Искусственный интеллект 9 страница

⁴ См.: Ломов Б. Ф. Задачи психологической науки... // Психологический журнал. 1983. №6. С. 15.

⁵ Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 6. С. 441.

ние охватывается и оформляется их рам­ками. "...Исследование человеческой дея­тельности имеет принципиальное значение для... генезиса материальных обществен­ных отношений..." ¹.

Иными словами, лишь изучение дея­тельности создает необходимые условия для раскрытия генезиса общественных отно­шений. Это имеет большой смысл для тео­ретической психологии, построение кото­рой целесообразно начинать именно с понятия деятельности (и тем самым имен­но это понятие нужно ставить впереди всех других как основание для их теоретичес­кого выведения).

В последнее время в нашей психологии обсуждается вопрос о соотношении кате­горий деятельности и общения. Б.Ф. Ло­мов сформулировал следующие положе­ния: " Общение — это одна из сторон образа жизни человека, не менее существенная, чем деятельность" ². И далее: "...Ни одна из них (этих категорий. — В-Д-) не явля­ется для психологии исключительной, оп­ределяющей сущность ее предмета" ³.

С обоими этими положениями согла­ситься нельзя. Во-первых, деятельность при ее диалектико-материалистическом пони­мании выступает основой всей обществен­ной жизни людей, — общение же как про­цессуальное выражение их общественных отношений лишь оформляет в определен­ных рамках содержание деятельности. Об­щение людей может существовать лишь в процессе реализации деятельности. С точ­ки зрения принципа восхождения от абст­рактного к конкретному деятельность тем самым есть более существенная категория, чем общение. Во-вторых, категория дея­тельности, с этой же точки зрения, являет­ся для психологии исключительной, по­скольку именно она определяет как некоторая " клеточка" ее предмет (конеч­но, при учете собственно психологическо­го подхода к деятельности).

Некоторые психологи пытаются стро­ить психологию на основе понятия отно-

шения (В.Н. Мясищев и др.)- Если при этом имеется в виду " общественное отно­шение", то с данной попыткой можно свя­зать приведенное несколько выше наше рассуждение, согласно которому такое от­ношение генетически зависит от челове­ческой деятельности. Если же при этом подразумевается отношение человека к природе, то хорошо известно, что смысл этого понятия весьма близок к понятию воздействия на природу, т.е. к понятию производственной деятельности⁴.

В этом плане несостоятельна, на наш взгляд, и попытка " расширить" исходную теоретическую базу современной психо­логии за счет присоединения к понятию деятельности понятий установки, отно­шения, общения (вместо выведения этих понятий из исходного понятия деятель­ности)⁵.

Превращение понятия деятельности в основополагающее для всей психологии человека (в ее " клеточку") не означает его абсолютизации. Во-первых, оно может быть теоретическим инструментом только в процессе его конкретизации при выведе­нии других психологических понятий (прежде всего понятий идеального, обще­ния, сознания, личности). Во-вторых, его само необходимо раскрыть на основе опре­деленных предпосылок, имеющихся в жи­вотном мире (поведение и психика жи­вотных). Но необходимо еще раз повторить, что понятие деятельности нельзя ставить в один ряд с другими психологическими понятиями, поскольку среди них оно дол­жно быть исходным, первым и главным. На его основе в процессе теоретической переработки фактических материалов нужно выводить другие понятия.

Поэтому вопрос о месте понятия дея­тельности в современной психологии ис­ключительно важен. От его решения зави­сит, быть ли ей подлинной монистической теорией, либо стать эмпирическим и эк­лектическим систематизированием фак­тического материала.

¹ Плетников Ю. К. Место категории деятельности в теоретической системе исторического мате­риализма. С. 93.

² Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984. С. 256.

³ Там же. С. 258.

⁴ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 6. С. 441 (сноска).

⁵ См.: Василюк Ф. Е. К проблеме единства общепсихологической теории // Вопросы филосо­фии. 1986. №10.

В настоящее время в психологии уже многое известно о содержании и строении деятельности человека, что позволило, на­пример, А.Н. Леонтьеву создать разверну­тую теорию. Так, он обосновал положение о том, что ядро психологической теории деятельности — принцип предметности. Предмет при этом понимался им не как некий объект, существующий сам по себе и лишь воздействующий на субъект, а как то, на что направлено действие субъекта, к чему он определенным образом относится и что выделяется им из объекта в процес­се его преобразования при выполнении внешнего или внутреннего действия¹.

Предметная детерминация деятельно­сти возможна благодаря ее особому каче­ству — уподобляемости свойствам и от­ношениям преобразуемого ею объек­тивного мира. Функцию уподобления выполняют поисково-опробующие дей­ствия субъекта, строящие образы соответ­ствующих объектов. Первоначально дея­тельность детерминируется предметом, а затем она опосредствуется и регулирует­ся его образом как своим продуктом.

В работах А.Н. Леонтьева представле­но психологическое строение деятельнос­ти, имеющее следующие составляющие: потребность — мотив — цель — усло­вия достижения цели (единство цели и условий составляет задачу). Достижение цели в определенных условиях (или ре­шение задачи) осуществляется человеком посредством выполнения действий (самое действие состоит из операций, соответству­ющих условиям задачи). Целостная дея­тельность в процессе реализации посто­янно изменяется и трансформируется, — тогда, например, действие при изменении его цели может стать операцией и т.п.

Человек в многогранной жизни осуще­ствляет много конкретных видов деятель­ности, которые различаются между собою

прежде всего своим предметным содержа­нием. Иными словами, каждый вид дея­тельности имеет вполне определенное со­держание своих потребностей, мотивов, задач и действий. Одна из главных про­блем психологического исследования со­стоит в том, чтобы определить предметное содержание каждого вида деятельности. Лишь после достаточно четкого решения этой проблемы то или иное психологичес­кое образование, наблюдаемое у человека, можно определить в качестве конкретного вида его деятельности².

Первичной формой деятельности яв­ляется ее коллективное или совмест­ное выполнение. " В сущности, — писал А.Н.Леонтьев, — деятельность... предпо­лагает не только действия только отдель­но взятого человека, но и действия его в условиях деятельности других людей, т.е. предполагает некоторую совместную де­ятельность" ³. На основе совместной деятельности, имеющей коллективного субъекта, возникает индивидуальная дея­тельность многих субъектов. Особенности и закономерности выполнения совместной и индивидуальной деятельности различ­ны, хотя их строение имеет общие черты. Становление индивидуальной деятельнос­ти внутри и на основе совместной пред­ставляет собой тот процесс, который сле­дует называть интериоризацией.

А.Н. Леонтьев подчеркивал социально-исторический смысл деятельности отдель­но взятого человека, ее связь с процессами материального и речевого общения людей⁴. Однако следует отметить, что А.Н. Леонть­ев так и не организовал эксперименталь­ных исследований, специально направ­ленных на изучение психологических закономерностей процесса интериоризации как перехода от совместной (коллективной) деятельности к ее индивидуальному выпол­нению⁵. Эти исследования начали интен-

¹ См.: Леонтьев А.Н. Избр. психол. произв.: В 2 т. М., 1983. Т. 1. С. 169.

² В нашей психологической литературе специально обсуждаются вопросы предметного характе­ра деятельности, ее строения и трансформации. См.: Деятельностный подход в психологии: про­блемы и перспективы. М., 1990.

³ Леонтьев А. Н. Анализ деятельности // Вестник Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. 1983. №2. С. 9.

⁴ См.: Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1981 С. 422.

⁵ Исследования интериоризации, выполненные под руководством П.Я. Гальперина, связаны с изучением лишь одной стороны этого процесса — поэтапного формирования умственных действий на основе их предметных аналогов. При этом не исследовались те действия, которые связаны с их коллективным, совместным выполнением.

сивно проводиться нашими сотрудниками в 1970-80-е гг.¹. В последнее время подоб­ные работы налажены в некоторых запад­ных странах². Результаты этих исследо­ваний могут стать экспериментальной основой для разработки современной тео­рии процесса интериоризации, предпосыл­ки которой были созданы в свое время еще Л.С. Выготским <...>.

Мы кратко сформулировали главные положения междисциплинарной теории деятельности, которые служат основой осо­бого направления в современной филосо­фии, логике, социологии и психологии. Сейчас в распоряжении специалистов име­ется обширный фактический материал, позволяющий конкретизировать эти по­ложения, развернуть, раскрыть их содер­жание. И вместе с тем анализ такого ма­териала показывает, что многие важные проблемы теории деятельности еще дале­ки от своего адекватного решения. Како­вы же эти проблемы? Остановимся на не­которых из них.

Первая проблема связана с необходи­мостью развернутого определения такого ключевого понятия теории деятельности, как " преобразование". Преобразование чаще всего истолковывают как изменение объекта. Но анализ свидетельствует, что не всякое изменение есть преобразование. Очень многие изменения, вносимые людьми в природную и социальную действитель­ность, затрагивают лишь ее внешний облик, сохраняя при этом ее внутренний образ, и, следовательно, не могут быть названы под­линным ее преобразованием. Есть основа­ние полагать, что преобразование — это изменение внутреннего образа объекта, выявление и изменение его сущности.

К сожалению, в современной логике нет однозначного понимания сущности. Более того, много десятилетий противостоят друг

другу два подхода к сущности. Первый подход был сформулирован в формальной логике, второй — в диалектической. Со­гласно формально-логическому подходу, сущность объекта — это то, что объединя­ет его с другими сходными объектами в некоторый общий класс. Иными словами, сущностью может быть любая черта объек­та, общая и одинаковая у него с другими объектами.

Поэтому выделение человеком в объек­тах более или менее одинаковых черт или выделение отношений рода и вида являет­ся движением в сфере сущностей, перехо­дом от одной сущности объекта к другой. В этом случае преобразование объекта состоит в том, что человек вид объекта превращает в его род (простой пример: человек в паре ботинок в определенной ситуации выделяет его родовую характе­ристику — быть обувью). Построение и жизненное использование человеком раз­личных схем классификации с формаль­но-логической точки зрения можно счи­тать преобразованием объектов или познавательной деятельностью.

В диалектической логике сущность — это генетически исходное или всеобщее отношение системы объектов, порож­дающее особенные и индивидуальные ее черты. Сущность — это закономерность развития самой системы. Наиболее яр­кий пример диалектического преобразова­ния — целенаправленное выращивание ка­кого-либо объекта как сложной системы. Так, обнаружение и отбор полноценных зерен пшеницы, их посев, создание условий для, их нормального произрастания и, на­конец, получение хорошего урожая — все это демонстрирует реальное преобра­зование человеком некоторой области при­роды или его целенаправленную дея­тельность.

¹ См.: Кравцов Г. Г. Некоторые психологические особенности учебной деятельности младших подростков // Экспериментальные исследования по проблемам педагогической психологии. М., 1976. Вып. 2; Матис Т. А. Психологические особенности организации совместной учебной дея­тельности школьников // Психологические проблемы учебной деятельности школьника. М., 1977; Коростелев А. Ю. Психологические особенности совместного учебного действия // Вопросы пси­хологии. 1980. №4; Рубцов В. В., Гузжан Р. Я. Психологические особенности способов организации совместной деятельности в процессе решения учебной задачи // Вопросы психологии. 1982. №5; Агеев В. В., Давыдов В. В., Рубцов В. В. Опробование как механизм построения совместных действий // Психологический журнал. 1985. №4; Цукерман Г. А. Зачем детям учиться вместе. М., 1985; Рубцов В. В. Организация и развитие совместных действий у детей в процессе обучения. М., 1987; Цукерман Г. А Виды общения в обучении. Томск, 1993.

² См.: Перре-Клермон А Роль социальных взаимодействий в развитии интеллекта детей. М., 1991.

На наш взгляд, каждый из указанных подходов к сущности объектов находит свое выражение в особом типе их преоб­разования как изменения внутреннего об­лика. Первый тип преобразования связан с расчленением многообразия объектов на основе их родо-видовых отношений, с пост­роением соответствующих классифика­ций, с их использованием в целях практи­ческой ориентации в действительности. Второй тип преобразования связан с поис­ком в некотором многообразии объектов такого их отношения, развитие которого порождает само это многообразие и кото­рое связано также с созданием условий, с необходимостью обеспечивающих полно­ценное осуществление этого развития.

Этим двум основным типам преобра­зования соответствуют и два типа деятель­ности, один из которых нацелен на измене­ние существующего внешнего порядка объектов, другой — на реализацию их внут­ренних потенций, на раскрытие условий происхождения целостных систем.

Теория деятельности издавна подвер­галась серьезной критике или отрицанию в некоторых философских и психологичес­ких направлениях (например, в феномено­логии, экзистенциализме и т.д.). В после­дние десятилетия эта критика значительно обострилась по глубинным социальным причинам, связанным с провалом ряда социальных экспериментов, с уже имею­щимися и предстоящими экологическими катастрофами, — все они соотносились с таким изменением и преобразованием социальной и природной действительнос­ти, которые фактически были насилием над нею.

Основания для такой критики имеют­ся, поскольку внутри деятельностного под­хода существует техницистский активизм, лишенный гуманистических начал. Он служит теоретической базой таких пре­образований, которые не проявляют и не развивают сущность действительности по ее собственным законам, а уродуют, ко­веркают и извращают ее наперекор исто­рическим интересам человека и подлин­ным возможностям самой действитель­ности. Такой активизм не совпадает с

гегелевско-марксовои теорией деятельно­сти, согласно которой люди могут приме­нять к предмету присущую именно ему мерку. "...В силу этого человек, — писал Маркс, — строит также и по законам красоты" ¹, т.е. по законам совершенства самой действительности.

Конечно, люди могут не коверкать при­роду и социум, но эта возможность часто не имеет условий для полноценной реали­зации. Необходимы специальный анализ исторических причин указанного активиз­ма, рассмотрение исторических условий ре­ализации деятельности, преобразующей действительность по законам ее совершен­ства. Это очень важно для того, чтобы по­казать ограниченность этой антидеятель-ностной идеи, согласно которой человек призван лишь просто понять, объяснить и обжить мир, а не изменять его (этот вопрос специально и интересно разобран в статье П.П. Гайденко)².

Мы изложили свое понимание пробле­мы преобразования. Она требует углублен­ного изучения — прежде всего со стороны логиков и социологов, которые могут дос­таточно развернуто представить специа­листам других дисциплин определение сущности, наличие ее различных типов и внутреннюю связь преобразования сущно­сти определенного типа с гуманистической теорией деятельности.

Вторая во многом еще не решенная проблема теории деятельности затрагива­ет соотношение непосредственно коллек­тивной и индивидуальной деятельности, соотношение коллективного и индивиду­ального субъектов. Многие сторонники рассматриваемой теории признают нали­чие процесса интериоризации, т.е. процес­са становления индивидуальной деятельно­сти на основе коллективной. Они выделяют при этом факт определенного сходства структур обеих форм деятельности, однако очень мало внимания обращают на их раз­личие. Но как раз характеристики имен­но этого различия и не-сходства являются особой проблемой теории деятельности.

Связи коллективной и индивидуальной деятельности широко исследуются во мно­гих странах (работы А. Перре-Клермон,

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 42. С. 94.

² См.: Гайденко П. П. Проблема рациональности на исходе XX века // Вопросы философии. 1991. №6.

В.В.Рубцова, Ю. Энгештрема и др.). И очень важно, чтобы анализ результатов этих ис­следований был направлен на выявление специфики структуры и функций каждой формы деятельности. Отметим, что неко­торые ученые до сих пор отрицают сам факт интериоризации целостной коллек­тивной деятельности; поэтому необходи­мо более определенно, разносторонне и точ­но описывать различные стадии этого процесса, выделяя особое значение условий его осуществления.

Очень долго в общественных науках не обсуждался вопрос о наличии коллектив­ного субъекта деятельности, о его своеобра­зии. В нашей стране лишь совсем недавно стали употреблять этот термин и анализи­ровать особенности коллективного субъек­та (например, в философских работах В.А.Лекторского)¹. При этом подчеркива­ется, что коллективный субъект в извест­ном смысле существует вне каждого от­дельного индивидуального субъекта и выявляет себя не столько через сознание индивидов, сколько через внешнюю пред­метно-практическую коллективную дея­тельность.

С этим можно согласиться. Но возни­кает вопрос: если коллективный субъект в известном смысле существует вне отдель­ных индивидов, то можно ли его предста­вить в виде совокупности или группы людей и в каком точно смысле он суще­ствует вне отдельных индивидов, входящих в эту группу? Далее, какими существенны­ми чертами должна обладать группа лю­дей, осуществляющая совместную деятель­ность, чтобы ее можно было определить в качестве коллективного субъекта? И еще, по каким качествам можно различать коллективного и индивидуального субъек­тов, каковы характерные особенности ин­дивидуального субъекта и чем он отлича­ется от личности? Что можно отнести к личностному уровню выполнения индиви­дуальной деятельности?

На эти вопросы, на наш взгляд, четких ответов пока нет. Поэтому необходимо про­водить соответствующие исследования. При их организации важно учитывать те теоретические представления, которые были разработаны в свое время в работах французских ученых Э. Дюркгейма,

Ш.Блонделя, Л. Леви-Брюля и их последо­вателей.

Третья проблема связана с трудностя­ми определения общей структуры деятель­ности. Согласно представлениям А.Н. Ле­онтьева, в структуру деятельности входят такие компоненты, как потребность, моти­вы, задачи, действия и операции. Анализ этой структуры сразу показывает, что в нее не входят средства решения задачи, — по-видимому, такой компонент также сле­дует включить в эту структуру.

Но главный вопрос состоит в том, как соотносить эту общую структуру деятель­ности с такими психологическими процес­сами, традиционно выделяемыми в психо­логии, как восприятие и воображение, память и мышление, чувства и воля? Мож­но ли их считать своеобразными компо­нентами общей структуры деятельности на­ряду с мотивами, задачами, действиями? Или они сами могут быть представлены в качестве особых и самостоятельных видов деятельности? Если ответить на последний вопрос положительно, то нужно признать наличие сенсорной, мнемической, мысли­тельной деятельности и даже деятельнос­ти чувств и деятельности воли.

Следует отметить, что сейчас в различ­ных научных дисциплинах и особенно в психологии часто указанные психические процессы принимаются в качестве отдель­ных видов деятельности (например, мыш­ление человека характеризуется как мыс­лительная деятельность).

На наш взгляд, такой перевод традицион­ных познавательных процессов в ранг различ­ных видов деятельности неправомерен. Эти процессы являются лишь особыми компо­нентами общей структуры деятельности, об­служивающими осуществление других ее компонентов. Например, восприятие и мыш­ление позволяют субъекту выявить и уточ­нить условия решения сенсорной или мыс­лительной задачи, наметить средства и пути ее решения. Но сама задача — только лишь компонент какой-либо целостной деятельно­сти, например, игровой или художественной.

Рассматривая эти вопросы, мы одновре­менно затрагиваем и четвертую проблему, касающуюся классификации различных видов деятельности. Здесь наблюдается большая путаница, которая обостряется

¹ См.: Лекторский В. А. Субъект, объект, познание. М., 1981.

следующим обстоятельством. В английс­ком языке русское слово " деятельность" переводится термином " aktivity", поэтому любой вид практической или познаватель­ной " энергии" человека называется словом " aktivity".

По нашему мнению, не все проявления жизненной энергии человека могут быть отнесены к его " деятельности" — подлин­ная деятельность всегда связана с преобра­зованием действительности (это мы отме­тили раньше). Понятию " преобразование" в большей степени соответствуют немец­кие слова " Tatigkeit" и " Handlung", кото­рые переводятся как " деятельность" и " дей­ствие" или " поступок".

Из-за широкого значения английского слова " aktivity", которое слабо характери­зует процесс преобразования, возникают также трудности классификации различ­ных видов деятельности.

Оснований для такой классификации достаточно много. Так, в социологии при­нято выделять трудовую, политическую, ху­дожественную, научную и другие виды де­ятельности. В педагогике в качестве основных фигурируют игровая, учебная и трудовая деятельности. В психологии дея­тельность неправомерно соотносят с каж­дым психическим процессом (сенсорная, мыслительная и другие виды деятельнос­ти). Ясно, что, например, в трудовую или политическую деятельность входят те виды деятельности, которые выделяются психо­логами. Естественно возникают вопросы, какое основание классификации может быть главным и какова целостная систе­ма различных видов деятельности. Эти важные вопросы ждут своего решения.

Мы полагаем, что главным основанием классификации должен стать историко-социологический подход к деятельности. Этот подход позволит положить в фунда­мент классификации трудовую деятель­ность во всех исторических формах ее раз­вития и построить на этом фундаменте все многообразие других общественно значи­мых видов деятельности, исторически воз­никающих в качестве форм реализации общественно-исторической жизни людей.

По сути дела историческая социоло­гия — та научная дисциплина, которая при­звана открывать, изучать и даже проекти­ровать становление всех взаимосвязанных видов и форм человеческой деятельности.

Она призвана изучать и объяснять место и роль каждой деятельности в обеспечении целостной общественной жизни человека. Мы уже выше отмечали, что специфика об­щественно-исторической действительности состоит в том, что единственно возможным способом ее существования и развития вы­ступает именно деятельность.

С данной точки зрения, все научные дисциплины, изучающие деятельность, мо­гут опираться на результаты историко-социологических исследований. В свою очередь, материалы этих дисциплин мож­но использовать при конкретизации ис-торико-социологических представлений о деятельности. Именно с этим связана не­обходимость междисциплинарного ее ис­следования.

В последние годы наши специалисты оживленно обсуждают проблему соотноше­ния понятий деятельности и общения (это пятая проблема теории деятельности). Не­которые полагают, что нельзя преувеличи­вать и абсолютизировать роль деятельно­сти в общественной жизни людей, что важное значение в ней имеет их общение. Предлагается создавать теорию бытия че­ловека на основе этих двух равноправных по значимости понятий. (Этот вопрос мы об­суждали выше.) На наш взгляд, не следует противопоставлять друг другу понятия де­ятельности и общения и вместе с тем нельзя изучать общение и оценивать его роль в жизни людей без рассмотрения их деятель­ности, которую общение лишь оформляет.

Шестая проблема теории деятельнос­ти определяется связью этой теории с дру­гими подходами к изучению человека. Так, генетическая эпистимология, которую со­здавали Ж. Пиаже и его последователи, опирается на понятия действия и опера­ции. Теория формирования умственных действий, разработанная П.Я. Гальпериным, своим фундаментом также имеет понятие действия. Нужно провести особую работу по соотнесению теории целостной деятель­ности с основными положениями Ж. Пиа­же и П.Я. Гальперина и постараться най­ти в них нечто общее, что, конечно, обогатит теорию деятельности.

Седьмая проблема этой теории каса­ется способов организации междисципли­нарных исследований человеческой дея­тельности. Сейчас отдельные дисциплины изучают деятельность по преимуществу

независимо друг от друга. Лишь в теоре­тических ее характеристиках психолог, например, может использовать выводы фи­лософа или социолога или эти специалис­ты иногда подкрепляют свои положения фактическими материалами, полученными психологом. Конечно, само по себе это не­обходимо и важно. Отметим, что генети­ческая эпистимология как раз разрабаты­вается на междисциплинарной основе.

Но до сих пор проводится мало таких экспериментальных исследований деятель­ности, в которых сразу участвуют предста­вители нескольких дисциплин (например, логики, социологи, педагоги, психологи, физиологи). Организация этих исследова­ний, как показывает наш собственный опыт, требует больших средств и предполагает создание специальных условий <...>.

Восьмая проблема теории деятельнос­ти связана с пониманием общей природы человека, соотношения в нем " биологичес­кого" и " социального". В последние годы по этому вопросу ведутся острые дискус­сии. Все шире используются понятия " био­социальная природа человека", " биосоци­альная сущность человека". Проблема очень сложна, и, конечно, необходим ее спе­циальный анализ. Мы же здесь выскажем свою позицию, связанную с нашим пони­манием роли деятельности и обществен­ных отношений людей в их жизни.

Если придерживаться принципов диа-лектико-материалистической философии, то сущность или " природа" человека име­ет социальный характер. Сущность чело­века в своей действительности есть, по оп­ределению К.Маркса, " совокупность всех общественных отношений" ¹. Правда, К.Маркс писал еще о " природных узах", свя­зывающих множество человеческих инди­видов, о том, что человек является непосред­ственно природным существом, которое наделено природными, жизненными, теле­сными силами². Но ни для К.Маркса, ни для других сторонников его философии по­нятие " природные, телесные силы" челове­ка само по себе не равноценно понятию " биологические силы".

Когда речь идет о " природных силах человека", то подразумеваются основные

сущностные характеристики чувственно-предметной его деятельности, направлен­ной на преобразование природы, частью ко­торой выступает и сам человек. Но сама эта деятельность имеет общественно-исто­рическую или социальную сущность.

С этой точки зрения сущностное " био­логическое" в чувственно-предметной те­лесной деятельности человека отсутству­ет, а эта деятельность, согласно современной психологии, является основой всего пси­хического развития человека.

" Биологическое" присуще поведению животных, которое реализуется в единстве потребностей и врожденных способов их удовлетворения. " Врожденность" выступа­ет здесь как предопределенность этих спо­собов особенностями морфофизиологичес-кой организации животного данного вида.

Биологическая основа поведения жи­вотных и социальная основа деятельности человека — это два принципиально раз­личных типа существования.

Благодаря социальной сущности дея­тельности способы удовлетворения потреб­ностей человека (даже органических) не предопределены организацией его тела. В процессе антропогенеза у людей сформи­ровался такой организм, который позво­ляет им создавать и выполнять в принци­пе любые формы деятельности, — в этом состоит универсальный характер челове­ка как природного телесного существа. Способы удовлетворения его потребностей, способы осуществления его жизнедеятель­ности связаны с использованием средств и орудий, которые Маркс назвал " неоргани­ческим телом" человека³.

Но, следовательно, у человека есть и " органическое тело", органические потреб­ности и телесные движения (действия), вы­полнение которых необходимо для их удовлетворения. Причем " органическое тело" человека само сформировалось в процессе антропогенеза и имеет обще­ственную, социальную сущность. Так, К.Маркс говорил об общественном харак­тере голода человека, удовлетворяемого им с помощью ножа и вилки, который принципиально отличен от голода живот­ных⁴. Тем более общественную природу