Глава 8

Я не собиралась подчиниться запрету Майрона, и плевать, какие аргументы он приводил. Когда Кэлам будет свободен, Совет может решать что угодно, как я считаю. Я смирилась с тем, что Совет не собирается принимать участие в освобождении Кэлама, но он не мог запретить попытку его друзьям.

Это значило, что мы не можем рассчитывать на чью-либо поддержку. И это подвергало всех нас гораздо большей опасности. Было от чего прийти в отчаяние, но сдаться я не могла. Это был бег наперегонки со временем.

Рейвен, Амия и я сидели у озера и наслаждались первым по-настоящему тёплым днём.

— Рейвен, что теперь будет? Три дня назад Талин сказал, что у Кэлама осталось максимум 4 недели. Мы обязаны что-то предпринять.

— Мне казалось, после нагоняя от Майрона тема закрыта.

Амия ответила вместо меня:

— Рейвен, мы узнали, что Элин тем временем арестовал еще больше сторонников Кэлама. Я говорила с Миро.

Она смущенно опустила взгляд.

Рейвен обернулась к ней.

— Да неужели?

— Ты же знаешь, что простые шелликоты стоят за Кэлама. Арес многое для них делал, и Кэлам всегда следовал его примеру. По слухам, было несколько восстаний, после того как Элин схватил Кэлама. Он не смог полностью скрыть обстоятельства смерти Ареса. Когда он пытался представить это, как нечастный случай, это было слишком даже для его сторонников.

— И он осмелился арестовать еще и других шелликотов? — Рейвен смотрела на Амию с растерянным видом. — И что на это говорит ваш Совет старейшин?

— Насколько мне известно, он не собирался, с тех пор как его члены удерживаются во дворце. Царит хаос и информационная блокада. Я не знаю, насколько серьёзны эти слухи. Если хотя бы доля верна, то что-то должно произойти. Мы не собираемся терпеть то, что Элин подавляет весь наш народ.

— Ты говорила об этом с Талином? — спросила Рейвен

— Я пыталась. Он считает, что пока мы ничего не знаем точно, мы ничего не можем сделать. Он собирается в следующую ночь полнолуния попытаться добраться до председателей Совета. Для этого ему надо попасть в замок. Не знаю, насколько это разумно. Он хочет заставить Элина, дать Совету собраться. Но я боюсь, он недооценивает Элина.

— Следующее полнолуние через две недели, — перебила я их, — а у Кэлама — всего 4. Время уходит. Чего боится Майрон, я не понимаю? Даже если вервольфы и фавны не примут участия в освобождении Кэлама, сил эльфов, чародеев и вампиров будет достаточно, чтобы устоять перед Элином.

Моё терпение заканчивалось.

Рейвен неприязненно смотрела на нас обеих. Я бы многое отдала за то, чтобы ради разнообразия заглянуть в её голову. Без предупреждения, она поднялась и пошла обратно к замку.

Амия и я шли за ней следом.

— Фавны и оборотни не хотят, чтобы другие народы вмешивались в их внутренние разбирательства. Этот был компромисс, к которому пришли народы. Это не должно стать на примере шелликотов наказанием, которое в будущем смягчит это соглашение, — объясняла она мне на обратном пути.

Была, наверное, середина ночи, когда я почувствовала, что меня кто-то трясёт за плечо. Я моментально проснулась, мои глаза пытались различить что-то в темноте.

— Тшш... — услышала я шепот Рейвен и моё сердцебиение чуть успокоилось. — Одевайся.

Без всяких возражений, я натянула штаны и футболку, наблюдая за тем, как она будит Амию. Та высунулась из-за своего полога вся растрёпанная.

— Что случилось? — сонно спросила она.

— Мы встречаемся с Ферином в одной из хижин у озера. Мы должны вести себя тихо и осторожно, если не хотим, чтобы нас поймали.

Я непонимающе посмотрела на неё: зачем весь этот спектакль? Мы могли встретиться с ним в течения дня в замке, к чему эти ночные вылазки?

— Речь о Кэламе, так?

Амия смогла раскусить Рейвен гораздо быстрее, чем я.

Любую попытку заговорить Рейвен прерывала движением руки.

— Тихо. Вот, накиньте ваши пальто сверху.

Она бросила нам чёрные плащи.

— В них вы будете снаружи почти невидимы. Вперёд.

Не говоря больше ни слова, она исчезла за дверью. Амия и я крались следом за ней. В коридорах было так темно, хоть глаз выколи, и я задавалась вопросом, как Рейвен собирается нас вывести. Но, похоже, она отлично видела в темноте.

Она взяла меня за руку и тянула за собой. Я в свою очередь держала за руку Амию. Недалеко от выхода Рейвен свернула в небольшой боковой проход, и неожиданно мы оказались у входа в кухню. Рейвен трижды постучала в дверь в необычном ритме, это выглядело, как какой-то пароль.

Несмотря на то, что она пыталась это сделать как можно тише, шум прокатился слишком громко по пустынному коридору. Я сжалась и крепче обхватила руку Рейвен. Сердце билось где-то в горле. Она успокаивающе погладила меня большим пальцем по обратной стороне ладони и затащила нас в маленькую нишу за дверью. Шли минуты, ни одна из нас не решалась пошевелиться. Наконец дверь тихо скрипнула на петлях и отворилась. Свет ослепил меня, несмотря на то, что большинство факелов не горели. Это была маленькая фея, которая старалась изо всех сил открыть нам дверь. Рейвен узнала её и тут же выскочила из укрытия, чтобы помочь. Затем она поманила нас в большое помещение, где всё еще горел огонь в плитах.

— Вы пришли поздно, — пропищала малышка.

Я тут же её узнала, она улыбнулась мне в библиотеке, когда я искала свою книгу по мистериям.

— Мне очень жаль, Моргана, — прошептала Рейвен, — просто мисс Лавиния сегодня никак не хотела идти спать и всё время сидела в общей гостиной.

Моргана кивнула.

— Миро и еще четверо прошли полчаса назад, и десять минут назад еще Ферин с Майей и Робом.

Рейвен кивнула, в то время как мы с Амией непонимающе переглянулись. Кто-то снова постучал, и я перепугалась. Это был тот же ритмичный стук, который стал пропуском для Рейвен. Когда он отзвучал, Рейвен открыла дверь.

Вошёл Талин и мрачно посмотрел на нас.

Я сделала шаг назад, однако Рейвен вовсе не удивило его присутствие. Она отвернулась и направилась к двери в другом конце кухни. Талин шёл за ней, замыкали мы с Амией.

— Удачи, — шепнула Моргана мне на ухо и упорхнула. Рейвен потянула дверь на себя, и нам ударил в лицо холодный ветер. Пахло свежескошенной травой, и я вспомнила, что садовники весь день косили полянки вокруг замка. Рейвен всё еще не издавала ни звука. Пока мы шли по твёрдому жнивью, я приблизилась к ней.

— Рейвен тебе не кажется, что ты должна кое-что объяснить нам с Амией? Что ты собралась сделать? И что он тут делает, во имя всех святых?

Я обернулась и указала на Талина, который тихо перешептывался с Амией.

— Тсс, мы уже почти на месте, там сейчас и поговорим.

В этот момент мы вышли к хижинам и озеру. Оно лежало перед нами гладкое, словно зеркало в матовом лунном свете, мерцая серебром. Только морская трава у берега тихо колыхалась и шуршала.

Когда мы подошли к домикам, одна из дверей приоткрылась и чья-то рука поманила нас внутрь. Друг за другом мы переступили через порог.

— Мы уже целую вечность ждём вас, — уныло поприветствовал нас Ферин.

Я послала ему извиняющуюся улыбку, сев рядом с ним и рассматривая другие лица, которые различала в сумрачном свете горящей свечи.

Ферин привёл с собой эльфийку и фавна, которых я знала только в лицо. С девушкой, Майей, я только однажды говорила в библиотеке. Она застенчиво улыбалась мне.

Четверо, пришедшие с Миро, были шелликотами. Один из них неприязненно смотрел на меня.

Хорошенькое начало.

Рейвен заговорила:

— Вы знаете, из-за чего мы все сегодня здесь собрались. Мы должны обсудить, как мы можем освободить Кэлама.

Никто не произнёс ни слова, все смотрели на Рейвен в ожидании предложений. Молчанием воспользовался Талин.

— Рейвен, ты знаешь, что до сегодняшнего момента я не считаю это хорошей идеей. У нас нет никакой связи с нашим народом. Даже я не могу выйти на связь с Элином.

Шелликот с неприятным взглядом поднялся и перебил Талина, тот умолк и недовольно нахмурил лоб.

— Я в любом случае поплыву в Беренгар и посмотрю, что можно разузнать. Я волнуюсь за своих родителей. Арес был лучшим другом моего отца и его ближайшим советником. Я не могу себе представить, что он не попытался остановить Элина, и я должен узнать, что с ним произошло.

— Могу я для начала узнать, что означает эта полная перемена точки зрения? — спросила я.

Самым мои большим страхом было то, что остальные знают больше, чем я, и что Кэламу угрожает опасность, о которой они умолчали.

Взгляд Рейвен соскользнул с Талина ко мне. Она не смотрела на меня, отвечая.

— Мы больше не можем быть уверены в том, что Элин не станет убивать Кэлама. Его поведение стало непредсказуемым, и то, что он пытается угрожать собственному народу...

Её голос затих.

— Мы должны образумить Элина, — заговорил Талин вместо неё. — Перед этим Кэлам должен быть в безопасности. В своей ярости Элин способен на всё. Особенно, если он почувствует себя загнанным в угол. Уже в детстве он был не сдержан. Аресу следовало о нём больше заботиться.

— У него нет, несмотря ни на что, никакого права так поступать с собственным народом. Он не является избранным королём и, собственно... ни один король еще не решался на такое, — и снова этот мрачный тип вмешался в разговор.

Я посмотрела на него.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Извини, мне следовало представиться. Я Джоэль, сын Юмиса и Мали, и как я уже говорил, я очень за них волнуюсь.

— Я сочувствую, — попыталась я пожалеть его и пожала протянутую руку. — Это разве не опасно для тебя, в одиночку плыть в Беренгар?

Я пока лишь знала, что Беренгар это главная резиденция шелликотов, и Амия предполагала, что Элин там держит Кэлама, запертого во дворце. Что Джоэль собирался разузнать в одиночку, мне было неясно.

— Я вырос в Беренгаре и хорошо там ориентируюсь. Я верю, что смогу найти место, где держат Кэлама без того, чтобы меня обнаружили, — ответил Джоэль на мой вопрос. — И, тем не менее, было бы неплохо, если бы кто-то пошёл со мной.

— Я тебе уже сказал, что собираюсь сопровождать тебя, — вмешался парень сидевший рядом с ним, для шелликота у него была слишком тёмная кожа.

— Это Винс, мой брат по семье воспитателей, — представил его Джоэль. — Я не знаю, умно ли это, — повернулся он к нему, твоя рана еще не зажила, и тебе не стоит перегружать свою ногу.

— Неделю назад я поранился на баскетболе, — пояснил Винс и поморщился. — Дурацкий вид спорта. Но я дал Пэту уговорить себя, в порядке одолжения, — он хлопнул по плечу Пэта, сидевшего рядом.

— Что я могу поделать с тем, что ты сам спотыкаешься об собственные ноги? — рассмеялся тот и толкнул Винса в бок.

Талин, судя по его выражению лица, не считал разговор весёлым и прервал их перепалку.

— Джоэль прав, мы должны узнать, что происходит в Беренгаре. Мюрил нам не поможет. Элин не пытался связаться со мной при помощи зеркала. Значит, мы вынуждены составить картину происходящего прямо на месте. Я сам думал о том, чтобы плыть в Беренгар и попытаться образумить Элина, но я не уверен, что имею на него еще какое-то влияние. Мы должны точно спланировать, кто туда выдвинется, и самое главное — когда это произойдёт. Я должен пару дней кое о чём подумать, и потом мы снова здесь встретимся.

— Наши собрания строго секретны. Мы не знаем, кому мы можем доверять. Вы должны скрывать свои мысли, сейчас это важнее, чем когда-либо раньше. Вполне возможно, что у Элина есть союзники среди эльфов, — Рейвен посмотрела в лицо каждому, кто сидел в круге. На меня она смотрела чуть дольше, чем на остальных, наверное, она размышляла, получится ли у меня оставить при себе свои мысли.

— И, несмотря на это, нам тоже нужны еще соратники. Но подумайте хорошо, прежде чем вовлекать кого-то в это дело. То, что нам предстоит — небезопасно.

Какое-то время мы все сидели и молчали.

Потом Ферин подошёл к двери и выглянул наружу. Земли вокруг замка лежали перед нами, тёмные и покинутые. Где-то вдали был слышен крик сыча. Ферин и его друзья выбрались наружу, и мы, вместе со всеми остальными, следовали за ними в некотором отдалении.

Только когда я улеглась в свою постель, я осознала всю непостижимость нашего плана. Мы попытаемся освободить Кэлама, и если у нас получится, я снова его увижу.

— Амия, — шепнула я во тьму комнаты, — а кто такой Мюрил?

Для меня это звучало, как название чистящего средства.

— Мюрил — это Всевидящее Зеркало, — прозвучало сонно из угла Амии, — причём «всевидящим» оно не является, это заблуждение. Зеркало видит только того, кто хочет, чтобы его увидели. С его помощью Талин обычно получал вести из Беренгара. Но зеркало больше не открывается. Из-за этого мы не знаем, что там происходит.

Он зевнула. Я услышала, как она перевернулась на другую сторону. Потом стало тихо.

О сне этой ночью можно было даже не думать. Я беспокойно ворочалась в своей кровати туда-сюда. Только когда Рейвен, от которой не ускользнуло моё волнение, кинула в меня успокаивающий импульс, я провалилась в сон без сновидений.

Утром я проснулась совершенно разбитая. Я натянула на голову одеяло и пыталась игнорировать солнечный свет, лившийся через высокие окна. Мне это удавалось до тех пор, пока Амия не стащила с меня одеяло.

— Поторопись, мы сегодня пишем тест у Майрона. Он не будет в восторге, если мы опоздаем.

Я со стоном поднялась на ноги, разглядывая свои измятые вещи, которые я так и не сняла после нашей ночной вылазки. Я выцепила свежие вещи из шкафа и юркнула в душ. Мало-мальски освежившись, я схватила в общей гостиной тост и бутылку с водой и побежала по коридорам на урок. У двери я столкнулась с Майроном, который собирался её уже запирать. Я пробормотала извинение и выбросила наполовину обгрызенный тост в мусорное ведро. Затем я скользнула на своё место, игнорируя осуждающие взгляды Рейвен. К тесту, который мы сегодня писали, я подготовилась еще вчера, так что он не был для меня сложным. Затем мои мысли скользнули к нашему ночному собранию.

Вечером, когда мы были уверены в том, что нас никто не подслушает, у нас было время поговорить обо всём спокойно в нашей комнате. Мы сели за стол, стоявший под окном. Это место было больше всего удалено от двери. Здесь нам не надо было бояться тайных соглядатаев. Мне казалось, что Рейвен слегка переборщила. В общей гостиной никого не было.

— Амия, — требовательно заговорила она, — ты знаешь Элина лучше, чем кто-либо из нас. Как ты думаешь, где он держит Кэлама, и в первую очередь — где он сам?

Амия испуганно посмотрела на эльфийку.

— Вы должны мне пообещать, что не причините вреда Элину. Он мой брат, пусть я его и ненавижу за то, что он убил нашего отца. Я не вынесу этого, если на мне будет вина в его смерти. Пообещай мне, Рейвен...

Рейвен смотрела на неё.

— Амия, я не могу тебе пообещать это. Разумеется, никто специально не будет убивать его. Но мы не знаем, как он будет защищаться. Он убил собственного отца, думаешь, его что-то остановит перед очередным убийством? Думаешь, он пощадил бы тебя?

Амия опустила взгляд, и на её ладони упали слёзы.

— Он должен предстать перед Большим Советом. Таков закон, большего я не требую.

Рейвен кивнула.

— Мы попытаемся. Я обещаю.

Я сочувственно взяла её за руку, мне было жаль её. Я почти не знала Ареса, но мне было грустно потерять его, а для неё он был настоящим отцом. Ей должно быть намного хуже. Но в отличие от неё, я не чувствовала ни капли жалости к Элину, наоборот, я ненавидела его всей душой.

— Что мы будем делать? — спросила я Рейвен.

Больше всего мне сейчас хотелось сорваться с места и бежать спасать Кэлама. Понятное дело, что это стало бы огромной ошибкой.

— Через две ночи Джоэль поплывёт один в Беренгар. Винс еще не совсем здоров, и будет глупо, если он будет сопровождать его. Миро и Пэт не ориентируются в Беренгаре, они будут для Джоэля скорее обузой, чем помощью. Той же ночью мы соберёмся у Талина. Немного удачи, помощи Мюрила — и мы увидим, что происходит в Беренгаре.

— Что будет, если Джоэля обнаружат? Разве Элин тогда не поймёт, что мы что-то замышляем? И Джоэль нас не выдаст?

Амия покачала головой.

— Джоэль никогда нас не выдаст. Он крайне строптив, если уж на то пошло, — она улыбнулась, — он всегда терпеть не мог Элина, и это было взаимно. Они оба были одинаково толстолобыми. Если Джоэль что-то вбил себе в голову, то он это сделает, и никто и ничто его не остановит. Еще ребёнком он часто злил меня, потому что считал, что все должны плясать под его дудочку. Даже если мы запретим ему плыть в Беренгар, он всё равно это сделает. Уж лучше мы проследим за ним.

Рейвен согласно кивнула.

— Джоэль — лучший союзник, который бы мог быть у Кэлама. Если ему не удастся найти его, то это не удастся никому.

Спустя две ночи пришло время.

Волнение не давало мне лежать спокойно в кровати. Я была полностью одета, ожидая, когда часы пробьют полночь.

Рейвен стояла у окна, пытаясь пронзить ночную тьму своим эльфийским взором.

(Леголас! Что видят твои зоркие эльфийские глаза? (с) XD — простите, не удержалась)

— Я вижу его, — шепнула она нам, — мы немного выждем и пойдём.

Следующие пять минут тащились со скоростью улитки. Наконец, Рейвен повернулась к нам и мы поднялись. Для этой ночной вылазки я сразу оделась в чёрное, потому что чёрный плащ мешал при беге. На носочках мы крались за Рейвен, которая уверенно вела нас через сумеречные коридоры. Неожиданно спереди раздался какой-то звук, и Рейвен вдавила нас в нишу. Шаги стучали мимо нас, кто-то еще двигался в темноте. Я задержала дыхание, когда шаги затихли. Кто-то развернулся на месте, не произнося ни слова. Из коридора нас не было видно. Даже Рейвен могла узнать, кто это, только заглянув за угол. Тут шаги зазвучали снова и наконец-то затихли где-то вдали.

Я выдохнула.

— Любопытно, кто это шарится здесь по ночам, и почему, — задумалась Рейвен.

Затем мы продолжили путь. Я еще никогда не была в той части Аваллаха, где находились комнаты учителей. Проходы были шире, и даже в это время здесь горела пара факелов. Рейвен дала нам знак, чтобы мы вели себя тихо, и уже знакомым образом постучала в тяжёлую дверь. Она тут же открылась, и выглянул Талин. Узнав нас, он распахнул её шире, впуская нас и следя за тем, чтобы не открылись другие звери. Его комната напоминала мне апартаменты, в которых я оказалась, первый раз прибыв в Аваллах. Она была шикарно обставлена: кровать с кроваво-красным пологом, который сейчас был задёрнут, роскошный письменный стол и полки с книгами у стен. У другой стены находился открытый камин, похожий на те, что были в аудиториях, и в нём трещал огонь. Талин указал на диван, стоявший посреди комнаты, и мы молча сели. В этот момент кто-то еще постучал, и Талин поспешил к двери, быстро впуская других наших союзников. Последним через порог, хромая, переступил Винс. Его нога ограничивала его гораздо серьёзнее, чем он полагал. Он рухнул в одно из кресел и застонал.

— Я надеюсь, у Джоэля все получится без меня. У меня было нехорошее чувство, что я отпускаю его одного.

— Так будет лучше, поверь мне, мой мальчик.

Эта доверительная фраза меня озадачила. Неужели я услышала в голосе талина искренние чувства? Но он уже говорил дальше:

— В одиночку Джоэль сможет прятаться гораздо лучше, к тому же у тебя нет убедительной причины, чтобы оказаться в Беренгаре. Даже если Джоэля обнаружат, каждый поймёт, что он беспокоится о своих родителях. С тобой такого не будет, каждый в Беренгаре знает, что твоя семья на стороне Элина. Было бы очень подозрительно, если бы ты там крался по закоулкам.

Винс кивнул, а я застыла при этих словах.

— Твои родители — союзники Элина?

Винс смущенно пожал плечами.

— Мы не выбираем себе родителей, не правда ли? Тебе об этом хорошо известно.

Я проглотила возражение, которое болталось у меня на языке, и промолчала. Он был прав.

Когда я подняла взгляд снова, он улыбнулся мне.

— Кэлам, Пэт и Джоэль — мои лучшие друзья. Я бы сказал, что иногда вода бывает гуще крови.

В этот момент Талин стянул со стены черный бархатный платок, расписанный золотистыми буквами, и за ним на всеобщее обозрение появилось зеркало, высотой в рост человека. Поверхность стекла мерцала серебром, и в ней не было ничего видно… Я подошла к зеркалу, желая прикоснуться к стеклу, но какое-то невидимое препятствие не пускало меня, как бы я ни старалась, я не могла приблизиться к зеркалу ближе, чем на 5 сантиметров.

— К Мюрилу нельзя прикоснуться, — пояснил мне Талин, вставший рядом со мной.

— Но в нём ничего не видно, — возразила я и прекратила свои попытки. Вместо этого я стала разглядывать оклад этой громадины. Он тоже был серебристым и с одной стороны был украшен различными письменами. На другой стороне остались глубокие царапины, хотя кто-то пыталась их зашлифовать. Очевидно, кто-то пытался грубой силой что-то сделать.

— Что обозначат эти знаки? — спросила я Талина.

— Эти письмена, — показал он на невредимую сторону зеркала, — слова, которые должен произнести тот, кто хочет, чтобы его увидели при помощи Мюрила. Большинство шелликотов знают их еще с детства. Оно служит для их защиты. Если им угрожает опасность, они говорят заклинание, и Мюрил открывается, чтобы кто-то смог поспешить им на помощь.

— И как же оно звучит? — спросила я, глядя на него, не будучи уверенной в том, что он поведает мне эти слова.

К моему удивлению, он глянул на меня и заговорил на незнакомом языке.

— Гаель мр лот, сах рубим мюрил, оренгар ен шальф.

— Услышь меня, о священно зеркало Мюрил, откройся и помоги мне, — торжественно перевела мне Амия слова Талина.

Тут же зеркало засверкало, и мы увидели нас, стоявших в комнате, в отражении. В тот же момент Талин прошептал какое-то одно слово, и картинка исчезла. Он хотел отойти, но от меня было не так-то легко избавиться.

— Почему письмена на другой стороне зеркала разрушены?

Он снова повернулся ко мне, в его глазах мелькнула злость, и я отшатнулась.

— Откуда ты знаешь об этом?

— Я не знала об этом, но ведь это очевидно.

Талин бережно коснулся изуродованной стороны зеркала.

— Мы не знаем, чтобы было написано здесь. Наши учёные предполагают, что здесь было заклинание, позволяющее увидеть через Мюрил кого-то, кто об этом не просил.

Я понимающе кивнула.

— Большое искушение, да?

— Мы предполагаем, что заклинание было уничтожено в период Великих войн. Слишком велика была опасность того, что зеркало будет использовано в качестве оружия. Невозможно описать, что бы произошло, попади оно в руки людей.

— Или в руки другого народа, — прозвучал голос Рейвен. — Было множество попыток выкрасть зеркало у шелликотов. После уничтожения заклинания оно стало ненужным другим народам. Ну, или оно просто перестало быть столь интересным. И здесь в Аваллахе оно словно у Христа за пазухой, как сказали бы люди.

— И больше никто не знает заклинание? — у меня закружилась голова, когда я представила себе, какие бы у нас были возможности.

Талин с сожалением покачал головой.

— Каким бы бесценным оно ни казалось, было мудрее разрушить его и все записи об этом.

Я разочарованно отвернулась и уселась на диван. Это могло бы стать ценным оборудованием. В остальном от всех этих магических безделушек не было никакого прока.

Не успела я продолжить сердиться по этому поводу, как Мюрил замерцал и медленно проявил изображение. Джоэль улыбался нам, и даже помахал рукой.

— Не надо устраивать цирковых представлений, — проворчал Талин, — лучше расскажи, что происходит там внизу.

Я удивленно осознала, что через зеркало можно было не только видеть, но и слышать, что почти примирило меня с этой штукой.

Лицо Джоэля стало серьёзнее, и прежде чем начать говорить, он оглянулся.

— Обстановка довольно мрачная. Город словно вымер. Элин поставил стражу у городской стены, он не верит спокойствию. Мне пришлось проверить несколько своих тайных лазов, прежде чем я нашёл тот, который не охранялся. Сейчас я в городе, но я еще не пытался доплыть до своего дома...

Картинка пошла помехами, а затем исчезла.

— Что случилось? — спросила я.

На лице Талина отражался испуг, когда он ответил.

— Мы можем только надеяться на то, что его не обнаружили. Он сам заставил изображение исчезнуть. Возможно, он хочет надёжнее спрятаться.

Прошло десять бесконечных минут, пока изображение не восстановилось. Мы тут же сгрудились вокруг Мюрила.

— Фух, едва ускользнул, — простонал Джоэль. — Мимо прохода группа солдат Элина, они почти обнаружили меня. Я сейчас у себя дома. Родителей здесь нет, и наши слуги тоже исчезли, только Лепсиус, секретарь отца, охраняет дом. Он рассказал, что родителей арестовали в день смерти Ареса. По слухам, всех своих предполагаемых противников Элин приказал доставить во дворец. Он не бросил их в подземелья, он не хочет портить отношения с членами Совета и надеется на примирение и на то, что они сделают его королём. О положении Кэлама Лепсиус не знает ничего. Я поплыву во дворец и узнаю, что я могу разведать.

— Нет, Джоэль, ты сейчас же вернёшься обратно! — приказал Талин.

Джоэль дерзко улыбнулся в ответ, и картинка погасла.

Когда в течение часа так ничего и не произошло, Талин отправил нас по кроватям. На горизонте уже алел рассвет. Я надеялась, что у Джоэля всё получилось.

— Как это функционирует? Талин же не может постоянно находиться рядом с Мюрилом, как он узнает, что кто-то призвал зеркало? — спросила я Амию после обеда.

— Талин чувствует, когда Мюрил просят о помощи. Он Хранитель зеркала. Эта обязанность лежит на его семье и после него перейдёт к Элину или его наследникам.

Я безмолвно смотрела на неё.

— Элин его ближайший родственник, — пояснила Амия с сожалением, — эта задача может исполняться только родственниками мужского пола, только они имеют дар, слышать Мюрил.

— Не только взгляды устаревшие у них, так они еще и женоненавистники, — пробурчала я. — Вы ну совершенно несимпатичный народ.

Амия грустно улыбнулась.

— Если с Талином что-то произойдёт, то только Элин сможет что-то делать при помощи зеркала, я правильно поняла?

Амия озабоченно кивнула.

— Ты хотя бы пыталась почувствовать, когда используют зеркало?

— Нет, нет конечно. Чтобы выполнять эту задачу, нужно пройти через ритуал, связывающий Хранителя с зеркалом. Только после этого он может слышать Мюрил.

— И, конечно же, это никогда не происходило при участии женщины, — добавила я.

— Ты всё верно поняла, — в комнату вошла Рейвен, и рухнула на кровать рядом со мной. — Такое никогда не случится. Шелликоты скорее позволят испортить зеркало, чем доверят его женщине.

Я засмеялась, и мы с Рейвен проигнорировали обиженное выражение лица Амии.