Стриатум 3 страница

Ясно, что и в этих примерах за пере-двиганиями предметов всюду скрыт совсем иной и особый смысл, который и связыва­ет движения во всех таких случаях в це­лостные смысловые цепи.

Здесь нельзя не отметить одно очень интересное и характерное свойство дей­ствий, которое покажет нам заодно, до чего способны бывают подняться в их примене­нии разные животные. Очевидно, что если за движениями, из которых составляется смысловая цепочка действия, кроется не­что большее, чем простые перемещения и передвижения вещей, то в числе промежу­точных движений такой цепочки будут нередко попадаться такие, которые пере­двигают вещь совсем не туда, куда она должна будет попасть в конце концов, пос­ле решения задачи.

Если, например, нужно расстегнуть пояс, застегнутый крючком, для снятия петельки с крючка нужно первым делом еще туже стянуть пояс. Если требуется снять присо­савшуюся лечебную банку с тела, то надо не тянуть ее прочь от кожи, а подсунуть под нее ноготь, чтобы впустить внутрь воздух. Если хочется сорвать яблоко, висящее слиш­ком высоко, то следует не прыгать и рвать­ся к нему понапрасну, а сходить в сторону за стулом, влезть на него и спокойно вознаг­радить себя за труд.

Посмотрим теперь, как поступают в по­добных случаях животные и маленькие дети.

За сквозною проволочной решеткой на­ходится тарелка с кормом. Курица (не об­ладающая уровнем действий), увидя его, на­чинает суетливо рваться к нему по прямой линии, пытается перелететь через загород­ку, долбит клювом проволоку и т. д. Умная собака, может быть, тоже согрешив вначале подобным же " куриным" поведением по от­ношению к лакомому куску, очень скоро вслед за тем повернется и пойдет прочь от него, туда, где имеется, как ей известно, ка­литка, т. е. сумеет переключиться из уровня пространства в уровень действий. У кур и подобных им низкоорганизованных существ есть в распоряжении, кстати сказать, один вспомогательный вид поведения, который, не­сомненно, выработался у них в порядке при­способления к жизни и который иногда вы­ручает их. Курица начинает возбужденно метаться во все стороны и этим увеличива­ет свои шансы случайно попасть в распах­нутую калитку. Может статься, что она дей­ствительно с размаху и вбежит в нее. Обезьяна проделала в своем развитии еще один шаг вперед по сравнению с собакой: она способна сходить за орудием — за пал­кой и, просунув ее сквозь решетку, загрести ею приманку.

Полуторагодовалому ребенку досталось большое деревянное разъемное яйцо. Он видывал такие и прежде и твердо знает, во-первых, что яйцо состоит из двух плотно сложенных половинок, а во-вторых, что внутри находится, побрякивая, сюрприз, не менее привлекательный для него, чем пше­но для курицы или банан для обезьяны. Но как открыть яйцо? Ребенок делает, по сути, совершенно то же самое, с чего в предыду­щем примере начала курица. Он включает в работу уровень пространства (С), наивыс­ший из уровней, какие успели у него доз­реть к этому возрасту. Действуя в этом же уровне, курица устремляется к корму по тому самому направлению — по прямой линии, — по которому он ей виден. Ребенок принимается раскрывать яйцо по тому са­мому направлению, по которому должны будут разойтись уже разомкнувшиеся поло­винки. Он и начинает, напрягая все свои силенки, тянуть обе половины в стороны прочь одну от другой, в какой-то момент они разлетаются в обе стороны, а вожделенный сюрприз летит в третью. Лишь гораздо по­зднее, когда у ребенка уже дозреет и вклю­чится в работу уровень действий (D), он дой-

дет до уразумения того, что в подобных слу­чаях надо не тянуть половинки туда, куда хочется их в конце концов сместить, а пока­чивать или откручивать их.

Винт, который извлекается не выдерги­ванием, а вывинчиванием, чемоданная крыш­ка с застежкой, которую надо сперва прида­вить книзу, чтобы поднять кверху, висящий плод, который для того, чтобы сбить и запо­лучить к себе, приходится иной раз ударять палкой от себя; футбольный мяч, который посылается ведущим влево, потому что в создавшемся положении это — наиверней­ший путь вогнать его в ворота, находящие­ся справа; лодочный руль, который нужно повернуть против направления часовой стрелки, чтобы лодка повернулась по часо­вой стрелке, — вот целая пригоршня при­меров движений, которые ведут " не туда". Все это — составляющие звенья цепных дей­ствий. Все эти и подобные им движения лишены прямого смысла с наивных и пря­молинейных точек зрения уровня простран­ства, и все они (или, по крайней мере, подав­ляющее большинство их) недоступны ни сколь угодно умным животным, ни малень­кому ребенку.

Для полноты характеристики действий остается добавить, что к ним же принадле­жит еще одна форма цепных двигательных актов, быть может несколько неожиданная для читателя, а именно — речь. Если вду­маться, то все существенные, необходимые признаки цепных действий окажутся в ней налицо. Это тоже целая последователь­ность отдельных движений-звеньев, в дан­ном случае — движений языка, губ и голо­совых связок; здесь тоже отдельные звенья цепочки объединены общим смыслом, от­нюдь не сводящимся к перемещению чего бы то ни было; и здесь, наконец, тоже воз­можны и постоянно на самом деле имеют место всяческие мелкие изменения и откло­нения (в произношении, интонации, высоте голоса и т.п.), не искажающие смысла. Тес­ная связь трудовых действий, совершаю­щихся на уровне D, и членораздельной речи была подчеркнута еще Ф. Энгельсом в той же статье, из которой заимствован нами и эпиграф¹.

Отметим, что так называемые центры речи в коре мозговых полушарий, т. е. те участки коры, повреждения которых сей­час же влекут за собою потерю речи, вхо-

¹ " Сначала труд, а затем и рядом с ним членораздельная речь явились самыми главными стимула­ми, под влиянием которых мозг обезьяны мог постепенно превратиться в человеческий мозг, который при всем сходстве в основной структуре превосходит первый величиной и совершенством".

дят в состав как раз тех обширных отде­лов мозговой коры, которые представляют собою нервно-двигательный аппарат опи­сываемого сейчас уровня D.

Основные свойства уровня действий

Теперь, обрисовав, что такое действия, мы можем вернуться к характеристике уровня, при посредстве которого они вы­полняются.

Первое резкое отличие его от всех пре­дыдущих уровней было уже указано — это его неоспоримое право именоваться " чело­вечьим" уровнем. Еще и другое свойство сильно отличает его от описывавшихся раньше. Уровень пространства (С) живет у человека уже наполовину в коре мозго­вых полушарии, но, без сомнения, он совсем неплохо чувствовал себя и на старом сво­ем месте жительства, в экстрапирамидной системе. Вспомним хотя бы таких замечательных мастеров по " владению пространством", как орел, или сокол, или альбатрос, а ведь у птиц нет еще никаких следов пирамидной коры. Что касается уровня действий (D), то он связан с корою полушарий совершенно неразрывно, и, судя по всему, просто не мог бы существовать без нее. Развитие этого уровня идет рука об руку с образованием в коре новых уча­стков совсем особого строения, которые частью вырабатываются мало-помалу у самых высших млекопитающих, частью же имеются только в мозгу человека.

Отрывок из прославленного сочинения Ф. Энгельса, который мы предпослали в качестве эпиграфа описанию этого уровня, хорошо обрисовывает еще одно характер­ное его свойство: его близкую связь с рукою человека. Не то, чтобы его мозговые цент­ры или проводящие нервные пути были более тесно связаны с мышцами рук, чем с мускулатурою других органов тела. Этого нет, и нам хорошо известны факты, когда человек, лишившийся в результате несча­стного случая обеих рук, отлично научал­ся выполнять многочисленные и очень точ­ные действия ногою или ртом (держа то или иное орудие в зубах). Просто рука че­ловека как рабочий инструмент настолько богата по части подвижности <...> и на­столько великолепно приспособлена к са­мым тонким рабочим действиям всяко-

го рода, что, естественно, уровень D предпо­читает ее всем остальным частям тела в качестве исполнительного органа. Нет со­мнения, что развитие уровня действий (D) подгоняло и направляло своими требовани­ями и запросами развитие человеческой руки, а она, в свою очередь, развиваясь и все далее отходя от былой лапы, подхлестыва­ла и поощряла к усовершенствованию уро­вень D. Подобные клубки взаимодействий и взаимовлияний двух органов, связанных общей работой, встречаются в истории раз­вития очень часто.

Наконец, несколько слов еще об одном свойстве уровня действий, также обособля­ющем его от всех прочих. В то время как среди внутренних органов тела, заполняю­щих собой грудную и брюшную полости, очень много непарных, несимметричных, лежащих резко вправо или влево от сред­ней плоскости тела (например, сердце, пе­чень, селезенка, желудок), весь костно-сус-тавно-мышечный двигательный аппарат, наоборот, строго симметричен. В прямой связи с этим и все типичные движения и координации, которые мы рассматривали выше, по уровням А, В и С, точно так же двусторонни и симметричны. Возьмем та­кие характерные для уровня пространства движения, как всякого рода локомоции, всевозможные гимнастические и акробати­ческие движения этого же уровня, движе­ния мимики, пантомимы и пластики из уровня мышечно-суставной увязки (В) и т. д. Все эти движения совершенно симмет­ричны, правая сторона в них равноценна с левой. А в отправлениях уровня действий (D), о котором сейчас идет речь, по совер­шенно неизвестной и пока не объяснимой причине правая рука резко опережает ле­вую, во много раз превосходит ее и точнос­тью, и сноровкой в освоении новых коорди­нации, и даже силой. В сравнительно нечастых случаях так называемого левше-ства или леворукости такими же преиму­ществами бывает наделена левая рука, но и эти случаи, конечно, тоже асимметрия, толь­ко с другого бока. Случаи же полной сим­метрии, или " двурукости" (так называемой амбидекстрии), т.е. такие случаи, когда и правая и левая руки одинаково ловки к действиям, очень редки.

Чрезвычайно любопытно, что указан­ное яркое превосходство правой руки над левой в отношении ручной или предмет-

ной ловкости нашло себе отражение даже в языке: на большинстве европейских языков слово, обозначающее ловкость, про­исходит от того же корня, что и слово пра­вый, т. е. звучит как " праворукость" ¹.

Суть этой асимметрии заведомо не в каких-либо особенностях правой руки са­мой по себе. Ведь, участвуя в простых дви­жениях уровней С или В, она ведет себя совершенно одинаково с левой. Действи­тельная суть в том, что левое полушарие мозга, в котором размещено управление всей правой половиной тела², является у большинства людей ведущим, или преоб­ладающим, по очень многим отправлени­ям, а не только по одним движениям рук. Параличи правой половины тела сопро­вождаются, как правило, потерей речи, а левосторонние параличи — нет; это до­казывает, что и для управления речью нужна целость все того же левого полу­шария мозга. Оно же необходимо и для того, чтобы понимать смысл слышимых слов, и для возможности чтения, и еще многого другого, не относящегося к пред­мету нашего изложения. Но преобладание левого полушария над правым (у левшей, конечно, наоборот) начинается только с тех верховных, чисто корковых отделов, которые управляют действиями уровня D. И в отношении пирамидных полей, кото­рые были раньше описаны нами как моз­говое двигательное оснащение верхнего подуровня пространства (С2), и в отноше­нии лежащих в глубине полушарий не­рвных ядер уровней С1, В и А оба полу­шария вполне симметричны.

Как этого и следует ожидать от исто­рии развития, полушария млекопитающих животных, у которых " человечьего" уров­ня D еще нет, тоже симметричны и равно­ценны между собой. То же самое справед­ливо и по отношению к мозгу ребенка до того возраста, как у него дозреют централь-нонервные приборы уровня действий, т. е. до полутора-двух лет.

Нужно, конечно, принять в расчет, что превосходство правой руки над левой в

действиях уровня D не могло не отразить­ся вторичным порядком и на общем раз­витии этой руки самой по себе, и на совер­шенстве ее координации уже по любому из уровней.

Дело в том, что чем человек становит­ся старше и зрелее (тотчас по его выходе из отроческого возраста), тем более зна­чительную часть всех его движений на­чинают составлять именно цепные, пред­метные, смысловые действия в уровне D. Об этом будет подробнее рассказано в раз­деле " Разновидности действий" настояще­го очерка; сейчас же можно отметить, что ребенок 5—7-летнего возраста еще почти не выходит из круга движений уровня пространства: он ходит, бегает, прыгает, лазит — словом, " резвится" всевозможны­ми локомоторными способами. Недаром он так любит, особенно мальчишки, игры " в лошадки" или в более современные средства транспорта, недаром в его ком­панейских играх обычно вся соль и суть — в беготне, недаром, наконец, он так быстро истощается, устает и соскучива-ется, как только его запрягут в какую бы то ни было деятельность по предметному уровню D. По мере же того как у него начинают один за другим формировать­ся двигательные навыки по всевозможным действиям и действия начинают вытес­нять у него движения более низких уров­ней построения, в этих низовых уровнях, естественно, начинают вырабатываться и накапливаться во все больших количе­ствах фоновые координации для этих дей­ствий и навыков. Понятно, что их будет больше по правой руке, на долю которой с этой поры выпадает более значительная и все возрастающая нагрузка. В конце концов, за счет этих праворучных дей­ствий, захватывающих себе решающее преобладание, правая рука обогащается не­малыми координационными " фондами" и по всем низовым уровням. Правосторон­ний уровень, как знатный родственник, оказывает покровительство своей более скромной низовой, провинциальной, пра-

¹ По-французски: правый — droit, ловкий — adroit (и наоборот: неловкий — gauche, левый — также gauche); по-латыни: правый — dexter, ловкость — dexteritas; по-английски: ловкость, со­всем как и по-латыни, — dexterity; по-итальянски: правый — destro, ловкость — destrezza; по-испански: правый — diestro, ловкость — desteridad или destreza и т. д.

² Напоминаем, что все нервные пути, соединяющие головной мозг с частями тела — и чувстви­тельные и двигательные, — перекрещиваются с правой стороны тела в левое полушарие мозга и наоборот.

востороннеи родне, пристраивая и ее на работу в столице.

Более значительная нагрузка, падаю­щая на правую руку, и ее намного боль­шая упражненность постепенно увеличи­вают даже объем и силу ее мускулатуры; это сказывается, например, в том, что и в таких типичных движениях из уровня пространства (С), как удар или бросок, пра­вая рука взрослых оказывается не только ловчее, но и сильнее и дальнобойнее левой.

Уровень действий. Коррекции и автоматизмы

Теперь нужно сказать несколько слов об очень своеобразных чертах уровня дей­ствий (D) в том, что касается свойствен­ных ему сенсорных коррекций и строя­щихся в нем двигательных навыков.

По всем предыдущим уровням мы первым делом ставили себе вопросы: откуда этот уровень почерпает свою чув­ствительную сигнализацию, которая не­обходима ему для управления движения­ми посредством сенсорных коррекций? Какова эта сигнализация? Уже когда речь шла об уровне пространства (С), мы обна­ружили, что его управляющая сигнали­зация очень далека от сырых, непосред­ственных впечатлений, даваемых органа­ми чувств. На месте их там оказался очень сложно организованный и глубоко переработанный слепок или синтез — " пространственное поле". Очень важная черта этого синтеза, которую мы и под­черкнули в своем месте, это то, что в его состав входит много следов предшеству­ющего опыта, сохраненных памятью. Уро­вень действий (D) управляет действия­ми и их составными частями — движе­ниями-звеньями, как мы их назвали, — посредством еще более сложного синте­за или слепка. В нем уже совсем мало прямых чувственных впечатления. Его собственные ведущие коррекции, те самые ответственные коррекции, которые опре­деляют, решится ли двигательная задача или сорвется, опираются уже почти це­ликом на общие представления и поня­тия. Как мы подробнее увидим в следу­ющем очерке, источники ведущих кор­рекций уровня D — это представления о плане действия, о порядке и связи его частей между собой и т.д.

В связи с этим сами его ведущие кор­рекции проистекают из непрерывного ос-мышляющего наблюдения за тем, пра­вильно ли идет постепенное решение двигательной задачи, делает ли очередное текущее движение-звено то самое, что тре­буется от него по сути и смыслу этой за­дачи. Все остальное, все непосредственные подробности движений-звеньев он цели­ком передоверяет фоновым, нижележа­щим уровням. Это создает совсем особен­ные взаимоотношения между самим ведущим уровнем D и его фоновыми по­мощниками; в них необходимо разобрать­ся, тем более что ручная или предметная ловкость (см. о ней ниже) целиком зави­сит своими свойствами от этих взаимо­отношений.

Каждое смысловое цепное действие составляется из элементов, из движений-звеньев. И каждое такое движение-звено — это более или менее самостоятельный двигательный акт в одном из нижележа­щих, фоновых уровней. При развертыва­нии такой смысловой цепочки перед нами проходят гуськом одно за другим то дви­жение-звено, построенное в верхнем поду­ровне пространства С2, то звено в уровне мышечно-суставных увязок В и т.д.

Однако эти движения-звенья имеют две яркие особенности, четко отличающие их от настоящих самостоятельных движений, которые ведутся на соответственных низо­вых уровнях.

Во-первых, ведущий уровень D, образ­но говоря, " не спускает глаз" ни с одного из этих движений-звеньев, разворачиваю­щихся под его верховным надзором и ру­ководством. Он предоставляет им очень широкую свободу в их протекании, но тем не менее на каждом из них ставит как бы свою утверждающую подпись или гриф: всего каких-нибудь один-два маз­ка свойственных ему коррекций, но уже кладущие свой отпечаток на течение все­го движения-звена, как один-два мазка учителя-художника, от которых разом меняется весь облик рисунка ученика. Ни низовые, фоновые уровни, ни выводимые ими движения-звенья ни на миг не долж­ны воображать себе, что они делают что-то самодовлеющее, имеющее значение не­зависимо от всей смысловой цепочки в целом. Они должны правильно обслужи­вать эту цепочку и делать свой очеред-

ной шаг вперед к решению той задачи, на которую и нацеливается эта цепочка.

Во-вторых, происхождение описывае­мых движений-звеньев особенное. Каждый уровень построения сам строит свои дви­жения для решения тех двигательных за­дач, которые ему под силу и по плечу: та­ким порядком нижний подуровень пространства (С1) строит локомоции, пе­рекладывания и переносы вещей и т.п.; таким путем верхний подуровень про­странства (С2) строит свои меткие броски, уколы, указывания, попадания и т.д. Но ни уровню С, ни лежащим еще ниже его уровням В и А не под силу смысл тех предметных, цепных задач, ради которых и выработался у человека специально " че­ловечий" уровень действий (D). Тем более не может у них быть ни способностей, ни даже побудительных причин к тому, что­бы формировать для самих себя и по свое­му почину отдельные движения-звенья та­ких действий.

Подуровень С1, например, полностью ос­нащен всеми коррекциями для того, чтобы обеспечить движение-звено чиркания спич­кой по коробке, но среди задач, доступных этому уровню по смыслу, нет такой, которая заключалась бы в таком вот именно чир­кающем движении палочкой по коробочке и исчерпывалась бы им. Ни одно животное, кроме, может быть, чисто подражательной, " обезьянничающей" обезьяны, не предпри­мет подобного движения чиркания спичкой и не сумеет исполнить его. Смысл и задача этого движения лежат за пределами потол­ка этого подуровня (С1) и недоступны ему.

Поэтому получается, что низовые, фо­новые уровни построений вырабатывают движения-звенья, нужные для какого-ни­будь цепного действия, не сами по себе, не по собственному почину, как они выраба­тывают, например, ходьбу, бег или бросок, а по прямым и точным заявкам от уров­ня действий (D). <...> При выработке нового двигательного навыка центральная нервная система сперва прощупывает и проектирует, где взять наиболее подходя­щие коррекции для каждого последова­тельного звена действия и какому фоно­вому уровню нужно его в соответствии с этим передоверить. И вот тогда-то и на­чинается отправка в низовые уровни за­явок или заказов на построение тех или иных движений-звеньев. " Вы можете пол-

ностью обеспечить такое-то движение-зве­но, — как бы говорит уровень действий (D), соединяясь по телефону с низовым уровнем В или С. — У вас есть все по­требное для этого оборудование. Более того, ни один из других фоновых уровней не оснащен качественно до такой степени удачно и подходяще для этого звена, как именно ваш. Направляем вам точные рабочие чертежи".

Интересно, что хотя современная не­рвная физиология не имеет еще никакого представления о том, как именно осуществ­ляется этот вымышленный нами разговор по телефону между уровнями и что пред­ставляют собою те импульсы, посредством которых уровень D дает понять фоновому уровню, в чем состоит его заявка, тем не менее те органы мозговой коры, которые осуществляют это диспетчерское распре­деление заявок и их передачу в низовые уровни, известны нам уже совершенно точно. <...> Эти диспетчирующие отделы уровня действий носят в анатомии мозга название " премоторных полей". Сравни­тельная анатомия показывает, что корко­вые поля с таким именно микроскопичес­ким строением вычленяются и обособля­ются впервые только у самых высших млекопитающих, в полном согласии со всем тем, что было выше сказано о проис­хождении и развитии уровня D. Таким образом, движения-звенья описываемого рода, составляющие обычно преобладаю­щую часть цепочек действий уровня D, уп­равляются целиком (кроме лишь пары пригоночных, " утверждающих" коррекци-онных мазков из ведущего уровня) теми или иными низовыми уровнями, но форми­роваться в них могут не иначе как по заяв­кам и точным заказам со стороны уров­ня D, передаваемым через посредничество премоторных полей коры мозга. <...> Все фоновые коррекции протекают у нас, как правило, без участия сознания, автомати­чески. Соответственно этому и в движени­ях-звеньях обсуждаемого типа в сознание попадают только верховные коррекцион-ные мазки, все же прочее совершается в них автоматически.

Те " наборы" сенсорных коррекций, которые вырабатываются описанным по­рядком в низовых уровнях (В и С) для обес­печения таких движений-звеньев специ­ального назначения, будут обозначаться в

последующем как высшие автоматизмы. В разговорной речи они именуются в раз­ных случаях по-разному: двигательные навыки, специальные навыки, умения, сно­ровки и т. д.¹ Название " высшие автоматиз­мы", несомненно, точнее и правильнее всех прочих, хотя и несколько длинно; зато его уже ни с чем не смешаешь. <...> Действи­тельно высшие автоматизмы образуют со­бою одну часть или группу автоматизмов вообще, которые и получат там точное оп­ределение.

Высшие автоматизмы переполняют со­бою всевозможные привычные, натрениро­ванные действия из уровня D. Они могут образовываться во всех без исключения уровнях построения.

Уровни, лежащие выше уровня действий (группа Е)

Общие характеристики существенных черт движений и действий уровня D <...> ясно показывают, что еще не все высшие интеллектуальные двигательные акты мо­гут найти себе место в этом уровне. В координационный уровень действий не по­падают, например, символические или ус­ловные смысловые действия, к которым в первую очередь относятся не техничес­ки-исполнительные, а ведущие в смысло­вом отношении координации речи и пись­ма, двигательные цепи, объединяемые не предметом, а мнестической схемой, отвле­ченным заданием или замыслом и т.д., например, художественное исполнение, му­зыкальное или хореографическое; движе­ния, изображающие предметное действие при отсутствии реального объекта этого действия; предметные действия, для ко­торых предмет является уже не непосред­ственным объектом, а вспомогательным средством для воспроизведения в нем или с его помощью абстрагированных, непред­метных соотношений. Существование по­добных движений и действий убедитель­но свидетельствует о наличии в инвентаре человеческих координации одного или не­скольких уровней, иерархически более высоких, нежели уровень D.

Необходимо оговориться, что наличие у человека мотивов и психологических

условии для действии, значительно возвы­шающихся над конкретным, элементарным обращением с предметами, не подлежит никакому сомнению. Трудность заключа­ется только в том, чтобы выяснить, сказы­ваются ли, и если да, то в какой мере, эти отличия мотивировки и психологической обусловленности действий и на внешнем, координационном оформлении и корриги­ровании движений, о чем здесь только и идет речь. Когда животное бежит один раз потому, что ему необходимо быстро пере­крыть известное расстояние (подуровень С1), а другой раз бежит нацелившись на то, чтобы с разбега схватить подвешенный плод или намеченную жертву (фон в С1 к основному акту в С2), то разница в постро­ении и сензорных коррекций, и самого ре­зультирующего движения в обоих случа­ях не вызывает сомнений. Но когда человек наносит другому удар кинжалом в поряд­ке элементарной самозащиты или граби­тельского нападения (уровень D), то у нас еще не может быть достаточных основа­ний ожидать существенно иного коорди­национного оформления, если субъектом подобного же акта будет Дамон, Занд или Шарлотта Кордэ. Необходимо обратиться прежде всего к анализу двигательного со­става подобных действий, за которыми по­дозреваются высшие координационные уровни.

Анализ некоторых особенно сложных и интеллектуализированных актов пове­дения, например, письма или речи, устанав­ливает в них наличие большего числа иерархически наслоенных этажей, или, что сводится к тому же самому, наличие иерар­хически наслоенных одна на другую коор­динационных перешифровок в большем количестве, нежели число насчитываемых нами уровней до предметного включитель­но. В акте письма, например, мы имеем налицо уровень синергии, задающий основ­ную колебательную синергию скорописи; уровень пространственного поля С, обеспе­чивающий адаптацию движения пера к поверхности бумаги и соблюдение геомет­рических особенностей почерка при допу­щении пластической вариативности вели­чины букв, положение листа, позы пишу­щего и т.д.; наконец, уровень действий D,

¹ В английской литературе они называются skills, в немецкой — Handfertigkeiten или просто Fertigkeiten.

определяющий топологические особенно­сти почерка, верховно управляющий выс­шим автоматизмом скорописи и осуще­ствляющий правильные алфавитные начер­тания букв (то, что мы выше назвали модулированием скорописной колебатель­ной синергии уровня В). Легко убедиться, что над всеми этими уровнями или пере­шифровками остаются еще по меньшей мере две координационных перешифров­ки, не нашедшие себе места в уровнях по­строения, рассмотренных до этого момен­та. Во-первых, идя снизу вверх, это будет перешифровка фонетическая и граммати­ческая (один или даже два отдельных, под­чиненных один другому процесса), т.е. пе­ревод фонетического образа речевого зву­ка на язык азбучного начертания, и перевод фонетического образа слова на язык грам­матически верного буквенного подбора (spelling): " счетчик", когда звучит " щоч-чик", " Worcester" когда звучит " Vuste", и т.п. Во-вторых, это будет перешифровка смысловая, т.е. превращение зерна мысли или фразы на знакомом, но не родном язы­ке или высказывания, помнящегося лишь по его общему смыслу, и т.д., в звуковой и, далее, графический образ слов, которые мы намерены написать. Еще более отчетлив пример написания чисел, где над фонети­ческой перешифровкой (" три" — " 3", " две­сти" — " 200") стоит еще смысловая или арифмо-грамматическая перешифровка (" триста семь" — 307, а не 300 — 7; " einundzwanzig" — 21, а не 1— 20; " quarte-vindt dix-huit" — 98, а не 4 — 20 — 10 — 8 и т.д.). Под каждой из таких иерархичес­ких перешифровок угадывается свой осо­бый уровень построения. Наконец, и пато­логические признаки, в особенности при­знак персеверации <...>, тоже в целом ряде случаев указывает на раздельные уровни лежащие выше D, каждый из которых про­свечивает в патологических случаях сво­ей особой, иначе построенной персевераци­ей. Нижеследующий пример из области уже проанализированных нами уровней может пояснить сказанное. Пациент, пер-северирующий в уровнях В или С1, испол­няя задание нарисовать кружок, не может остановиться после первого обведения кон­тура и рисует или нескончаемый клубок

на одном месте, или штопоровидную спи­раль <...>. Если же персеверация обус­ловлена поражением в уровне действий, то подобное же задание вызывает появле­ние целой вереницы отдельных кружков, каждый из которых ничем не патологи­чен сам по себе, но которые в совокупнос­ти могут заполнить собой целый лист. Разные уровни из числа уже знакомых нам дали на одно и то же задание совершенно различные персеверации.