Проблема движущих сил и источников психического развития

Основной проблемой возрастной психологии является решение вопроса о движущих силах и источниках психического развития. Существует четыре возможных решения этого вопроса.

Биогенетический подход. Первое и самое популярное в свое время решение — уподобление развития психического развитию; биологическому, перенос закономерностей биологического развития на психическое развитие ребенка от рождения до зрелости. Этот подход, разработанный Ст. Холлом, получил название биогенетического. Отправной точкой концепции Холла послужил сфор­мулированный Э. Геккелем «закон рекапитуляции», который гла­сит, что в ходе внутриутробного развития эмбрион проходит в; сокращенном виде все стадии филогенетического развития своего вида. Исходя из этого, Ст. Холл по аналогии заключил, что ребе­нок в психическом развитии от рождения до взрослости повторя­ет все стадии развития человеческого общества: от первобытного через собирательство, охоту, земледелие к цивилизованному об­ществу капитала. Плюсом данной концепции явилось то, что впер­вые выдвинут закон развития ребенка, причем закон указывал на зависимость психического развития ребенка от развития обще­ства. Но само психическое развитие уподоблялось в данной кон­цепции развитию биологическому, так как последовательность стадий и их содержание оказывались наследственно закреплен­ными

Биогенетический подход вызвал к жизни много плодотворных исследований, эмпирически установивших некоторые частные за­кономерности, не утратившие своего значения и поныне. Например, Д. Геззел установил, что «чем моложе ребенок, тем выше темпы его развития», рассматривая, однако, психическое развитие лишь как количественные изменения, вызванные созреванием организма. К. Бюлер сформулировал общий для человека и животного ход раз­вития поведения, когда удовольствие смещается с конца поведен­ческого акта на его начало, в силу чего и совершается подъем орга­низма по ступеням инстинкт — дрессура — интеллект.

Социогенетический подход, свойственный бихевиористам, во многом противоположен биогенетическому. Наследственные биоло­гические факторы выступают лишь условиями психического разви­тия, хотя и необходимыми, а процесс научения — основной движу­щей силой. Соответственно, все психическое развитие ребенка пред­ставляет собой лишь процесс накопления опыта, и происходящие изменения являются лишь количественными, качественные метамор­фозы отсутствуют. Ребенок рассматривается первоначально как чи­стая доска, а затем как взрослый с недостаточным опытом.

В современных трактовках сторонники этого подхода не отрица­ют влияние биологических факторов на формирование психики, но отводят им место предпосылок психического развития, определяя последнее как социальное научение.

Концепция конвергенции двух факторов как бы сближает по­следователей бихевиоризма. Родоначальник концепции конверген­ции двух факторов В. Штерн считал, что невозможно отделить, что в психике человека связано с наследственностью, а что служит продуктом среды. В каждом психическом свойстве есть что-то на­следственное, а что-то средовое. Заложенные от рождения особен­ности могут преломлять и изменять влияния среды, но в конечном итоге психика человека есть результат взаимодействия, или кон­вергенции, этих двух факторов. Данная концепция является на се­годняшний день самой распространенной, возможно потому, что более всех других соответствует представлениям здравого смысла и жи­тейским наблюдениям.

Выделяются несколько моделей влияния опыта на развитие по­ведения (Дж. Вулвилл):

- «больничная койка» — субъект находится под влиянием среды как беспомощный пациент (таковы условия первых месяцев жизни);

- «лунопарк» — субъект выбирает те развлечения, которые он хочет испытать, но он не может изменить их последующее влияние на себя (сел на «американские горки» — катись до конца);

- «соревнование пловцов» — опыт подобен плавательной дорожке, на которой по стартовому сигналу субъект осуществляет свой путь фактически независимо от внешних стимулов (среда здесь лишь поддерживающий контекст для поведения субъекта);

- «теннисный матч» — здесь осуществляется постоянное взаи­модействие между средой и субъектом, теннисист должен приспо­сабливаться к действиям своего противника, и в то же время он влияет на поведение другого игрока способом отражения мяча.

При всех описанных модификациях без изменений остается главное положение двух групп теорий (концепций конвергенции и концепций социального научения): психическое развитие есть эволюционный процесс, детерминированный объективными внешними фак­торами, результат которого при дальнейшем развитии науки можно будет предсказать.

Психогенетический подход. В рамках психоанализа впервые зародилось представление о возможности субъекта влиять на свое психическое развитие, выраженное представлением о «Я», peryлирующем взаимоотношения биологических потребностей и желаний («Оно») и социальных норм и запретов («Сверх-Я»). Это дало ocнование говорить о 3. Фрейде как о родоначальнике особого психогенетического подхода к психическому развитию, согласно которому последнее происходит за счет борьбы движущих его внутренних противоречий и в исход этой борьбы может вмешиваться воля самого субъекта развития.

Таким образом, в психогенетическом подходе можно вслед И.С. Коном выделить три ветви: психодинамическую, восходящую к психоанализу; персонологическую, идущую от Э. Шпрангера; когнитивистскую, к которой в западной традиции относят не только Ж. Пиаже и Л. Колберга, но и Л.С. Выготского (Г. Крайг).

Согласно психоанализу психическое развитие совершается в процессе борьбы биологических по происхождению желаний и потребностей человека с заданными обществом ограничениями на удовлетворение. Допускается, что исход этой борьбы не ясен только на каждой конкретной стадии развития, но и в результате его: в зависимости от более или менее удовлетворительного прохождения стадий развития у взрослого человека наблюдается больший или меньший уровень психической зрелости. Психическая незрелость проявляется в склонности к использованию неэффективных защитных механизмов и к неврозам. По теории Фрейда, личность состоит из трех компонентов: «Оно», «Я» и «Сверх-Я»! «Оно» — наиболее примитивный компонент, носитель инстинктов и влечений. Будучи бессознательным, «Оно» подчиняется принципу удовольствия. «Я» следует принципу реальности и учитывает свойства внешнего мира. «Сверх-Я» служит носителем моральных норм и выполняет роль критика и цензора.

Согласно 3. Фрейду, новорожденный ребенок представляет со­бой чистое «Оно», т.е. набор непосредственных желаний, требу­ющих немедленного удовлетворения. На первом этапе психосексу­ального развития средоточием эмоциональной жизни младенца, его главной эрогенной зоной является рот (оральная стадия). Но даже при самом лучшем уходе неизбежны ограничения или задержки в выполнении желаний младенца. Они и приводят к дифференциа­ции, выделению объекта. Постепенно из «Оно» под воздействием внешних факторов дифференцируется «Я». Эта инстанция личнос­ти заставляет ребенка подчиняться внешним требованиям и учить­ся откладывать удовлетворение, т.е. происходит переход к принци­пу реальности. На оральной стадии фиксации либидо у человека, по мнению Фрейда, формируются некоторые черты личности: нена­сытность, жадность, требовательность, неудовлетворенность всем предлагаемым. Согласно его представлениям, уже на оральной ста­дии люди делятся на оптимистов и пессимистов.

На втором году жизни при обучении ребенка опрятности таким центром становится анальное отверстие. На анальной стадии (для­щейся от одного года до трех лет) запреты и требования внешнего мира постепенно по мере овладения ребенка своими выделитель­ными физиологическими функциями становятся внутренними, т.е. начинает формироваться инстанция «Сверх-Я». В этой инстанции заложены авторитеты, влияние родителей и других взрослых. На этой стадии, согласно психоаналитикам, закладываются такие чер­ты характера, как аккуратность, опрятность, пунктуальность; упрям­ство, скрытность, агрессивность; накопительство, экономность, склон­ность к коллекционированию.

Фаллическая стадия (3—5 лет) характеризует высшую сту­пень детской сексуальности. Ведущей эрогенной зоной становятся гениталии. Если две предыдущие стадии были аутоэротичными, т.е. направленными на самого ребенка, то теперь либидо становится предметным, направленным на другого человека, прежде всего на родителя противоположного пола. Сексуальное влечение, направленное у мальчика на мать, и амбивалентные в связи с этим чувства к отцу-конкуренту 3. Фрейд назвал комплексом Эдипа. Аналогичный мотивационно-аффективный комплекс у девочек получил комплекс Электры. Его разрешение происходит за счет идентификации с родителем своего пола. Посредством вытеснения комплекса полностью дифференцируется инстанция «Сверх-Я». Таким образом, согласно 3. Фрейду, все три личностные инстанции сформированы у человека к концу фаллической стадии, т.е. к пяти-шести годам. Именно это послужило основанием для извест­ного изречения Фрейда: «Ребенок— отец взрослого». Инстанция «Я» с данного возраста играет важнейшую роль в организации жизни человека. Действуя на основе принципа реальности, «Я» борется одновременно и против разрушительных импульсов «Оно» и против строгости «Сверх-Я». В таких условиях появляется состояние тревоги как сигнал о наличии внутренних или внешних опасностей. Механизмами защиты «Я» против чувства тревоги становятся сублимация и вытеснение. При этом сублимация рассматривается Фрейдом как позитивный механизм, делающий возможным плодотворную деятельность человека, а вытеснение — как более негативный, способный привести к неврозу. Период детства до пяти- шести лет, с точки зрения психоанализа, считается важнейшим в жизни человека. Фиксации на фаллической стадии способствуют зарождению таких черт личности, как самонаблюдение, благоразумие, рациональное мышление, а в дальнейшем — утрирование мужского начала.

Латентная стадия (5—12 лет) получила свое название 6лагодаря тому, что в этот период наблюдается снижение интерес ребенка к вопросам пола, они уходят на второй план. В это время «Я» полностью контролирует потребности «Оно». Будучи оторванной от сексуальной цели, энергия либидо переносится на усвоение общечеловеческого опыта, закрепленного в науке и культуре, на установление дружеских отношений со сверстниками и взрослыми за пределами семьи.

Генитальная стадия (12 — 18 лет) характеризуется объединением всех предыдущих эрогенных зон, ростом напряженности сексуального влечения и стремлением подростка к нормальному сексуальному общению. Согласно Фрейду, это завершающая стадия психосексуального развития, которая должна привести к формированию зрелой сексуальности и зрелого баланса между любовью работой. Данная стадия (как и все другие) складывается в сильной зависимости от полного или частичного разрешения противоречий предыдущих стадий. На генитальной стадии «Я» использует два новых механизма защиты: аскетизм и интеллектуализацию. Аскетизм путем внутренних запретов подавляет навязчивые стремления к чувственному удовольствию, интеллектуализация же сводит их к представлению в воображении, чем также позволяет освободиться от них. На генитальной стадии могут сформироваться психический гомосексуализм и нарциссизм. Первый тип характера связан с предпочтением своего пола, активной деятельностью и общением в однополых группах, но не обязательно с сексуальными извращениями. При нарциссической сексуальности либидо как бы обращается от внешнего мира к самому субъекту, главное место начинают занимать самоудовлетворенность и самодовольство. По­добные характеры направляют свое внимание преимущественно на себя, свои действия переживания.

Развитие психоаналитического подхода. Известный исследо­ватель, дочь 3. Фрейда, А. Фрейд, сохраняя классические стадии психосексуального развития, считает, что развитие агрессивности также имеет соответствующие фазы: оральная агрессивность (куса­ние, цепляние, плевание), анальный садизм (разрушение и жесто­кость); на фаллической стадии — это властолюбие, хвастовство, за­знайство и дисоциальные тенденции в предпубертатном и пубер­татном возрасте.

А. Фрейд намечает и хронологию развития защитных механиз­мов «Я»: вытеснения, реактивные образования, проекции и перено­сы, сублимация, расщепление, регрессии и др. При анализе развития «Сверх-Я» рассматриваются идентификация с родителями и интериоризация родительского авторитета.

Заслугой А. Фрейд является распространение основных поло­жений психоанализа на сферу сознания, инстанцию «Я» личности. Однако развитие рассматривается как процесс постепенной социа­лизации ребенка, переходящего от принципа удовольствия к прин­ципу реальности. В столкновении внутренних желаний с внешними ограничениями и происходит развитие личности. Вообще психи­ческое развитие рассматривается ею как неравномерный скачкооб­разный процесс с чередованием прогресса и регресса (два шага вперед и один шаг назад), в отличие от роста, осуществляющегося всегда поступательно.

А. Фрейд характеризует ребенка как незрелого до тех пор, пока инстинктивные желания и их осуществление разделены таким об­разом, что желания остаются на стороне ребенка, а решение об их удовлетворении или отказе — на стороне внешнего мира. От этой нормальной для детства моральной зависимости идет длинный путь развития, и через многочисленные внутренние столкновения человек приходит к нормальному зрелому состоянию, когда он способен контролировать свои побуждения, подвергать их обстоятельному анализу и самостоятельно решать, нужно ли то или иное побуждение отклонить или превратить в действие. Это зрелое состояние тральной независимости.

Продвижение ребенка от принципа удовольствия к принципу реальности не может наступить раньше, чем различные функции «Я» достигнут определенных ступеней развития. Развитие памяти,: речи, логического мышления делает приспособление к окружающему миру осознанным и адекватным, а не простым подчинением..

Эпигенетическая теория развития личности Э. Эриксона возникла из практики психоанализа в послевоенной Америке. Не отрекаясь от основных постулатов 3. Фрейда, Э. Эриксон видит основы человеческого «Я» в социальной организации общества.

Основная задача Э. Эриксона состояла в разработке новой пси­хоисторической теории развития личности с учетом конкретной культурной среды. Он анализировал биографии выдающихся людей (в том числе Б. Шоу и М. Ганди) и проводил полевые этнографические исследования, сравнивая воспитание детей в индейских племенах и в городских семьях США. Наблюдавшиеся им различия в стилях материнства, признаваемых в каждой культуре единственно верными, зависят от того, чего именно ожидает от своего будущего члена та социальная группа, к которой он принадлежит. По мнению Эриксона, каждой стадии развития отвечают свои, присущие данному обществу ожидания, которые индивид может оправдать или не оправдать, и тогда он либо включается в общество, либо отвергается им. Групповая идентичность формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу, на выработку присущего данной группе мироощущения. Эгоидентичность складывается параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на те изменения, которые происходят с человеком в процессе его роста и развития.

Обществом определяются как содержание развития на разных этапах жизненного цикла, так и специфические задачи каждой стадии. Однако решение задачи возраста зависит как от уже достигнутого уровня развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором он живет.

Вслед за 3. Фрейдом Э. Эриксон настаивает на важности первичных телесных впечатлений ребенка. Он сохраняет понятие «модус органа» как зоны концентрации сексуальной энергии, но использует его лишь для обозначения первичной точки, толчка к психическому развитию. Когда общество через различные свои институты (семья, школа и др.) придает особый смысл данному модусу, то происходит «отчуждение» его значения, отрыв от органа и превращение в «модальность поведения-». Орган, с которым на конкретной стадии развития связана сексуальная энергия, создает определенный модус развития, т.е. происходит формирование доминирующего качества личности. Таким образом, через модусы осуществляет­ся связь между психосексуальным и психосоциальным развитием. Особенность модусов в том, что для их функционирования необхо­дим другой объект или человек.

На первой — оральной — стадии, т.е. в младенческом возрасте, для Эриксона важна не оральная зона, а оральный способ взаимо­действия. Рот — фокус отношения ребенка к миру лишь на самых первых ступенях его развития. Затем модус органа «получать» от­рывается от зоны своего происхождения и распространяется на все сенсорные ощущения, в результате чего формируется модаль­ность поведения «вбирать». С появлением зубов (т.е. во второй фазе младенчества) способность вбирать становится более актив­ной и направляющей во всех видах активности ребенка, вытесняя собой пассивное получение. «Глаза, первоначально готовые прини­мать впечатления в том виде, как это получается само собой, выучи­ваются фокусировать, изолировать и «выхватывать» объекты из более смутного фона, следить за ними, — писал Эриксон. — Сходным образом... руки выучиваются целенаправленно вытягиваться, а кис­ти — крепко схватывать». В результате распространения модуса формируется модальность «взятие и удерживание вещей» к тому моменту, когда ребенок научается сидеть. Все эти достижения при­водят к выделению ребенком себя как отдельного индивида.

Формирование этой первой формы эгоидентичности, как и всех последующих, сопровождается кризисом развития. Кризисы, по Эриксону, не болезнь личности, не проявление невротического расстрой­ства, а «поворотные пункты», «моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой». Показатели кризиса к концу первого года жизни: общее напряжение из-за прорезывания зубов, возросшее осознание себя как индивида, ослабление диады «мать — ребенок» в результате возвращения матери к профессии и личным интересам. Кризис преодолевается легче, если соотношение между базовым доверием и недоверием складывается в пользу первого. Признаки социального доверия проявляются в легком кормлении, глубоком сне, хорошей работе кишечника. К первым социальным достижениям относится и готовность ребенка пережить исчезнове­ние матери из виду без чрезмерной тревожности или гнева, так как ее существование стало внутренней уверенностью, а ее новое появление предсказуемым. Именно это постоянство, непрерывность и тождественность жизненного опыта формирует у маленького ребенка зачаточное чувство собственной идентичности. Динамика соотношения доверия — недоверия или «количество веры и надежды, вынесенной из первого жизненного опыта», определяется не особенностями кормления, а качеством ухода за ребен­ком, наличием материнской любви и нежности, проявляющейся в заботе о малыше. Важным условием при этом будет уверенность матери в своих действиях «в рамках того жизненного стиля, кото­рый существует в ее культуре», — подчеркивает Эриксон. Он об­наружил в разных культурах разные «схемы доверия» и традиции ухода за ребенком. В одних культурах к ребенку относятся очень нежно, кормят всегда, когда он плачет или капризничает, не пелена­ют. В других (русских) туго пеленают, дают покричать и поплакать, «чтобы легкие были сильные» (отсюда, по мнению Эриксона, особая выразительность взгляда у русских). В третьих (у индейцев) мать всякий раз, когда ребенок кусает ее грудь, больно бьет его по голове, доводя до яростного плача, так как индейцы считают, что такие приемы способствуют воспитанию хорошего охотника.

Этим иллюстрируется положение о том, что человеческое суще­ствование зависит от трех компонентов:

S сома — биологический процесс иерархической организации органических систем;

•S психика — психический процесс, организующий индивидуаль­ный опыт посредством эгосинтеза;

•S этос — общественный процесс культурной организации людей.

Эриксон особо подчеркивает, что для целостного понимания любого события человеческой жизни необходимы все эти три под­хода.

Формирование базового доверия возможно при любой форме кормления (Эриксон не придает такого фатального значения отня­тию от груди, как 3. Фрейд), но при условии, что родители должны уметь передать ребенку «глубокое и почти органическое убежде­ние, что есть некое значение в том, что они сейчас с ним делают». Однако даже в самых благоприятных случаях неизбежны запреты и ограничения, вызывающие фрустрации. Они оставляют у ребенка чувство отверженности и создают основу для базового недоверия к миру.

Задачей второй стадии, развития личности является форми­рование и отстаивание ребенком своей автономии и независимос­ти. Анальная зона создает два противоположных модуса: удержа­ния и расслабления, которые, отрываясь от органа, создают такие модальности поведения, как сохранение и уничтожение. Борьба за «сфинктерный контроль» в результате придаваемого ему значения со стороны общества преобразуется в борьбу за овладение своими двигательными возможностями, утверждение своего нового автономного «Я», контроль за своими телесными выделениями, самокон­троль. «Из чувства самоконтроля при сохранении положительной самооценки происходит устойчивое чувство доброжелательности и гордости; из чувства утраты самоконтроля и чужеродного внешне­го контроля рождается устойчивая склонность к сомнению и сты­ду», — подчеркивал Эриксон.

Спина недоступна зрению самого ребенка и полностью подчине­на воле других людей, которые могут ограничить его стремление к автономии. Взрослые называют «плохими» те функции кишечника, которые самому ребенку доставляют удовольствие и облегчение. Отсюда все, что в последующей жизни человек оставляет позади, создает основания для сомнений и иррациональных страхов.

Борьба чувства независимости против стыда и сомнения приво­дит к установлению соотношения между способностью сотрудни­чать с другими людьми и настаивать на своем, между свободой самовыражения и ее ограничением.

На третьей, инфантильно-генитальной стадии новые модаль­ности поведения создаются модусами вторжения и включения. Ребенок жадно и активно познает окружающий мир, и у него формируется желание включиться в реальную совместную со взрослым деятельность, выйти из роли маленького. Но взрослые остаются для ребенка всемогущими и непостижимыми, они мо­гут пристыживать и наказывать. В этом клубке противоречий должны сформироваться качества активной предприимчивости и инициативы. Наказание за агрессивное поведение рождает чувство вины и тревожности, так закладываются новые внутрен­ние инстанции — совесть и моральная ответственность за свои мысли и действия.

Четвертая стадия — латентный период, или время «психо­сексуального моратория», необходимого для обучения техниче­ским и социальным основам трудовой деятельности. Школа по­ставляет знания и умения в систематизированной форме, но она же может вызвать чувство неадекватности и неполноценности. «Ребенок в этом случае переживает отчаяние от своей неумелос­ти в мире орудий и видит себя обреченным на посредственность и неадекватность». Если в благоприятных условиях фигуры отца и матери отходят для ребенка на второй план, то при появлении чувства своего несоответствия требованиям школы семья вновь становится убежищем для ребенка. Эгоидентичность ребенка до­стигает реальной силы только тогда, когда он понимает, что его достижения проявляются в тех сферах жизни, которые значимы для данной культуры

Пятая стадия — самый глубокий жизненный кризис — фор­мирование первой цельной формы эгоидентичности. Качественные изменения происходят по трем линиям сразу:

•S сома — половое созревание;

S психика — кризис самооценки «Я глазами других»;

S этос — необходимость профессионального самоопределения, соответствующего приобретенным умениям, индивидуальным спо­собностям и требованиям общества.

Подросток теперь должен решить все старые задачи сознатель­но и с внутренней убежденностью, что именно такой выбор значим для него и общества.

Если не формируется новая целостная идентичность, то наблю­дается диффузия идентичности или даже синдром патологии иден­тичности, сопровождающийся негативными переживаниями и (или) отклоняющимся поведением подростка. В крайних случаях имеет место поиск негативной идентичности, стремление «стать ничем» как единственный способ самоутверждения.

Интервал между юностью и взрослым состоянием Эриксон на­звал «психическим мораторием», когда молодой человек стремится (путем проб и ошибок) найти свое место в обществе.

Становление эгоидентичности позволяет перейти на шестую стадию развития, содержание которой — поиск спутника жизни, желание тесного сотрудничества с другими, стремление к близким дружеским связям. Молодой человек уже не боится утраты своего «Я», обезличивания. Достижения предыдущей стадии позволяют с готовностью и желанием смешивать свою идентичность с другими. Опасность данной стадии — одиночество, избегание контактов, тре­бующих полной близости. Если психический мораторий продолжа­ется и на этой стадии, то вместо чувства близости возникает стрем­ление сохранить дистанцию, не пускать никого в свой внутренний мир. Существует опасность, что подобные стремления могут пре­вратиться в личностные качества. Преодолеть негативные стороны идентичности помогает любовь. Эриксон считает, что об истинной генитальности можно говорить именно на этой стадии, а не приме­нительно к юноше и тем более подростку, так как именно здесь любовь соединяет в себе оба выделенных еще Фрейдом вида и превращает их в единство истинной интимности.

Седьмая стадия — производительность и порождение (продол­жение рода) — главные положительные характеристики личности на этой стадии реализуются в заботе о воспитании нового поколе­ния, в продуктивной трудовой деятельности и в творчестве». Зре­лый человек нуждается в том, чтобы быть нужным» При неблагоприятной ситуации развития наблюдается чрезмерная сосредото­ченность на себе, которая приводит к косности и застою. Такие люди часто рассматривают себя как свое собственное единствен­ное и любимое дитя. В тяжелых случаях наступает физическая и психологическая инвалидизация личности.

Восьмая стадия — новая завершенная форма эгоидентичнос­ти — целостность: переживание мирового порядка и духовного смысла прожитой жизни, все возрастающая личностная уверенность в своей приверженности к порядку и осмысленности, принятие сво­его жизненного пути как единственно верного и не нуждающегося в замене; это новая, отличная от прежней, любовь к своим родите­лям, приязненное отношение к принципам прошлых времен. Обла­датель такой личности понимает, что жизнь отдельного человека есть лишь случайное совпадение единственного жизненного цикла с единственным отрезком истории, и перед лицом этого факта смерть теряет свою силу. На данной стадии возникает мудрость как от­страненный интерес к жизни как таковой перед лицом смерти. Напротив, отсутствие подобной личностной интеграции ведет к стра­ху смерти. Возникает отчаяние, ибо слишком мало осталось време­ни, чтобы начать жизнь сначала и по-новому, чтобы попытаться до­стичь личностной целостности иным путем.

С точки зрения Эриксона, последовательность стадий — резуль­тат биологического созревания, но содержание развития определя­ется тем, что ожидает от человека общество, к которому он принад­лежит.

Концепция стадиального развития когнитивных функций ре­бенка. Основанная Ж. Пиаже (1896— 1980), Женевская школа ге­нетической психологии рассматривает психическое развитие ре­бенка как приобретение и изменение когнитивных схем, позволя­ющих человеку ориентировать свое поведение в предметной и социальной среде.

Пиаже рассматривает процесс взаимодействия индивида со сре­дой как достижение адаптации за счет процессов аккомодации и ассимиляции. Ассимиляция — это включение, присоединение по­ступающей информации имеющимися когнитивными структурами, схемами. Аккомодация — процесс приспособления, изменения схем при невозможности ассимилировать старыми схемами поступа­ющую информацию. Развитие мышления и есть усложнение исполь­зуемых когнитивных схем, происходящее благодаря активному ис­следованию ребенком окружающего мира.

Созданная Пиаже периодизация интеллектуального развития ребенка делит его на. три периода (сенсомоторный интеллект, репрезентативный интеллект и период формальных операций), каж­дый из которых включает несколько стадий. Сенсомоторный ин­теллект (первые два года жизни ребенка) объединяет шесть ста­дий: от упражнения рефлексов (1) до начала интериоризации схем действий (6). Репрезентативный интеллект, состоящий в воз­можности оперировать внутри наглядными представлениями, под­разумевает дооперациональную стадию от 2 до 7 лет, стадию кон­кретных операций от 7 до 12 лет. После 12 лет начинается пери­од формирования формальных операций, в котором мышление подростка становится гипотетико-дедуктивным, подчиняющимся за­конам формальной логики.

Согласно Ж. Пиаже, ребенок самостоятельно в своей практиче­ской деятельности с предметами познает мир. Опыт действий с предметами переносится во внутренний план (интериоризуется), формируя когнитивные схемы, которые впоследствии используются при анализе новых явлений действительности. Вмешательство взрос­лых, стремящихся научить ребенка чему-либо, что не встречалось в непосредственном опыте ребенка, не оказывает решающего воздей­ствия на его развитие. Так, способность понять ограниченность своей точки зрения (преодоление эгоцентризма) возможна лишь тогда, когда в своей практической деятельности ребенок участвовал в кооперации со сверстниками. Теория Пиаже критикуется сторон­никами двуфакторного подхода за излишнее обособление одной стадии развития от другой (Г. Крайг), предполагающее качествен­ные изменения в мышлении ребенка. Л.С. Выготский же не согла­шался с Пиаже в оценке роли общества взрослых на первых этапах развития, считая, что тот принижает роль обучения в процессе ум­ственного развития ребенка.

Следуя французской материалистической традиции, А. Валлон (1879—1962) сделал попытку объяснить зарождение психики у ребенка из органических реакций. При этом принципиальная мето­дологическая установка состоит в поиске противоречий и конф­ликтов в психическом развитии, т.е. следует обращать внимание не столько на сходство и подобие процессов, сколько на подчеркива­ние различий между ними, чтобы лучше понять причины и условия взаимопереходов из одного состояния в другое.

Психика не может быть сведена к органике и в то же время не может быть понята без нее.

Основными понятиями в концепции Валлона являются эмоция, моторика, подражание, социум.

Первоначально ребенок способен к психической жизни только, благодаря эмоциям. В эмоции осуществляется симбиоз органического и психического, и именно эмоция связывает ребенка с его окру­жением, в эмоции он обретает основу для своей биологии. Так, крик — первоначально чисто физиологическая реакция, но под влиянием взрослых социальное как бы перехватывает ее и делает психиче­ской. Аналогично и улыбка младенца, будучи лишь проявлением «вегетативного благополучия», служит связующим звеном между ребенком и матерью, их «непосредственным органом». Таким обра­зом, из биологического благодаря социальным запечатлениям воз­никает психическое, которое далее развивается от эмоции к движе­нию, от действия к мысли. Согласно А. Валлону, источник, который формирует план субъективности и представления, лежит не во вза­имоотношениях ребенка с физическим миром, а во взаимоотно­шениях с окружающими людьми. Такие представления сближают А. Валлона с концепцией психического развития ребенка, разрабаты­ваемой в отечественной психологии, начиная с Л.С. Выготского.