тебя новым именем,

которое нарекут уста Господа.

И будешь венцом славы

в руке Господа

и царскою диадемою

на длани Бога твоего.

Не будут уже называть тебя „оставленным"...

Ибо Господь благоволит к тебе...

Так будет радоваться о тебе Бог твой»

(Ис. 62: 2-5).






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.