Главная страница Случайная страница Разделы сайта АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Сучки наносят ответный ударСтр 1 из 2Следующая ⇒
Мужчины любят Звездные Воины. И совсем не так, как женщины любят Титаник или Дневник Памяти — я плачу всякий раз, как их смотрю. Но Звездные Воины для мужчин — это нечто иное. Это не просто развлечение. Они в них верят. Это их путеводитель, их Библия. Другими словами, все секреты жизни можно найти в фильмах Джорджа Лукаса. По крайней мере, первые три. По мнению Дрю, последние три «лижут задницу». Сейчас мы смотрим Империя Наносит Ответный Удар. Дрю и я живем вместе уже чуть больше месяца. Но, кажется, что уже гораздо больше. Знаете, когда вы осветляете свои волосы? И через день-два вы уже не помните, как они выглядели до этого? Уже не можете себе представить, что когда-то ваши волосы не были такими живыми, не с таким насыщенным цветом? Очень похоже на это. Вот мы где — лежим на полу, в куче подушек и одеял, поедаем попкорн — пока Хана Соло собираются вот-вот заморозить в карбоните. О, здесь и Маккензи тоже. Александр и Стивен попросили приглядеть нас за ней сегодня днем. — Я этого не понимаю. Дрю не отводит глаз от плазмы. — Чего ты не понимаешь? Я сажусь и объясняю. — Человек вот-вот собирается умереть, а женщина, которую он все это время любил, говорит ему, что любит его — и что он отвечает? Что это за реплика такая? Дрю выглядит по-настоящему шокированным. — Эмм… самая лучшая за всю историю кинематографа? — Почему он просто не сказал, что тоже ее любит? Он садится, чтобы полностью сосредоточить свое внимание на мне. Готовьтесь выслушать поучения в лучших традициях мужской логики. — Потому что он Хан чертов Соло. Он самый клевый парень в галактике. Ему не нужно говорить, что он ее любит — посмотри на все, что он для нее сделал. Она уже должна об этом знать. Типично. Я качаю головой и смотрю на Маккензи, которая сидит между нами. — Когда ты влюбишься? Пусть это будет такой парень, как Люк. Дрю очень оскорблен. — Нет, ни за что. — Он милый. Храбрый, но чувственный. — Люк — ноющий сучонок, до Возвращения Джидая. Маккензи берет свой калькулятор и прибавляет десятку. Вы видели Банку Плохих Слов на кофейном столике? Дааа, она почти полная. Я говорю, Дрю просто следует купить Феррари уже сейчас. К тому времени, когда она подрастет, чтобы на ней ездить, они будут почти квиты. — Если ты решишь — когда-нибудь — выйти замуж, Маккензи, это должен быть такой парень, как Хан. Маккензи поворачивает свою голову от Дрю ко мне, будто она смотрит матч Уимблдон. — Он самолюбивый и эгоистичный. Вечно убегает на своем космическом корабле… — Это Тысячелетний Сокол, что б ты знала, — перебивает меня Дрю. Я игнорирую его поправку. — И, очевидно, что он плейбой! Бабник. Почему тебе хочется, чтобы с Маккензи был кто-то из таких? — Поправочка: он был бабником. До того, как встретил Лейлу. Она его изменила. А Маккензи — как Лейла — будет умной, сильной, и властной. Она съест такого слабака, как Люк на завтрак. Хан, напротив же, сможет быть с ней на одной волне. Сможет удовлетворить ее. Он улыбается — так, что у меня внутри все сжимается — когда добавляет: — Как у нас. Я дразняще улыбаюсь. — Но я никогда не удовлетворена. Мне всегда хочется больше. Голос Дрю многообещающе становится тихим: — Тогда, думаю, мне надо будет работать сильнее. И вот так просто, мы оказываемся в Стране Страсти. Привыкайте — такое случается часто. Наши взгляды цепляются, губя тянутся друг к другу. Не беспокойтесь о Маккензи, здесь нет ничего такого, чего она до этого бы ни видела. Дрю большой любитель ПВЧ[1]. Когда дело касается выражения чувств — и всего, что с этим связано — он нетерпелив и испорчен. Так что если он хочет ко мне прикоснуться, поцеловать меня? Он это делает. И ему на самом деле все равно, кто в этот момент находится вокруг нас. Это может реально возбуждать — или невероятно раздражать, в зависимости от ситуации. Прежде чем наши губы касаются, звонит телефон. И светлая головка Маккензи оказывается между нами. — Я возьму! Александра говорит, что в последнее время Маккензи любит отвечать на телефон. — Дом Эван-Брукс? Мило, не правда ли? Она слушает, что ей говорят в трубке, потом поворачивается к Дрю. — Дядя Дрю, это швейцар. Он говорит, что там для тебя посылка. — Скажи ему, пусть распишется, я заберу ее позже. Она так и делает. Потом слушает, снова и говорит: — Он говорит, там скоро-пор-тящееся. Дрю хмурится, гадая, что там может быть. — Ладно, скажи ему, пусть поднимут сюда. Дрю ставит фильм на паузу. Прежде, чем встать, он берет мою руку и нежно ее целует. И его взгляд обещает мне намного больше. Это наши первые выходные в одежде. И хотя, я обожаю Маккензи, я солгу, если скажу, что не жду немного попозже кое-чего, что детям до 16. Да, меня зовут Кейт, и недавно я стала секс-зависимой. Но давайте, вы только посмотрите на этого мужчину. Разве меня можно в этом винить? Дрю открывает дверь, и парень в форме передает ему папку, чтобы он расписался, и через порог пихает большую картонную коробку — с дырками на поверхности. Дрю расписывается, смотрит на коробку, и пинает ее ногой. — Что за… Не успевает он закончить, как из коробки доносятся голоса. Мяуканье. У Маккензи отвисает челюсть, и она бежит вперед. — Это котята! — Она берет крышку коробки. — Да! Полная коробка котят! Я поднимаюсь и заглядываю внутрь. Если быть точной — восемь котят. Дрю обвиняюще смотрит на доставщика. — Что это за хрень? — Это ваши приемные котята. — Мои что? Человек-котята проверяет свою папку. — Дрю Эванс, верно? Он кивает. — Вы подписались на то, чтобы быть приемным хозяином животных. Это ваши подопечные на следующие четыре-шесть недель. Дрю уже качает головой. — Я на такое не подписывался. Я ненавижу котов — это животные Сатаны. Человек-котята передает папку Дрю. — Здесь вот так написано. К этому времени Маккензи уже улюлюкает на коробкой с мяукающими комочками. А я закрываю рот рукой, чтобы не рассмеяться. Вы уже поняли, что происходит? — Я ее убью. Клянусь Богом! К конце этого дня я буду единственным ребенком в семье! Вот тогда я и начинаю смеяться. Громко. Когда спрашиваю его: — А чего ты ожидал? Ты оформил доставку целой фермы в ее дом на рождество. — Это был подарок! Это просто возмутительно. Дрю отдает папку Человеку-Котенку. — Заберите их назад. Здесь перепутано. Они не могут здесь остаться. Доставщик выглядит разочарованным. — Очень жаль. Без вас, этих малышей вечером усыпят. Большие круглые синие глаза уставились на Дрю. — Как понять усыпят, Дядя Дрю? Дрю смотрит на ее печальное личико примерно секунд пять. Потом в поражении опускает голову. — Черт. Я улыбаюсь Маккензи. — Это означают, что котята остаются, сладенькая. — Ураааа! Она начинает по одному доставать их из коробки. Доставщик разворачивается, чтобы уйти. — С праздником вас! Благословит вас бог! Дрю скалится. — Дааа, дааа! Счастливого хренового нового года! Потом пинком закрывает дверь. — Я назову тебя Налой, а тебя Симбой, тебя Пушком, тебя Муська… а тебя я назову Дрю Младший! Он похож на Дядю Дрю, правда же, Тетя Кейт? О, да — я уже стала Тетей Кейт. Здорово, правда? — Похож. Он очень красивый, и кажется умным тоже. Ты так не думаешь, Дрю? Он все еще дуется. — Да, фантастика просто. Эй, у меня есть идея. Давай возьмем Дрю Младшего и его приятелей и унесем вниз, к реке Гудзон. И посмотрим, умеют ли они плавать? Я не спеша подхожу к своему парню. — Ты ведь не хочешь этого сделать. Пока все внимание Маккензи приковано к котятам, я запускаю руки под футболку Дрю и ноготками царапаю по его животу. Это привлекает его внимание. — Не хочу? Говорю тихонько. — Неет. Потому что спасение бедных беззащитных животных меня так… возбуждает. Дрю поднимает вверх брови. — Как сильно возбуждает? Я облизываю губы. Он наблюдает. — Очень. Наверно тебе придется охладить мой пыл… ледяными кубиками… или взбитыми сливками. Он кладет свою руку мне на бедро и подталкивает меня вперед. — Мммм. Может… все-таки котята не так уж и плохи. Я улыбаюсь и киваю. И потом наши губы сливаются в поцелуе. Обвиваю руками его шею, и мои ноги отрываются от пола, когда Дрю поднимает меня. Как только его язык начинает свой танец вместе с моим, кричит Маккензи: — Дядя Дрю! Симба написал на ковер! Он вздыхает. И прижимается своим лбом к моему. — Я пошлю этой Сучке чек за чистку ковра. Нет… лучше… я его поменяю. Чтоб ее заднице неповадно было. Не хочу, чтобы он слишком фокусировался на войне со своей сестрой. Теперь, когда столько много — более приятных — вещей, на которых можно сосредоточиться. — Оставь это, Дрю. После того, как уйдет Маккензи, займись лучше моей задницей. Он смеется, и прикусывают мочку моего уха. — Ты права. Это будет намного веселее.
|