Игровые» меры агрессии

Сравнительно безопасный способ наблюдения агрессивного поведения в лаборатории предусматривает нападение индивидов (обычно детей) на различные неживые объекты. Типичная процедура состоит из следующих этапов: 1) участников каким-либо образом подстрекают к агрессии — зачастую демонстрируя им агрессивные действия на примере; 2) затем им предоставляют возможность пинать, щипать или еще каким-то образом нападать на неживые мишени; 3) агрессия оценивается по частоте совершения подобных действий против «жертвы». Этот последний шаг — оценка частоты агрессивных действий — обычно выполняется наблюдателем, который либо «вживую», либо по видеозаписи следит за взаимодействием испытуемых с неживым объектом агрессии. Подобные процедуры чаще всего применяются для изучения того, каким образом люди усваивают агрессивное поведение. Этот метод разработан для изучения воздействия примера на подражательную агрессию испытуемых.

Широко известно применение этой процедуры в знаменитых «экспериментах с куклой Бобо», впервые осуществленных Бандурой с коллегами (Bandura, Ross & Ross, 1963a, b; Grusec, 1972). В этих исследованиях маленькие дети предварительно либо знакомились, либо не знакомились с примером действий социальной модели — иногда другого ребенка, иногда взрослого, а иногда персонажа комиксов, — нападавшей на большую надувную куклу.

Например, в одном исследовании (Bandura, Ross & Ross, 1963a) выступавшие в роли модели люди садились на куклу, колотили ее по носу, лупили по голове игрушечным молотком, приговаривая «дай ему по носу», «сбей его с ног» и «швырни его вверх». После этой демонстрации нападения на куклу Бобо дети-испытуемые переходили в комнату с множеством разных игрушек, некоторые из которых были похожи на объект только что наблюдаемой агрессии. Детям разрешали свободно играть в течение короткого времени (обычно 10 — 20 минут), внимательно наблюдая за их поведением. Основным вопросом исследования было: усвоят ли испытуемые и станут ли повторять необычные действия моделей. И нет ничего удивительного в том, что в большинстве случаев испытуемые точно копировали действия моделей. В других экспериментах дети наблюдали нападение на иные неодушевленные предметы, например, в исследовании, проведенном Грушечем (Grusec, 1972), на плюшевого медведя, пластиковую куклу и некоторые другие объекты.

Хотя подобные процедуры использовались во многих исследованиях, они стали объектом критики со стороны некоторых ученых (Joseph, Kane, Nacci & Теdeschi, 1977; Klapper, 1968). Они утверждали, что, поскольку действия испытуемых не приносят вреда ни одному живому существу, их нельзя считать проявлениями агрессивного поведения, а лучше интерпретировать как форму игры — особенно в случаях, когда объект нападения (как, например, надувная кукла Бобо) специально создан для этой цели.

Критикуя создание концепции, Джозеф и другие (Joseph et al., 1977) утверждают, что поведение детей не следует рассматривать как антинормативное или предосудительное, потому что оно узаконено посредством продемонстрированного им примера агрессивного поведения. Для подтверждения своей точки зрения исследователи знакомили студентов колледжа с описанием типичного эксперимента с моделью поведения, в котором варьировались: поведение взрослых моделей и поведение испытуемых детей; либо и те и другие вели себя агрессивно; либо только модели, либо только дети; либо ни те ни другие. Студенты не считали деструктивное поведение детей ни плохим, ни агрессивным, если подобное поведение перед этим демонстрировалось моделями, но расценивали его негативно, если дети предварительно агрессивных примеров не видели. Более того, когда поведение детей было аналогично поведению моделей, испытуемые заявляли, что пример поведения повлиял на детей, веривших, что подражать модели вполне допустимо. В ответ на такие замечания Бандура (Bandura, 1973) привлек внимание к существенной разнице между научением агрессивным реакциям и их осуществлением. Процедуры, основанные на агрессии против неодушевленного объекта, полезны при выявлении способов научения агрессивному поведению. Это так, потому что агрессивные реакции зачастую усваиваются в контексте, весьма далеком от действительного причинения вреда другим. По собственным словам Бандуры: «Поведение, имеющее опасные или дорого обходящиеся последствия, обычно усваивается и осуществляется путем научения при имитации. Летчики, например, приобретают основные пилотажные навыки на тренажерах... воспроизводящих динамику настоящего самолета. Сходным образом агрессивному поведению по большей части учатся в нефрустрирующих условиях, при отсутствии намерения причинить вред и нередко на неодушевленных объектах... Боксеры наносят себе удар с помощью подвешенной груши... охотники тренируются в меткости, стреляя по неживой мишени... а родители редко уделяют внимание своим детям, чтобы научить их сражаться в настоящих битвах».

С учетом приведенных соображений Бандура полагает, что эксперименты с нападением на неодушевленный объект могут быть чрезвычайно полезны для понимания происхождения агрессивного поведения. Дети (или взрослые), усвоившие новые способы нападения на других и причинения им вреда, могут с такой же готовностью продемонстрировать подобное поведение как на пластмассовой кукле, так и на любом человеке. Тем не менее эту «игровую» меру агрессии Бандура не считает слишком полезной для решения задачи конкретизации условий, при которых будут актуализироваться агрессивные реакции, уже встроенные в иерархическую структуру поведения индивида. Для получения информации по этому важному вопросу нужны процедуры, в которых причиняется реальный или воображаемый вред другим. И хотя «игровые» измерения вроде тех, что использовались в ранних экспериментах с куклой Бобо, проливают свет на обстоятельства, при которых усваиваются новые формы агрессии, они мало что говорят нам об условиях, когда эти действия могут быть направлены на живого человека.

С другой стороны, существуют свидетельства, что поведение детей в таких игровых ситуациях может в самом деле коррелировать с их агрессией против других людей. В частности, Джонстон, Де-Люка, Мертаф и Динер (Johnston, DeLuca, Murtaugh & Diener, 1977) обнаружили, что количество игровой агрессии, проявленной детьми по отношению к кукле Бобо и другим игрушкам, сильно коррелирует с оценками их общей агрессивности, сделанными сверстниками (г=0, 76) и воспитательницами (г=0, 57). При всей их многозначности, эти данные, разумеется, далеко не окончательные. Например, вот лишь одна из возможных тонкостей: и высокая оценка агрессивности, и высокая интенсивность атак против куклы Бобо могут объясняться высоким уровнем моторной активности и мало коррелировать с намерением причинить вред другим.

Паркер и Роджерс (Parker & Rogers, 1981) разработали для изучения подражательной агрессии у детей процедуру менее «безопасную», но и менее уязвимую для упомянутой выше критики методики Бандуры. В их эксперименте детям предоставлялась реальная возможность проявить агрессию против других детей. Мальчики-испытуемые смотрели видеозапись взаимодействия двух мальчиков-актеров, в котором один из них действовал агрессивно (например, мешал другому собирать из конструктора грузовик — бил его по руке, загораживал дорогу, воровал блоки) либо сотрудничал (помогал собирать грузовик). Каждый из испытуемых затем играл с другим мальчиком (ассистентом экспериментатора) в такой же конструктор, как в видеозаписи. Их игра записывалась на пленку, которую после этого просматривали четыре эксперта, оценивавшие поведение испытуемых в терминах подражательной агрессии (то есть отталкивание, загораживание дороги, кража блоков) и неподражательной агрессии. И хотя использованный в процедуре Паркера и Роджерса метод измерения агрессии менее уязвим для критики, чем нападение на неодушевленный объект, ассистент в ней рискует тем, что испытуемый может причинить ему реальный вред. Исследователей беспокоила данная проблема, и они отмечали, что «в этой фазе эксперимента велось внимательное наблюдение, чтобы гарантировать безопасность обоих мальчиков».