Глава первая. 2 страница

Идеи маневрирования пронизывали развитие отечественного военного искусства в 20-30-е годы. В Красной Армии впервые началась разработка теории глубокого боя и глубокой операции, основывающейся на использовании ударных и маневренных качеств войск, а также теория подвижной обороны, в последствии названной маневренной. Никакой бой не мыслился без маневра – это положение красной нитью проходило через все предвоенные Полевые уставы Красной Армии. Так, во Временном полевом уставе РККА (1936 г.) указывалось, что «командиры всех степеней обязаны устремляться в любую брешь, хотя бы это выводило их на новое направление, не соответствующее ранее намеченному. Атаки даже малыми силами, но направленные во фланг и в тыл еще сопротивляющимся частями противника, могут решить участь боя».

Важную роль в развитии тактики в межвоенный период сыграли труды А.И.Верховского «Общая тактика» (1923 г.), «Огонь, маневр, маскировка» (1928 г.). В них было дано определение целей маневра, условий и способов его осуществления. Однако содержание маневра автор понимал расширительно. «Искусный маневр должен, - отмечал Верховский, - 1) найти слабую точку противника или, если ее нет, то создать таковую; 2) сосредоточить против нее превосходные силы; 3) выполнить это в такой срок и в таких условиях, чтобы неприятель не мог помочь атакованному участку; 4) в некоторых случаях выиграть время, чтобы превзойти врага организованностью огня. С другой стороны он должен вовремя обнаружить занесенный удар врага и уклониться от его сокрушающего действия»[9]. Как видно, содержание маневра Верховский по существу отождествлял с принципом массирования.

В «Общей тактике» Н.А.Морозова (1928 г.) маневр рассматривался с точки зрения рационального построения боевого порядка в бою. «Следует иметь в виду, - писал автор, - что чем ближе боевой порядок пехоты подлежит к прямой линии, тем труднее им маневрировать, особенно менять направление, а поэтому шахматное и уступное расположение групп и эшелонов должно иметь именно в пехоте самое широкое применение…»[10]. В труде «Тактика броневых частей» П.Д.Гладкова (1930 г.) впервые были изложены принципы применения броневых частей в боевых действиях. «Бронечасти…, - рекомендовал Гладков, - должны быть применяемы, во-первых, там, где нужно увеличить живую силу удара пехоты или конницы… во-вторых, чтобы придать войсковым частям большую упругость сопротивления, в-третьих, в тех случаях, когда мы хотим выиграть у противника время и пространство, и, в-четвертых, если мы хотим использовать элемент внезапности, и, как результат, иметь моральный перевес»[11].

Эти положения боевого использования броневойск были развиты затем в труде С.Н.Амосова «Тактика мотомехсоединений» (1932 г.), где помимо применения мотомехчастей при ведении наступательных действий, было рассмотрено также их применение в подвижной (маневренной) обороне. В работе отмечалось, что их маневр в этом случае может осуществляться следующим образом: «под напором противника пулеметные или легкие бронетанковые части уступают часть пространства для того, чтобы дать танковой части произвести удар во фланг, пройтись позади фронта противника (повторным эшелоном) и вернуться на фланг, с тем, чтобы нанести повторный фланговый удар и уйти через свой боевой порядок»[12].

В работах А.Н.Лапчинского «Техника и тактика воздушного флота» (1930 г.), «Воздушный бой» (1934 г.) была впервые в отечественном военном искусстве разработана тактика ведения воздушного боя, в том числе даны рекомендации по вопросам осуществления авиационного обеспечения наземных войск, а также применение воздушных десантов в операции и бою.

Определенный вклад в развитие теории тактики в предвоенный период внесли труды: Д.М.Карбышева «Инженерное обеспечение боевых действий стрелковых соединений» (1936 г.), В.К.Смысловского - «Очерк тактики артиллерии»(1928 г.), В.Д.Грендаля - «Артиллерия в общевойсковом бою».

Но не все теоретические положения по вопросам тактики находили практическое преломление в практике боевой подготовки войск накануне войны. Недооценивалась полевая выучка войск. Низкой была интенсивность боевой учебы в зимнее время и ночью. Недостаточно уделялось внимания учениям с боевой стрельбой[13]. Нарком обороны С.К.Тимошенко в 1940 г. отмечал: «Мы очень долгое время пребывали в классах, привыкли учить путем словесных объяснений, не утруждая себя сложными условиями боевой обстановки, сложными условиями местности, - словом, всем тем, что ложится на плечи бойца, командира и политработника во время войны, в бою…»[14]. Хотя после советско-финляндской войны были приняты решительные меры по устранению этих недостатков, но удалось сделать далеко не все в этом плане.

В годы Великой Отечественной войны советскую тактику называли «тактикой маневрирования» в противовес «шаблонной» тактике немецко-фашистских войск (И.В.Сталин). Действительно, наша тактика, как и в целом военное искусство, доказали свое очевидное превосходство на полях сражений над немецким военным искусством, ярким свидетельством чему является одержанная победа. Но было бы несправедливо принижать тактику немцев. Они умели вести бой против превосходящих сил, применять маневр в наступлении и обороне. Правда, излишний педантизм в выполнении буквы устава нередко подводил их, но в целом их тактику нельзя назвать шаблонной. Из всех составных частей военного искусства немецко-фашистской армии как раз тактика являлась наиболее сильной ее стороной. Об этом свидетельствовали четкие, хорошо спланированные действия в наступлении и обороне, умелый маневр особенно танковыми и моторизованными частями.

В боевом уставе «Вождение войск» вопросам организации и осуществления маневра в различных видах боя уделялось большое внимание. Положив в основу своей военной доктрины ставку на ведение молниеносной войны, немецко-фашистское командование настойчиво и целеустремленно готовило войска к ведению решительных боевых действий.

Основоположником стратегии и тактики «сокрушения» в Германии был крупный военный деятель и военный теоретик генерал-фельдмаршал А.Шлиффен (1833-1913 гг.), последователь Клаузевица и Мольтке. В книге «Канны» он писал: «Бой на уничтожение может быть дан и ныне по плану Ганнибала … Неприятельский фронт не является объектом главной атаки. Существенно не сосредоточение главных сил и резервов против неприятельского фронта, а нажим на фланги. Фланговая атака должна быть направлена не только на одну крайнюю точку фронта, а должна захватывать всю глубину расположения противника. Уничтожение является законченным лишь после атаки неприятельского тыла»[15].

Идеи Шлиффена и других немецких идеологов по вопросам расчленения и окружения противника нашли отражение в германских боевых уставах, где в качестве основной формы ведения операций предусматривались «Клещи» - удары по сходящимся направлениям (рис.1.14). Практическая реализация этой формы оперативного маневра осуществлялась следующим образом. Обходящие колонны нацеливались на то, чтобы соединиться в оперативной глубине расположения противника и создать «внешние клещи». Одновременно с этим проводилась фронтальная атака, которая преследовала цель расчленить оборону и содействовать охватывающим и обходящим войскам в уничтожении окруженного противника.

Маневр с целью обхода и охвата флангов противника предусматривался также при другой форме оперативного маневра, именуемой «Клин». Для этого первоначально наносился фронтальный удар с последующим развитием успеха в глубину и в сторону флангов (рис.1.15). Необходимость обеспечения высокой ударной мощи на поле боя закладывалась в оргштатную структуру общевойсковых соединений и частей немецкой армии. С этой целью пехотная дивизия оснащалась большим количеством автотранспорта, была приспособлена для самостоятельных действий в отрыве от главных сил. Ее организация отличалась достаточной гибкостью и удобоуправляемостью. Дивизия имела большое количество автоматического оружия ближнего боя, минометов, противотанковых средств, легкой и тяжелой артиллерии, в том числе зенитной.

В состав дивизии входили, кроме пехотных полков, два артиллерий ских полка, один из них тяжелый, дивизион ПТО, рота ПВО, разведотряд, саперный батальон, батальон связи и подразделения обслуживания. В ходе войны появились легкопехотные дивизии двухполкового состава, авиаполевые дивизии четырехбатальонного, а затем и двухполкового состава, предназначавшиеся для ведения боевых действий на труднодоступной местности.

Идея обеспечения решительных действий пронизывала построение боевого порядка немецких соединений и частей в наступлении. Он создавался с таким расчетом, чтобы наряду с нанесением фронтального удара обеспечивалась возможность для совершения охвата и обхода опорных пунктов противника. Так, в боевом порядке «Клин», наступавшие впереди танки должны были во взаимодействии с мотопехотой создать брешь в обороне противника, используя которую продвигавшаяся уступом вслед за ними пехота могла проникнуть на фланги и в тыл обороняющемуся, дезорганизовать его сопротивление. В оборонительном бою маневр огнем, силами и средствами осуществлялся в целях локализации прорыва противника, противодействия его охватам и обходам, нанесения контратак, переноса усилий на новые оборонительные рубежи в глубине и т.п.

Как видно из этого, учиться трудному искусству тактики в годы Великой Отечественной войны нашим войскам пришлось в противоборстве с сильным, опытным и искусным врагом. Одним из достижений советской тактики в годы войны явилось умелое применение в бою танковых и механизированных соединений и частей, действовавших в составе подвижных групп армии и фронта. Благодаря своим более высокой подвижности и ударной силе они решительно отрывались от стрелковых войск и, действуя в тактической и оперативной глубине обороны противника, имели возможность стремительно обходить узлы сопротивления противника, безостановочно форсировать водные преграды, решительно преследовать противника.

Основной формой их боевого применения являлись глубокие рейды. Рейды представляли собой высокоманевренные боевые действия в тылу противника с целью развития успеха, дезорганизации обороны противника в тактической и оперативной глубине, уничтожения или захвата важных объектов (рубежей), нанесения удара по группировкам и резервам противника во фланг и в тыл, дезорганизации системы управления и работы тыла, срыва его маневра и перегруппировок, содействия войскам, наступающим с фронта. Основными способами решения задач рейдовыми соединениями, частями являлись: совершение стремительного марш-маневра; внезапные налеты на штабы, тыловые базы; перехват узлов коммуникаций; блокирование действий отсеченных и обойденных группировок противника в ограниченном районе, их окружение и уничтожение; стремительная атака объектов с нескольких направлений.

На рис. 1.16 показаны основные формы оперативного маневра, применявшиеся советскими войсками в наступательных операциях в Великую Отечественную войну, среди них: дробящие удары, удары по сходящим направлениям, рассечение фронта обороны противника фронтальным ударом, дополненными ударами на второстепенном направлении; нанесение ударов на нескольких направлениях с окружением противника и развитием ударов в глубину и другое.

Ярким показателем высокого боевого мастерства советского командования в годы войны являлось проведение ряда операций на окружение противника. За годы войны Советская Армия провела около 15 только крупных операций на окружение, в ходе которых было разгромлено свыше

200 соединений противника. Многие из этих операций вошли в сокровищницу мирового военного искусства как классические образцы полководческого мастерства. Их характерной чертой являлся большой размах. Операции на окружение развертывались на фронте 380-540 км и в глубину 160-270 км и завершались обычно в короткие сроки за 5-10 дней.

Повышению боевых возможностей советских войск в годы Великой Отечественной войны во многом способствовало коренное улучшение их материальной базы. Достаточно сказать, что если количество дивизий Советской Армии к концу войны было увеличено в 4 раза, то численность материальной части авиации и артиллерии возросла в 5 раз, а танков современных типов – в 15 раз[16].

Существенное развитие в годы второй мировой войны получила тактика в армии США. Ее сильной стороной являлось тщательное огневое обеспечение наступательных и оборонительных действий. Американские войска во многих операциях, особенно проведенных в 1944-1945 гг., довольно успешно применяли такие способы оперативных и тактических действий как «концентрический удар по сходящимся направлениям», «фронтальный удар в сочетании с охватом и обходом», «фланговый удар в сочетании с охватом», «рассекающий удар в центре с последующим расширением прорыва в стороны флангов и развитием успеха в глубину» (рис.1.17). К формам оперативного и тактического маневра уставы армии США относили также отход и контрнаступление[17].

При построении боевого порядка соединений и частей в наступлении в армии США обычно не предусматривалось выделение подразделений для совершения охватов и обходов. Создаваемая группировка сил и средств распределялась на несколько тактических групп, из которых одна-две предназначались для нанесения главного удара, а остальные (большая часть) - для сковывания противника. Полк в наступлении действовал в боевых порядках «батальоны в колонне» (боевой порядок в три эшелона), «уступом к открытому флангу», «углом назад», «углом вперед», «батальоны в линию».

Недостаточное боевое мастерство как рядового, так и офицерского состава заставило американское командование применять в тактике так на-

зываемый «принцип простоты действий», приводящий на практике к прямолинейности наступления. При осуществлении обходного и охватывающего маневра особое внимание обращалось на его огневое обеспечение. Например, 25 июля 1944 г. при наступлении западнее Сен-Ло на направлении действий маневренной группы 7-го армейского корпуса США плотность авиационного удара составили 367 тонн бомб на 1 кв.км. С новой силой подобного рода «огневая тактика» продемонстрирована американцами при ведении боевых действий в зоне Персидского залива (1991 г.).

В боевых уставах английской армии отчетливо проводилась идея достижения решительности и активности в бою. Однако практические действия английских войск в годы войны отличались методизмом. Наступление обычно выливалось в прямолинейное продвижение от рубежа к рубежу. Так, при наступлении 2-й английской армии в Голландии в 1944 г. полоса наступления разбивалась по глубине на несколько рубежей. Захват того или иного рубежа составлял «фазу» (этап) операции.

Захватив рубеж, войска закреплялись на нем и готовили наступление на следующий рубеж. При встрече сильного сопротивления противника продвижение обычно приостанавливалось, подтягивалась артиллерия, танки, вызывалась авиация, чтобы заново провести артиллерийскую и авиационную «обработку» позиций противника. Наряду с этим в некоторых операциях имели место и глубокие охваты и обходы, сочетаемые с фронтальным ударом (операция 2-й английской армии по овладению городом Канны в июне-июле 1944 г., наступательная операция «Маркет Гарден» в Голландии и др.)

1.3. Развитие тактики во второй половине XX-го века

После второй мировой войны в мире произошло более 250 локальных войн и вооруженных конфликтов. Наиболее крупные из них – войны в Корее (1950-1953 гг.), Вьетнаме (1945-1975 гг.), на Ближнем Востоке (1967, 1973, 1982 гг.), на Фолклендских островах (1982 г.), в Афганистане (1979-1987 гг.), в зоне Персидского залива (1991 г.) и вооруженные конфликты в Чечне (1994-1996 гг.), (1999-2000 гг.). Все эти войны и вооруженные конфликты, большие и малые, оказали существенное влияние на развитие тактики.

Главным фактором ее развития явилось интенсивное совершенствование в 50-х – 80-х годах средств вооруженной борьбы, обусловивших появление новых способов тактических действий. В суммированном виде это отражено в таблице 1.1.

Всего 5 лет прошло после окончания второй мировой войны, как в 1950 г. была развязана война на Корейском полуострове. Но и за этот короткий срок существенно обновилась материальная база вооруженной борьбы, появилось немало новых видов оружия – управляемые самолеты-снаряды, на смену поршневым самолетам пришли реактивные, скорость которых в два раза превышала поршневые, в массовых масштабах стало применяться на поле боя зажигательное оружие (напалм), а также отдельные виды оружия массового поражения (бактериологическое и химическое).

Развитие военной техники повлияло на способы ведения боя – зародилась тактика охвата противника по воздуху на вертолетах, тактика «туннельной обороны», в более широких масштабах, чем раньше, стали применяться морские десанты, разведывательно-диверсионные действия. Все это еще раз продемонстрировало ту закономерность, что развитие тактики идет в унисон с развитием оружия и боевой техники, при этом революционизирующим элементом совершенствования форм и способов вооруженной борьбы неизменно выступают изменения в материальной основе войск.

Еще более отчетливо это обстоятельство проявилось в ходе войны во Вьетнаме, где более широко и интенсивно стало использоваться новое управляемое оружие – ЗРК, управляемые авиабомбы, самонаводящиеся авиационные ракеты «Шрайк», боевые вертолеты, боеприпасы объемного взрыва, средства метеорологической и геофизической войны. Это повысило напряженность и решительность боевых действий.

Таблица 1.1.

Развитие средств вооруженной борьбы и способов действий войск в локальных войнах

В результате массового применения многоцелевых вертолетов во Вьетнаме войска обрели принципиально новое боевое качество – воздушную мобильность. В военном искусстве появился новый вид боевых действий сухопутных войск – аэромобильные операции. Для их ведения в американской армии было создано новое оргштатное формирование – аэромобильная дивизия, предшественница воздушно-штурмовой дивизии. Широкое применение на поле боя боевых вертолетов положило начало новому способу огневой поддержки войск на поле боя – поддержки с вертолетов.

Вьетнамская война дала большой импульс последующему развитию армейской авиации – вертолетов, легких самолетов, беспилотных летательных аппаратов. Стало интенсивно совершенствоваться вертолетное вооружение, на оснащение вертолетов стали поступать ракеты класса «воздух-воздух», комплексы ПТУР, отвечающие концепции «выстрелил - забыл»; повысилась защищенность и полезная нагрузка вертолетов, усовершенствовались их бортовые средства разведки, целеуказания и РЭБ.

Немало новых видов оружия и боевой техники испытывалось в вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке (1967, 1973, 1982 гг.). В них участвовали массовые сухопутные армии, оснащенные более совершенными типами танков, артиллерии, авиации. В широком масштабе применялись управляемые ракеты (ПТУР, ЗУР, авиационные). Высокая эффективность применения ПТУР в арабо-израильской войне 1973 г. дала повод назвать эту войну «войной ПТУР против танков».

Состязание брони и снаряда в вооруженных конфликтах 70-х годов вступило в новую стадию, причем чаша весов все более стала склоняться в пользу превосходства новейших противотанковых средств над танком. Если в арабо-израильской войне 1967 г. потери танков составили 36% от их общего состава, в войне 1973 г. – 51%, то в войне 1982 г. потери танков увеличились до 80%.

Существенно и то, что от одной локальной войны к другой все более интенсивно стали внедряться в войска новейшие системы вооружения. Если в войне в Корее было введено в действие 9 принципиально новых боевых систем, во Вьетнаме – 25, в войнах на Ближнем Востоке – 30, то в войне в зоне Персидского залива произошел резкий качественный скачок – здесь американцы испытали около 100 новых видов оружия и боевой техники, среди которых важное место заняли самолеты-«невидимки», управляемые авиационные бомбы с лазерной головкой самонаведения, новые противолокационные ракеты, боеприпасы объемного взрыва, крылатые ракеты морского базирования, разведывательно-ударные комплексы, самолеты РЭБ. И что особенно характерно – впервые в интересах войск на поле боя был использован космический фактор, причем не только в оперативно-стратегическом, но и в тактическом звене. Космические средства явились технической основой разведки США.

С учетом опыта вооруженных конфликтов американцы все более стали делать ставку на развитие высокоточных систем оружия. Начало этому было положено в войне во Вьетнаме. Об увеличении удельного веса ВТО свидетельствуют следующие показатели – если в операции «Буря в пустыне» (1991 г.) доля управляемых авиабомб составляла 8%, то через 7 лет – при проведении операции против Ирака «Лис пустыни» (1998 г.) их удельный вес возрос до 70%. В операции «Устрашающая сила» (1999 г.) против Югославии 90% всех американских средств поражения составляли высокоточные.

Наряду с созданием новых суперсовременных средств поражения в ходе вооруженных конфликтов совершенствовались и так называемые «классические» рода войск – артиллерия, мотострелковые и танковые войска. Так, вдвое возросла боевая эффективность РСЗО вследствие повышения точности стрельбы, увеличения числа направляющих и применения кассетных боевых частей. РСЗО и авиация стали использоваться для дистанционного минирования местности, что повысило эффективность воздействия на противника. Дальность стрельбы ствольной артиллерии возросла в 1, 5 раза, а ее возможности по подавлению групповых и одиночных целей – в два раза. Вследствие этого длительный дальний огневой бой стал непременным условием обеспечения успеха боевых действий. Ближний бой, хотя и не потерял своего значения, но чаще всего стал превалировать в вооруженных конфликтах. Резко возросла роль высокоточного оружия, что положило началу периоду так называемых «неконтактных» боевых действий. Разработка артиллерийского управляемого снаряда с лазерной системой наведения обеспечила прямое попадание в движущийся танк с первого выстрела на максимальную дальность стрельбы.

С принципиально новым, «нетипичным» характером боевых действий пришлось столкнуться советским войскам в ходе боевых действий в Афганистане, к которым они практически оказались не готовы. Учиться вести бой с противником – иррегулярными вооруженными формированиями, применяющими тактику партизанских действий, пришлось в ходе боев. Прежде всего возникла необходимость существенно перестраивать оргштатную структуру мотострелковых дивизий, поскольку из-за перегруженности тяжелой боевой техникой она оказалась мало приспособленной для действий в горно-пустынной местности в условиях очагового характера боевых действий, бездорожья, высоких температур, большой запыленности и безводья. Лишь в редких случаях дивизии приходилось выполнять боевые задачи, действуя в полном составе. Далеко не везде могли применяться танковые полки.

В условиях «расширенного поля боя», при наличии больших промежутков между боевыми порядками войск стороны стремились «выиграть тыл», нанести удар во фланг, перерезать коммуникации противника, устраивая на них засады, минные заграждения, завалы.

Для борьбы с иррегулярными формированиями приходилось создавать сводные отряды с облегченной боевой техникой, основу которых составлял мотострелковый батальон, усиленный артиллерией, танками, саперами и поддерживаемый авиацией. В условиях труднодоступной горной местности значительно повысилась роль высокомобильного наземно-воздушного компонента – тактических воздушных десантов. Они высаживались обычно на глубину 15-50 км от передовых частей с задачами обеспечить захват и удержание важных объектов местности (мостов, перевалов, переправ, населенных пунктов, ущелий), обеспечить пропуск войск, содействовать отсечению и окружению отрядов противника, воспрещать подход к ним резервов из глубины. Только в 1986 году в Афганистане было высажено 76 тактических воздушных десантов общей численностью 12246 человек, в 1987 г. – 28 десантов численностью 8793 человека.

При действиях в общем армейском операционном районе соединениям (частям) назначалась не полоса наступления или обороны, как обычно, а обширная зона ответственности. Так, например, 5 мсд определялась зона ответственности протяженностью – 640 км, для 108 мсд – 420 км, 201 мсд – 400 км. Зоны ответственности полков простирались до 100-120 км. Для батальонов назначались участки размером 30-40 ´ 10-15 км.

Сложность состояла в том, что средства управления, радиосвязи, разведки и обеспечения не были рассчитаны для возросшего размаха действий войск в сложных условиях. Из-за этого возникло немало особенностей в организации боевых действий. Командиру дивизии, например, приходилось проводить рекогносцировку путем облета местности на вертолетах. Перед войсками в зоне ответственности возникло много «нетиповых задач» таких, например, как ведение разведывательно-поисковых действий, отражение налетов формирований противника, захват опорных баз, борьба с засадами, охрана и оборона аэродромов, коммуникаций, боевое сопровождение колонн с грузом, осуществление блокирующих, сдерживающих и рейдирующих действий.

В таких условиях требовалось обеспечивать высокую боевую самостоятельность подразделений. Возникла необходимость реконструировать структуру и техническое оснащение тыла, приспосабливать тыловые и технические подразделения к «самообороне», чтобы они могли самостоятельно решать не только тыловые, но и боевые задачи, связанные с отражением нападения противника. С этой целью автотранспорт, обеспечивающий подвоз материальных средств, особенно боеприпасов, требовалось оснастить броневой защитой, а личный состав – вооружением. Аналогичные требования предъявлялись к войскам обеспечения – инженерным подразделениям, подразделениям РХБЗ, связи, которые были весьма чувствительны и уязвимы от налетов диверсантов.

Практически с теми же проблемами, что и в Афганистане, федеральные войска столкнулись в чеченской военной кампании в 1994-1996 гг. Так как должные уроки из афганской войны в свое время не были извлечены, то повторились те же ошибки, что имели место раньше. Прежде всего была допущена предвзятая оценка (вернее явная недооценка) сил и возможностей незаконных вооруженных формирований (НВФ) в самой Чечне, которые фактически представляли собой боеспособную регулярную армию. Сильными сторонами чеченской военной структуры являлись: высокие мобилизационные возможности; четкая система управления, обеспечившая централизацию руководства вооруженными формированиями при автономном характере их боевых действий; наличие чисто военных структурных формирований (мотопехотных, горнострелковых, танковых, артиллерийских, противовоздушных, а также разведывательных и тыловых частей). Цементировала боеспособность НВФ национально-этническая и религиозная общность военного контингента, тесная связь с местным населением.