Но ты проснулся раньше Аниты, — заметил Мика. — Почему?

Я подумал, что, если смогу прервать сон, это освободит ma petite. Это не получилось, но я сумел разорвать хватку Марми Нуар на моих мыслях. И это само по себе удивительно.

Удивительно — это очень слабо сказано, — согласилась я. — Как ты смог вырваться?

А как ты?

Я вызвала единственного из живущих во мне зверей не из семейства кошачьих. Ей подчиняются только кошки. И я видела ее в той комнате, где лежит ее истинное тело. Оно дернулось, когда мой волк его укусил — я думаю, по-настоящему.

Они стиснули меня сильнее, будто что-то в моих словах их напугало. Понятно, что такое могло напугать, но…

Ребята, я чего-то не секу? Вдруг вы оба испугались сильнее.

Способность посылать духовного зверя через сон и ранить кого-то другого среди нас редка, ma petite.

Среди вампиров, ты хочешь сказать?

Oui.

— Среди нас тоже, — начал Мика, — но…

И он резко замолчал.

Но что? — спросила я.

Не получив ответа, я отодвинулась от них, чтобы заглянуть в лицо Мики. Жан-Клод, когда хотел, мог скрыть что угодно, но у Мики это получалось хуже. Если как следует всмотреться, что-то заметить можно было.

Он опустил глаза, как будто понял, что я делаю.

Так, Мика, в чем дело?

Химера умел вторгаться во сны.

И кому-то наносить раны при этом?

Нет… — Мика задумался. — Когда захватил мой тогдашний пард, еще не мог. Но за те годы, что мы были вместе, сила его выросла — может быть, научился? Спроси у захваченных им доминантов — тех, кто выжил. Спроси, умел ли он их ранить во сне.

Для ликантропа это очень редкая способность — умение вторгаться в чужие сны, подобно вампиру.

Химера сам был редкого сорта, — сказала я, вспоминая, как он был страшен. Он мертв, я его убила, но мало что я видала на свете такого страшного, как он.

Мика посмотрел на меня, и на лице его было такое страдание, будто собственные мысли казались ему чудовищными.

Что такое? — спросила я.

Месяц назад мы узнали, что ты — носитель львиной ликантропии. Очевидно, ты заразилась во время битвы с Химерой.

Я кивнула:

Да, он был в виде человеко-льва, когда нанес мне рану.

Мика облизнул губы, будто они хоть как-то могли пересохнуть в горячей, влажной атмосфере ванной.

Что, если ты взяла от него не только львиную ликантропию?

Я нахмурилась:

Не совсем понимаю.

Он хочет сказать вот что, ma petite: что, если ты не просто ликантропию приобрела, а именно ту, которая была у Химеры? Он не был оборотнем-львом, он был оборотнем-универсалом. С полдюжины разных типов ликантропии, так?

Мика кивнул:

Леопард, лев, волк, анаконда, медведь, а потом он захватил предводителя кобр. Думаю, если бы он дожил до следующего полнолуния, был бы еще и коброй.