Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Проблемы со священником




- И тут вплывает Пустой Фред, вырядившийся коппером, такую песню ты пытаешься спеть.
- Да.
- Ты собираешься в этом упорствовать?
- Я говорил, он был экспертом. Потом Войска Годбера приземлились обнажёнными на рынке и начали орать на перепуганных охотников за сделками.
- И что же орали Войска?
- “Оставьте меня, наконец, в покое”. И я убежал.
Потому что Академия Омаров преследовала меня.

- Ясно.
- Вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что Академия Омаров преследовала меня.
- Ты имеешь в виду всех.
- Десять из десяти, Сынок Джим - неплохой результат.
И я столкнулся с замученным клоуном, у которого пар дымился из вертикального ротового отверстия. Моя голова, легла на плечо мученика и светила, как красный фонарь.
В начальной стадии яд хорошо расслабляет, да вы знаете.
Он издал странный вздох.
- С трудом верю. Ты считаешь, что дискуссия с демонами - неплохой повод посмеяться? Кекс с изюмом травм, что ты зовёшь детством, заставляет тебя недоверчиво пробовать на зуб монету реальности.
- Не совсем так, падре. Просто ужасно скучно. К счастью, это местный стиль, так что никто не замечает.
- Ты считаешь себя нормальным?
- А разве не у всех член снабжён рёберной клеткой?
Он с шумом вдохнул через ноздри. Следом суждение.
- Ты кончишь, вычерпывая глаза и бальзамируя тела за компанию, брат.
- Интересная мысль, падре - да я...
- Опасный человек. Нож, прижатый к животу нашего общества. Как можешь ты жить с таким клубком змей в голове? Я трепещу от одной мысли...
-...это всё очень здорово, падре, но можешь ли ты...
-...найти способ действовать в этом мире, невзирая на бремя зла, способное распластать бетонную обезьяну.
-...ты будешь слушать мою исповедь или нет, ублюдок? Кулак расщепил переборку, и вся жалобная коробка начала валиться среди наших собственных криков и криков ублюдков, ждущих в очереди снаружи. Он вылез из своей двери, а моя упёрлась в пол, и меня оставили там “пылать”. Так они думали. На самом деле я принёс с собой сала, так что можно было получить немало удовольствия. По крайней мере, проявил плёнку, но пока я был там занят, Эдди решил прекращать с подземной лабораторией и попытался найти нормальную работу - потом он обо всём рассказал. Он передал интервьюеру CV, состоящий из набросков черепах. - Вот, возьмите, - сказал он, передавая его, - прошу, вонзайте мослы.
- Расскажите мне, как вы видите ваше будущее?
Эдди знал, что последует этот вопрос, и заготовил небольшую речь.
- Будущее - это то, за что отвечают бюрократическими голосами. Бюрократические голоса, прежде всего, - тона веры и глаза, что искрятся, в моей жизни они подобны любви. Будущее? Металлическое дыхание под старыми небесами. Мутирующие карты, отражение города на пляже. Уши с булавочную головку, равновеликая философия. Будущее. Будущее за нами.
- Это... весьма оригинальная, и, рискну сказать, вдохновляющая точка зрения. Какова ваша нынешняя среда обитания?
- Заразные кошки, кишащие руины.
- И что вы считаете своим величайшим достижением?
- Я абсолютно безупречен.
- Вы когда-нибудь рассматривали своё лицо?
- Никогда.
- Ваше лицо куда важнее, чем вы считаете. У меня здесь дюжина отчётов о том, что оно стоит пятьдесят две штуки. Я собирался предложить вам всё, что угодно, но теперь, видимо, не смогу. Нет, мы пошлём вас в космос, Эдди.
- Космос? Зачем?
- По возвращении вы распугаете горожан с улиц, и я смогу хоть раз спокойно дойти до дома.
- Можно выйти на минутку?
И он бежал так быстро, как только его несли руки и ноги. Гипнотическая неспособность Эдди вести себя по-мужски заставляла нас кататься по полу от смеха.
- Ползая в углу в пустой ванной, Эдди, перевариваешь волосы и косметику. Вот как ты кончишь, о да, теперь я знаю.
- Не знаешь.
- Мелешь публике, что приватность становится сигналом “занято”, а, Эдди?
- Только не я.
И он сделал ещё одну попытку в лаборатории. На этот раз вырастил официанта. В свете единственной голой лампочки его кокон выглядел исключительно подозрительным. В протоплазме его сопротивление уменьшилось под бременем химического снотворного. Говорили, что есть приют специально для таких личиночных и, временами, жестоких трансформаций, с помощниками, чтобы убирать слизь. Так вы не верьте. Если бы что-нибудь подобное существовало, это была бы многомиллионная индустрия, а не фирма на один домик.
Я одиноко сидел в лаборатории, когда он начал просыпаться, пихаясь в эмбрион. Но вот он родился во взрыве зародышевого молока, он был так похож на настоящего официанта, что я ударил его по яйцам, а потом размозжил голову куском камня. Я ещё добивал его, когда пришёл Эдди и увидел этот кошмар.
- Ладно, Эдди, - пропыхтел я, успокаиваясь, - как ты видишь, трещины идут прямо у него по лицу, будто в окно попал камень.
- Чем это вызвано?
- Ему в лицо попал камень - и ты знаешь, почему.
- Объясни мне.
- Потому что он сам напросился.
- Словами?
- Нет, не словами, нет - действиями и своим пониманием их неизбежных последствий. Ведь каждый их знает.
- Может, он не знал.
- Уверяю тебя, их знает каждый.
- Ладно, брат. Вернёмся к разбитому лицу, как так вышло?
- Я же как раз объяснял тебе ситуацию во всей красе?
- Да объяснял. Можно ли это в какой-то степени считать, что это и есть жизнь за жизнь, как ты поклялся дьяволу, когда увернулся от расстрельной бригады?
- Ни малейшего шанса, Эдди - но давай позовём коронера, чтобы он поставил печать достоверности, а?
Может старик Джон Сатана думает, это пучка.
Деформации проявились на посмертной фотографии его синего перепуганного лица - кости, как хот-доги, искажали его спокойствие, покалеченные кисти, собачьи зубы и прочее оборудование, оставшееся у него в глотке. Свёрнутый ковёр торчал у него из задницы. Золотой порошок клубился из бока. Вся процедура была трудна и неудобна.
- Уже всё? - спросил Мэр.
- Да, - ответил фотограф, стремительно пакуя технику.
- Слава Богу - какая трагедия для этого талантливого господина, давайте поскорее пойдём отсюда.
И я подумал, сколь мало мы знаем, сколь мало мы действительно знаем о наших внутренностях.
И вновь мы вырвались из лап закона - вместе с лапами обезьян-берсеркеров они вполне себе могли скрепить наш арест. Но я не буду притворяться, я утратил память о зрелище этих шимпанзе в работе. Потом я, помню, говорил, что шляпы держат нас на плаву. Вот насколько дезориентировало меня их буйство - завертело мои руки вертолётом. Пытался говорить и свистеть одновременно.
Потом кошмары. Тяжко скованный и согнутый опиатами, я резюмировал свою ситуацию представленную головой на блюде, грубостью на отказ, музыкой и приятной компанией. Отрицать всё, что скажет Эдди, схватив меня за руку за миг до того, как вломится полиция. В огонь с концами, когда взорвётся дверь. Устыдители, физика долларов и вывернутая память. И я проснулся с криком - одним из лучших, что я слышал в жизни.
Пошёл посоветоваться с Бобом о толковании. Посмотрел его жилище.
- Что в ящиках, Боб - кладбищенская земля?
- Я посвятил свою комнату тявкающей статистике.
- А тут что? - спросил я, склоняясь над бортом пиджака.
- Клапаны достоинства.
- Ладно, Боб, хватит неопределённости - что значил мой сон? Голова на блюде?
- Ты выращивал головы, брат - ты помнишь. - И он объяснил. То чувство власти, что было немаловажной частью пожирания голов вместо яиц по утрам, когда лицо головы мутно и измождено жизнью после смерти, было столь скучным для меня, что я забывал его по мере описания. Боб увидел в нём великую тайну, вот и всё. - И даже не прикасайся к морде овцы, - сказал он зловеще.
- Должен ли я позволять овце прикасаться к моему лицу? - спросил я легкомысленно и засмеялся над его свирепым взглядом. Еле заметный желоб у него на лбу дал мне понять, что его мало волнуют мои разговоры о моей нежной любви.
- А ты у нас редкая штука, брат, - сказал Минотавр в магазине. - Пускай раскатывают и освещают старый счёт собственными кувалдами. Вот истинный путь.
- Тогда спасибо, брат, - сказал я, и лишь его внезапный взгляд прояснил, что он собирался выкатить претензию.
- Отравить или избить, брат - выбирай.
- Ни то ни то.
- Нет ни времени, ни пространства, - ответил он, загоняя жуков в трубку и чиркая спичкой. Насекомые, сгорая, хлопали и трескали. - Бойся человека, коли думаешь, что печь - это конец. Отравить или избить?
- Единственные варианты, брат?
- Именно.
- Дай подумать. Отравить или избить. Не понимаю.
- Всё просто. Ты встал у меня на дороге.
- Но почему столь ограниченный выбор, Бебз? Надеюсь, ты не считаешь меня недостойным внимания?
- О, я глубоко тебя уважаю - уверен, ты понимаешь.
- Пытаюсь. Пытаюсь понять, но вот я между молотом и твёрдой поверхностью, брат - отравление или эдакое... многочисленные удары, да?
- Мухи не колеблются.
- А? О, знаешь, давай, ты решишь за меня - у меня не выходит,
- Отлично.
Игрушки ревущей массой налетели на еду.
Три часа спустя, в изорванной одежде, я ввалился в бар.
- Что случилось?
- Робот, - выдохнул я, - Лицо, как пожарная сигнализация. Ворвался с криками. Всё, что я помню.
- Надо было переродиться в раненого и потерявшего сознание человека, - сказал Фред.
- А где ты был? - спросил Боб.
- В Магазине Ярости.
- О, Минотавр безвреден, как скорпион под пресспапье - наверно тебе приснился плохой сон.
Я уже изготовился поднести спичку к гвоздебомбе моих мнений, когда вошёл Эдди и, на волне честолюбия, попытался представить нас кому-то, кто не был
собой. Это был парень из Войск Годбера, вошедший с таким высказыванием:
- Я Мистер И-И-И-И-И-Иисус!
- С тобой всё нормально?
- Гадские ублюдочные конвульсии - снова! А!
- Иисус, проклятье, Христос.
- А-А-А - И-Иисус! Х-х-х-й-й-И-И-и-и-и-и-й-и-х-х-л-х-х-!
- Уберите отсюда этого ублюдка, - завопил я, - принесите мне стакан воды.
- А что с его конвульсиями, брат? - крикнул Пустой Фред.
- Электрические толчки и договор с ситуацией колебания, когда меньше всего этого ожидаешь.
- Я знаю, что они такое - а что с ними делать, брат.
Он ломает мебель, куда его ни приведи.
- Пускай хозяева переживают.
- Именно это я и говорю, брат.
- В тюрьму его. Или заманить в клетку хлыстом и стулом? Пытать? Кто я такой?
- Ты как себя чувствуешь, брат?
- Я сберегу свои идеи до момента, когда все будут идеально готовы воспринять их. Чувствую себя восхитительно.
- Что?
- Не лезь.
- Что?
- Я ангел, коему осталось двенадцать часов.
- У него крыша поехала. Боб! Эдди! Помогите!
- Приманите солнечный свет с этих гадских деревьев.
- Эдди! Боб! Брат! Брат!
Прекрасный припадок - мирового класса.
Так или иначе, инопланетяне начали, как и сообщалось, захватывать нас, утомив всех до невозможности своими младенческими криками. Кто бы мог предсказать, что мы будем вспоминать о своём одиночестве такой тоской? Пастораль стогов сена оказалась полна космических кораблей, и кучу собак передавили посадочными стойками. И если мы внимательно приглядимся к форме клыков на яблоке раздора, здесь, и здесь, я думаю, мы сможем категорично заявить, что это не свинья, а спаниель, и, кстати, да, я убил его.


Данная страница нарушает авторские права?





© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.