Игровая терапия, центрированная на ребенке

Вирджиния Экслайн (Axline, 1947) свела воедино фундаментальные принципы, которые можно использовать для установления и сохранения терапевтических отношений и контакта с личностью, живущей внутри ребенка, в игровой терапии. Лэндрет (Landreth, 1991, р. 77–78) пересмотрел и расширил восемь базовых принципов Экслайн:

• Терапевт искренне интересуется ребенком и строит теплые, доверительные отношения с ним.
• Терапевт принимает ребенка безусловно и не требует от него никаких изменений.
• Терапевт создает у ребенка чувство безопасности и дозволенности в системе отношений для того, чтобы ребенок мог свободно исследовать и выражать собственное Я.
• Терапевт всегда чуток к переживаниям ребенка и деликатно отражает его чувства таким образом, что ребенок постепенно приходит к самопониманию.
• Терапевт глубоко верит в способность ребенка поступать ответственно, искренне уважает его умение решать личные проблемы и позволяет ребенку это делать.
• Терапевт верит во внутреннюю ориентацию ребенка, предоставляя ему инициативу во всех областях отношений и преодолевая малейший соблазн руководить детской игрой или беседой.
• Терапевт ценит постепенность терапевтического процесса и не пытается его ускорить.
• Терапевт устанавливает только такие терапевтические ограничения, которые помогают ребенку принять на себя ответственность в данной системе отношений.

Все эти принципы направлены на развитие и сохранение глубоких терапевтических отношений, которые являются в действительности настолько мощными, что становятся центральным фактором, определяющим успех или неудачу терапии. Мустакас полагает, что процесс самовыражения и исследования, а также осознание ценности в рамках значимых отношений, позволяет ребенку стать положительным субъектом, который способен самостоятельно решать возникающие проблемы; этот процесс открывает для ребенка новые возможности самоактуализации» ((Moustakas, 1959, р. 5).
В игровой терапии, центрированной на ребенке, в центре внимания находится ребенок, а не проблема. Считается, что терапевт, концентрирующийся на диагностике, с большей вероятностью рискует потерять ребенка, который, безусловно, важнее любых симптомов. Хотя интерпретация игрового поведения весьма интересна, но, как правило, она отвечает потребностям терапевта, а не ребенка. Таким образом, внимание сосредотачивается на сиюминутном, живом переживании (Landreth, 1991, р. 79):

личность X важнее............. проблемы;
настоящее X важнее X будущего;
чувства X важнее...... мыслей и поступков;
понимание X важнее.............. объяснения;
принятие X важнее............. исправления;
стремления ребенка……... важнее..... инструкций терапевта;
мудрость ребенка.......... важнее......... знания терапевта.

Такие отношения развиваются в том случае, если терапевт транслирует ребенку понимание и принятие. Дети начинают осознавать собственную ценность, когда игровой терапевт чутко настроен на внутреннюю эмоциональную составляющую их личности, когда он отражает и принимает чувства, независимо от того, как они выражаются: вербально или невербально. Игровой терапевт, центрированный на ребенке, обычно избегает задавать вопросы по нескольким причинам. Прежде всего, вопросы, как правило, уводят ребенка из мира эмоций в мир когниции, разрушая, таким образом, возрастной смысл игровой терапии. Кроме того, вопросы структурируют отношения в направлении терапевта. Фокус перемещается с ребенка на терапевта, что, естественно, мешает детской игре. Обилие вопросов может уничтожить символическую экспрессию и нарушить безопасность терапевтической проекции.

Игровая терапия, центрированная на ребенке, избегает какой бы то ни было оценки. Детей ободряют, но не хвалят, поскольку похвала создает оценочную модель. Важно заметить, что оценочные высказывания лишают ребенка внутренней мотивации. Кроме того, в рамках игровой терапии, центрированной на ребенке, не рекомендуется вмешиваться в детскую игру. Это не исключает участия в игре, которое может осуществляться в соответствии с указаниями ребенка. Хотя чем больше терапевт включается в игру, тем труднее сохранить за ребенком лидерство. Однако вмешательство может также сказаться в предложении решений. Но предлагать помощь стоит только в исключительных случаях, когда ребенок пытается и действительно не может чего-то сделать. Если терапевт будет раздавать оценки или предлагать решения, ребенок не научится самостоятельно действовать, испытывать самоуважение и отвечать за свои поступки.