От революционных событий 1830-х годов до революции 1848 г.

В этот почти 20-летний период главными событиями европей­ской истории являлись революции, охватившие ряд стран, и вос­точный вопрос, связанный с решением турецкой проблемы.

Революционные события 30-х годов, начавшись во Франции, охватили Польшу, Бельгию, Италию, Испанию и надолго прико­вали к себе внимание всей Европы. Они нашли продолжение в разных регионах Аппенинского полуострова, вызвали взаимные претензии Франции и Англии из-за вмешательства в дела Италии и окончились в пользу Австрии. Французское правительство в са­мом начале 1832 г. обратилось к папе Римскому с предложением, чтобы Франция, как католическая держава, преданная папскому престолу, могла участвовать вместе с Австрией в наведении по­рядка в тех итальянских регионах, где он был нарушен. Это пред­ложение было решительно отвергнуто, так как, по мнению Вати­кана, французское вмешательство послужило бы лишним пово­дом для революционных движений в Италии. Несмотря на противоречия и разные интересы европейских дворов, ради по­давления революционного движения они в тяжелое для них время объединялись и оказывали друг другу помощь.

Эта тенденция ярко проявилась в период польского восстания. Его организаторы и руководители надеялись на помощь Франции и других стран. Но Австрия и Пруссия с самого начала заняли по отношению к восстанию враждебную позицию. Англия тоже не поддержала восставших. В этих условиях и Франция отказала поля­кам в помощи, несмотря на то, что руководители польского вос­стания неоднократно за нею обращались. Хотя восставшим поля­кам сочувствовала значительная часть французов, правительство, возглавляемое Казимиром Перье, не захотело из-за польских со­бытий портить отношения с Николаем I и другими коронованны­ми особами Европы. Более того, польских делегатов, прибывших в Париж, просто обманули, сказав, что в Петербург для оказания восставшим дипломатической поддержки отправлен в качестве чрезвычайного посла герцог Мортимар. На самом деле Мортимара в задачу не входили переговоры о польском восстании.

Почти одновременно с польским восстанием началось восста­ние в Бельгии. Бельгийские революционеры выступили против подчинения Нидерландам. Нидерландский король, понимая, что без помощи других держав ему не удастся справиться с ситуацией, решил обратиться за помощью к европейским державам. Лишь Пруссия выразила готовность послать ему на подмогу свои войска. Но как только Франция узнала об этом намерении прусского ко­роля, ею было сделано заявление о том, что в случае перехода прусскими войсками границы Бельгии французские войска не­медленно вступят на бельгийскую территорию.

В Лондоне хотели, чтобы в Бельгии был свой король. Француз­ский король попытался посадить на бельгийский престол своего сына герцога Неурского. Не возражая Луи Филиппу открыто, каж­дая из европейских держав тайно выступала против, и все вместе они не допустили сына французского короля на бельгийский трон. 4 июля 1831 г. Национальный Конгресс Бельгии подавляющим большинством (152 из 196) избрал на престол принца Леопольда Саксен-Кобургского, кандидатура которого устраивала всех, кроме Франции.

15 ноября 1831 г. в Лондоне Россией, Австрией, Францией, Англией, Пруссией и Бельгией был подписан договор об учреж­дении Бельгийского королевства. В нем говорилось, что в связи с событиями в Соединенном Нидерландском королевстве и в целях сохранения мира Бельгийское королевство считается самостоя­тельным. Определялись границы Бельгии и указывалось, что она будет независимым и «вечно нейтральным» государством. Гарантами соблюдения всех статей договора являлись Россия, Австрия, Франция, Великобритания и Пруссия. Таким образом, революци­онные события привели к появлению на карте нового европейско­го государства.

Подводя итоги бурным событиям начала 30-х годов можно кон­статировать, что на какой-то период в 1832 г. Европа успокоилась. Сопротивление Польши было подавлено, Бельгия получила само­стоятельность, Франция могла сама решать свои проблемы, Авст­рия единолично распоряжалась в Италии и т.д. Попытка же реани­мировать Священный союз провалилась.

Все большее внимание европейских держав стали привлекать события на Востоке. Николая I беспокоило положение на границе с Ираном, в Греции и Порте. Еще в 1826–1828 гг. отношения Рос­сии с Ираном осложнились. Нужно было наладить их, чтобы со­хранить спокойствие на Кавказе. Это приобретало особое значение еще и потому, что назревала война с Турцией. Стратегические планы России предусматривали освобождение от турецких войск терри­торий за Дунаем и продвижение на юг.

В Иране усиливались тенденции к реваншистской войне с Росси­ей с целью вернуть Грузию и Северный Азербайджан. Немаловаж­ную роль в развитии антирусских настроений в Иране сыграла находившаяся там обширная английская колония, где наряду с дипломатическими представителями пребывали военные инструк­торы, которые готовили иранские войска и помогали укреплять их крепости. Стремясь не допустить военных действий и положитель­но решить все назревшие вопросы даже ценой некоторых террито­риальных уступок, Петербург направил в Тегеран чрезвычайного посла князя А.С. Меньшикова. Но это не помогло.

Летом 1826 г. иранские войска вторглись в пределы России. Против более чем 60-тысячной иранской армии Россия имела здесь не более 10 тыс. человек. Тем не менее иранские войска были оста­новлены. Получив подкрепление, русская армия перешла в наступ­ление и к осени 1827 г. вышла в Южный Азербайджан. В условиях, когда русское наступление активно развивалось, английская дип­ломатия, изменив курс, стала принимать меры к окончанию войны и заключению мира. 10 февраля 1828 г. был подписан Туркманчайский мирный договор между Россией и Ираном. К России отошли Эриванское и Нахичеванское ханства, и граница стала проходить по реке Аракс. Иран должен был выплатить России контрибуцию в размере 20 млн рублей серебром. Стороны обменялись миссиями в ранге посланников. В составлении условий договора принимал уча­стие А. С. Грибоедов. В мае 1828 г. он вновь был направлен в Иран в звании министра-резидента. 11 февраля 1829 г. во время погрома российской миссии фанатически настроенными иранцами А. С. Гри­боедов трагически погиб.

В Греции после подписания в Лондоне 7 мая 1832 г. протокола о предоставлении греческой короны 17-летнему Отгону Баварско­му положение несколько стабилизировалось, тем более что лондон­ский протокол определял расширение территории государства. Из Турции же приходили тревожные вести. Находящийся в вассальном отношении к Турции паша Египта Мехмед-Али двинул свои войска против турецкого султана и занял Сирию, а 21 декабря 1832 г. сын паши Ибрагим наголову разбил турецкую армию у Конии.

Султан Махмуд II лихорадочно искал возможности отразить наступление египетской армии. Вокруг кризиса на Востоке разго­релась дипломатическая борьба между Россией, Англией и Фран­цией. Последняя уже давно нацелилась на Египет и Сирию. По этой причине она не хотела участия России в разрешении восточ­ного конфликта.

Англия тоже стремилась не допустить военного вмешательства России и в этих целях предложила австрийцам принять участие в оказании военной помощи Турции. Однако Меттерних, здраво оценив обстановку, не захотел ссориться с Россией, которая была нужна ему в центре Европы для борьбы с народными восстаниями.

Россия же с самого начала конфликта между Египтом и Тур­цией предлагала последней военную помощь. Николай I направил к берегам Босфора генерала Муравьева, который предложил сул­тану оказать давление на египетского пашу с тем, чтобы он немед­ленно отвел свои войска. В случае отказа Россия должна была объя­вить Мехмеду-Али войну. Султан не торопился с ответом. Войска же Ибрагима возобновили продвижение на север. В этой критичес­кой обстановке Турция в феврале 1833 г. официально попросила царя оказать ей помощь. Русский флот немедленно вышел из Се­вастополя в Константинополь.

Появление русской эскадры в Босфоре вызвало беспокойство в Париже и Лондоне. Французский посол, поддержанный английс­ким, заявил султану, что оба посла покинут Константинополь, если туда войдут русские войска. В ответ султан потребовал, чтобы Франция и Англия обязались поддержать его против Египта. Такое обязательство было дано. Однако ни французы, ни англичане серь­езно не думали оказывать помощь султану. Им нужно было лишь одно: уход русского флота подальше от Босфора. Это, видимо, понимал паша Мехмед-Али, войска которого продолжали актив­ные действия против Турции. Положение султана становилось все хуже и хуже, и он вынужден был обратиться к представителю Рос­сии в Константинополе Бутеневу с просьбой, чтобы русский флот не покидал Босфора. Бутенев ответил положительно. Более того, вслед за первой эскадрой в Босфор пришла вторая, а затем и тре­тья. Около 40 тыс. русских солдат высадились на берег.

Стремясь добиться своего, Франция и Англия приняли контр­меры. Французская и английская эскадры были направлены к восточным берегам Средиземного моря. Послам Франции и Англии удалось добиться заключения мира между султаном Махмудом и пашой Мехмедом-Али. В этой связи необходимо отметить, что в Константинополе большую работу провел царский генерал-адъю­тант граф Орлов. После заключения мира 8 июля 1833 г. граф Ор­лов и представители Махмуда II подписали Ункяр-Искелесский союзно-оборонительный трактат между Россией и Турцией. Дого­вор этот означал большую дипломатическую победу России, одер­жанную без каких-либо военных действий. Он провозглашал меж­ду Турцией и Россией мир, дружбу и союз, который, как отмеча­лось в ст. 1, «имеет единственной целью взаимную защиту их государств против всякого покушения»... и обязывает стороны «по­давать взаимно существенную помощь и самое действенное под­крепление». Ст. 2 подтверждала положения, содержавшиеся в Адрианопольском трактате, Константинопольском договоре и дру­гих русско-турецких соглашениях. В секретных статьях договора говорилось о том, что Турция в случае войны России с какой-либо державой должна закрыть Дарданеллы. Босфор же оставался открытым для русских судов.

Этот договор был встречен враждебно в Лондоне и Париже. Великобритания и Франция высказали России протесты, сопро­вождая их демонстрацией своих военных кораблей у берегов Тур­ции. В нотах, направленных России, Англия и Франция заявили, что, в случае если в соответствии с договором Россия допустит вооруженное вмешательство в дела Турции, Англия и Франция будут действовать так, как будто этого договора вообще не суще­ствует. В ответной ноте русского МИДа указывалось, что Россия будет выполнять условия Ункяр-Искелесского трактата так, как будто французской и английской нот не было вообще.

В последующие годы отношения России с Англией и Франци­ей ухудшались. Это было связано как с объективными, так и с субъективными причинами. К первым можно отнести противоре­чия между державами, существовавшие и в Европе, и на Востоке, в Турции. Ко вторым относились личные симпатии и антипатии, присущие царствующим особам и их приближенным. В частности, это нашло свое отражение в назначении в 1832 г. послом Англии в России Стрэтфорда-Каннинга, которого не любил Николай I за антирусские настроения.

В связи с революционными выступлениями в Германии и Се­верной Италии Меттерних пытался объединить для их подавления усилия Австрии, Пруссии и России. В 1833 г. в Мюнхенграце состо­ялся съезд монархов. Русский император обещал поддержку Меттерниху в борьбе с революционными движениями при условии, если Австрия не будет препятствовать продвижению России к Кон­стантинополю. Меттерних, считая это условие слишком опасным для Австрии, не принял его. Намерение России продвигаться к Константинополю вызвало резкое возражение и со стороны Анг­лии. Английский министр иностранных дел Пальмерстон мечтал расширить Ункяр-Искелесский трактат, включив в него все евро­пейские державы, с тем чтобы в гарантиях неприкосновенности Турции участвовали не только Россия, но также Англия, Франция и Пруссия. Этим он надеялся подорвать значение русско-турецко­го договора.

В Мюнхенграце было подписано несколько конвенций. В пер­вой австро-русской конвенции, подписанной 18 сентября, речь шла о сохранении в Османский империи существующей династии. Обе стороны обязались действовать совместно в случае государ­ственного переворота в Турции.

Вторая конвенция между Австрией и Россией, заключенная 19 сентября, касалась взаимной гарантии польских границ и выда­чи государственных преступников. Стороны решили помогать друг другу в случае, если в Польше вспыхнет новое восстание. Австрий­ский и российский дворы, говорилось в конвенции, обоюдно га­рантируют военную помощь провинциям (из них состояла Польша с 1772 г. – Авт.). Вследствие сего они обоюдно гарантируют спо­койствие и мирное владение этими провинциями. Обе державы обязались оказывать обоюдную помощь и содействие для подавле­ния мятежных действий, если таковые обнаружатся в одной из польских провинций. Для этих целей каждая из сторон должна была предоставлять «достаточный корпус войск».

Все участники съезда монархов, а также сторонники Священ­ного союза обрушились на принцип невмешательства. В Мюнхен­граце был согласован и 15 октября подписан в Берлине договор между Россией, Австрией и Пруссией, который предоставлял право каждому государю в случае угрозы внутренней смуты или внеш­ней опасности призвать на помощь Австрию, Россию, Пруссию или любое другое государство. Государства могли, исходя из соб­ственных интересов, удовлетворить или отвергнуть указанную просьбу. Таким образом, три монарха провозгласили принятие са­мых решительных мер против тех держав, которые стали бы мешать оказанию помощи в общей борьбе. Такие государства должны были быть объявлены общим врагом союзников.

Данный акт свидетельствовал о решении трех императоров возродить Священный союз, хотя многим было ясно, что время для этого уже прошло.

После бурных событий вокруг Турции и конфликта султана с вассальным пашой Египта обстановка на Востоке на какое-то вре­мя стала несколько стабильнее. Не последнюю роль в этом сыграли европейские страны (в том числе и Австрия), которые не хотели, чтобы русские в неспокойное для Европы время распылили свои силы на Востоке. Даже Меттерних, которого трудно заподозрить в симпатиях к России, старался нормализовать отношения между Петербургом, Лондоном и Парижем. Россия тоже не хотела обо­стрения с европейскими державами и старались использовать вре­мя для решения внутриэкономических и ряда военных задач. 29 ян­варя 1834 г. она заключила с Портой конвенцию, которая несколь­ко ослабила наложенные ранее по Ункяр-Искелесскому и другим договорам условия. Так, Порта была освобождена от той части кон­трибуции, которая еще не была выплачена. Россия должна была вывести свои войска из Дунайских княжеств. В Англии и Франции напряжение тоже спало. Эскадры двух стран были отозваны от во­сточных берегов Средиземного моря.

В последующие годы внимание европейских стран было прико­вано к Испании, где после смерти Фердинанда разгорелась борьба за престол. Эта проблема особенно остро затронула интересы Анг­лии и Франции. В результате интриг и тайного сговора Пальмерстон сумел решить дело за спиной посла Франции в Лондоне, хитрейшего и опытнейшего Талейрана. В апреле 1834 г. в Лондоне Англией, Испанией и Португалией был подписан трактат, по ко­торому Пиренейский полуостров попал в полную зависимость от Англии. Единственное, чего удалось добиться Талейрану, так это включения Франции в договор в качестве четвертого участника, хотя это ее участие было чисто номинальным.

В конце 30-х годов вновь обострилась борьба между турецким султаном Махмудом II и египетским пашой Мехмедом-Али. Ста­реющий султан хотел взять реванш за свое поражение от египетс­кого вассала в 1832–1833 гг. Шесть лет Турция готовилась к войне против Египта. К 1839 г. была создана огромная по тем временам армия, которая начала в апреле боевые действия. Перейдя Евфрат, турки начали продвигаться к Египту и в июне 1839 г. вступили в Сирию. 17 июля Махмуд II опубликовал манифест о войне.

В Европе встретили сообщение из Турции с тревогой. Прежде всего монархов европейских стран беспокоило то, что восточная война может откликнуться в Европе. Англия, Франция, Австрия, учитывая условия все еще действующего Ункяр-Искелесского до­говора, опасались, как бы Россия не воспользовалась ситуацией для взятия Константинополя. Стремясь опередить возможные действия Николая I, Англия попыталась договориться о совместном противосто­янии России. Пальмерстон предложил правительству Луи-Филиппа на­править к Дарданеллам английскую и французскую эскадры и при появлении русских кораблей у Константинополя войти через про­ливы в Черное море. Но Франция не согласилась.

Что касается Австрии, то Меттерних хотел созвать в Вене кон­ференцию пяти держав, рассчитывая заменить единоличный рус­ский протекторат над Турцией коллективной опекой европейских стран. Франция поддерживала идею созыва конференции. Николай I стремился наладить контакты один на один с Англией, с тем что­бы, в чем-то уступив ей, сохранить свое влияние в Турции, хотя бы и несколько урезанное. В конце июня с Востока одно за другим пришли два сообщения, которые заставили европейские страны действовать более решительно. Сын Мехмеда Али-Ибрагим, как и несколько лет назад, наголову разбил турецкую армию в Сирии. Через несколько дней после этого в Константинополе скончался турецкий султан Махмуд. На трон вступил его 16-летний сын Абдул-Меджит. По приказу отца Ибрагим прекратил продвижение своих войск в Сирии. В это время не без помощи французов на­чальник турецкого флота Ахмед дезертировал и прошел с захва­ченными им кораблями через проливы, где стояла французская эскадра. В короткий срок Турция осталась без армии и без флота.

Правительство Луи-Филиппа решило тайно, без ведома других европейских держав, укрепить свое положение на Востоке. Однако замыслы французов получили огласку, и Пальмерстон решил взять реванш. 15 июля 1840 г. Англия, Австрия, Пруссия и Россия под­писали в Лондоне конвенцию в поддержку султана Турции против египетского паши. На церемонии подписания присутствовал пред­ставитель Турции Хекип-Эффенди.

Четыре страны договорились оказывать как дипломатическое, так и военное давление на Мехмеда-Али. Если паша, говорилось в ст. 3 трактата, направит свои сухопутные или морские войска в Константинополь, то высокие договаривающиеся стороны бу­дут содействовать защите престола турецкого султана «взаимно установленными общими действиями, дабы защитить от всякого нападения проливы Босфор и Дарданеллы, равно как и столи­цу Османской империи». Особо надо отметить упоминание в ст. 4 о том, что «военным судам иностранных держав всегда было возбраняемо входить в проливы Босфор и Дарданеллы». По существу этим отменялось соответствующее положение Ункяр-Искелесского договора.

Лондонская конвенция 1840 г. была заключена без Франции. Только 17 июля Пальмерстон известил французского посла Гизо о ее подписании. Причем французам было сообщено не все содер­жание документа. Вполне понятно, что отношение к конвенции было неоднозначным. Париж возмущался, потому что она была, во-первых, принята втайне, а во-вторых, направлена против Мехмеда-Али и, следовательно, против интересов Франции, которая давно мечтала распространить свое влияние на Египет и Сирию. В Петербурге же ликовали. Николай I, переоценивая значение охлаждений между Францией и Англией, пытался укрепить союз с Англией на антифранцузской позиции. Постепенно страсти улег­лись, и спустя год, в июле 1841 г., Россия, Англия, Австрия, Пруссия и Франция заключили с Турцией договор, касающийся режима прохода судов через проливы Босфор и Дарданеллы. В мир­ное время проливы объявлялись закрытыми для судов всех стран. Но Турция получила право выдавать разрешение на проход через проливы легких кораблей, принадлежащих посольствам друже­ственных держав. Николай I главное видел в том, что Францию при решении Восточного вопроса больше не отстраняли от реша­ющей роли, и она была допущена к подписанию данной конвен­ции. В Париже поняли, что Франция не сможет противостоять совместным действиям четырех держав, и перестали поддержи­вать Мехмеда-Али.

В эти годы Петербург искал сближения с Англией. В мае 1844 г. Николай I со свитой прибыл в Лондон. Он был принят с высши­ми почестями. Среди вопросов, обсуждавшихся в Лондоне, глав­ным был вопрос о Турции. Николай говорил о Турции, как об умирающем человеке. Русский император считал, что, для того чтобы поставить Турцию на колени, достаточно выдвинуть впе­ред русскую армию. По его мнению, то же самое была готова сде­лать и Австрия.

Говоря об интересах Франции в Египте и Сирии, он предлагал Англии заключить с Россией союз, а также предварительно дого­вориться, кто что должен получить при поражении Турции. Ми­нистр иностранных дел Роберт Пиль заявил, что при будущем раз­деле Турции Англия не возражала бы получить Египет. Возвратив­шись из Лондона, Николай I предпринял шаги к тому, чтобы превратить устные договоренности в документы. Но этим надеж­дам не суждено было сбыться. Летом 1846 г. Пиля сменил Джон Россель, а статс-секретарем стал Пальмерстон. Последний внима­тельно следил за возрастанием влияния России в европейских де­лах и не хотел ее усиления на Востоке. Позднее, в декабре 1846 г., Николай I в беседе с Меттернихом, высказываясь о том, что мо­жет произойти в случае распада Турции, заявил, что Константи­нополь он никому не отдаст.

Тем временем в европейских странах продолжало нарастать ре­волюционное движение, приводившее в растерянность правитель­ства Пруссии и Австрии. В столицах этих государств все больше возлагали надежды на Россию, полагая, что только Николай I сможет справиться с этой угрозой. В 1848 г. в европейских странах начались широкие революционные выступления.