Глава 1. Серия Темный дуэт

Оформление:

Eva_Ber

Переведено специально для группы https://vk.com/shayla_black

Любое копирование без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

" Мое сердце желало только одного. С жадностью, разрывая меня на части, оно просило о Ливви. Оно хотело моих надежд, моих снов. Оно хотело моих воспоминаний о ее личике. Оно хотело нашего общего смеха. - Моя, - твердило сердце. Только Ливви могла сделать меня целостным, и как только я это осознал, я не мог перестать ее искать". – Калеб

Глава 1

Посвящается Кошечкам Калеба и их Коту.

Я пишу эту книгу, потому что вы умоляли. Вы же знаете, как я люблю, когда меня умоляют. Наверное, вы знаете слишком многое, и знаете это слишком хорошо.

Много воды утекло со времен Плененной во тьме; сегодня пятница, 8 февраля 2013 года. В мае будет четыре года с тех пор, как я сидел в машине с затонированными стеклами, планируя похищение Ливви. Сейчас мне двадцать девять и я, наконец-то, знаю это наверняка, о чем порой жалею, ведь в августе мне придется столкнуться со своим тридцатилетием. Ливви на восемь лет младше меня, чего не скажешь по тому, как она иногда со мной разговаривает (думаю, ей просто нравится порка). Теперь мы с ней значительно отличаемся от тех людей, о которых вы читали. И раз уж вы так слезно умоляли, я постараюсь рассказать вам историю, что вы хотите услышать. Но прежде чем продолжить, несколько слов об именах.

В книгах Ливви они занимали важную роль, поэтому о них стоит упомянуть отдельно. Шекспир вопрошал, 'Что в имени тебе моем? ' И я вам отвечу - да хренова туча всего.

Ливви теперь зовут Софией. Она сменила имя, вступив в программу по защите свидетелей Соединенных Штатов в обмен на показания против своего похитителя и насильника (то есть, меня). Однако, вам она знакома как Ливви, поэтому для вашего удобства, я продолжу называть ее именно так, но, само собой, из этого исходит вполне резонный вопрос: А кто же я?

Калеб? Или Джеймс?

Я часто задавался тем же самым вопросом, и, наверное, наиболее честным на него ответом является, - Я и первое, и второе. Калеб всегда будет частью меня, большей частью. Но я хочу быть Джеймсом.

Джеймс - двадцатидевятилетний парень из штата Орегон. Его вырастила мать-одиночка, и ему всегда было интересно узнать о своем отце. Ему с детства привили уважение к женскому полу, но по причине отсутствия второго родителя, в нем кроме всего прочего, присутствует потребность в демонстрации своей мужественности. Джеймс учился в университете, но после окончания старших классов много путешествовал по миру. Он познакомился с Софией на Пасео-де-Колон и сразу же в нее влюбился. Джеймс никогда не встречал никого по имени Ливви. И никогда не причинял ей вреда. Но мы-то знаем, что все было иначе. Мы знаем правду. Поэтому, для моей истории, о которой вы умоляли меня рассказать, я - Калеб.

Я - человек, похитивший Ливви. Я - мужчина, неделями удерживавший ее в темной комнате. Я - монстр, привязывавший ее к столбу кровати, и хлеставший ее ремнем. Я - торговец, чуть не продавший ее в сексуальное рабство. Но что самое главное, я - мужчина, которого она любит. Она любит меня. И это довольно безумно, не так ли?

Конечно, наша история гораздо больше того, что можно вместить в несколько коротких предложений, и у меня не получится оправдать свои прошлые поступки. Полагаю, что если вы читаете эту книгу, то вам и не нужны никакие оправдания. Вы их уже сами себе придумали. Вы читаете это потому, что хотите узнать остальную часть истории. Вы хотите знать, что произошло в тот теплый, сентябрьский вечер 2010 года, когда мы с Ливви встретились на Пасео.

В тот вечер моя жизнь в очередной раз круто изменилась. И это случилось не совсем так, как об этом писала Ливви. Она была очень добра ко мне, пересказывая нашу историю. Правда намного… сложнее. Ливви убедила вас в том, что мы поцеловались, и этим все было сказано. Хотелось бы, чтобы все было так просто.

Эпизод с поцелуем - совершенная правда. Она меня поцеловала.

Прошел год, с тех пор, как мы друг к другу прикасались. Целый год с тех пор, как я смотрел на то, как она уходит. И бесконечный год с тех пор, как она убила ради меня, за что я отплатил ей, высадив ее, измазанную в крови, у мексиканской границы.

Она поцеловала меня, и моя голова пошла кругом. Скажу вам откровенно, что в этот момент я был, наверное, счастливее, чем когда-либо в жизни. Но затем она... меня ударила. Сильно. Кажется, даже послышался треск. Я помню, как, взявшись за лицо, подумал, - “Ну все, теперь я отправлюсь за решетку”.

- Как ты мог? - спросила Ливви.

Я услышал боль в ее голосе, и это вывернуло меня наизнанку.

Я верил, что она смогла пойти дальше. Зажила своей жизнью, а я появился на ее горизонте в последний раз, чтобы все испортить. Это была минута, которая никак не заканчивалась. И за этот промежуток времени, проиграв в своей памяти наше с Ливви совместное пребывание, я начал ругать себя даже за мысль о ее прощении за все то, что я ей сделал.

- Я не стану убегать, Ливви. Я позволю им схватить себя, и ты больше никогда меня не увидишь.

Я не мог смотреть ей в глаза. Я так долго мечтал о ней, представляя себе ее улыбающееся личико. Я бы не смог вынести ее отвращения по отношению ко мне. Мне не хотелось оставлять в своей памяти именно эту ее эмоцию.

Медленно прошла самая длинная минута в моей жизни. Я не слышал никаких сирен; не было никаких копов, швыряющих меня на землю, и надевающих на меня наручники. Это было странно.

- Никогда тебя не увижу? Как ты можешь быть таким глупым? Ты не смеешь вот так просто войти в мою жизнь, чтобы снова меня оставить. Я тебе этого не позволю, Калеб. Не в этот раз.

И можете себе представить... она снова меня ударила.

- Какого черта с тобой происходит? Прекрати меня лупить!

Изображение Ливви стало расплывчатым. Она так сильно приложилась, что у меня заслезились глаза (я не плакал - просто заслезились глаза. Думаю, мы все знаем, что я крутой чувак, и я не плачу). После того, как мое зрение вернулось, я увидел в глазах Ливви злость, боль... а также ее тоску. Она тосковала по мне. Я знал это, потому что видел на ее лице отражение своих собственных эмоций.

- Как ты мог меня оставить, Калеб? Я думала... думала, что ты погиб, - плакала она.

Обернув свои ручки вокруг моей талии, она крепко ко мне прижалась. Мне было так хорошо снова оказаться в ее объятиях, что я не мог думать ни о чем другом, кроме как об ощущении ее тела рядом с моим.

- Мне жаль, Ливви. Мне так жаль, - прошептал я в ее волосы.

Я не мог поверить, что был снова с ней. Это невозможно описать словами. Достаточно сказать, что умри я в ту самую секунду, я был бы счастлив.

Так мы простояли очень долго. Она прижималась ко мне. Я прижимался к ней. Своим молчанием мы говорили все то, что не могли выразить словами.

Думаю, она подразумевала именно это, написав, 'и этим все было сказано'. Я чувствовал все то, что мог чувствовать только с Ливви: пустоту, и одновременно с этим, чрезмерную наполненность.

- Я скучал по тебе, Ливви. Скучал так, что ты себе даже не представляешь.

Не знаю, как долго мы стояли, обнимаясь в море проходящих мимо нас туристов. Мы были просто еще одной парой, наслаждающейся теплым вечером в компании друг друга. И никто не знал, кто мы такие, и через что нам пришлось пройти, чтобы добраться до этого момента. Однако, я понимал, что даже такие приятные в своей продолжительности обстоятельства, не могли длиться вечно. Мне многое нужно было сказать Ливви. И я боялся того, что она могла сказать мне в ответ.

Чувствуя, как она дрожит в моих руках, и как возле моей груди подрагивают ее плечи, я понял, что она плакала. Но я не пытался ее успокоить. Она была более, чем вправе лить слезы. Однако я, к сожалению, не мог выразить свои эмоции подобным образом. В своей жизни я испытал столько, что выплакал весь запас отведенных мне слез. Поэтому единственное, что я мог ей предложить - это силу. Я мог быть сильным ради нее.

Обнимая Ливви и покачиваясь из стороны в сторону, я прятал ее от множества окружающих нас взглядов. Женщины недовольно таращились на меня, проходя мимо. 'Что ты наделал? ' упрекали их глаза. Мужчины же посылали мне либо жалеющие взгляды, либо снисходительные ухмылки. 'Хреново быть тобой.' Я игнорировал и тех, и других. Они не стоили моего внимания.

- Мы можем уйти отсюда? - спросил я, и почувствовал, как Ливви слегка кивнула у моей груди.

Я медленно отстранился, не уверенный в своей готовности к тому, что могло произойти в следующее мгновение. И внезапно, все остальное просто потеряло значение, потому как Ливви посмотрела на меня, и... улыбнулась, несмотря на слезы в глазах. Я так долго ждал ее улыбки. Она стоила каждой ужасной секунды, проведенной вдали от нее.

- Я тоже скучала по тебе. Очень сильно, - прошептала она и утерла свои глаза.

- Прости, я не хотела плакать. Просто... просто так чертовски здорово тебя видеть!

После этого улыбнулся и я, и, взявшись за руки, мы пошли.

Жизнь вокруг меня казалась нереальной. И если бы не мое до сих пор покалывающее лицо, я бы подумал, что это был сон. Я хотел напомнить ей о пощечине, пошутить, чтобы снять образовавшееся под нашей радостью напряжение, но решил промолчать. Ливви была со мной и это все, что имело для меня значение.

- Ты на машине? - спросила она.

- Да, - как-то нерешительно ответил я, - что, наверное, весьма неплохо. Я подумал, что в любом случае, это будет или моя последняя возможность проехаться по улицам Барселоны, или я с шиком отвезу тебя к себе, - закончил я фразу, и невесело усмехнулся.

Чем дольше мы шли к моей машине, тем более неловкой становилась ситуация.

Ливви замерла на месте, и я тут же остановился.

- Не думаю, что я готова к этому... Калеб.

Она огляделась по сторонам, как бы убеждаясь, что мы были не одни, и высвободила свою руку из моей. Я пытался не принимать это близко к сердцу. Конечно, ей полагалось бояться куда-либо со мной ехать, но все же... это было больно.

Стараясь улыбнуться настолько искренне, насколько это было возможно, я сунул свои руки в карманы.

- Нам не обязательно ехать ко мне. Я отвезу тебя, куда захочешь. Просто... твою мать, я даже не знаю, что пытаюсь сказать.

Ливви послала мне слабую улыбку, которая не коснулась ее глаз. Она выглядела такой прекрасной и грустной - именно такой, какой я ее запомнил.

- Я не знаю, что со мной не так. Последние четыре часа я была сама не своя, умирая от желания оказаться здесь и увидеть тебя, а сейчас...

Обняв себя руками, и подняв одну из них, Ливви стала оттягивать свою нижнюю губу. Это был один из ее бессознательных жестов, которые я так хорошо помнил. И этот жест говорил о том, что вне зависимости от того, как сильно за последний год она изменилась, в ней оставались привычки, которые никогда не искоренятся.

Со стороны Ливви было вполне нормальным задуматься над тем, каким же я стал. И, честно говоря, мне потребовалась каждая крупица своего самообладания, чтобы не схватить ее, и не скрыться подальше от всех. Я был так близок к тому, чтобы получить все, чего так хотел, но на мгновение мне показалось, что между Ливви и мной все закончится еще до того, как мы сядем в машину.

Я вдруг перестал себе доверять.

- Может… это было ошибкой? - резко спросил я.

Я хотел предоставить ей право выбора, но сомневался, что смогу вынести ее ответ.

Закрыв глаза, она обняла себя чуть крепче. Сведя брови - что я истолковал как печаль - она слегка замотала головой. Я воспринял это как хороший знак. Ведь ее знаки не были результатом выбора - они были инстинктом. И это взволновало меня - понимание, что на уровне инстинктов, она отрицала любую возможность того, что наша встреча была ошибкой.

- Я знаю, чего хочу, Ливви. Я хочу снова стать частью твоей жизни. Я понимаю, что мы не можем начать с чистого листа. И что у тебя имеются все причины желать моей смерти, но я...

Она накрыла мои губы своей ладонью.

- Не надо. К этому я тоже не готова, - сказала она.

Казалось, она почти сердилась на меня. Я никогда не смогу преувеличить глубину и красоту глаз Ливви. Я могу смотреть в них вечно, до тех пор, пока не забуду своего собственного имени (что, давайте скажем прямо, займет у меня не так уж много времени).

Вытащив свою левую руку из кармана, я положил ее поверх ладони Ливви. Поцеловав ее пальчики, я кивнул. Это был самый близкий к мольбе жест, который я мог осилить, не ведя себя при этом как подлизывающийся придурок. И дело было не в гордости - это была хитрость. Если бы у меня, хоть на секунду возникла мысль о том, что подлизываясь, я смогу затащить Ливви в свою машину, я сделал бы из этого незабываемое представление. Тут бы я повел себя абсолютно беззастенчиво. Неспешно, убрав руку от моих губ, Ливви переплела наши пальцы.

Покачав головой, она печально улыбнулась.

- Я и сейчас не знаю, что делаю, Калеб. Я так долго этого ждала. Я даже вычеркнула некоторые аспекты своей жизни в надежде, что когда-нибудь ты меня найдешь. И вот теперь ты здесь, и должна быть откровенной... меня это пугает.

Я шагнул к ней ближе, и возликовал, когда она не отступила назад. Ее ручка в моей руке ощущалась теплой, а ее красные губы так и просили о том, чтобы их снова поцеловали. Своим первым поцелуем она застала меня врасплох. И мне отчаянно хотелось, чтобы вторая попытка продлилась как можно дольше.

- Я знаю. И не ожидаю твоего доверия, но Ливви, я больше никогда не сделаю тебе больно. Просто дай мне шанс это доказать. Как я могу это сделать?

Не сдержавшись, я провел рукой по ее загорелому плечу. Она выглядела как богиня, олицетворяя собой секс на шелковистых ножках. Своим кошачьим язычком - именно так, как я это помнил - она провела по своей нижней губе, обдумывая ответ.

- Ты убиваешь меня этим, Ливви.

Она склонила голову набок.

- Убиваю тебя чем?

Воспользовавшись возможностью, я притянул ее чуть ближе. Вытащив вторую руку из кармана, я провел пальцем по изгибу ее пухлых губ. Мы оба сглотнули.

- Мне снова хочется поцеловать эти губы, но я боюсь тебя спугнуть.

Почувствовав ее напряжение, я сделал шаг назад.

- Поэтому, я не стану этого делать.

Это было едва ли не больше, чем я мог вынести. Импульсивный мужчина внутри меня, привыкший любой ценой получать все, что ему хочется, грозился вылезти наружу.

Видимо, вы где-то успокоились, поверив, что мои низменные потребности бесследно исчезли, но в тот момент, это было далеко от истины. Весь предшествующий нашему воссоединению год, я провел, исправляя свои ошибки, что временами требовало быть тем человеком, которым меня вырастил Рафик.

- Как ты меня нашел, Калеб?

Голос Ливви был тихим, ее страх меня взбесил, потому как я знал, что она имела на него право. Да, она была ко мне неравнодушна, в противном случае, она бы не пришла, но, тем не менее, мне было ненавистно ее беспокойство.

- Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты знаешь, кто я такой. И знаешь, на что я способен.

Я отпустил руку Ливви до того, как она снова успела от меня отстраниться. Вечер стремительно становился паршивым. Мне было приятно, что она не стала заявлять на меня в полицию, но я совершенно точно не планировал сценария, включающего в себя похоть, смешанную с неимоверной неловкостью.

- Эй, - прошептала она, - я не это имела в виду. Я счастлива тебя видеть, правда! Но если меня нашел ты... что дает тебе право думать, что этого не сможет сделать кто-нибудь другой?

Я почувствовал себя идиотом.

- Это было непросто. Если бы не наши разговоры и то, что я о тебе узнал, не думаю, что мне удалось бы тебя обнаружить. Ты в безопасности, Ливви. Никто за тобой не явится. Клянусь.

Я умолчал о том, что убил всех, кто мог хоть как-нибудь ее побеспокоить.

- То - это что? - спросила она.

Мне послышалось сомнение в ее голосе.

- Ты, действительно, хочешь это знать, Ливви? Потому что, сказав об этом, я не смогу взять свои слова обратно.

Посмотрев ей прямо в глаза, я был готов на многое, лишь бы добиться Ливви, но ей нужно было принять жестокую правду о том, что я не был человеком, играющим по правилам общественности, и никогда таковым не стану.

- Ты причинил кому-нибудь вред?

Ее глаза умоляли меня сказать 'нет'.

- Нет, - честно ответил я, и даже умудрился растянуться в игривой улыбке.

Она улыбнулась в ответ.

- Думаю, тогда мне не обязательно знать.

Взяв меня за руку, Ливви потянула нас в том направлении, в котором мы шли.

- Но это все еще не решает проблемы относительно того, что мы собираемся делать, добравшись до моей машины.

- А она у тебя с рычагом переключения передач?

- Конечно. А что? Ты, наконец-таки, научилась водить?

Я рассмеялся, вспомнив, как Ливви признавалась в том, что этого не умеет. И рассмеялся еще громче, когда она устремила на меня свой сердитый взгляд, и игриво ударила меня по плечу.

- Придурок.

- Да ладно, тебе нравится, когда я тебя дразню.

- Нет. Не нравится.

- Тогда почему ты улыбаешься? - прошептал я ей на ухо, пока мы продолжали идти.

Все в моем мире встало на свои места, когда я почувствовал, как Ливви толкнула меня своим плечом, и чуть крепче взяла меня за руку. Мое сердце, казалось, вздохнуло. Я нашел способ его успокоить.

- Я умею водить. Хотя не очень хорошо управляюсь с рычагом.

- Помнится, с моим ты обращалась совсем даже неплохо.

Она стрельнула в меня глазами, при этом расплываясь в улыбке. Если я и мог что-то делать хорошо, так это флиртовать.

- Я видела, как ты сам возился со своим рычагом, Калеб. И делал это гораздо лучше меня.

Я уставился на нее шокированным взглядом, но Ливви - все еще краснея - не стала прерывать наш зрительный контакт. Пытаясь выдавить из себя хоть какие-нибудь слова, я в итоге, оставил эти попытки, и, улыбнувшись, просто покачал головой. Она смущала меня в самом приятном смысле этого слова. И казалось, что только Ливви обладала такой способностью. Знаю, это звучит по-детски, но так оно и было.

Наконец, мы добрались до моей машины. Я бы соврал, если бы сказал вам, что мне не хотелось произвести на нее впечатление. И если когда-нибудь, стоя рядом с Ламборгини Галлардо Суперлеггера, вы не испытаете ощущения покалывания в каждой гребаной клеточке вашего тела, то вы либо слишком молоды, либо слишком стары, либо, мать вашу, беспросветно слепы.

- Красивая машина, - сказала она.

Я видел, как Ливви старалась казаться невозмутимой, но ей это плохо удавалось. Ведь я знал, как она выглядела, когда ее киска была влажной.

- Подожди, пока не окажешься внутри. Это моя любимая часть.

И да, мои дорогие читатели, я тот еще гад. Я не стал открывать ей дверь, но если учесть, что я привык к тому, что женщины открывали ее мне, давайте назовем это прогрессом.

Скользнув на мягкое кожаное сидение, я потянулся к ремню безопасности, чтобы пристегнуть Ливви. В замкнутом пространстве машины ее запах тут же затронул мое обоняние. Неспешно протягивая ремень через грудь Ливви, я чувствовал ее нетерпение, словно физическую ласку, но не думаю, что это имело хоть какое-нибудь отношение к страху. Я был всего в нескольких дюймах от ее красных губ. Они были слегка приоткрыты, еле слышно пропуская вдохи и выдохи. Заглянув ей в глаза, я сразу же заметил, что они были одновременно настороженными и пьяными от желания.

Ливви очень внимательно следила за каждым моим движением. Я стал наклоняться ближе к ней, и делал это медленно, предоставляя ей возможность сказать ‘нет’, или оттолкнуть меня. Осторожничая, одной рукой я уперся о ее дверь. Я не хотел обрушивать на нее вес своего тела. Пока не хотел.

Я потерся о носик Ливви, побуждая ее слегка приподнять голову. На своих губах я чувствовал ее дыхание, ставшее быстрее и тяжелее, чем прежде. И наконец, увидел, как она закрыла глаза и наклонилась вперед.

Проводя кончиком своего языка по ее нижней губе, я уговаривал Ливви открыться мне. Я не хотел торопить события. Вернее, хотел, но понимал, что делать этого не следует.

Я хотел прижать ее к двери, сорвать с нее трусики и погрузиться в нее, но подозревал, что она не будет от этого в таком же восторге, как и я. На тот момент, мне было достаточно чувствовать, как для меня раскрывались ее губки.

Я придвинулся еще ближе, проглотив своим ртом ее негромкий всхлип. Она хотела меня. Она хотела меня так же сильно, как и я ее.

Я долго целовал Ливви, не в силах насытиться ее стонами. Мне нравилось пугать ее, отклоняясь, и заставляя ее подаваться вперед, преследуя мои губы. Я был абсолютно уверен в том, что правильно воспользовавшись своими навыками, сумею затащить Ливви к себе в постель, где смогу насладиться каждым дюймом ее великолепного тела, ласкать ртом ее киску, и, обернув ее ножки вокруг себя, трахать, пока во мне не останется ни капли спермы.

Я услышал собственный стон, но мне было плевать. Я не занимался сексом несколько месяцев, а о том, что у меня было после Ливви, не стоило упоминать, или даже думать. Несмотря на мастурбацию перед нашей встречей, мои яйца до сих пор ощущались тяжелыми.

Воспользовавшись возможностью, я убрал свою руку от двери и провел ладонью по ее плечу, чтобы понять реакцию Ливви на мое прикосновение.

- Калеб, - вздохнула она.

Вцепившись в края своего сидения, Ливви слегка выпятила грудь, глубже и жестче проникая своим языком в мой рот.

Блять! Да! Хотел прокричать я.

Я потянулся к ее груди, и как только почувствовал под своей ладонью твердость ее соска, мой член дернулся. Я понял, что под платьем на ней не было бюстгальтера, а тонкая материя ее одежды позволяла мне чувствовать каждый изгиб ее тела.

Спешно, я отстегнул ремень безопасности, убирая его куда подальше, и оттянул ткань в сторону, открывая своему взору прекрасную грудь Ливви.

- Калеб!

На сей раз, это был не вздох. Она немного паниковала. Но я не позволил этому себя остановить. Я все еще слышал в ее голосе желание.

Положив руку на ее грудь, я сомкнул губы вокруг ее торчащего соска, с жадностью всасывая его в рот. Я громко простонал и схватился еще крепче, когда Ливви вскрикнула, а ее руки зарылись в мои волосы, притягивая меня ближе.

Где-то в уголках своего затуманенного похотью сознания, я понимал, что ситуация была не совсем идеальной. Несмотря на всю сексуальность Галлардо Суперлеггера, в ней было довольно неудобно и она, определенно, не была предназначена для задуманного мною трах-марафона.

Собрав весь свой отсутствующий самоконтроль, я оторвался от сладкого соска. Было трудно вновь не впиться в него, когда отклонившись, мне удалось хорошенько рассмотреть Ливви. Ее тело было отклонено в сторону, голова прижата к двери, а платье съехало набок, открывая одну грудь, сосок которой стал твердым и влажным от моего рта. Ее помада заслуживала награду, потому как, на удивление, осталась на положенном ей месте, а не размазалась по всему лицу.

- Позволь мне отвезти тебя домой, Ливви. Пожалуйста. Я больше ни одной гребаной секунды не могу быть так близко к тебе, и не быть внутри тебя.

Я раскрыл все свои карты, показав ей, какими были мои намерения.

Ливви неспешно пыталась отдышаться. Ее темные глаза смотрели на меня с похотью, но также с мириадами других, плещущихся в них эмоций.

- В чем дело? Я знаю, что ты хочешь этого так же, как и я.

Я старался убрать из своего голоса раздраженные нотки, но практически невозможно не звучать как засранец, когда член настолько твердый, что им можно забивать гвозди, а мозг тормозит с выполнением своих функций.

Ливви посмотрела на меня с опаской.

Грустно было признавать, но это было то самое выражение лица, которое я так хорошо выучил за проведенное вместе с ней время. Таким образом, она, наверное, показывала свой страх в отношении моего раздражения.

Затем она осторожно принялась поправлять платье, пряча в нее свою грудь. Ливви все никак не могла перестать ерзать, и с каждым ее движением, становилось все очевиднее, что она обдумывала свои последующие действия.

После того, когда ее изумительная грудь оказалась вне поля моего зрения, а ее эффектное платье было разглажено, придавая своей хозяйке более скромный вид, она, заговорила.

- Я хочу задать тебе несколько вопросов, Калеб, и мне нужно, чтобы ты был со мной абсолютно честным. Ты можешь это сделать?

Ливви посмотрела на меня своими грустными карими глазами, ставя меня не в самое удобное положение, но я был полон решимости предпринять что угодно, чтобы снова сделать ее счастливой, и снова попробовать вкус ее счастливых слез.

- Спрашивай обо всем, что тебе хочется знать. Только если ты уверена, что справишься с ответами.

Я не мог настаивать на своем мнении. А она не могла просить меня о честности, и после возненавидеть за то, что я последовал ее же правилам. Ну, вообще-то, могла, но это было бы крайне дерьмово.

- Хорошо, - решительно сказала она, - ты поезжай, а я задам тебе интересующие меня вопросы.

Я скептически приподнял бровь.

- А не проще будет задать их сейчас, когда мне не нужно маневрировать в потоке машин? И куда именно ты хочешь, чтобы я тебя отвез?

Ливви смущенно улыбнулась, чем кольнула меня в самое сердце. Порой она могла быть такой дразнящей.

- Я хочу, чтобы ты отвлекся, Калеб. Чтобы у тебя не было шанса на формирование твоей версии правды. Ты мастер полуправды. Просто поезжай, а я скажу, где остановиться. Но не покидай пределов города - никаких загородных дорог.

Потянувшись к ремню, она сама себя пристегнула. Я не знал, оскорбиться мне или впечатлиться, но решил, что мне по душе второй вариант.

- Не доверяешь мне? - спросил я, улыбнувшись.

Ливви всегда была большой поклонницей моей улыбки.

- В некотором роде, - мягко ответила она, - я доверяю тебе настолько, чтобы сесть в твою машину, но ты не можешь винить меня в осторожности.

Мое лицо и шея тут же вспыхнули. Я не был лишен чувства вины. И в полной мере испытывал это самое чувство в отношении всего того, что беспокоило Ливви... ведь она была права. Она была вправе осторожничать.

Прочистив горло, чтобы нарушить повисшее в воздухе напряжение, я как можно незаметнее поправил свою эрекцию, и, пристегнув ремень безопасности, завел машину.

- Ого!

Ливви вцепилась в ручку двери, когда взревев, двигатель заставил наши сидения вибрировать. Я улыбнулся при мысли о том, что ее киска получит немного встряски. Хотя моим яичкам также пришлось оценить силу двигателя.

Я выехал со стоянки, пытаясь сконцентрироваться на определении нашего маршрута, и направился подальше от заполненных туристами улиц. Где-то в глубине моего желудка стала разрастаться тревога, грозясь испортить мне ужин.

- Ладно, я весь твой. Задавай любые вопросы, которые ты для меня приготовила.

Боковым зрением я увидел, как уголки губ Ливви изогнулись в улыбке.

- Весь мой? - спросила она.

Я посмотрел в ее сторону.

- Ты серьезно? Это и есть твой первый вопрос? А это, оказывается, легче, чем я думал. Да, Ливви. Я весь твой.

Для пущей убедительности, я ей подмигнул. Моему желудку полегчало, когда я увидел ее ответную улыбку.

- А ты мой, только мой, - с тоской вспомнило сердце.

- Приятно знать. Но не все так просто. Когда ты предложил отвезти меня домой, ты имел в виду ко мне?

В ее голосе послышалась неловкость. Внезапно я понял направление этого разговора. Однако, я обещал честно ответить на все ее вопросы, а я всегда держу свои обещания. Все, кроме одного.

Я отодвинул от себя эту мысль.

- Ты не хотела ехать ко мне, поэтому я решил, что будет лучше отправиться к тебе.

- Ты знаешь, где я живу? - обвиняющим тоном спросила она.

Я закатил глаза.

- Да.

Некоторое время она молчала, но я не мог понять ее мыслей, потому как был сосредоточен на узких, хаотично расположенных улицах.

- Ладно, - твердо произнесла она, - вполне логично, что ты знаешь, где я живу. И не сомневаюсь, что на мои поиски тебе потребовалась куча времени.

- Так и было.

Я снова улыбнулся, но не мог быть уверен в искренности этой эмоции. Мне не нравится отвечать на вопросы, особенно на те, которые ощущаются завуалированной ловушкой.

- И как давно ты знаешь, где я живу?

Ее голос был не совсем дружелюбным.

- Ливви, я...

- Калеб. Ты обещал.

Я стиснул зубы.

- Несколько недель.

Я ударил по тормозам, чтобы избежать столкновение с группой подвыпивших идиотов, переходящих улицу. Гребаные подростки думали, что весь мир принадлежал им. Недолго думая, я опустил окно и наорал на них, - Свалите, нахрен, с дороги!

Один из них показал мне средний палец, ко всему прочему, назвав меня пидором на испанском.

- Я покажу тебе пидора, ты, маленький сученыш. Сейчас я суну тебе по самые гланды!

- Калеб! - вскрикнула Ливви, вцепившись в мою руку.

Я резко повернулся к ней, и увидел, что она не на шутку испугалась. По непонятным тогда для меня причинам, это взбесило меня еще сильнее. Поэтому мне оставалось просто смотреть, как группа футбольных кретинов, продолжила свой путь через дорогу, все еще смеясь и крича на меня. Каждому из них мне захотелось прострелить по коленной чашечке. Но позади меня раздался рев клаксонв, поэтому, нажав на педаль газа, я тронулся с места быстрее, чем требовалось.

- Все идет не так, как я на то надеялся, Ливви. Очевидно, что ты боишься меня, и это бесит. Наверное, мне следует отвезти тебя домой.

Сказав это, я ощутил укол боли в груди. Я не хотел отвозить ее домой, и еще меньше хотел оставлять ее там. Но мне надоело играть в кошки-мышки.

Я - тот, кто я есть.

- Если ты этого хочешь, тогда, наверное, так будет лучше.

Она, определенно злилась.

- Нет. Я этого не хочу. Иначе, я бы не стал проходить через несчетное количество гребаных препятствий. Пожалуйста, будь рациональной.

- Это ты будь рациональным, Калеб. Ты появляешься весь такой, мать твою, хороший, и ждешь, что я тут же завалюсь на спину и раздвину перед тобой ноги? Нет! Не до того, как я узнаю, чем, черт тебя побери, ты занимался в течение последнего года. И не до того, как я узнаю, почему ты вернулся в мою жизнь, и чего ты от меня ждешь.

Ладно, это имело смысл, и я это понимал. Но мне это не должно было нравиться. Вся моя жизнь изменилась, и все, что я знал, осталось в прошлом, но последнее, что мне хотелось - говорить об этом.

Почему женщинам необходимо так много говорить? Если вы голодны - ешьте. Если вас мучает жажда - пейте. Если же вы хотите, чтобы от вас, нахрен, отвалили, так и скажите! Конечно, я знал, что не смогу озвучить вслух ни одной из этих мыслей, как говорится, не заработав себе еще больше проблем. Мне оставалось подлизываться. И я, блять, это и делал.

Глубоко вздохнув, я замедлил ход. Машина будто и не ехала вовсе, пока мы плелись со скоростью 40 км/ч.

- Я не жду, что ты завалишься на спину и раздвинешь свои ноги, - спокойно произнес я, - хотя, это было бы чудесно.

Я посмотрел в сторону Ливви, и послал ей свою самую непристойную улыбку. Она же ответила сердитым взглядом.

- Я понятия не имею, чего ожидал, Ливви. Все это время я думал о тебе. Наверное, я просто хотел попросить у тебя прощения. Знаю, что не могу стереть нашего прошлого. И не могу клясться в том, что я стал совершенно другим человеком. Я больной на голову в непостижимом для других смысле, но ты мне небезразлична. Поэтому я должен был найти тебя, и сказать, что ты единственная, к кому я когда-либо испытывал подобное.

Я тяжело сглотнул, не отрывая взгляда от дороги. Моя гордость достигала гигантских размеров, и возможно, чтобы справиться с нею, мне придется сглотнуть еще не один раз.

Ливви вздохнула.

- Ты... ты тоже мне небезразличен, Калеб. Прошлый год выдался для меня очень трудным. И это касалось не только переезда, и отдаления от моей семьи, друзей...

В течение минуты, она молчала. Но когда заговорила, в ее голосе угадывались слезы.

- Ты меня предал.

Она будто снова меня ударила, и вдобавок, пнула в живот. Ливви знала, что для меня значило слово 'предательство'.

- Как? - спросил я настолько спокойно, насколько мог.

- Я была готова уехать с тобой. Даже после всего того, что ты сделал. Но ты просто... взял и оставил меня. Ты даже не представляешь, через что я прошла. Как сильно старалась вновь стать... человеком, - прошептала она.

Ливви устремила свой взгляд в окно, наблюдая за проплывающими мимо нее одними и теми же улицами.

Не уверенный в том, куда меня могли завести мои мысли, я продолжал кружить вокруг одного и того же большого дома.

Я помнил тот день. За прошлый год я прокручивал его в своей памяти миллионы раз. Но что я мог ей сказать? Правда была ужасной. За день до этого я убил Рафика. Я похоронил единственную семью, которая когда-либо у меня была, и сходил с ума, узнав, что именно он был причиной всех тех кошмаров, которые со мной произошли. Я любил его. И убил его. Я не мог смотреть на Ливви, не сравнивая себя с Рафиком. Я похитил ее, насиловал и мучил, забрав от привычной ей жизни. А она говорила, что любит меня. И это было самое ужасное.

- Я хотел, чтобы ты была уверена.

Мои слова прозвучали чужеродно, безжизненно. Я почувствовал прикосновение Ливви к своей руке. Это заставило меня вздрогнуть, вырвав из далеких мыслей. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы посмотреть на нее. Она была такой чертовски красивой, не только снаружи, но и изнутри. Она была сильнее меня. Храбрее. И ей не нужна была месть.

- Я знаю, почему ты высадил меня из машины. Мне потребовалось много времени, чтобы это принять, но теперь я понимаю. И знаю, что с твоей стороны это был акт бескорыстия, твой способ самопожертвования. Но ты заставил пройти через это и меня. Я чуть не свихнулась.

Она искренне улыбнулась, и я не мог не последовать ее примеру.

- Ты сумасшедшая, Ливви. Но тебя бы не было со мной рядом, не будь ты такой.

Я перевернул руку, и она вложила в нее свою ладошку. Глупо, но это сделало меня безмерно счастливым.

- И если ты не заметила, я и сам далеко не пример психического здоровья.

- Ой, я заметила.

- Сучка, - изобразил я глубокую оскорбленность.

- Засранец.

- Я скучал по тебе, - сказал я.

Она сжала мою руку.

- Отвези меня в отель, Калеб.

Я выпрямился. И пока я думал о том, чтобы ответить на вопрос, который Ливви не задавала, у меня случился краткий миг внутренней борьбы, но, в конце концов, это же был я... Мастер полуправды.

- Я как раз знаю одно местечко.