Глава 14. Прошла неделя или две. Мы ходили победителями

Прошла неделя или две. Мы ходили победителями. Все земные заботы были забыты, теперь мы жили ожиданием нового чуда: дадут ли наши сияющие на весь мир клеточки крепкое потомство и будут ли они жить долго-долго?

Когда фундамент Храма был прочно заложен, встал вопрос: кому достанется это строение. Нескрываемую озабоченность проявлял Ушков.

— Человечеству! — негромко и торжественно провозгласил Юра.

Здесь не могло быть двух мнений.

— Человечеству?!

От удивления у Ушкова соскочили с носа очки. Мне просто нечего было сказать. Анечка вдруг выронила из рук мерный цилиндр, служивший нам вазой для полевых цветов, и перезвон хрусталя повторил мои слова:

— Че-ло-ве-чес-тву!..

Валерочка тоже не удержался:

— Я тоже хотел бы знать, — проговорил он, поправляя очки, видимо, чтобы лучше рассмотреть носки своих черных блестящих ботинок, — какова доля моего…

— Доля твоего вклада? — перебила его Ната и решительно сообщила: — Совсем незначительная, если не сказать более определенно — безмерно ничтожна. И тебе не удастся примазаться…

Ната терпеть не могла слюнтяйство и лизоблюдство в ком бы то ни было, а уж Валерочке она всегда в полной мере высказывала свое если не презрение, то явное нерасположение.

— Ты же… Ну ты… понимаешь меня?

Валерочка был похож на столбик, помеченный бродячим песиком. Он стоял не шевелясь и осторожно теребил большим и указательным пальцами левой руки взмокшие от пота волосы, старательно укладывая их поперек головы, на намечающуюся лысину. Он не мог противостоять Нате, и нам было его искренне жалко. На помощь пришла Инна:

— Ты принес мне воланы? — спросила она у Валеры.

— Да, — радостно воскликнул он, — принес! Один!.. Больше не нашел…

И весело направился к своему столу.

Мы были первыми на этой планете, мы первые из всех людей ощутили пальцами вязкую глину Творения. До нас никто — никто никогда! — не знал этого счастья. По крайней мере, мы так думали. Даже в жутких условиях подвального помещения, в нашей несчастной стране, Богом созданной для испытаний, нам удалось разложить по полочкам Его Величество Геном. И совместить несовместимое! Сказка заиграла нежно-золотыми переливами реальности, вступила в жизнь. Это не какие-то путешествия Одиссея и Гулливера, не странствования Дон Кихота, не приключения барона Мюнхгаузена или Алисы в стране чудес. Это была не выдумка, не досужие метаморфозы Овидия или Гаргантюа и Пантагрюэля, не умствования Мефистофеля и не ужасы Дракулы и Франкенштейна. Даже не выкрутасы Гарри Поттера и не призрак коммунизма. Куда им всем, бедолагам! Эта идея никому еще не приходила в голову, и ее призрак еще не бродил по Европе, Азии или одной из Америк, нет.

Правда, мир давно бредил эликсиром бессмертия и искал пути к вечной жизни. Но мир не там рыл свой колодец. Многие копали, но не там, где надо. Даже мысли лучших фантастов витали далеко от метаморфоз и перипетий генетического кода. А ведь кому пробивать, проклевывать заскорузлую скорлупу невежества, торить тропу жизни, как не им! Просто ген, его сила и мощь, этот код — шифровка самого Бога — пока еще не стал достоянием человека. А ведь крохотные обломки какой-то там кислоты — ДНК, едва различимые даже вооруженным по последнему слову техники глазом таят в себе силы неведомые. В генах, в генах — главная сила жизни. Не видеть этого может только слепой. Охваченные надеждой и страхом, мы верили в успех.

Итак, сказка ожила. Мы перешли свой Рубикон, преодолели видовую несовместимость и теперь гены кролика дружили с генами удава, а гены мышки — с генами сиамского кота или тигра. Получались самые невероятные комбинации генов и животных, и растений, и растений с животными. Еще не все в мире перемешалось, хаос еще не наступил, химеры еще не завоевали обширные территории и не стали врагами людей, но каждый продвинутый и посвященный теперь понимал: лед тронулся…

— Это же страшно, — говорит Лена, — что вы…

— Да нет, — произношу я, — мы ведь просто играли. Как дети…

Уж не думает ли она, что мы не понимали всей опасности этой игры? Но мы, и правда, не все принимали всерьез. Лена права: этот дамоклов меч уже навис над нашими головами. А мы играли! Как дети…

Пробные эксперименты с клетками дали положительные результаты: в условиях жуткого ультразвукового стресса они прожили втрое дольше контрольной группы. Но то были клетки, а не человек. Даже не дрозофила. Затем были эксперименты на лягушках и рыбках, на мышах и морских свинках, на кроликах и собаках… На обезьянах…

Когда много лет спустя я с восхищением рассказывал об этих, на мой взгляд, выдающихся достижениях Тине, она только качала головой.

— Бедные животные, — сказала она, — какие же вы все-таки дикари! Как вы могли такое делать?

Мы могли!

Это была мучительная полоса новых открытий, откровений, досадных промахов и прекрасных удач.

Ушли годы…