Глава 13. Я пытаюсь высвободить руку из ее хватки.

Фэллон

Я пытаюсь высвободить руку из ее хватки.

– Мама, нет! Пожалуйста!

Моя грудная клетка готова взорваться. Я хочу закричать, хочу причинить ей боль. Слезынескончаемымпотокомльютсяпомоемулицу.

– Ты это сделаешь, Фэллон! – кричит она, утягивая меня дальше. – Перестань ныть и делай так, как я говорю!

Спотыкаюсь на ровном месте, пока мать тащит меня к двери, в которую я не хочу входить.

– Янемогу! Пожалуйста, умоляю. Пожалуйста!

Она останавливается, поворачивается ко мне лицом.

– Что, по-твоему, произойдет, Фэллон? Думаешь, он на тебе женится? Он не останется с тобой. Если ты этого не сделаешь, твоя жизнь будет кончена. Всему, чего я с таким трудом добилась, придет конец.

Часть меня знает, что это бесполезно. Я обхватываю живот руками. Накатывает приступ тошноты.

Шесть недель. Шесть недель прошло с нашей последней встречи, и восемь недель с того момента, как я забеременела. Покрайнеймере, таксказалдоктор.

Скучал ли Мэдок по мне? Что он обо мнедумал? Как бы я хотела вернуться. Я бы не была так холодна с ним. Когда он пытался поцеловать меня в спортзале после уроков, я не должна была отпрянуть. Я скучаю по нему и ненавижу себя за это.

Я не собиралась в него влюбиться.

Качаю головой.

– Я не сделаю этого.

Тень клиники зловеще нависает над нами. Я утираю слезы.

– Почему ты так его хочешь? – ядовито огрызается мама.

Мое сердце по-прежнему бьется слишком быстро, но я стараюсь совладать со своим гневом.

– Потому что это мой ребенок. Мэдокаимой. Мненужнопоговоритьсним.

– Он уже нашел себе другую. – Она достает сотовый, показывает мне дисплей. От увиденного у меня внутри все переворачивается. Морщусь от боли, пытаясь сдержать слезы.

Мэдок опубликовал в фэйсбуке фотографии со своей вечеринки. Он обнимал другую девушку.

– Ты всерьездумала, что он тебя любит?

– Мне нужно поговорить с ним.

Мать убирает телефон в свою сумку от Прада, сжимает руку с идеальным маникюром в кулак, упирает ее в бок.

– Он рассказал о тебе своим друзьям? Ты хоть раз ходила с ним на свидание? Длянегоэтобыланелюбовь! Ониспользовалтебя, Фэллон!

– Ты лжешь! – Я приближаюсь к ней. Все мои мышцы болезненно напрягаются в агонии. – Он любит меня. Я знаю.

Я была так жестока с ним в течение столь долгого времени, но все равно знаю, что он меня хочет. Мэдок даже не смотрел на других девчонок рядом со мной. Я не могу без него.

Мама вскидывает руку в воздух.

– Ну, поздравляю, и добро пожаловать в мир, где каждая женщина – идиотка! – орет она. – Мы все побывали здесь хотя бы раз. " Он улыбнулся мне. Ондействительноменялюбит. Оноткрылдверьдляменя. Он действительно меня любит". – Мать смотрит прямо на меня. – Послушай-ка, какой урок об отношениях женщин и мужчин я усвоила. Женщины принимают любые мелочи за чистую монету, а мужчины думают только о себе. Мэдок никогда не показывался с тобой на публике. Ты ему не нужна!

Яраспахнулаглаза. Меняразбудилвиброзвонокмоеготелефона. В комнате было темно. Глянув на часы, заметила, что сейчас всего лишь полночь.Воспоминанияоснебылиещесвежи. Уменяналбусобралсяпот. Япотерлаглазаладонями, отгоняянепрошенныеобразы.

Свесившись скраякровати, подхватила свой сотовый, валявшийся на полу. Явспомнила, какМэдокслучайносбил его с тумбочки.

Мэдок.

Обернувшись, увидела, чтоонспалрядомсомной. Ялеглаобратно, рассматриваяего. Мэдок выглядел так умиротворенно.

Онлежалнаживоте; простыньбылаобернутавокругеготалии.Его волосы, влажные после душа, уже высохли, и в результате нашей деятельности пребывали в полнейшем беспорядке. Ониторчаливовсестороны, отчегоМэдокказалсяболееюным. А может, просто более беззаботным, чем обычно. Онобнималподушку. Япозавидоваламедленному, размеренномуритмуего дыхания.

В течение последних двух дней, каждый раз, когда татуировка Мэдока попадалась мне на глаза, я приходила в замешательство. Поначалу у меня сразу возникала мысль, что это мое имя. Меня интересовало, какое значение несло в себе слово " Падший". Но я знала, что никогда не спрошу его об этом.

Телефон завибрировал у меня в руке. Сделав вдох, открыла сообщение.

Отец дважды звонил и прислал смс. Моя мать тоже звонила и оставила несколько сообщений в голосовой почте. Их я удалила, даже не прослушав. Я была уверена, что она отчитывала меня по поводу приезда в Шелбурн-Фоллз, либо несла какую-нибудь бессмысленную чушь.

Открыв смс от папы, увидела два сообщения.

'Фэллон? '

'Ты хочешь, чтобы я опубликовал материалы? '

БросиввзгляднаМэдока, поняла, чтомойпланизменился. Я набрала ответ.

'Нет. Оправь все Карутерсу.'

'Ты уверена? '

Нет, я не была уверена. Я уже не хотела осуществлять свою затею, но только таким образом могла поставить финальную точку. У нас с Мэдоком не было будущего. Это не любовь, и я не собиралась обманывать себя ни минутой больше.

Сейчас.

Открывновоеокошко, написаласообщениеотцуМэдока.

'Проверьтесвоюэлектроннуюпочту. Я буду ждать в домашнем офисе. Увасестьдвачаса.'

Парни вроде него спали с телефонами в руках, однако я не сомневалась, что он еще бодрствовал и наверняка трахался со своей любовницей.

МистерКарутерсответилчерезнесколькоминут.

'Ужевпути.'

***

– Кэтрин Трент.

Я бросила папку на стол Джейсона, а сама плюхнулась на стул, стоявший напротив него.

Он прищурился, заколебавшись на мгновение, затем открыл мои бумаги. Его губы плотно сжались, пока он листал документы, счета, фотографии.

– Зачем ты это сделала? – спросил мистер Карутерс, захлопнув папку стакой невозмутимостью, словно уже разобралсясо мной.

Я посмотрела на него. Практически так же будет выглядеть его сын лет через тридцать. Отэтогомояненавистькнимтолькоусилилась. В черном костюме, с короткими белокурыми волосами, уложенными более стильно, чем у большинства парней помладше, мистер Карутерсвыглядел весьмапривлекательно. Не удивительно, что моя мать запрыгнула к нему в койку раньше, чем развелась со своим предыдущим мужем. Он был богат, красив, влиятелен. Идеальный набор для золотоискательницы.

Джейсон никогда не проявлял жестокость в отношении меня, однако его присутствие все же вселяло некий страх. Как и в случае с Мэдоком. Мои узкие джинсы и футболка сGreen Day – не самые достойные доспехи, в которых я могла бы противостоять ему.

По крайней мере, такемуказалось.

– Авыкакдумаете? – огрызнулась я.

– Ради денег.

– Мнененужнывашиденьги. – Мои слова прозвучали отрывисто. Приобщениисниммневсегдахотелосьспалитьвсевокруг. – Я предпочту грязные заработки своего отца, прежде чем хоть цент получу от вас.

– Тогдачеготыхочешь? – поинтересовалсяон, затемвсталиподошелкбару, где налил себе в бокал что-то коричневое.

Выпрямив спину, посмотрела в окно, расположенное за его столом.Зная, что он меня услышит, сказала:

– Вставать во время разговора с другим человеком – грубо.

Я почувствовала, как Джейсон замер. Мне пришлось ждать не дольше нескольких секунд, прежде чем он вновь появился передо мной, усевшись за стол.

– Я собиралась слить информацию, которую вы получили по электронной почте. Подкупысудей…

– Одногосудьи… – встрялмистерКарутерс.

– И довольно продолжительная интрижка с мисс Трент, – продолжила я. – Вы встречались с ней на протяжении двух браков.

Я не могла поверить, когда узнала об этом. Занимаясь раскопкой его измен, я не удивилась тому, что он спал с другими женщинами. Черт, они с моей матерью оба начали " ходить налево" практически сразу после свадьбы. Для нассМэдокомданный факт не являлся секретом. Хоть мы и не общались особо в тот период, я знала, что он тоже видел: брак наших родителей – полнейший фарс. Мы понимали, что наша четверка никогда не станет семьей. И именно поэтому не ощущали солидарности.

До тех пор, пока все не изменилось, и мы с ним начали спасть друг с другом.

– Почему ты не слила эту историю в прессу? – спросил Джейсон.

Хороший вопрос, мать вашу.

Держа руки на подлокотниках, сохраняла наш зрительный контакт. Карутерс запросто мог почувствовать слабость оппонента. Этовходиловегорабочиеобязанности.

– Потому что я не такой уж плохой человек, как оказалось, –ответила ему. –Разглашение навредит людям, которые этого не заслуживают, и я не хочу так с ними поступать. Пока.

– Спасибо, – произнесонсискреннимоблегчением. К черту его.

– Ясделалаэтонерадивас.

Джейсон сложил руки на столешнице.

– Гдемойсын?

– Спит. – Яухмыльнулась. – Вмоейпостели.

Мужчины вроде мистера Карутерса редко повышали голос, однако я поняла, что разозлила его, судя по тому, как он закрыл глаза и медленно выдохнул.

– Итак, чеготыотменяхочешь, Фэллон? – наконец спросил Джейсон.

– Я хочу, чтобы вы развелись с моей матерью.

Его глаза округлились, но я продолжила:

– Позаботьтесьоееблагосостоянии, разумеется. Я не люблю мать, однако не хочу, чтобы она оказалась на улице. Купите ей дом и заплатите немного отступных.

Джейсонгорькорассмеялся, покачавголовой.

– Неужели ты думаешь, будто я не пытался с ней развестись, Фэллон? Твояматьсопротивляетсянеизбежному. Онанехочетразвода, а вот внимание, которое привлечет длительная судебная тяжба, как раз по ее части. Поверь мне, я могу развестись с ней и не очень много потерять при этом. Воттолькобезмедиа-ажиотажанеобойдется.

Бедняжка.

– Меня это не волнует. Мне плевать, как вы решите действовать, или какой вред вам нанесет развод. Еслихотите, чтобывсепрошлобыстроилегко, советую раскрытьбумажник шире.

Мистер Карутерс сжал губы – явный признак, что он задумался. Я не беспокоилась. Чтобы адвокат вроде него не смог одолеть свою жену в суде? Явасумоляю. Джейсонзаботилсялишьосвоейрепутации, большениочем. Онправ. Мояматьпойдетнавсе, чтобынанееобратиливнимание. Онаточноизваляетеговгрязи. Однакоунееестьсвояцена.

Увсехесть.

– Чтоеще? –Джейсонприподнялброви. Очевидно, условияемупока ненравились.

– Один из партнеров моего отца, Тед О'Рурк, подаст прошение о досрочном освобождении в сентябре. Проследите, чтобы его одобрили.

– Фэллон. – Он снова покачал головой. – Я защищаю плохих парней. Повлиять на комиссию по условно-досрочному освобождению не в моих силах.

Когоонпыталсяодурачить?

Я наклонилась вперед, положив руки на стол.

– Хватит прикидываться беспомощным. Не заставляйте меня просить дважды.

– Я постараюсь что-нибудь придумать. – Мистер Карутерс склонил голову набок. – Что еще?

– Ничего. – Я улыбнулась, не размыкая губ.

– На этом все? Мать и Тед О'Рурк? А для себя ничего?

Поднявшись со стула, заправила несколько прядей волос за уши, после чего опустила руки вдоль тела. Засунув их в карманы, я бы тоже проявила слабость.

– Дело изначально не касалось меня, но вы сделали так, чтобы касалось, верно? Поэтому вы испугались, когда застали меня с Мэдоком. Зная, кто мой отец, и что представляла собой моя мать, вы предположили худшее обо мне. Вам не хотелось, чтобы ваш единственный сын замарал себя.

Онсжалпереносицупальцами.

– Фэллон, выбылидетьми. Ваши отношения зашли слишком далекоичересчуррано. Тывсегдамненравилась.

–Авымнененравились, – выпалилавответ. – Чувство вины, тоска, то, что меня бросили взрослые, которым, по меньшей мере, полагалось оказать мне поддержку, все, что произошло после – я не должна была пройти через это. Особенно в одиночку.

Джейсон сконфуженно сощурился.

– Чтопроизошлопосле?

Моязлобнаягримасадрогнула. Оннезнал?

Ну, конечно. Счегоявзяла, будтомояматьемурасскажет?

Я покачала головой, проигнорировав его вопрос. Комукакаяразница? Джейсонвсеравнонезащитилбыменя.

– ЭтовсефотосКэтрин Трент, которыеуменяесть. Я не сохранила электронные копии.

Он моргнул.

– И ты просто отдашь их мне? Шантаж не так работает.

– Это не шантаж, – усмехнулась я. – Я не такая, как вы. Однако среди моих знакомых полно нехороших людей, поэтому я не сомневаюсь, что вы выполните мои просьбы. Если сдержите сове слово, я ничего не расскажу.

Да, мистер Карутерс был осведомлен о роде деятельности моего отца и о том, с какими людьми я контактировала через него. Я бы никогда не использовала их, чтобы кому-либо навредить, но он этого не знал.

Поднявглаза, Джейсонспросил:

– Гдегарантии, чтоямогудоверятьтебе? Я не хочу, чтобы имя Кэтрин втоптали в грязь.

– Я никогда не лгала вам, – подметила, развернувшись к выходу.

– Фэллон? – окликнул он, и я снова повернулась к нему лицом. – Я давно выяснил, каковы мои достоинства. Инедостатки. – Поднявшись, Джейсон сунулрукивкарманы. – Я не уделял внимания женам, Мэдоку, меня мало интересовала жизнь за пределами зала суда. – Он утомленно вздохнул. – Но что бы ты ни думала, я люблю своего сына.

– Явамверю.

– Было настолько плохо? –Изучая меня, мистер Карутерс прищурился. – В разлуке с ним? Я имею в виду, спустя два года, разве ты не видишь, что все вышло к лучшему? Неужели было так больно?

Больно. Ясжалачелюсти.Вглазахзапекло. Любил ли он кого-нибудь достаточно сильно, чтобы почувствовать боль?

Мойголоспрозвучаледваслышно.

– Ядумала, чтобыло. Поначалу. Былобольно, когдаменяувезли, недавснимпопрощаться. Было больно, когда я не могла увидеться с ним или поговорить. Было больно, когда мать не звонила мне, не приглашала домой на праздники. Когда я тайком вернулась спустя несколько месяцев и обнаружила Мэдока с другой, тоже было больно. – Расправив плечи, посмотрела ему прямо в глаза. – Но больнее всего было, когда мать силой притащила меня в ту клинику, в ту палату, где я лежала в полном одиночестве, пока какая-то машина уничтожала во мне его ребенка.

Глаза Джейсона расширились, и у меня не осталось сомнений, что он не знал.

Я кивнула, закончив хрипло:

– Да, эта часть была самой паршивой.

Я развернулась и вышла из кабинета, стараясь не думать о горестном выражении на лице Джейсона Карутерса перед тем, как он накрыл его руками.