Охота на лис

14 ноября, 7 часов 4 минуты по восточному поясному времени

Ледьярд, штат Коннектикут

Ключом к удачной охоте является терпение.

Пейнтер Кроу стоял на своей родной земле, которую племя его предков называло Машантакетом, " местом, заросшим густым лесом". Но там, где застыл в ожидании Пейнтер, не было ни лесов, ни пения птиц, ни шепота ветра. Здесь гремели игровые автоматы, звенели монеты, а безжизненный воздух, хоть и прогоняемый через системы очистки, все равно был пропитан табачным дымом.

Центр отдыха Фоксвудс – крупнейший игральный комплекс во всем мире и превосходит все, что можно найти в Лас-Вегасе и даже в Монте-Карло. Расположенный на окраине убогой деревушки Ледьярд в штате Коннектикут огромный комплекс величественно поднимался над густыми лесами резервации Машантакет. Помимо шести тысяч игровых автоматов и нескольких сотен игровых столов он включал в себя три отеля высшего уровня. Весь комплекс принадлежал племени пеко, " лисьему народу", охотившемуся на этих землях тысячи лет.

Однако сейчас Пейнтер Кроу – так он перевел на английский язык свое имя Пестрый Ворон – охотился не на оленя и не на лисицу.

Его целью был китайский специалист-компьютерщик. Цзинь Чжан, более известный по прозвищу Хаос, считался непревзойденно талантливым взломщиком компьютерных кодов, одним из лучших во всем Китае хакером. Ознакомившись с его досье, Пейнтер проникся уважением к худому человеку в костюме от Ральфа Лаурена. На протяжении трех последних лет Чжан осуществил несколько успешных операций компьютерного шпионажа на американской территории. Его последняя добыча – технологии изготовления плазменного оружия, похищенные из лаборатории в Лос-Аламосе.

Наконец дичь, за которой охотился Пейнтер, поднялась из-за стола.

– Доктор Чжан, вы желаете завершить игру? – вежливо поинтересовался банкомет, стоявший в голове стола, словно капитан на носу корабля.

В семь часов утра китайский компьютерщик оставался единственным игроком в зале, если не считать его телохранителей. Безлюдье вынуждало Пейнтера следить за своей добычей издалека. Ни в коем случае нельзя пробуждать подозрение. Особенно в такой час.

Чжан пододвинул кучку черных фишек скучающей кассирше. Пока та отсчитывала деньги, Пейнтер изучал свою цель.

Своей внешностью Цзинь Чжан полностью соответствовал стереотипу китайца, сложившемуся на Западе, – он был непроницаем. На его абсолютно невозмутимом лице не отражалось никаких чувств, никаких эмоций, которые могли бы подсказать, хорошие или плохие карты у него на руках. Чжан просто вел свою игру – и все.

Глядя на него, никто бы не заподозрил, что это искусный преступник, за которым охотятся органы правосудия пятнадцати стран. Чжан был одет как типичный западный бизнесмен: ладно скроенный костюм в едва заметную полоску, шелковый галстук, часы " Ролекс" в платиновом корпусе. И все же в его облике ощущалась какая-то суровая эстетика. Его блестящие черные волосы были выбриты вокруг ушей и на затылке так, что осталась лишь жесткая щетка на макушке, вроде тонзуры наоборот. Очки в металлической оправе с круглыми и чуть затемненными стеклами придавали лицу сосредоточенное, задумчивое выражение.

Наконец кассирша помахала руками над горкой фишек, демонстрируя пустые ладони и пальцы камерам видеонаблюдения, спрятанным в черных зеркальных куполах под потолком.

– Ровно пятьдесят тысяч долларов, – подвела итог она.

Банкомет кивнул. Кассирша отсчитала пятьдесят тысячедолларовых купюр.

– Пусть вам и дальше сопутствует везение, сэр, – пожелал Чжану банкомет.

Даже не кивнув, Чжан удалился в сопровождении двоих телохранителей. Он провел за игральным столом всю ночь. За окнами уже брезжил рассвет.

Через три часа форум по кибернетическим преступлениям продолжит свою работу. На нем обсуждаются последние мировые тенденции в хищении компьютерной информации, защите внутренних структур и бесчисленное количество других тем, посвященных безопасности. Через два часа начнется завтрак-симпозиум, организованный компанией " Хьюлетт-Пакард". Во время него Чжан и передаст имеющиеся у него данные. Личность того, кто выйдет с ним на связь, оставалась до сих пор неизвестной. Установить его – одна из главных задач операции, проводимой в Фоксвудсе. Мало предотвратить передачу совершенно секретной информации об оружии нового поколения, необходимо также выйти на американского представителя теневой сети, занимающейся торговлей военными технологиями и секретами. Операция ни в коем случае не должна закончиться неудачей.

Пейнтер следил за группой из трех человек. Начальство УППОНИР отобрало лично его для выполнения этого задания, учитывая его опыт в наружном наблюдении, знание компьютерных технологий и прежде всего его способность незаметно раствориться в Фоксвудсе.

Будучи полукровкой, Пейнтер унаследовал от отца внешность, позволяющую сойти за индейца племени пеко. Потребовалось лишь позагорать несколько раз в солярии и поставить коричневые контактные линзы, скрывшие доставшиеся от матери голубые глаза. И теперь Пейнтер, со схваченными в хвостик иссиня-черными волосами до плеч, представлял собой полную копию отца. Для завершения превращения он надел форменный смокинг сотрудника казино с вышитой на нагрудном кармане эмблемой племени пеко – деревом на холме на фоне ясного неба.

Пейнтер продолжал издалека осторожно следить за Чжаном. Его взгляд ни разу не задержался на китайском хакере и его телохранителях. Пейнтер наблюдал за тремя мужчинами периферийным зрением, максимально используя естественное прикрытие. Он выслеживал свою добычу сквозь частокол мигающих игровых автоматов и просторные луга зеленых бархатных столов. Сохраняя расстояние, Пейнтер постоянно менял скорость и направление движения.

У него в ухе жужжала китайская речь – голос Чжана, пойманный мощным направленным микрофоном. Чжан направлялся в свой номер люкс.

Прижав к горлу ларингофон, Пейнтер беззвучно проартикулировал слова:

– Санчес, как ты принимаешь сигнал?

– Громко и отчетливо, коммандер.

Кассандра Санчес, его напарница, затаилась в номере напротив люкса Чжана и наблюдала за входом.

– Как работает подкожник? – спросил Пейнтер.

– Наш приятель должен поскорее сесть за свой компьютер. У " жучка" подходит к концу горючее.

Пейнтер нахмурился. " Жучок" был закреплен на теле китайца вчера во время сеанса массажа. Латиноамериканское лицо Санчес оказалось достаточно смуглым для того, чтобы ее приняли за индианку. Вчера вечером, делая Чжану массаж, Кассандра имплантировала микропередатчик – мгновенный укол остался незамеченным за усиленной работой умелых пальцев молодой женщины. Санчес залепила крошечную ранку хирургическим клеем с обезболивающим. К тому времени как массаж завершился, клей засох, заживив ранку. Однако срок жизни цифрового микропередатчика составлял всего двенадцать часов.

– Сколько времени еще осталось?

– Самая оптимистичная оценка – восемнадцать минут.

– Проклятье!

Пейнтер снова полностью сосредоточился на голосе своей добычи.

Чжан говорил тихо, чтобы его слышали только телохранители. Пейнтер, свободно владеющий пекинским диалектом китайского языка, слушал. Он надеялся, что Чжан хоть словом обмолвится о том, когда собирается забрать файл с данными о плазменном оружии. Однако его ждало разочарование.

– Приготовьте девчонку, – распорядился китайский хакер. – Я займусь ею после того, как приму душ.

Пейнтер стиснул кулак. Девчонке было всего тринадцать лет. Вывезенная из Северной Кореи, она фактически находилась в положении рабыни. " Это моя дочь", – объяснял Чжан тем, у кого возникало желание спросить. Если подозрения Пейнтера окажутся обоснованными, к длинному списку преступлений, в которых обвиняется Чжан, добавится совращение несовершеннолетних.

Следуя за своей добычей, Пейнтер обогнул разменную кассу и направился вдоль длинного ряда игровых автоматов. Один из них бравурно запищал, возвещая о выпавшем джекпоте. Счастливчик – мужчина средних лет в спортивном костюме – огляделся по сторонам, ища, с кем можно поделиться своей радостью. Вокруг не было никого, кроме Пейнтера.

– Я выиграл всего на один доллар! – торжествующе воскликнул удачливый мужчина. Судя по красным, опухшим глазам, он провел в игровом зале всю ночь.

Пейнтер кивнул и, проходя мимо, повторил фразу банкомета:

– Пусть вам и дальше сопутствует везение, сэр!

На самом деле здесь выигравших не было, если не считать казино. Одни игровые автоматы принесли в прошлом году восемьсот миллионов долларов чистой прибыли. Похоже, племя пеко далеко ушло от разработки песчаных и гравийных карьеров, чем занималось в восьмидесятые годы прошлого века.

К несчастью, игорный бум обошел стороной отца Пейнтера. Как раз в начале восьмидесятых он уехал из резервации и отправился искать счастья в Нью-Йорк. Там он познакомился с матерью Пейнтера, пылкой итальянкой, которая в конце концов зарезала своего супруга после семи лет замужества и рождения сына. Мать отправилась на электрический стул, а Пейнтер воспитывался в различных детских приютах, где быстро усвоил, что лучше хранить молчание и оставаться невидимым. Это стало его первым уроком жизни. Но не последним.

Показав охраннику отеля ключ от номера, Чжан в сопровождении телохранителей вошел в главный вестибюль башни Большой Пеко и направился к лифтам.

Пейнтер прошел мимо. Под мышкой в скрытой смокингом кобуре у него лежал пистолет девятого калибра. Пейнтер с трудом подавил желание достать оружие и выстрелить Чжану в затылок – именно так в Китае приводят в исполнение смертные приговоры. Однако этим он не достигнет главной цели: не вернет наброски и предварительные расчеты орбитальной плазменной пушки.

Чжану удалось похитить информацию с защищенного федерального сервера, оставив после себя компьютерный вирус. На следующее утро сотрудник лаборатории Лос-Аламоса Гарри Кляйн открыл файл, тем самым непроизвольно активизировав вирус, который уничтожил все сведения об оружии и параллельно проложил ложный след, указывающий на самого Кляйна. Эта компьютерная уловка стоила следователям двух недель труда, потраченных впустую.

Несколько десятков специалистов УППОНИР копались в дерьме, оставленном вирусом, прежде чем смогли установить настоящего вора – Цзинь Чжана, мастера компьютерного шпионажа, который официально числился работником компании " Чангнет", занимающейся телекоммуникациями в Шанхае. По данным ЦРУ, украденная информация в настоящее время находилась на портативном компьютере, лежавшем в чемоданчике в номере Чжана. Накопитель на жестком магнитном диске был оборудован сложной системой криптографической защиты. Одна ошибка при вводе пароля доступа – и компьютер сотрет всю информацию.

Допустить этого нельзя было ни в коем случае. После разрушительной атаки вируса в Лос-Аламосе не осталось ничего. Потеря результатов проведенных исследований отбросит работы на целых десять месяцев назад. Но что гораздо хуже, если информация попадет к китайцам, это позволит им совершить скачок сразу на пять лет вперед. В файлах содержались данные о феноменальных открытиях и новейших технологиях. Задача УППОНИР состояла в том, чтобы вернуть их. А для этого надо завладеть компьютером Чжана и узнать пароль доступа.

Время истекало.

Пейнтер проследил по отражению в автомате " колесо фортуны ", как Чжан и телохранители вошли в кабину скоростного лифта, который без остановок поднимался на верхний этаж к номерам люкс.

Пейнтер прошептал в ларингофон:

– Они поднимаются.

– Понятно, коммандер. Теперь дело за тобой.

Пейнтер стремительно бросился к соседнему лифту. Двери его перекрывала ярко-желтая лента с надписью крупными черными буквами: " Лифт не работает". Нажав кнопку, Пейнтер поднырнул под ленту. Как только двери открылись, он заскочил в кабину и снова прижал ларингофон.

– Готов. Давай!

– Держись! – ответила Санчес.

Двери закрылись, и Пейнтер, широко расставив ноги, прижался спиной к стене кабины, обитой красным деревом. Лифт рванулся вверх, вжимая Пейнтера в пол. Он напряг мышцы и следил за тем, как быстро меняются светящиеся цифры табло. Санчес специально поработала с этим лифтом, добиваясь максимальной скорости. Кроме того, она подстроила так, чтобы лифт Чжана замедлился на двадцать четыре процента, что было практически незаметно.

Достигнув тридцать второго этажа, лифт вздрогнул, начиная останавливаться. Пейнтера оторвало от пола и подбросило в воздух так, что он успел сделать долгий вдох и только потом упал вниз. Не дожидаясь, когда двери полностью откроются, Пейнтер выскочил из кабины, не потревожив желтую ленточку ограждения. Он взглянул на табло соседнего лифта. Чжану оставалось подняться еще три этажа.

Надо поторопиться. Пробежав по коридору, Пейнтер нашел номер Чжана.

– Какая у нас диспозиция? – шепнул он в микрофон.

– Девушка прикована наручниками к кровати. Двое телохранителей играют в карты в большой комнате.

– Понял.

Санчес установила видеокамеры со световодами в вентиляторы системы отопления номера. Пейнтер отпер дверь номера напротив и шагнул внутрь.

Кассандра Санчес сидела в окружении приборов и мониторов систем электронного наблюдения, словно паук в центре своей паутины. Она была одета во все черное, от высоких ботинок до блузки. Даже кожаная кобура под мышкой была в тон. Санчес оснастила свой пистолет сделанной на заказ резиновой рукояткой и переставила рычажок предохранителя под большой палец левой руки. Стреляла она без промаха. Как и Пейнтер, молодая женщина прошла обучение в войсках специального назначения и только затем была зачислена в отряд " Сигма".

Санчес встретила Пейнтера радостным блеском глаз: чувствовалось восторженное возбуждение приближающегося конца партии. При виде ее у Пейнтера участилось дыхание. Грудь молодой женщины распирала тонкую ткань блузки, перетянутой ремнями кобуры. Пейнтеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд. Они с Санчес работали в паре вот уже пять лет, и лишь недавно его отношение к ней приобрело романтический оттенок. Начались заходы в бары после работы, которые постепенно сменились долгими ужинами в ресторанах. И все же определенное расстояние между ними до сих пор осталось, некая последняя черта еще не была пересечена. Словно прочтя мысли Пейнтера, Санчес отвела взгляд.

– Ублюдку пора бы уже и появиться, – заметила она, поворачиваясь к мониторам. – Нам нужно, чтобы он открыл эти файлы в течение ближайшей четверти часа, в противном случае... Проклятье!

– В чем дело? – шагнул к ней Пейнтер.

Молодая женщина указала на один из мониторов. На нем было выведено трехмерное сечение верхних этажей башни Большой Пеко, по которому двигался маленький красный крестик.

– Он снова едет вниз!

Крестик отмечал положение микропередатчика, который сейчас быстро опускался вниз.

Пейнтер стиснул кулак.

– Что-то его спугнуло. После того как Чжан вошел в лифт, он связывался со своим номером?

– Ни единым словом.

– Компьютер все еще там?

Санчес указала на другой монитор, на который выводилось черно-белое изображение внутренних помещений номера Чжана. Чемоданчик с ноутбуком по-прежнему лежал на чайном столике. Если бы не пароль! Как было бы просто ворваться в номер и скрыться, прихватив компьютер! Однако для доступа к хранящейся в нем информации необходимы ключи, которые известны только одному Чжану. Имплантированный " жучок" будет фиксировать каждое нажатие клавиши, запоминая код, и тогда, узнав пароль, можно будет арестовать Чжана и его подручных.

– Я должен спуститься вниз. Мы не можем его потерять, – сказал Пейнтер.

Ему необходимо было находиться поблизости от Чжана, потому что радиус действия микропередатчика не превышал двухсот ярдов.

– Если он догадался...

– Знаю!

Пейнтер бросился к двери. Чжана придется ликвидировать. Все файлы в этом случае окажутся безвозвратно потеряны, но по крайней мере оружие не попадет в Китай. Это был запасной вариант. Любые меры предосторожности должны быть многоуровневыми. За одной из вентиляционных решеток номера Чжана даже была спрятана электромагнитная граната. В любой момент можно дистанционно " взорвать " ее – сгенерировать электромагнитный импульс, который запустит защитные системы компьютера, что приведет к уничтожению всех данных.

Пробежав по коридору, Пейнтер снова поднырнул под желтую ленту. Заскочил в кабину лифта. Прижал ларингофон к горлу.

– Ты можешь спустить меня вниз раньше их?

– Держи свои яйца! – ответила Санчес.

Прежде чем Кроу успел последовать ее совету, пол кабины провалился у него под ногами. Пейнтер ощутил невесомость, затянувшуюся надолго. Желудок будто поднялся к горлу. Кабина перешла в свободное падение. Пейнтер испытал панику, нарастающую тошнотворными позывами. Затем пол кабины, казалось, подпрыгнул вверх. Устоять на ногах не было никакой возможности. Пейнтер рухнул на колени. Наконец обратное ускорение прекратилось, и кабина плавно замерла.

Двери открылись. Шатаясь, Пейнтер поднялся на ноги. Тридцать этажей меньше чем за пять секунд. Наверное, это абсолютный рекорд. Кроу вышел из лифта в вестибюль и посмотрел на цифры над соседним лифтом.

Чжан как раз проезжал мимо второго этажа.

Пейнтер отступил на несколько шагов назад, достаточно далеко, чтобы не вызывать подозрений, но при этом прикрывая выход: обычный сотрудник охраны казино.

Кабина опустилась вниз, и двери открылись. Пейнтер следил за отражением в полированных латунных дверях лифта напротив. Нет, только не это... Развернувшись, он бросился к скоростному лифту. В кабине никого не было!

Неужели Чжан вышел на другом этаже? Пейнтер глянул в пустую кабину. Это невозможно. Скоростной лифт может останавливаться только на первом и последнем этажах. Правда, можно было нажать кнопку экстренной остановки, а затем открыть двери вручную.

И тут Пейнтер заметил приклеенный к дальней стене кабины блестящий кусочек пластмассы. " Жучок"!

Чувствуя, как бешено колотится сердце, угрожая выскочить из грудной клетки, Пейнтер вошел в кабину лифта. Его взгляд застыл на крошечном электронном устройстве, приклеенном к стене. Он оторвал микропередатчик и внимательно его осмотрел. Чжан перехитрил Пейнтера, заманил в ловушку.

О господи...

Пейнтер прижал ларингофон к горлу.

– Санчес!

Ответа не последовало.

Развернувшись, он нажал кнопку, обозначенную просто " номера люкс". Двери закрылись слишком медленно. Пейнтер принялся метаться в тесной кабине, словно лев в клетке. Он снова попытался связаться по радио. Ответа не было. Лифт начал подниматься. Пейнтер забарабанил кулаком в стену. Обшивка из красного дерева затрещала под ударами.

– Черт побери... Шевелись же, твою мать!

Но он понимал, что уже слишком поздно.

* * *

14 часов 38 минут по Гринвичу

Лондон, Англия

Сафия стояла в коридоре в нескольких шагах от входа в Кенсингтонскую галерею, не в силах дышать. Причем дело было не в зловонии обгоревшей древесины и паленой изоляции электрических проводов. Всему виной было ожидание. Все утро Сафия наблюдала за тем, как следователи и эксперты британских правоохранительных ведомств ходили в галерею и обратно. Ей же доступ туда был закрыт.

Гражданским не позволялось проходить за желтую ленту ограждения мимо настороженных взглядов часовых из армейских подразделений. Наконец полдня спустя Сафии было разрешено зайти внутрь, увидеть собственными глазами опустошительные последствия пожара. В это мгновение ей казалось, что ее грудь стиснута огромным каменным кулаком. Сердце перепуганным голубем металось в грудной клетке. Что она увидит? Можно ли будет что-нибудь спасти?

Сафия чувствовала себя такой же опустошенной и разоренной, как галерея. Работа в музее составляла не только научную часть ее жизни. После Тель-Авива Сафия заново обрела здесь свое сердце. Хотя она и покинула родину, она с ней не рассталась, она восстановила Аравию здесь, в Лондоне. Возродила Аравию, какой она была до появления террористов, создала осязаемый рассказ об истории своей земли, о ее несравненных красотах, о древних временах и неразгаданных тайнах. Когда Сафия шла по залам, окруженная реликвиями давно минувших эпох, она слышала под ногами хруст песка, ощущала лицом жар солнечных лучей, чувствовала во рту вкус свежесорванных фиников. Это был ее дом, место, где можно ничего не бояться.

Нет, это было даже нечто большее. Она построила этот дом не только для себя, но также и для своей матери, которую совсем не помнила. Иногда, задерживаясь в музее до позднего вечера, Сафия вдруг чувствовала в воздухе едва уловимый аромат жасмина, воспоминание из далекого детства, единственное, что осталось от матери.

И вот теперь ничего этого не стало. Горе Сафии не имело пределов.

– Нам разрешили пройти внутрь.

Вздрогнув, Сафия посмотрела на Райана Флемминга. Начальник службы безопасности нес бремя ожидания вместе с ней, хотя, похоже, ему все-таки удалось урвать минутку сна.

– Я пойду вместе с вами, – сказал он.

Заставив себя сделать вдох, Сафия кивнула. Сейчас это было единственное, чем она могла отблагодарить Флемминга за его доброту и сочувствие. Сафия двинулась следом за другими сотрудниками музея. Все они вызвались помочь составить опись экспонатов галереи. Эта работа потребует многих недель.

Сафия шла вперед, охваченная стремлением поскорее оказаться в галерее и страхом перед тем, что она может там застать. Небольшая группа прошла мимо последнего ограждения. Защитную решетку сняли и отвезли в лабораторию коронера. Сафия невольно обрадовалась. У нее не было ни малейшего желания смотреть на останки Гарри Мастерсона.

Остановившись у входа в галерею, она заглянула внутрь. Несмотря на просмотр видеозаписи, Сафия оказалась не готова к тому, что увидела. Светлая, яркая галерея теперь представляла собой анфиладу закопченных пещер, пять склепов со стенами из обугленного кирпича.

У Сафии перехватило дыхание. Рядом послышались приглушенные восклицания. Огненная буря не пощадила ничего. Обшивка стен сгорела дотла, обнажив кирпич. Ни один предмет не остался на своем месте, за исключением одинокой вавилонской вазы в центре галереи. Высотой примерно по пояс, ваза, хотя и покрытая копотью, стояла вертикально. Сафии приходилось читать, что то же самое порой происходит во время смерча, который, безжалостно поломав дома и опустошив парк, оставляет среди разрухи велосипед, мирно стоящий на подножке.

Объяснению это не поддавалось.

В помещениях по-прежнему чувствовался сильный запах дыма, а пол покрывал слой черной от сажи воды толщиной в несколько дюймов, которая осталась от потопа, устроенного пожарными брандспойтами.

– Вам надо надеть сапоги и каску, – сказал Флемминг и, положив Сафии руку на плечо, подвел к выставленным в шеренгу резиновым сапогам. Сафия рассеянно взяла одну пару.

– С чего начинать? – растерянно пробормотал кто-то.

Надев сапоги и каску, Сафия механически шагнула в галерею, двигаясь словно во сне и озираясь по сторонам. Она прошла через анфиладу залов. Когда молодая женщина достигла конца галереи, под каблуком сапога у нее что-то хрустнуло. Сафия нагнулась, пошарила в воде и подняла с пола кусок камня. Его поверхность была покрыта клинописью. Это был осколок ассирийской таблички, наследие древней Месопотамии. Выпрямившись, Сафия обвела взглядом то, что осталось от Кенсингтонской галереи.

Только сейчас она заметила других людей. Посторонних в своем доме.

Люди работали небольшими группами, переговариваясь друг с другом вполголоса, словно на кладбище. Строительные эксперты выясняли, насколько сильно пострадали несущие конструкции; пожарные снимали показания карманными приборами. В углу кучка муниципальных инженеров спорила о финансировании и подрядах на восстановительные работы; полицейские охраняли пролом в наружной стене. Строители уже сколачивали из досок грубые щиты, чтобы временно закрыть его.

В пролом были видны зеваки, толпящиеся на противоположной стороне улицы. Их сдерживало полицейское оцепление. Зеваки демонстрировали завидное упорство, учитывая, что утренняя морось к полудню сменилась мокрым снегом. В сгущающихся сумерках сверкали вспышки фотоаппаратов туристов.

Сафия ощутила приступ ярости. Ей нестерпимо захотелось вышвырнуть отсюда всех. Это ее территория, ее дом. Гнев помог ей сосредоточиться, вернуться к насущным проблемам. У нее есть ответственность, долг.

Сафия перевела взгляд на ученых и студентов, работавших в музее. Все уже начали копаться в завалах. Было трогательно видеть, как оказались забыты на время мелочные профессиональные разногласия.

Молодая женщина направилась назад к входу, готовая организовать работу тех, кто вызвался помочь. Но когда она дошла до первого зала, в дверях появилась большая группа людей. Впереди решительно шагала Кара, облаченная в рабочий комбинезон, в ярко-красной каске с логотипом компании " Кенсингтонские нефтяные скважины". Она возглавляла команду человек из двадцати, одетых так же, как она, в таких же красных касках.

Сафия подошла к подруге.

– Кара?

Они не виделись с самого утра. Кара куда-то исчезла вместе с директором музея, судя по всему, чтобы помочь координировать работу различных следственных бригад полиции и пожарных. Похоже, состояние в несколько миллиардов фунтов стерлингов придавало определенный вес.

Кара махнула рукой, направляя свой маленький отряд в галерею.

– За работу!

Она повернулась к Сафии.

– Я наняла своих собственных криминалистов.

Сафия проводила изумленным взглядом маленькую армию, разлившуюся по залам. Но вместо пистолетов и автоматов эти солдаты были вооружены всевозможными приборами.

– Что происходит? Зачем тебе все это?

– Я хочу узнать, что произошло.

Кара с удовлетворением смотрела, как ее отряд принялся за работу. В глазах у нее горела решимость. Сафия уже давно не видела на лице подруги такого выражения. Подобной искрящейся силы в Каре не было уже много лет. Такое пылкое рвение могло возникнуть у нее только в одном случае – если это касалось отца.

Сафия вспомнила сверкнувшее в глазах подруги необъяснимое облегчение, когда Кара просматривала видеозапись взрыва, и единственное произнесенное ею слово: " Наконец".

Кара прошла в галерею. Ее специалисты уже собирали образцы с различных поверхностей. Кара подошла к двум мужчинам, которые с помощью металлоискателей исследовали пол. Один из них вытащил из груды обгоревшего мусора кусок оплавленной бронзы и отложил его в сторону.

– Я хочу найти все до одного обломки метеорита, – распорядилась Кара.

Кивнув, мужчины продолжили работу.

Сафия подошла к подруге.

– Что именно ты здесь ищешь?

Кара обратила на нее свой горящий взор.

– Ответы.

Сафия увидела в сжатых губах подруги надежду.

– О твоем отце?

– Об обстоятельствах его смерти.

* * *

16 часов 20 минут

Кара сидела в коридоре на складном стульчике. В разоренных залах галереи продолжалась работа, жужжали вентиляторы. До молодой женщины едва доносились приглушенные голоса рабочих, суетившихся в северном крыле. Она вышла сюда выкурить сигарету. Кара уже давно бросила курить, но ей нужно было чем-нибудь занять свои руки. У нее дрожали пальцы.

Найдется ли у нее силы надеяться?

Появившаяся в дверях Сафия увидела подругу и направилась было к ней. Кара махнула рукой, показывая сигарету:

– Я только на минутку.

Сафия постояла, задумчиво глядя на нее, затем, кивнув, вернулась в галерею.

Кара сделала еще одну затяжку, наполняя легкие дымом, однако это никак не помогло ей успокоиться. Она была на пределе сил – ночной адреналин уже начинал рассасываться – и перевела взгляд на бронзовую табличку у входа в галерею. На ней был высечен профиль отца Кары, основателя Кенсингтонской галереи.

Молодая женщина выдохнула струйку дыма, скрывшего табличку. Папа...

В глубине галереи что-то упало. Громкий стук, похожий на выстрел, напомнил о прошлом, об охоте в песках. Кара погрузилась в воспоминания.

Поездка на охоту в ее шестнадцатый день рождения была подарком отца...

* * *

Аравийский сернобык бежал вверх по склону бархана. Белая шкура антилопы отчетливо выделялась на фоне красноватого песка. Белоснежное одеяние благородного животного оттеняли лишь черное пятнышко на кончике хвоста и маска такого же цвета, скрывающая глаза и нос. Антилопа оставляла за собой кровавый след из раны на ляжке.

Пытаясь убежать от охотников, сернобык глубоко вонзал копыта в рыхлый песок. Напрягая силы, животное поскакало к гребню бархана, и кровь хлынула обильной струей. Пара длинных, заостренных рогов вспарывала неподвижный воздух в такт судорожным движениям мышц шеи антилопы, сопровождавшим каждый ярд, добытый такими усилиями.

Кара услышала пронизанный болью крик животного сквозь рев двигателя четырехколесного мотоцикла-вездехода с широкими шинами. В запале стиснув руль, она устремилась вверх по склону огромного бархана. Мотоцикл перевалил через гребень, и Кара на мгновение зависла в воздухе, взлетев над седлом. Ее нос и рот закрывал платок цветом в тон желто-коричневому охотничьему костюму. Собранные в пучок светлые волосы Кары взметнулись, словно хвост дикого мустанга.

Отец, с закинутым за спину карабином, мчался следом на другом мотоцикле. Его рот также укрывал завязанный на затылке платок. Лицо обгорело на аравийском солнце до черноты кожаного седла; волосы приобрели песчано-серый оттенок. Реджинальд Кенсингтон поймал на себе взгляд дочери.

– Мы уже совсем близко! – крикнул он, перекрывая натужный рев двигателей.

Он прибавил газу и помчался вверх по наветренному склону бархана. Пригнувшись к рулю, Кара последовала за ним. Проводник-бедуин не отставал от них. Именно Хабиб вывел охотников на добычу. И меткий выстрел бедуина ранил антилопу. Пораженная мастерством стрелка, поразившего сернобыка на бегу, Кара пришла в бешенство, узнав, что Хабиб умышленно стрелял так, чтобы не убить животное, а только ранить его.

– Чтобы она бежать медленнее, – объяснил он на ломаном английском. – Это для девочка...

Кара была разъярена подобной жестокостью... и оскорблением, нанесенным ей. Она с шести лет охотилась вместе с отцом. Сама прекрасный стрелок, девушка предпочитала убивать добычу наповал. Умышленное нанесение несмертельной раны было в ее глазах неоправданным зверством.

Кара выкрутила до отказа ручку газа. Колеса подняли фонтаны песка.

Многие, особенно в Англии, с осуждением качали головой, глядя на то, как воспитывалась Кара, сожалея, что без матери из девочки получился настоящий сорванец. Сама Кара понимала, что это не так. Она объехала полмира, умела постоять за себя, дралась кулаками и ножом, росла, не обращая внимания на грань, разделяющую мужчин и женщин.

Спустившись к основанию бархана, Кара и проводник настигли отца, застрявшего в " верблюжьей лежанке" – полосе рыхлого песка, который засасывал не хуже зыбучих песков. Они проехали мимо, обдав его облаком пыли.

Выбравшись наконец из ловушки, отец помчался вверх по склону следующего бархана, огромной горы красного песка высотой шестьсот футов.

Кара первой достигла вершины гребня и сбросила скорость, чтобы посмотреть, что ждет ее внизу. И очень хорошо, что так сделала. Склон бархана резко обрывался над широкой полосой ровного песка. Если бы Кара выскочила на гребень на всем ходу, она могла запросто полететь вниз кубарем.

Догнавший Кару Хабиб махнул рукой, призывая ее остановиться. Девушка послушно подчинилась. Она выключила передачу, и двигатель мотоцикла тихо затарахтел на холостых оборотах. Сейчас, когда она остановилась, жара осязаемо легла ей на плечи, однако девушка едва ощутила это. Дыхание вырвалось у нее из груди долгим вздохом, проникнутым благоговейным восхищением.

С вершины бархана открывался величественный вид. Клонящееся к горизонту солнце превратило песчаную равнину в сверкающее стекло. Тут и там переливались лужицами тепловые миражи, создавая иллюзию просторных озер, – лживые обещания этой беспощадной пустыни.

Однако взгляд Кары оказался прикован не к этому. Посреди равнины поднимался спиралью одинокий песчаный столб, упирающийся в облако пыли высоко в небе. Это был " песчаный дьявол".

Каре уже приходилось видеть подобные явления, в том числе и страшные песчаные бури, которые налетали словно из ниоткуда и так же внезапно прекращались. Но это зрелище почему-то глубоко поразило ее. Вероятно, все дело было в том, как абсолютно неподвижно он застыл на песчаной равнине. В этом было что-то таинственное и странное.

Хабиб, опустив голову, бормотал слова молитвы.

В этот момент к ним присоединился сэр Реджинальд.

– Вот она! – задыхаясь, воскликнул он, указывая на основание крутого склона.

Антилопа с трудом ковыляла по глубокому песку, сильно хромая.

Прервав молитву, Хабиб поднял руку.

– Нет, мы не ходить дальше!

Отец Кары нахмурился.

– Что ты говоришь?

Проводник стоял, глядя вдаль. Его глаза прятались за темными очками-консервами, оставшимися от солдат немецкого корпуса " Африка".

– Мы не ходить дальше, – сдавленным голосом повторил Хабиб. – Это земля ниснасы, туда ходить нельзя. Мы должны вернуться.

Реджинальд Кенсингтон рассмеялся.

– Чепуха, Хабиб.

– Папа, в чем дело? – спросила Кара.

Отец, покачав головой, объяснил:

– Ниснасы – это сказочные чудовища, обитающие в безлюдных пустынях. Черные джинны, призраки, бродящие в песках.

Кара снова перевела взгляд на непроницаемое лицо проводника. Пустыня Руб-эль-Хали, знаменитая " пустыня пустынь", представляла собой крупнейшее в мире песчаное пространство, в сравнении с которым меркла даже Сахара. Огромная пустыня породила множество самых невероятных преданий, и по-прежнему находились те, кто продолжал в них верить. К их числу, судя по всему, относился и проводник.

Отец Кары прикрутил ручку газа.

– Кара, я обещал подарить тебе охоту, и я тебя не разочарую. Но если ты хочешь вернуться назад...

Кара колебалась, переводя взгляд с Хабиба на отца, разрываясь между страхом и решимостью, между мифами и реальностью. Здесь, в самом сердце пустыни, все казалось возможным. Девушка посмотрела вслед спасающемуся бегством животному, ковылявшему по раскаленному песку. Каждый шаг давался антилопе с трудом, ее движения были проникнуты болью. Кара поняла, что она должна сделать. Все эти кровавые мучения начались ради нее. Она положит им конец. Кара поправила на лице платок и дала газ.

– Вниз есть более легкая дорога. Надо взять левее!

Она поехала вдоль гребня, направляясь к пологому склону бархана. Не было необходимости оглядываться, чтобы почувствовать, что лицо отца растянулось в широкой улыбке удовлетворения и гордости.

Кара устремила взгляд вдаль, мимо раненого сернобыка, на одинокую песчаную воронку, поднимающуюся над пустыней. Хотя " песчаные дьяволы" были достаточно распространенным явлением, это зрелище показалось девушке очень странным. Смерч по-прежнему недвижно стоял на месте.

Достигнув пологого склона, Кара направила мотоцикл вниз к песчаной равнине. Склон все равно оказался очень крутым. Мотоцикл не столько ехал, сколько сползал юзом, но все же девушке удавалось удерживать его. Как только Кара выбралась на равнину, сцепление колес с песком увеличилось, и она понеслась вперед.

За спиной раздался рев отцовского мотоцикла. Этот звук достиг и ушей антилопы. Раненое животное ускорило шаг, в отчаянии запрокинув голову. Теперь до сернобыка оставалось меньше четверти мили. Погоня будет недолгой. На равнине песчаные мотоциклы быстро настигнут антилопу, и прицельный выстрел оборвет ее мучения, завершит охоту.

– Она пытается укрыться! – крикнул отец. – Хочет добежать до смерча!

Его мотоцикл с ревом пронесся мимо. Пригнувшись к рулю, Кара прибавила газу. Они начали нагонять раненое животное, однако отчаяние придало сернобыку новые силы.

Прихрамывая, антилопа подбежала к краю смерча и направилась в его центр. Выругавшись, сэр Реджинальд продолжал погоню. Кара старалась не отставать от отца. Приблизившись к ветряной воронке, они увидели в песке глубокую впадину. Оба резко нажали на тормоза, останавливаясь у самого ее края. " Песчаный дьявол" крутился в центре впадины, словно пытался зарыться в глубь пустыни, выбрасывая высоко в воздух песок. Столб пыли имел не меньше пятидесяти ярдов в поперечнике, а диаметр верхнего края воронки составлял добрых четверть мили. Клубящийся вулкан в сердце пустыни.

Края " песчаного дьявола" были расцвечены зловещими беззвучными голубыми искрами. Внутри смерча бушевало статическое электричество. Это явление было свойственно исключительно песчаным бурям пустынь. Кара почувствовала в воздухе сильный запах озона. Отец указал на горлышко воронки.

– Вот она!

Девушка перевела взгляд. Хромая по днищу впадины, антилопа приближалась к столбу густой пыли, кружащемуся в центре.

– Приготовь карабин! – крикнул отец.

Кара застыла, не в силах пошевелить пальцем. Сернобык доковылял до края " песчаного дьявола". У него дрожали ноги, подгибались колени, однако животное из последних сил пыталось укрыться в песчаном вихре.

Выругавшись, сэр Реджинальд пустил мотоцикл вниз по песчаному склону. Замирая от страха, Кара прикусила нижнюю губу и, перевалив через гребень, последовала за отцом. Как только мотоцикл нырнул вниз, она ощутила статическое электричество, скопившееся во впадине. Волоски на коже встали дыбом, одежда начала потрескивать, что только усилило страх. Девушка сбросила скорость, мотоцикл увяз задними колесами в глубоком песке.

Спустившись на дно впадины, отец остановился, резко развернув мотоцикл так, что тот едва не опрокинулся. Однако сэр Реджинальд удержался в седле и вскинул карабин к плечу. Раздался громкий треск. Кара посмотрела на сернобыка, но тот уже скрылся в песчаном вихре и казался теперь лишь смутной тенью. И все же девушка смогла разглядеть, что он, вздрогнув, начал заваливаться. Смертельный выстрел. Отец все же поразил антилопу!

Кара вдруг устыдилась собственной глупости. Поддавшись страхам, она уступила свое место в охоте.

– Папа!.. – крикнула девушка, собираясь поздравить отца, гордая его упрямым прагматизмом.

Однако слова застряли у нее в горле. Воздух разорвал пронзительный рев, который исходил из " песчаного дьявола", словно из мрака преисподней. Темный силуэт сернобыка бился в самом центре пылевого вихря. Из глотки умирающего животного вырвался агонизирующий стон.

Сэр Реджинальд, не успевший спешиться, начал лихорадочно разворачивать свой мотоцикл. Он обернулся к дочери, и та увидела, что его глаза широко раскрыты от ужаса.

– Кара! Спасайся! Беги отсюда!

Девушка не тронулась с места. Что происходит?

Вдруг предсмертный стон резко оборвался, словно задули свечу. Воздух наполнился отвратительным запахом опаленной шерсти и горелого мяса. Он волнами накатывался из впадины, захлестывая Кару. Она задыхалась. Отец по-прежнему возился с мотоциклом, однако тот увязал все глубже. Сэр Реджинальд оказался в ловушке. Он снова крикнул застывшей на месте дочери:

– Кара, беги!

Отец махал ей рукой, подчеркивая свои слова. Его загорелое лицо стало мертвенно-бледным.

– Милая, беги!

И тут Кара почувствовала, как песок зашевелился, приходя в движение. Сначала это был лишь мягкий толчок, словно сила притяжения внезапно увеличилась. Частицы песка, заплясав, потекли вниз, быстро сливаясь в ручейки, змейкой струящиеся навстречу " песчаному дьяволу".

Сэр Реджинальд выкрутил до отказа ручку газа. Колеса бешено завращались в песке, разбрасывая веера пыли.

– Беги же, черт побери! – крикнул он.

Девушка вздрогнула. Отец крайне редко повышал на нее голос, и никогда в его голосе не звучала безотчетная паника. Кара крутанула ручку газа, двигатель мотоцикла взревел. Девушка с ужасом увидела, что пылевой столб увеличился в диаметре, подпитываемый необъяснимыми песчаными потоками. Его край быстро продвигался к тому месту, где застрял в песке мотоцикл сэра Реджинальда.

– Папа! – крикнула Кара, желая предостеречь отца.

– Беги, дитя мое!

В конце концов ему удалось буквально усилием воли освободить мотоцикл. Вскочив в седло, сэр Реджинальд описал крутую дугу. Кара последовала его примеру. Развернувшись практически на месте, она дала полный газ и понеслась вверх по склону. Струящийся песок под колесами оттаскивал ее назад, словно она попала в водоворот, который засасывал ее в глубину. Девушке приходилось применять все искусство вождения, чтобы бороться с песчаным потоком.

Достигнув с огромным трудом края чаши, Кара обернулась. Отец все еще оставался на дне впадины, его грязное лицо было покрыто пылью и потом; глаза сосредоточенно прищурены. Бурлящий песчаный столб приближался – огромный, искрящийся статическим электричеством. Его основание разрослось почти на всю впадину.

Кара поймала себя на том, что не в силах отвести взор. В сердце " песчаного дьявола" сгущался мрак, разрастаясь, становясь все более черным, все более непроницаемым. Электрическим искрам не удавалось разорвать темноту. В воздухе до сих пор чувствовался запах паленого мяса. Девушка в ужасе вспомнила предостережение проводника-бедуина. Черные призраки... ниснасы.

– Папа!

Однако ее отец, застрявший в более сильном течении в глубине песчаного круговорота, не мог бежать от приближающейся опасности. Край разрастающегося пылевого столба настиг его. Сэр Реджинальд встретился взглядом с дочерью, и у него в глазах мелькнул страх не за себя, а за нее.

" Беги! " – беззвучно проговорили его губы, и он тотчас же исчез во мраке, наполнявшем чрево " песчаного дьявола".

– Папа!

Воздух разорвал жуткий крик.

Прежде чем девушка успела опомниться, песчаный столб внезапно взорвался наружу. Кару выбросило из седла и зашвырнуло высоко вверх. Она закружилась в воздухе, теряя ориентацию в пространстве. Время остановило свой бег до того момента, пока земля, поднявшись снизу, не ударила ее. В руке что-то хрустнуло, но молниеносную острую боль Кара почти не почувствовала. Прокатившись кубарем по песку, она застыла лицом вниз.

Кара пролежала так несколько мгновений, не в силах пошевелиться. Однако тревога за отца заставила ее перевернуться на бок. " Песчаный дьявол" ушел прочь, умер, оставив после себя лишь висящую в воздухе грязную пыль. С трудом усевшись, девушка ахнула от боли и схватилась за руку. Кара огляделась по сторонам.

Этого не может быть! Вокруг расстилалась гладкая равнина, не тронутая отпечатками ног и следами колес. Все исчезло: не осталось ни песчаной впадины, ни тела сернобыка, ни мотоцикла.

Оглушенная Кара всматривалась в пустынные пески.

– Папа...

* * *

Крик, донесшийся из галереи, вернул Кару в настоящее. Забытая сигарета догорела до фильтра. Встав, молодая женщина загасила окурок.

– Сюда! – снова прозвучал крик одного из экспертов, прибывших вместе с ней. – Я что-то нашел!

* * *

8 часов 2 минуты по восточному поясному времени

Ледьярд, штат Коннектикут

Двери лифта начали открываться на последнем этаже башни Большой Пеко, и Пейнтер Кроу, пригнувшись, выскочил из кабины. Готовый нарваться на засаду, он выставил вперед пистолет: патрон дослан в патронник, указательный палец напрягся на спусковом крючке.

На площадке перед лифтами оказалось пусто. Задержав дыхание, Пейнтер прислушался. Ни голосов, ни звука шагов. Где-то далеко телевизор громко трубил " Доброе утро, Америка". Но для Пейнтера это утро было совсем не добрым.

Выпрямившись, он осторожно заглянул за угол, держа коридор под прицелом. Ничего. Скинув ботинки, Пейнтер поставил один так, чтобы не дать закрыться дверям лифта – на тот случай, если ему потребуется спешно отступать. Оставшись в одних носках, он в три шага перебежал к противоположной стене и осмотрелся по сторонам.

Все чисто.

Пейнтер в сердцах выругался, негодуя по поводу нехватки людей. Хотя он и заручился поддержкой службы безопасности отеля и местной полиции, уже перекрывших все выходы, количество агентов федеральных служб было резко ограничено из уважения к суверенитету индейской резервации. К тому же предполагалось, что вся задача будет заключаться только в том, чтобы схватить преступников за шиворот. Согласно худшему сценарию, всю информацию об оружии следовало уничтожить, не допустить ее передачи китайцам.

И вот теперь все полетело ко всем чертям. Пейнтера обмануло его собственное оборудование. Однако в настоящий момент его беспокоило даже не это. Кассандра...

Пейнтеру хотелось верить, что он ошибся насчет нее, однако на самом деле надежды у него не было. Он скользнул вдоль стены площадки перед лифтами в середину коридора. В обе стороны расходились двери с номерами. Пригнувшись, Пейнтер быстро повернулся вправо и влево. Никого. Ни Чжана, ни его телохранителей.

Пейнтер пошел по коридору. Его чувства обострились до предела. Услышав за спиной щелчок дверного замка, он, обернувшись, упал на колено и выставил перед собой пистолет. Оказалось, что это всего лишь одна из постоялиц гостиницы. В глубине коридора показалась пожилая дама в халате. Подняв с порога свежий номер газеты, которой бесплатно снабжали всех проживающих, женщина вернулась в номер, даже не заметив вооруженного человека в дальнем конце коридора.

Пейнтер снова развернулся и быстро подбежал к двери своего номера. Подергал за рукоятку. Заперто. Одной рукой достал ключ, другой держал пистолет нацеленным на дверь люкса Чжана. Провел ключом через электронный замок. На замке вспыхнула зеленая лампочка. Толкнув дверь, Пейнтер прижался к наружной стене.

Ни выстрелов. Ни криков.

Он прыгнул в номер. Остановился в пяти шагах за дверью, широко расставив ноги в положении для стрельбы. С этого места ему были прекрасно видны спальня и гостиная: никого.

Пробежав вперед, Пейнтер заглянул в спальню и в ванную. Никого постороннего и никаких следов Кассандры. Он вернулся к ряду электронной аппаратуры и взглянул на мониторы. На них по-прежнему выводилось изображение люкса Чжана, снятого с различных ракурсов. Все обитатели покинули номер. Компьютер исчез. В комнатах оставался лишь один человек...

– Господи, только не это!

Забыв про осторожность, Пейнтер бросился к двери. Метнувшись через коридор, он судорожно достал мастер-ключ службы охраны, отпиравший все двери в башне, ворвался в номер Чжана и пробежал через гостиную в спальню.

Она висела обнаженная, на веревке, закрепленной к вентилятору под потолком. Лицо и шея, стиснутая петлей, побагровели. Ноги, которые еще судорожно дергались, когда Пейнтер видел ее на экране монитора, теперь безжизненно свисали вниз.

Убрав пистолет в кобуру, Пейнтер перескочил через стул и подпрыгнул вверх. Выдернув кинжал из ножен на запястье, он одним молниеносным движением перерезал веревку. Грузно опустившись на пол, Пейнтер отбросил кинжал и успел подхватить падающее тело. Согнувшись пополам, он опустил его на кровать, а сам упал на колени. Его пальцы лихорадочно завозились с узлом.

– Проклятье!

Веревка глубоко впилась в худенькую шею, но в конце концов отпустила свою жертву. Пейнтер растянул петлю, опытным движением ощупывая шею. Позвоночник не сломан.

Но жива ли она? В ответ у нее изо рта вырвался судорожный вдох, тело содрогнулось. Пейнтер облегченно опустил голову.

Она открыла глаза. Взгляд был испуганный и растерянный. Из груди вырвался кашель. Руки задергались, сражаясь с невидимым противником. Пейнтер попытался успокоить ее, заговорив по-китайски:

– Ничего не бойся. Все в порядке. Лежи спокойно. Ничего не бойся.

Девочка выглядела младше своих тринадцати лет. На детском обнаженном теле остались следы насилия. Чжан бесстыдно и жестоко воспользовался ею, после чего бросил болтаться в петле, чтобы отвлечь внимание, задержать погоню.

Пейнтер откинулся на пятки. Девочка, свернувшись в клубок, начала всхлипывать. Он не стал ее трогать, понимая, что так будет лучше. У него в ухе запищала рация.

– Коммандер Кроу, – вызывал начальник службы безопасности гостиницы Джон Фентон. – У северного выхода из башни перестрелка.

– Чжан?

Вскочив на ноги, Пейнтер бросился к окну.

– Да, сэр. По сообщениям моих людей, он использует вашу напарницу в качестве живого щита. Она может получить случайную пулю. Я направляю туда дополнительных людей.

Пейнтер потянул окно. Оборудованная предохранительным устройством створка приоткрылась так, что он смог лишь просунуть голову.

– Необходимо заблокировать все дороги.

– Оставайтесь на связи.

До ушей Пейнтера долетел визг покрышек. Лимузин " линкольн", рванув со стоянки, понесся к башне. Это была личная машина Чжана, и она направлялась за ним.

В наушнике снова зазвучал голос начальника службы безопасности:

– Он пробился на улицу через северный выход. Ваша напарница по-прежнему у него в руках.

" Линкольн" подъехал к углу башни. Пейнтер нырнул назад в комнату.

– Срочно заблокируйте дороги, черт побери!

Однако времени было недостаточно. Сигнал тревоги был подан всего минуты четыре назад, а здешней охране приходилось в основном иметь дело с пьяными драками и мелким воровством, но не с проблемами национальной безопасности. Чжана должен остановить он сам. Нагнувшись, Пейнтер подобрал с пола кинжал.

– Оставайся здесь, – ласково произнес он по-китайски.

Бросившись в гостиную, Кроу с помощью кинжала отодрал решетку вентиляции. Просунув руку внутрь, Пейнтер вытащил черное устройство, спрятанное внутри. Электромагнитная граната была размером с футбольный мяч. Пейнтер выскочил с ней в коридор и, по-прежнему босиком, побежал по ковровой дорожке, молниеносно составляя в голове план и определяя, в какой стороне находится северный выход относительно планировки последнего этажа. Времени на точные расчеты не было.

Промчавшись мимо восьми дверей, Пейнтер остановился и снова достал мастер-ключ. Проведя карточкой по электронному замку, он распахнул дверь, как только вспыхнула зеленая лампочка.

– Служба безопасности! – крикнул Пейнтер, врываясь в комнату.

Пожилая женщина, которую он уже видел в коридоре, сидела в кресле. Поспешно отбросив газету, она натянула халат к подбородку.

– Что случилось? – испуганно спросила она по-немецки.

Пейнтер быстро прошел мимо нее к окну.

– Пустяки, не стоит беспокоиться.

Он раздвинул окно. И снова створка поднялась только так, что он смог лишь просунуть голову. Пейнтер посмотрел вниз. " Линкольн" стоял прямо под ним. Задняя дверь лимузина захлопнулась. Прогремели выстрелы. Пули впились в крыло, однако машина была бронированной – настоящий танк американского производства. Завизжали покрышки, взметнув султаны дыма от горелой резины.

Откинувшись назад, Пейнтер просунул в окно похожее на мяч устройство. Нажав кнопку включения гранаты, он что есть силы швырнул ее вниз, моля Бога о том, чтобы не опоздать.

Шины " линкольна" вошли в сцепление с асфальтом, и визг прекратился. Пейнтер мысленно обратился с молитвой к душам предков. Радиус действия электромагнитной гранаты составляет всего двадцать ярдов. Пейнтер затаил дыхание. Как там говорится в старой пословице: " Находиться к противнику достаточно близко надо только в том случае, если хочешь поразить его ручной гранатой или сапогом".

Наконец прозвучал приглушенный хлопок. Попал ли он? Пейнтер выпустил задержанный вдох и снова высунул голову в окно. " Линкольн" как раз объезжал угол башни, но вместо того, чтобы описать плавный поворот, лимузин неуклюже крутанулся и врезался в ряд припаркованных машин. Ткнувшись капотом в одну из них, " линкольн" застыл. Выбежавшие на улицу охранники в форме быстро окружили выведенную из строя машину.

– Что происходит? – повторила пожилая немка.

Развернувшись, Пейнтер быстро направился к двери.

– Ничего, я просто выбросил мусор.

Его немецкий был не так идеален, как китайский, но, судя по всему, старуха поняла. Он пробежал по коридору к площадке перед лифтами. Вытащил свой ботинок, освобождая двери лифта, и нажал кнопку первого этажа.

Электромагнитная граната не позволила Чжану бежать, но при этом она наверняка стерла всю информацию в его компьютере, уничтожив результаты исследований. Однако Пейнтера это не слишком заботило.

Кассандра – он должен ее увидеть!

Как только двери кабины открылись, Пейнтер вбежал в игральный зал, где царило всеобщее смятение. Перестрелка не осталась незамеченной, хотя были и такие, кто продолжал спокойно сидеть перед игровыми автоматами, упрямо нажимая кнопки.

Подбегая к северному входу, Пейнтер преодолел несколько колец оцепления, показывая свое удостоверение, и наконец заметил начальника службы безопасности, махавшего ему рукой. Джон Фентон повел Пейнтера на улицу. В вестибюле царил разгром. Под ногами хрустело битое стекло, в воздухе висел сильный запах пороховых газов.

– Не понимаю, почему машина разбилась, – сказал Фентон. – Впрочем, для нас это к счастью.

– Тут дело не в везении, – ответил Кроу и, коротко рассказав об электромагнитной гранате, подытожил: – Так что кое у кого из гостей сегодня возникнут проблемы, когда они будут заводить свои машины. И на первых этажах наверняка сгорело несколько телевизоров.

Выйдя на улицу, Пейнтер увидел, что местная служба безопасности уже взяла ситуацию в свои руки. На подмогу подоспели несколько темно-серых машин полиции.

Пейнтер огляделся по сторонам. Телохранители Чжана стояли на коленях со сложенными на затылках руками. На земле лежали два тела, прикрытые куртками сотрудников службы безопасности. Оба мужчины. Подойдя к ним, Пейнтер приподнял одну куртку. Под ней оказался еще один телохранитель: половина лица снесена пулей. Проверять второго не было необходимости. Пейнтер узнал лакированные штиблеты Чжана.

– Он застрелился, – раздался в группе охранников и полицейских знакомый голос. – Предпочел смерть, лишь бы не попасть к нам в руки.

Обернувшись, Пейнтер увидел идущую к нему Кассандру. На бледном лице молодой женщины играла смущенная улыбка. Она была без блузки, в одном лифчике. Левое плечо обвязано толстым слоем бинтов. Кассандра кивнула на черный чемоданчик, лежащий на земле, – ноутбук Чжана.

– Итак, вся информация пропала, – заметил Пейнтер. – Ее стер электромагнитный импульс.

– А может быть, и нет, – усмехнулась Кассандра. – Чемоданчик оборудован медной сеткой Фарадея. Так что, возможно, он защищен от воздействия электромагнитных импульсов.

Пейнтер облегченно вздохнул. Если информация цела и невредима, еще не все потеряно. Но удастся ли узнать пароль? Он шагнул к Кассандре. Та радостно улыбнулась. Пейнтер вытащил пистолет и приставил его ко лбу молодой женщины.

– Пейнтер, ты что... – отпрянула назад та.

Он шагнул следом за ней, держа ствол нацеленным ей в голову.

– Назови пароль доступа.

К ним приблизился Фентон.

– Коммандер Кроу...

– Не мешайте, – оборвал его Пейнтер.

Все его внимание было обращено к Санчес.

– Четыре телохранителя и Чжан. Все они здесь. Если Чжану было известно о том, что мы за ним следим, высока вероятность того, что он предупредил своего связного. Они должны были бежать вместе, чтобы довести сделку до конца.

Кассандра попыталась было повернуть голову и перевести взгляд на распростертые тела, однако Пейнтер остановил ее дулом пистолета.

– Неужели ты думаешь, что это я? – нервно рассмеялась она.

Не отнимая пистолет от ее головы, Пейнтер показал свободной рукой на трупы.

– Я узнаю работу пистолета сорок пятого калибра. Такого, как твой.

– Его отобрал Чжан. У тебя мания преследования. Я...

Пейнтер сунул руку в карман и показал Кассандре " жучок", обнаруженный в кабине лифта. Та напряглась, отводя взгляд.

– Крови на нем нет, Кассандра. Ни капли. Из чего следует, что ты его не имплантировала, как должна была.

Ее лицо мгновенно ожесточилось.

– Пароль доступа, Кассандра.

Она бросила на него холодный, отрешенный взгляд.

– Ты же знаешь, что я не могу.

Пейнтер всмотрелся в это незнакомое лицо, ища черты бывшего напарника и не находя их. На лице Кассандры не было ни стыда, ни вины – только решимость. А у Пейнтера не было ни времени, ни сил, чтобы ломать ее. Он кивнул Фентону:

– Пусть ваши люди наденут на нее наручники. И не спускайте с нее глаз.

Подняв с земли чемоданчик с компьютером, Пейнтер направился прочь.

– Ты заплыл в опасные воды, Пейнтер. И вокруг кишат акулы, сжимая кольцо.

Не обращая на Кассандру внимания, он прошел к северному входу. Оставалось лишь признать: он совершенно не разбирается в женщинах.

Однако прежде чем Пейнтер успел войти в здание, дорогу ему преградил высокий мужчина в шляпе шерифа. Это был один из местных полицейских.

– Коммандер Кроу?

– Да, в чем дело?

– Вам срочный телефонный звонок.

Пейнтер наморщил лоб.

– От кого?

– От адмирала Ректора, сэр. Можете поговорить с ним по радиотелефону в машине.

Пейнтер нахмурился. Адмирал Тони Ректор по прозвищу Тигр был директором УППОНИР, его самым главным начальником. Пейнтеру еще ни разу не доводилось встречаться с ним лично, он лишь видел его подпись на приказах и служебных записках. Неужели в Вашингтон уже дошли слухи о сегодняшнем провале?

Полицейский-индеец провел Пейнтера к одной из серых полицейских машин, на крыше которой продолжали мигать проблесковые маячки. Кроу взял трубку.

– Коммандер Кроу слушает. Чем могу служить, сэр?

– Коммандер, срочно возвращайтесь в Арлингтон. За вами уже выслан вертолет.

Словно в подтверждение его слов вдалеке послышался рев мотора.

Адмирал Ректор продолжал:

– Вас сменит коммандер Джайлс. Введете его в курс дел. Свяжитесь со мной, как только приземлитесь в аэропорту Даллеса. Там вас будет ждать машина.

– Вас понял, сэр, – ответил Пейнтер, но связь уже оборвалась.

Выйдя из машины, он уставился на серо-зеленый вертолет, плавно летящий над лесистыми холмами, над землей его предков. Его охватило неприятное предчувствие, то ощущение, которое его отец называл " боязнью белых глаз". Чем объясняется срочный вызов к адмиралу Ректору? Что это за чрезвычайные обстоятельства? Помимо воли у него в ушах зазвучало зловещее пророчество Кассандры: " Ты заплыл в опасные воды, Пейнтер. И вокруг кишат акулы, сжимая кольцо".