Полет в аризону.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Частный самолет является самой крупной игрушкой Ремингтона.
Команда всегда занимает места в первой секции в передней части самолета, в то время, как мне с Ремингтоном нравятся места позади, рядом с огромным баром с деревянными панелями и телевизором с плоским экраном, хоть мы и редко этим пользовались.
Сегодня, когда мы садимся, в воздухе витает волнение. Сезон официально открыт, и ощутив вкус боя Ремингтона, команда собрана физически и морально. Пит и Райли даже стукнулись кулаками с пилотами, как только мы выскочили из Эскалейда.
— Все становится намного лучше, когда ты здесь, — говорит мне Диана, садясь в роскошное, лучше-первого-класса сиденье. — Я так рада видеть вас двоих снова вместе.
— Я должен сказать, — тренер Люп забрался внутрь, и если честно, то после того, как этот мужчина целую неделю был постоянно раздражительным, почти странно видеть эту улыбку на его лысой голове, — ты мотивируешь нашего парня больше, чем все, что я видел. Я не только рад тому, что ты вернулась, но и тайно молился за это, а я, черт побери, атеист.
Я смеюсь, качая головой и продолжая идти по проходу, но прежде, чем я достигаю задних мест, Пит, кажется, уже сел и зовет меня.
— Брук, ты видела наши новые костюмы " Босс" [1]? — спрашивает он меня.
Нахмурившись, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Пита и вижу, что Райли тоже уже на борту. Пит улыбается мне и разглаживает рукой свой черный галстук, когда я тщательно рассматриваю его внешний вид, а Райли усмехается и разводит руками, как будто открывая мне лучший вид, чтобы рассмотреть. Я понятия не имела, что их костюмы новые.
Это то, что в основном эти парни и носят, и сегодня, как и каждый день, они оба готовы предстать “Людьми в черном ХII”, или кем бы то ни было на сегодняшний день.
Пит, с его вьющимися волосами и карими глазами, был бы своего рода интеллектуальным зубрилой. Райли, с его светлыми волосами и этим взглядом серфингиста, был бы тем, кто случайно убивает демонов, медленно открывая двери машины или что-то в этом роде.
— Что скажешь? — подталкивает он.
Я, убеждаясь, что на моем лице восхищенный взгляд, отвечаю.
— Ребята, вы выглядите сексуально! — и взвизгиваю, когда кто-то сжимает мою задницу. Ремингтон тащит меня за талию по проходу к нашим местам.
Он усаживает меня и плюхается рядом со мной, его брови опускаются низко над глазами.
— Повтори это еще раз о другом парне.
— Зачем?
— Просто попробуй.
— Пит и Райли выглядят тааааааак… —
Он поднимает руки и щекочет меня под мышками.
— Теперь попробуешь снова? — подстрекает он.
— Обожемой, твои люди в черном так чертовски… —
Он щекочет меня сильнее.
— Ты даже не позволяешь мне сказать слово " сексуально"! — пищу я, когда он останавливается.
Его голубые глаза блестят, губы Реми образуют самую соблазнительную улыбку, которую я когда-либо видела, и в сочетании с щетиной на челюсти и ямочками, мои пальцы определенно поджимаются.
— Хочешь попробовать еще раз, Брук Дюма? — хрипло спрашивает он.
— Да, хочу! Потому, что я думаю, Пит и Райли выглядят потрясающе… —
Он щекочет меня так сильно, что я бьюсь и кручусь в воздухе, потом я задыхаюсь, и каким-то образом замираю полусидя, откинувшись на своем месте, моя грудь дотрагивается до его твердых грудных мышц с каждым резким дыханием. Наши улыбки исчезают, когда восхитительное сексуальное осознание начинает потрескивать между нами, когда мы смотрим глубоко в глаза друг другу.
Вдруг он тянет руку и своим пальцем заправляет прядь волос мне за ухо, его голос понижается, а ямочки исчезают одна за другой.
— Скажи это, произнося мое имя, — говорит он, и по мне проходит дрожь, когда он проводит тыльной стороной пальца по моей челюсти.
— Твое эго недостаточно большое? — задыхаясь, шепчу я, запоминая его лицо. Квадратная челюсть, торчащие волосы, гладкие темные брови над этими пронзительными голубыми глазами, смотрящими на меня с небольшим озорством и достаточной ревностью, чтобы заставить мое влагалище сжиматься.
— Можно сказать, что оно ощутимо уменьшилось, когда моя девушка пожирала глазами тех двух недоумков. — Он отстраняется, позволяя мне сесть, и когда я сажусь, свободно откидывается так, как сидят все сексуальные парни, с разведенными ногами и жилистыми длинными руками, раскинутыми на спинке сиденья и смотрит на меня, наполовину нахмурившись.
— Что я должна была сказать? — дразню его улыбкой. — Что они не выглядят хорошо в новых костюмах? Они мне, как братья.
— Нет, они мне, как братья.
— Видишь ли. Я твоя, так что это одно и то же. — пожимаю плечами, расправляя юбку к коленям. — Теперь ты знаешь, что я чувствую, когда тысячи женщин кричат тебе, — я приобретаю самодовольный вид, пристегиваясь ремнем безопасности.
Он поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.
— Кого волнует, что они кричат, когда я без ума от тебя?
Стук. Это было мое сердце.
— Тогда то же самое и со мной. Ты не должен рычать, когда ребята на меня смотрят.
Его глаза темнеют, он убирает руку и сжимает челюсть в твердую линию.
— Будь благодарна за то, что я себя контролирую, и не привязываю их к ближайшему фонарному столбу. Я, черт возьми, знаю, что они делают с тобой в своих головах.
— Только потому, что ты это делаешь, не значит, что и другие тоже.
— Конечно, они делают. Иначе никак.
Я улыбаюсь, потому что знаю, что он трахает меня в своей голове тонны времени, когда не может делать этого физически. И, конечно, я делаю то же самое. Бьюсь об заклад, даже монахиня, увидевшая его, делала бы то же самое.
Я шаловливо ныряю пальцами под его футболку и чувствую выпуклости его восьмикубикового пресса, наслаждаясь ощущением его кожи под моими пальцами. Я боготворю все, что касается человеческого тела. Не только потому, что я специалист по спортивной реабилитации, но и потому, что была спортсменкой и полностью восхищена тем, на что способны наши тела, как они выносят удары, насколько они приспособлены быть механизмами спаривания и выживания... Но как бы я отчаянно не любила человеческое тело, все же тело Реми - это моя главная церковь. Я даже не могу объяснить словами, что оно творит с моим телом.
— Все девушки раздевают тебя мысленно, когда ты дерешься, — говорю я ему, и у меня исчезает улыбка от небольшой ревности. — От этого я начинаю сомневаться, что ты выбрал меня из толпы.
— Потому что я знал, что ты для меня. Исключительно, только для меня.
Мое тело мгновенно сжимается от таких слов, что звучат так сексуально в сочетании с этой его уверенной улыбкой.
— Так и есть, — соглашаюсь я, смотря в эти игривые голубые глаза. — И сейчас я не могу определиться, что хочу поцеловать первым больше, тебя или твои ямочки?
Ямочки исчезают, и блеск в его глазах тоже, когда он протягивает руку к моей нижней губе.
— Меня. Всегда меня первым. Затем все остальное.
Завершается загрузка багажа и закрывается дверь самолета, а я ощущаю своей нижней губой тепло и массаж его пальца. И я смутно осознаю, что команда разговаривает на своих местах, так как слышу свой жаждущий шепот:
— Дай, я выключу свой телефон на время полета... Но ты определенно должен мне утренний поцелуй. Даже, если сейчас полдень. — киваю ему в предупреждении.
Я чувствую, как его низкий смех окутывает мою кожу.
— Я должен тебе больше, но начну с твоих губ.
Боже. Ремингтон? Он убивает меня. Он разговаривает небрежно, почти скучающе говоря " Да, я собираюсь тебя сейчас поцеловать". И мой организм взбодрился. Моя кровь закипает, когда я начинаю об этом думать, быстро вытаскиваю свой телефон из сумки, чтобы выключить его, и тут замечаю сообщение от Мелани.
МЕЛАНИ: “Моя лучшая подруга! Прошло очень много времени, и я сильно скучаю по тебе. Когда ты приедешь домой? ”
“Мел! Я двумя руками отписываю ей: Я тоже скучаю по тебе! Очень сильно, Мел! Но я так счастлива! Я так чертовски счастлива, что это не смешно! Или может, это так и есть! Видишь? Я говорю, как пьяная! Хахаха”
МЕЛАНИ: “Я хочу Реми.”
МЕЛАНИ: “И Брук! Вааах! ”
БРУК: “Теперь, когда начался сезон, я организую для тебя отличное место, чтобы ты приехала! Это беру на себя! Нора тоже может приехать.”
МЕЛАНИ: “Но ты все еще будешь снимать жилье в Сиэтле? ”
На мгновение я хмурюсь на этот вопрос, потому что, когда бросила свою жизнь и решила следовать за своим секс-богом на край света, пока он начинал свой тренировочный режим и готовился к этому сезону, я совсем не думала об арендной плате.
Отвечаю Мелани: “Я по-настоящему привязалась к нему, Мел, так что, скорее всего не буду продлевать аренду, когда истечет время. Теперь, мой дом здесь. Сейчас я улетаю, но напишу тебе позже. Люблю тебя, Мелли!!!!! ”
МЕЛАНИ: “ВЗАИМНО! ”
Я выключаю телефон и кладу его в сумку. И как только я поднимаю голову, внизу живота у меня все сжимается, когда я вижу, что Реми держит свой стильный серебряный айпод. Бац. Этот мужчина действительно знает, как соблазнить меня с помощью музыки. Я смотрю, как его палец перемещается в выборе музыки, и медленная чувственная манера, с которой он движется, вызывает поток влаги между моих бедер.
Он поднимает на меня взгляд с дьявольской улыбкой, затем протягивает руку и надевает мне наушники, и я ужасно взволнована, когда он нажимает " воспроизвести". Начинается песня, и пронизывающие любопытные голубые глаза остаются на мне, наблюдая за моей реакцией.
А я таю на своем сидении.
И чувствую, как моя душа содрогается внутри меня.
Потому что песня, которую он выбрал для меня, полностью заставила меня перестать дышать.
Он прижимается своим лбом к моему, наблюдая за тем, как я слушаю, а я настолько растрогана этой песней, что у меня дрожат руки, когда меняю его наушники на свои и помещаю один в свое ухо, а другой в его. Таким образом, мы оба слушаем вместе.
Снова прижимаясь лбом к нему, я наблюдаю за выражением его лица так же пристально, как и он наблюдает за моим... и мы оба слушаем эту удивительную песню. Не просто любую песню. Его песню.
Iris...
В исполнении Goo Goo Dolls.
Его взгляд темнеет от тех самых эмоций, что бушуют во мне, и затем он берет одной рукой мое лицо. Мое тело напрягается от ожидания, когда он приближается. Я чувствую его дыхание на своем лице, когда он медленно устраняет расстояние между нашими губами. К тому времени, как он касается своими губами к моим, я уже раскрыла их и позволила своим векам медленно сомкнуться. Он касается легонько, дважды. Нежно. Лениво. Я издаю звук, похожий на стон, требующий, чтобы он поцеловал меня сильнее, но слышу только:
" Когда все должно разрушиться"
" Я просто хочу, чтобы ты знала, кто я"
Боже, я не могу слушать эту песню не чувствуя, как меня пожирает изнутри потребность быть ближе к нему настолько, насколько это возможно. Так близко, насколько я могу достать. С головы до ног я жажду его, каждая моя частичка жаждет каждую частичку его. Я запрокидываю голову и слегка прижимаюсь своими губами к его, жадно запуская пальцы в его волосы. Реми, о Боже, поцелуй меня сильнее.
Он заставляет меня подождать еще немного, наклоняя рукой мою голову набок, и затем, затем его губы наконец-то накрывают мои, язык обводит приоткрытые губы до тех пор, пока я не открываю их шире и не задыхаюсь, возбужденная, когда наши языки соприкасаются. Я не слышу его стон, но ощущаю вибрацию, проходящую через грудь напротив моей груди, и содрогаюсь, как только дотрагиваюсь своим языком к его, и расслабляю рот под его властью. Потому что никому не доверяю больше, чем этому мужчине, с которым я разрушила все свои стены так, как ни с кем другим. Поглаживая одной рукой мое тело, он нежно посасывает нижнюю губу, и я ощущаю, как между ног нарастает жар, от которого перехватывает дыхание, твердеют соски и увеличивается чувствительность по всей коже.
До этого момента я и не знала, как нуждалась в его поцелуе, когда все мое тело гудит под его ртом, и я двигаю губами и языком, чтобы убедить его язык вернуться в меня.
Даже не знаю, смотрят ли Пит или Райли, или еще кто-то; в наших ушах играет Iris, а рты влажные и алчущие. Его пальцы непринужденно проникают под топ, пока он сосет, засасывает, исследует, пробует. Кажется невозможным, но каждый трепещущий дюйм моей кожи испытывает удовольствие просто от того, что его рот делает с моим.
Стону от желания и кусаю его, и он теряет малейший контроль.
Расстегивает мой ремень безопасности и склоняется надо мной, пока я не раскидываюсь по всему заднему сиденью.
Музыка останавливается и начинается следующая песня, но он разочарованно вздыхает, когда провода окончательно запутались между нами, выдергивает наушники и отбрасывает их в сторону. Затем проводит глазами по моему телу. Вдруг, все, что я слушаю - это стук моего сердца, когда он снова наклоняет голову.
— Черт, я хочу тебя, — говорит он, затем я слышу приятный звук того, как его губы еще раз прикасаются к моим. Тепло распространяется по моих венам, когда он снова накрывает мой рот. Соприкасаясь языками. Лаская руками. Со смешанным дыханием.
Между бедрами я такая набухшая. Я неустанно извиваюсь под его весом, двигая ртом быстрее и более нетерпеливо. Я чувствую выпуклости его восьмикубикового пресса под футболкой, И мои нервные окончания разжигаются, когда он снова скользит своими длинными пальцами под мой топ.
Он убивает меня. Я хотела этого поцелуя, но теперь хочу большего. Каждая пора, атом и клетка нагреваются до уровня сверхновой звезды[2]. Наши рты двигаются так правильно вместе, я чувствую себя живой, раскрытой, любимой. Я люблю, хочу, нуждаюсь... в нем. Так чертовски сильно. Не думаю, что он когда-то действительно узнает... как мне стыдно за то, что ушла от него... как мне больно от того, как он пострадал из-за меня... как я полна решимости остаться с ним... как сильно я действительно его люблю...
Его пальцы находят мои соски через бюстгальтер, и они настолько чувствительны, что от малейшего касания меня пронзает удовольствие до самых кончиков пальцев ног.
— Реми, мы должны остановиться, — выдыхаю я, тяжело дыша, пока у меня еще есть пара нейронов, работающих в моем мозгу. Но даже, когда я говорю, сжимаю его мускулы и сумасшедшую-как-черт, возбужденную часть меня даже не волнует, если мы сделаем это прямо здесь и прямо сейчас.
Но предполагаю, что он впадет в бешенство, если кто-нибудь здесь услышит, как я кончаю.
Он немного отстраняется и делает длинный шумный вдох. Затем смотрит на меня с горящими глазами и снова меня целует, но немного грубее. Он тихо стонет и останавливается, опираясь своей головой о мою. Я слышу его резкое дыхание.
— Включи мне песню, — говорит он грубым шепотом, позволяя мне сесть.
С хорошим осознанием того, что мои губы опухли, я хватаю свой айпод и начинаю просматривать свой плейлист, пытаясь игнорировать пульсацию между бедер.
— Просто дай мне сначала прийти в себя.
Он смеется, щипая меня за нос.
— Включи мне одну из твоих бойких анти-любовных песен.
— Их так много, что даже не знаю, с какой начать. — начинаю искать, когда он ставит свой палец на мой и быстро начинает управлять им.
— У меня есть одна для тебя. Такая, как ты любишь.
Его голос звучит возле моего уха, вызывая приятную легкую дрожь по всему телу. Он кликает " воспроизвести" на дерзкую песню, что мне нравится, но это вовсе не песня о сильной девушке.
Это Келли Кларксон - " Темная сторона". (Kelly Clarkson’s “Dark Side.”)
Мои внутренности тают, когда я слышу музыку. Я люблю Келли, но ох, эта песня. Слова. Реми хочет знать... что я останусь, что пообещаю не сбежать...?