Восьмидесятые 3 страница

— Истинное положение вещей? Истинное положение вещей — это когда мы с твоим отцом пытаемся сократить семейные расходы, потому что ему урезали часы на заводе. Истинное положение вещей — это когда умная женщина не может найти себе работу за зарплату больше минимальной, потому что у нее нет образования, и все, что она делала в этой жизни, это растила детей. Поверь мне, Кейти, тебе ни к чему в твоем возрасте думать об истинном положении вещей, у тебя еще будет на это время. А в молодости надо мечтать, добиваться задуманного и метить как можно выше.

— Но я просто хочу чего-то другого.

— Чего же?

— Если бы я это знала!

— О, Кейти, я думаю, ты просто боишься использовать свой шанс. Не надо, детка, не бойся.

Прежде чем Кейт успела ответить, в дверь кабины постучали.

— Здесь занято! — крикнула она.

Но дверь распахнулась, за ней стояла Талли.

— Вот ты где! Я везде тебя ищу. С кем ты разговариваешь?

— С мамой.

Талли вырвала из рук подруги трубку и сказала:

— Привет, Марджи! Я похищаю вашу дочь, мы позвоним позже. Пока. — Она повесила трубку и повернулась к Кейт: — Пойдем со мной.

— И куда же?

— Увидишь. — Талли повела ее к стоянке, где их ждал новый синий «фольксваген-жук».

По пути Кейт безрезультатно спрашивала Талли, куда же они едут и что, собственно, происходит. Наконец они остановились у невысокого офисного здания.

— Вот здесь я работаю, — сказала Талли, выключая мотор. — Не могу поверить, что ты не бывала здесь раньше, но теперь ты здесь.

Кейт закатила глаза. Только сейчас она все поняла. Талли хотела похвастаться каким-нибудь новым достижением: отснятой пленкой, записанной историей, которая пошла в эфир, или чем-нибудь в этом роде. А Кейт, как всегда, безвольно подчинилась ее натиску.

— Послушай, Талли, — начала Кейт, когда девушки пришли по коридору к небольшому, заполненному всяким хламом помещению, представлявшему собой офис телекомпании из Такомы, работающей в Сиэтле, — мне надо сказать тебе одну вещь.

Талли открыла дверь.

— Конечно. Потом. Кстати, это Матт.

Она указала на огромного длинноволосого мужчину, курившего у открытого окна.

— Привет, — сказал он. Этим ограничилось его приветствие.

— Кэрол Мансур — она у нас репортер — сейчас на заседании городского совета, — продолжала Талли, направляясь к закрытой двери.

Про Кэрол Мансур Кейти знала все.

Талли остановилась у двери и постучала. Когда ей ответил мужской голос, Талли энергично толкнула дверь и потащила за собой по-прежнему ничего не понимающую Кейт.

— Джонни, это — моя подруга Кейти. Кейти, это мой босс Джонни Райан.

Сидевший за письменным столом мужчина поднял голову.

— Вы — Кейт Муларки, так?

Это был, несомненно, самый красивый мужчина из всех, кого приходилось видеть Кейт. Он был старше ее, но ненамного — лет на пять или шесть. Его длинные темные волосы были зачесаны назад и завивались на концах. Высокие скулы, аккуратный подбородок даже женщину сделали бы хорошенькой, но в его облике не было ничего женственного. Когда Райан улыбнулся ей, Кейт сделала глубокий вдох и почувствовала такое волнение, своего рода взрыв, которое не испытывала прежде.

Кейт стояла перед ним в старых джинсах, стоптанных кроссовках и красном пуловере. И с кудряшками, торчавшими в беспорядке, так как утром она не успела толком причесаться и по той же причине она не воспользовалась косметикой.

И сейчас готова была убить Талли!

— Что ж, оставляю вас вдвоем, — сказала та, выходя и прикрывая за собой дверь.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал Райан, указывая Кейт на стул напротив.

Девушка присела на самый краешек, нервно поеживаясь.

— Талли говорит, что вы — гений.

— Ну конечно, она же моя лучшая подруга.

— Вам повезло. Талли — особенная девушка.

— Да, сэр, это так.

Он рассмеялся таким искренним, заразительным смехом, что Кейт не могла не улыбнуться в ответ.

— Пожалуйста, не называйте меня «сэр». А то мне кажется, что позади стоит какой-то пожилой господин. — Он наклонился вперед. — Итак, Кейт, что вы думаете?

— О чем?

— О работе.

— О какой работе?

— Хммм… интересно, — озадаченно произнес Райан и внимательно посмотрел на Кейт.

— У нас открывается вакансия офисного служащего. Раньше на звонки отвечала Кэрол, она же вела документацию. Но она скоро родит, и оператор телестанции молит о помощи.

— Но Талли…

— Она хочет остаться стажером. Говорит, что благодаря своей бабушке не нуждается в деньгах. Между нами говоря, отвечать на звонки у нее в любом случае получается не очень.

Происходящее начинало медленно доходить до Кейт. Всего час назад она наконец призналась, что не хочет посвящать себя журналистике, а теперь ей предлагают работу, ради которой большинство студенток ее отделения пошли бы на убийство.

— А какая зарплата? — поинтересовалась Кейт.

— Минимальная, увы.

Кейт произвела в уме необходимые подсчеты. Вместе с чаевыми она зарабатывала в кофейне вдвое больше.

— Ну же, решайтесь, — улыбаясь, сказал Райан. — Неужели вы сможете мне отказать? Быть секретарем в ужасном офисе за мизерные деньги — разве не об этом мечтает каждая выпускница?

Кейт, не удержавшись, рассмеялась.

— Ну, если вы так ставите вопрос, то действительно: разве я могу отказаться?

— Это ведь стартовый пункт на пути к покорению вершин блистательного мира телевидения, правда?

Улыбка этого человека была словно каким-то сверхъестественным оружием, начисто лишавшим Кейти способности мыслить.

— А он такой и есть? — спросила она. — Действительно блистательный?

Райана удивил этот вопрос, и он посмотрел на Кейт уже серьезно. Не сходящая с его лица улыбка померкла, и выражение глаз стало вдруг жестким и холодным.

— Только не в этом офисе.

Кейт понимала, что потеряла способность мыслить здраво, увидев этого человека. Сила его притяжения была огромной. Ничего общего с тем, что она испытывала, встречаясь с университетскими парнями. И это была еще одна веская причина отказаться от его предложения.

Но тут за ее спиной открылась дверь, и в комнату ворвалась Талли.

— Ну как, ты уже сказала «да»?

Глупо было соглашаться на такую работу только потому, что ты потеряла голову от босса.

Но ей уже двадцать один год, и ей предлагают начать карьеру на телевидении.

Кейт не смотрела на Талли. Если бы она посмотрела, у нее бы снова возникло ощущение, что она задешево продает себя, следуя вслепую за подругой, и что все ее мотивы чудовищно неправильны.

Но как могла она сказать «нет»? Может быть, именно эта работа даст ей тот драйв, ту страсть, которая необходима Кейт. Чем больше она думала об этом, тем более вероятным это представлялось ей. В самом деле, ведь колледж — это не реальный мир. Может быть, именно поэтому она так и не сумела почувствовать интерес к новостной журналистике. А здесь все будет по-другому.

— Конечно, — произнесла она. — Я готова попробовать, мистер Райан.

— Просто Джонни — Его улыбка так волновала Кейт, что ей пришлось отвести глаза.

Кейт казалось, что он видит ее насквозь и даже слышит, как учащенно бьется ее сердце.

— Хорошо, Джонни!

— Вот и отлично! — воскликнула Талли.

А от Кейт не укрылось, как ее подруга сразу завладела вниманием шефа. Теперь Джонни смотрел только на Талли.

В этот момент Кейт и поняла, что совершила ошибку.

Кейт смотрела на себя в небольшое зеркало над туалетным столиком. Ее длинные волосы с легким мелированием были зачесаны назад и схвачены черной бархатной лентой. Нежно-голубые тени и два слоя зеленой туши на ресницах подчеркивали цвет глаз, а розовый блеск для губ и румяна добавляли ей яркости.

— Ты научишься любить новости, — сказала она самой себе. — Ты не просто следуешь за лучшей подругой.

— Поторопись, Кейт! — крикнула ей Талли. — Ты же не хочешь опоздать на работу в первый же день. Я буду на стоянке.

— Хорошо! А возможно, что ты все же просто следуешь за Талли, — продолжила разговор со своим отражением Кейт.

Схватив с кровати сумку, она выбежала из спальни, захлопнула дверь и кинулась вниз по лестнице.

Наступила последняя неделя перед выпуском, и темп жизни словно убыстрился. Коридоры были полны студентов, стремительно снующих туда-сюда, кто-то в спешке повторял материал к выпускным экзаменам, кто-то уже заранее начал прощаться и собирать вещи. Кейт преодолела весь этот хаос и вышла на стоянку, где в своем новеньком «фольксвагене» с включенным двигателем ее ждала Талли.

Кейт едва успела сесть рядом и захлопнуть дверцу, как они уже тронулись с места. Из небольших колонок лилась песня «Пурпурный дождь» в исполнении Принца.

— Как все здорово получилось, правда? Наконец-то мы будем работать вместе! — радостно воскликнула Талли.

Кейт кивнула.

— Думаю, это будет чудесно.

Она не могла не признать, что испытывает радостное возбуждение. В конце концов, она была — вернее, вот-вот будет выпускницей колледжа, и ей удалось для начала карьеры устроиться на отличную работу по специальности. И не важно, что эту работу добыла для нее Талли и что Кейт просто следует за лучшей подругой. Имеет значение только одно: она будет делать свою работу как можно лучше и, может быть, почувствует наконец вкус к тележурналистике.

— Расскажи мне о Райане, — попросила она Талли, сделав потише музыку.

— Джонни? Он настоящий профессионал. Был военным корреспондентом, побывал в Эль-Сальвадоре, в Ливии и еще черт знает где. Говорят, ему не хватает экстрима, войны. Но он отлично реализует себя как продюсер. Ты можешь многому у него научиться.

— Тебе никогда не хотелось встречаться с ним вне работы?

Талли рассмеялась:

— Если я сплю со своим преподавателем, это еще не значит, что каждому моему боссу угрожает опасность.

Кейт почувствовала при этих словах облегчение. Даже, пожалуй, слишком сильное. Она хотела спросить, женат ли Джонни, да у нее было столько вопросов, что она могла бы задавать их целую неделю, но любая фраза выдала бы ее с головой.

— Вот мы и приехали. — Талли остановила машину возле офиса.

По дороге Талли все еще говорила о том, как славно, что они будут работать вместе, но едва Талли увидела Матта, как стала что-то живо обсуждать с ним.

Кейт стояла, прижимая к груди папку для бумаг, и не знала, что же ей делать. И в эту минуту появился Райан, выглядевший одновременно и невероятно красивым, и устрашающе злым.

— Матт! Кэрол! — загрохотал он, хотя все стояли рядом и отлично его слышали. — Эта новая компания «Майкрософт» что-то там объявляет. Я не знаю, что там такое. Майк шлет по факсу информацию. Они хотят, чтобы вы поехали в офис и посмотрели, не удастся ли поговорить с их боссом. Его зовут Билл Гейтс.

Талли тут же кинулась вперед.

— А можно мне тоже поехать?

— Кого это волнует? Наверняка история дерьмо. — Джонни направился в свой кабинет и захлопнул дверь.

Следующие несколько секунд в офисе все пришло в движение. Кэрол, Матт и Талли, взяв все, что может пригодиться, выбежали из офиса.

Кейт стояла посреди опустевшей комнаты, по-прежнему не представляя, что ей делать.

Вдруг рядом с ней зазвонил телефон.

— Отдел новостей. Это Кейтлин. Чем я могу быть вам полезна?

— Привет, дорогая, это мама с папой. Мы просто хотели пожелать тебе удачного первого рабочего дня. Мы гордимся тобой.

Кейт почти не удивилась этому звонку. Все-таки у нее удивительные родители!

— Спасибо, дорогие мои! — с чувством ответила растроганная Кейт.

В следующие несколько часов Кейт обнаружила, что ей есть чем заняться. Телефон звонил почти непрерывно, а ящик для почты на ее столе был заполнен так, словно к нему не приближались годами. И папки с документами были в беспорядке.

Кейт так погрузилась в работу, что, когда подняла голову, было уже около часа дня. Она почувствовала, что голодна.

Ведь ей наверняка положен перерыв на обед? Кейт встала из-за стола и прошла по преобразившемуся офису, который выглядел теперь намного приличнее. У двери кабинета Райана она остановилась, собираясь с мужеством, чтобы постучать, но прежде чем она успела это сделать, за дверью она услышала голос Джонни. Он громко спорил с кем-то по телефону.

Лучше его не перебивать, решила Кейт. Поставив телефонную станцию на автоответчик, она спустилась вниз в закусочную. Там она купила себе половинку сэндвича с сыром и ветчиной. Затем, повинуясь внезапному желанию, взяла суп-пюре из моллюсков и еще один целый сэндвич — с беконом, латуком и помидорами. Завершила заказ пара бутылок колы. С пакетом в руках она бегом поднялась наверх и включила телефоны.

Потом снова подошла к двери кабинета Джонни. По ту сторону двери было тихо.

Кейт робко постучала.

— Войдите.

Она открыла дверь.

Джонни сидел за столом, и вид у него был усталый. Длинные волосы падали в беспорядке на лоб, и он то и дело убирал их, проводя по ним ладонью.

Стол его был завален газетами, которых было так много, что под ними едва угадывался телефонный аппарат.

— Муларки… — со вздохом произнес он. — А я и забыл, что ты сегодня выходишь.

Кейт хотелось пошутить на эту тему, но голос не слушался ее. Она слишком остро ощущала присутствие Джонни, а мысль о том, что он не знал, что она здесь, почему-то странно волновала.

— Ну, входи же, что там у тебя?

— Ланч. Я подумала, что вы, должно быть, голодны.

— Ты купила мне ланч?

— Это неправильно? Прошу прощения. Я…

— Сядь. — Джонни указал на стул напротив. — Я оценил, правда. Я даже не помню, когда ел последний раз.

Подойдя к столу, Кейт принялась распаковывать ланч. И все время, пока она это делала, Кейт чувствовала, что синие глаза Джонни Райана внимательно ее изучают. Ей было настолько не по себе, что она чуть не разлила суп.

— Горячий суп! — Джонни понизил голос, который звучал теперь почти интимно. — Так ты — одна из этих?

Кейт села и внимательно посмотрела на Джонни.

— Из каких — этих?

— Из тех, кто привык заботиться. — Джонни взял ложку. — Дай угадаю: ты выросла в счастливой семье. Двое детишек и собака. Никаких разводов.

Кейт рассмеялась:

— Все верно, сэр. А вы?

— Никакой собаки. И счастья не так уж много.

— О! — Кейт никак не могла придумать, что бы еще сказать, и неожиданно выпалила: — А вы женаты?

— Нет. Никогда. А ты замужем?

Кейт улыбнулась:

— Нет.

— Это кстати. Наша работа требует, чтобы ей посвятили себя целиком.

Кейт вдруг почувствовала себя самозванкой. Она сидела напротив своего босса, изо всех сил стараясь придумать, что бы сказать, чтобы вызвать у него восхищение, а сама не могла даже решиться поднять на него глаза. Это было настоящим сумасшествием. В конце концов, он не был безумно красив. Но что-то в этом человеке затронуло Кейт так сильно, что она не могла даже мыслить логично в его присутствии. Наконец она спросила:

— Как думаешь, принесут они что-нибудь интересное из этого «Майкрософта»?

— Вчера Израиль напал на Ливан, — начал Джонни. — Они отбросили палестинцев обратно в Бейрут. Вот это настоящая история. А мы сидим в этом дерьмовом офисе и ждем каких-то дебильных новостей из непонятной фирмы. — Он вздохнул. — Прошу прощения, сегодня у меня плохой день. А у тебя — первый день на работе. — Он улыбнулся, но выражение глаз оставалось сердитым. — И ты купила мне суп. Завтра буду хорошим — обещаю.

— Талли говорила, что ты был военным корреспондентом. Эта работа тебе нравилась?

Выражение лица Джонни изменилось. Кейт показалось, что в эту минуту он словно оказался не здесь, а был где-то далеко отсюда. Но откуда ей было знать?!

— Это была потрясающая работа.

— Тогда почему ты ее оставил?

— Ты слишком молода, чтобы понять.

— Я ненамного моложе тебя, постараюсь понять.

Джонни тяжело вздохнул:

— Просто иногда жизнь вышибает из тебя дерьмо, вот и все. Как в песне у «Стоунз» — ты не можешь всегда иметь то, что хочешь.

— Нет, не так. Там поется о том, что надо стараться получить то, что тебе необходимо.

Джонни вскинул глаза, и Кейт поняла, что хоть на несколько секунд ей все же удалось по-настоящему завладеть его вниманием.

— Ты нашла, чем тебе сегодня заняться?

— Папки были в беспорядке. И почта тоже. Еще я собрала и сложила все пленки, валявшиеся по углам.

Джонни рассмеялся, и это преобразило его лицо, сделало его таким красивым, что у Кейт перехватило дыхание.

— Я месяцами пытался заставить Талли это сделать.

— Я не хотела…

— Не беспокойся. Ты не подведешь свою подругу. Я знаю, чего ждать от Талли.

— И чего же?

— Страсти, — ответил Джонни, засовывая обертку от сэндвича в пустую упаковку из-под супа.

Кейт чуть не вздрогнула, когда Джонни произнес это. Она поняла, что попала в беду. Как бы часто она ни напоминала себе, что Джонни Райан — ее босс, ничего не помогало. Сейчас имело значение только то, как она чувствует себя в присутствии этого мужчины.

Падение с высоты. Трудно было описать это как-то иначе.

Остаток дня, отвечая на телефонные звонки и разбирая папки, Кейт проигрывала в голове последние минуты в кабинете Джонни и вспоминала, как просто и искренне он ответил на вопрос про Талли.

Страсть.

Но особенно Кейт запомнилась восхищенная улыбка Джонни, когда он сказал это.

Лето после выпуска запомнилось Талли как чудо. Они с Кейт нашли дешевую квартирку в отличном месте — над Пайк-Плейс-Маркет, привезли туда оставшуюся от бабушки Талли мебель и заполнили кухню цветочными горшками от «Ривьеры» и фарфором от «Спода». На стенах были развешаны любимые постеры, а на всех столиках стояли их собственные фотографии. Миссис Муларки однажды нагрянула к ним без предупреждения с большой сумкой продуктов и несколькими растениями в горшках, чтобы, по ее словам, придать их жилищу домашний вид.

Место, где поселились девушки, определило их стиль жизни. Неподалеку находились несколько баров. «Афинский» на Паблик-Маркет и старый задымленный «Виргиния-Инн» на углу стали их фаворитами. В шесть утра, сопровождаемые гудками грузовиков, доставлявших товар в магазины, они переходили через улицу, чтобы купить латте в «Старбаксе» и круассаны во французской кондитерской «Ла Панье».

Одинокие работающие выпускницы. Они быстро погрузились в повседневную рутину. Каждое утро, придя позавтракать, девушки просили поставить кованый железный столик на улице и читали газеты, которые успевали раздобыть. «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнал», «Сиэтл таймс» и «Пост интеллигенсер» стали для них чем-то вроде Библии. Покончив с газетами, девушки ехали в офис, где каждый день узнавали что-то новое о мире коммерческого телевидения, новостных программах, а после работы переодевались в блестящие туники с подкладными плечиками и шли в один из многих городских клубов.

Они могли слушать каждый день панк-рок, музыку «новой волны», рок-н-ролл или поп-музыку — все, чего душа пожелает.

И, поскольку Талли больше не надо было скрывать факт существования в ее жизни Чада, он стал часто водить куда-нибудь ее и Кейт, и тут уж они отрывались на всю катушку.

Все шло так, как они с Кейти мечтали много лет назад на темных берегах реки Пилчук, и Талли наслаждалась каждой минутой своей взрослой жизни.

Девушки шли по коридору к своему офису, не переставая оживленно болтать.

Но как только Талли открыла дверь, она поняла: что-то случилось. Матт, стоя у окна, торопливо складывал в кофр камеру. Джонни у себя в кабинете орал на кого-то по телефону.

— Что происходит? — спросила Талли, бросая сумку на стол Кейт.

Матт поднял глаза:

— Там какой-то марш протеста. Это наша история.

— А Кэрол где?

— В больнице. Рожает.

Талли поняла, что настал ее час. Она прошла прямиком в кабинет Джонни, даже не озаботившись тем, чтобы постучать.

— Дай мне выйти в эфир. Знаю: ты считаешь, что я не готова, но это не так. Да и кто еще у нас есть?

Джонни повесил трубку и взглянул на девушку.

— Я уже сказал на станции, что ты сделаешь этот репортаж. Из-за этого и пришлось тут разоряться.

Обойдя вокруг стола, Джонни подошел к ней.

— Не подведи меня, Талли!

Талли понимала, как это непрофессионально, но ничего не могла с собой поделать. Она обняла Джонни.

— Ты — лучший на свете. Ты еще будешь мной гордиться. Вот увидишь.

Она была уже на полпути к двери, когда Джонни, прочистив горло, окликнул ее. Талли обернулась.

— А ты не хочешь прочитать предварительную информацию? Поедешь прямо так, вслепую?

Талли почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Упс! Сейчас прочту.

Джонни подал ей кипу скользкой факсовой бумаги.

— Это о домохозяйке из Йелма, которая видит призраков. Дж. З. Найт.

Талли нахмурилась.

— Что-то не так? — насторожился Джонни.

— Просто я знаю кого-то, кто живет там поблизости, только и всего.

— Ну, сегодня не время навещать друзей. Давай же, иди. Жду тебя обратно в два для монтажа.

После ухода Матта и Талли офис затих. Кейт второй раз за лето осталась наедине с Джонни Райаном. Взволнованная этим, глядя на открытую дверь, за которой сидел Джонни, Кейт отвечала на телефонные звонки слишком поспешно. Впрочем, это был привычный темп работы. Когда Талли была на месте, в офисе всегда царили шум и суета. Она жила на свете ради телевизионных новостей, и для нее не было в этом мире белых пятен. День за днем, на протяжении всего рабочего дня, она забрасывала бесконечными вопросами Джонни, Матта и Кэрол и даже часто требовала от них высказать коллективное мнение по какому-нибудь поводу.

Кейт даже не могла сказать, сколько раз она видела, как Матт закатывает глаза с раздраженным видом, когда Талли, наконец оставив его в покое, отвлекалась на что-нибудь. Кэрол была еще менее любезна. Последнее время главный репортер канала едва разговаривала с Талли. Но той, казалось, было все равно. Ее интересовали только новости: во-первых, в-последних и всегда.

Кейт же, напротив, люди, с которыми она работала в одном офисе, волновали гораздо больше новостных материалов. Она быстро подружилась с Кэрол, которая нередко звала ее с собой на ланч, чтобы поговорить о предстоящих родах, а также часто обращалась к Кейт с просьбой отредактировать ее текст или проверить факты. Матт тоже выбрал Кейт своим доверенным лицом. Он подолгу говорил с ней о своих семейных проблемах и о женщине, отказавшейся выйти за него замуж.

Единственным, с кем почти не общалась Кейт, был Джонни.

Рядом с ним она становилась нервной безмозглой мямлей. Ему достаточно было посмотреть на нее и улыбнуться, и у Кейт все начинало падать из рук. Она терялась, передавая ему сообщения, и спотыкалась о край ковра, заходя к нему в кабинет.

Вид у нее при этом был жалкий.

Сначала Кейт думала, что все дело в его внешности. Вид идеального мальчика-католика — темные волосы, темно-голубые глаза. Когда он улыбался, на лице появлялись трогательные ямочки и у нее перехватывало дыхание.

Кейт надеялась, что ее увлечение не продлится долго, и когда она привыкнет видеть Джонни каждый день, ее уже не будет так волновать его внешняя красота, или, по крайней мере, у нее выработается иммунитет против его улыбки. Но надежда оказалась напрасной. Все, что говорил и делал Джонни Райан, заставляло ее сердце сладко сжиматься. Под его напускным цинизмом Кейт сумела разглядеть идеалиста, и больше того — раненую душу. Что-то сломало Джонни и выкинуло его сюда, на задворки большой журналистики, и его тайна занимала Кейт, не давала ей покоя.

Кейт прошла в дальний угол, где, ожидая своей очереди, были сложены стопками катушки пленки. Кейт как раз взяла несколько катушек, когда на пороге своего кабинета появился Джонни.

— Эй! — сказал он. — Ты занята?

Кейт выронила пленку. Идиотка!

— Нет, — сказала она. — В общем, не очень.

— Тогда давай устроим настоящий ланч. Сегодня спокойный день — без новостей, а я до смерти устал от сэндвичей.

— Ну… конечно. — Кейт напрасно пыталась сосредоточиться на том, что делала. Мысли ее блуждали неизвестно где, пока она включала автоответчик, надевала жакет, брала со стола сумку.

Джонни остановился рядом с ней и спросил:

— Готова?

— Пошли.

Они направились в конец квартала, пересекли улицу. Время от времени Джонни касался ее, и Кейт остро чувствовала каждое его прикосновение.

Когда они вошли в ресторан, Джонни провел ее к столику у окна, выходившего на залив Эллиотт. Официантка почти мгновенно возникла около столика, чтобы принять их заказ.

— Ты достаточно взрослая, чтобы пить, Муларки? — спросил, улыбнувшись, Джонни.

— Очень смешно, — отозвалась Кейт. — Но я не пью на работе, — серьезно добавила она.

Произнося эти слова, больше походившие на суровую отповедь, Кейт мысленно назвала себя идиоткой.

— Какая ответственная девушка, — сказал Джонни, когда официантка отошла, едва сдерживая улыбку.

— Женщина, — твердо произнесла Кейт, изо всех сил стараясь не покраснеть.

Джонни улыбнулся:

— Я лишь хотел сделать тебе комплимент.

— И выбрал для этого слово «ответственная»?

— А что бы ты предпочла?

— Сексуальная. Умная. Красивая. — Кейт нервно рассмеялась, понимая, что все это звучит как-то по-детски. — Тебе отлично известно, что хотела бы услышать каждая женщина.

Кейт улыбнулась. Сегодня у нее появился шанс произвести на Джонни впечатление. Привлечь к себе внимание этого человека, как он привлек ее внимание. И она не собиралась упускать этот шанс.

Джонни откинулся на спинку стула — Кейт надеялась, это не потому, что ему вдруг захотелось увеличить расстояние между ними. Кейт отчаянно жалела сейчас о том, что не переспала с кем-нибудь из парней, с которыми встречалась в колледже. Она была почти уверена, что Джонни видит печать девственности на ее лице.

— Ты проработала у нас… сколько? Уже месяца два?

— Почти три.

— Ну и как тебе?

— Прекрасно.

— Прекрасно? Странный ответ. Наше дело обычно или любят, или уж ненавидят. — Джонни облокотился о стол. — Ты почувствовала страсть к репортерской работе?

Снова это словечко. Джонни заговорил о том, что отличало ее от Талли, как солому от пшеницы.

— Думаю, да…

Джонни несколько секунд внимательно изучал ее лицо, потом понимающе улыбнулся. Кейти оставалось только гадать, как глубоко в ее душу проник взгляд этих голубых глаз.

— Вот у Талли эта страсть точно есть.

— Да.

Стараясь, чтобы вопрос прозвучал вполне обыденно, Джонни спросил словно невзначай:

— Она встречается с кем-нибудь?

Кейт посчитала личной победой, что не поморщилась и не нахмурилась, услышав этот вопрос. Теперь она по крайней мере знала, почему Джонни Райан пригласил ее на ланч.

Ей хотелось сказать: «Да. Талли уже много лет с одним мужчиной». Но Кейт не осмелилась.

— А ты сам-то как думаешь? — спросила она вместо этого.

— Я думаю, что Талли встречается со многими мужчинами.

Слава богу, в этот момент официантка принесла заказ, и Кейт притворилась, что увлеченно разглядывает еду на своей тарелке.

— А как насчет тебя? Ты тоже не похож на человека, страстно любящего свою работу.

Джонни резко вскинул глаза и в упор посмотрел на собеседницу:

— Почему ты так думаешь?

Кейт пожала плечами, продолжая жевать, но при этом не сводя глаз с Джонни.

— Что ж, может, ты и права, — уже спокойнее сказал он.

Кейт смутилась. И даже вилка застыла на полпути ко рту. Впервые они с Джонни не просто трепались, а заговорили о чем-то серьезном.

Он только что открыл ей нечто важное, Кейт была уверена в этом.

— Расскажи мне об Эль-Сальвадоре, — попросила она.

— А ты вообще представляешь, что там происходит? Настоящая бойня, кровавая баня. А в последнее время стало еще хуже. Эскадроны смерти убивают мирное население, священников и монашек.

Кейт, разумеется, ничего не знала обо всем этом, но все равно понимающе кивала, глядя, как на лице Джонни сменяют друг друга эмоции.

Она никогда еще не видела своего шефа таким живым, таким страстным. Но глаза его по-прежнему сохраняли непроницаемое выражение. В них было что-то, что невозможно было разгадать.

— Похоже, тебе все это нравилось, — сказала Кейт. — Почему же ты оттуда уехал?

— Я никогда и ни с кем это не обсуждаю. — Джонни допил пиво и встал. — Нам пора вернуться на работу.

Кейт растерянно посмотрела на их тарелки с едва тронутой едой.

Очевидно, она зашла слишком далеко.

— Я спросила о слишком личном, — пролепетала девушка. — Прошу прощения…

— Не стоит. Это старая история. Пойдем же.

Всю дорогу оба молчали. Поднявшись по лестнице, они оказались в своем тихом офисе, и тут Кейт не выдержала и коснулась руки Джонни.

— Мне действительно очень жаль. Я не хотела тебя расстраивать.

— Как я уже сказал, это старая история.

— Но не забытая, ведь так? — тихо спросила Кейт, прекрасно понимая, что снова выходит за рамки дозволенного.

— Тебе лучше вернуться к работе! — резко ответил Джонни, скрылся в кабинете и захлопнул за собой дверь.

Йелм сонно жил своей жизнью на живописной зеленой равнине между Олимпией и Такомой. Это был маленький городок, где мужчины испокон века носили фланелевые рубашки и выцветшие джинсы и приветствовали друг друга, встретившись на улице.