Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Нет. — Хрипло прозвучал голос, сорванно, но все-таки различимо. — Нет.






Клодия появилась у изголовья:

Это я велела ему раздеться, Анита. Тебе нужно как можно больше контакта кожи с кожей.

Я попыталась встряхнуть головой, это оказалось больно. Поэтому я только повторила:

Нет.

Она опустилась рядом с кроватью на колени, глядя на меня молящими глазами. Таких я у нее никогда не видела.

Анита, других волков у нас здесь просто нет. Не осложняй жизнь.

Я проглотила слюну — с болью, будто что-то сорвано в горле, что не сразу заживет.

Нет.

Перед Клодией возник Жан-Клод:

Ma petite, прошу тебя, не будь упрямой. Хоть сейчас не будь.

Я посмотрела на него, морща лоб. Я чего-то не поняла? Чего-то не знаю? Чего-то. Чего-то важного, судя по выражению их лиц, но я просто не хотела, чтобы голое эрегированное тело Грэхема прижималось ко мне, когда я голая. Не хотела заниматься с ним сексом, а если мы окажемся голые в кровати, шансы на это возрастут. Да, у меня все болит, и ardeur накормлен по горло, но — считайте меня параноиком — рисковать я не хотела. Ради ошметков моей нравственности я не хотела, чтобы Грэхем включился в соревнование будущих отцов. Более всего прочего это удержало мою руку выпрямленной и заставило губы снова сказать «нет».

Ты не понимаешь, — сказала Клодия. — Это еще не кончилось.

Что не кончилось? — сумела спросить я глубоким, не своим голосом и тут сообразила. Волк решил, что ему помогают, помогают выйти, что стая поможет ему освободиться из этой тюрьмы, но я отодвинула ощущение других волков. Я отказала им в праве окутывать меня ощущением и ароматом волчьей шкуры, и мой волк снова стал вырываться — на свободу и к ним.

И рука моя потеряла жесткость — со всем остальным телом вместе. Я стала извиваться на кровати, как мешок со змеями, мышцы и сухожилия дергались так, что должны были разорвать меня. Кожа должна была лопнуть, и я почти хотела этого, хотела, чтобы волк этот вырвался из меня, чтобы перестал делать мне так больно. Я раньше думала, что этот волк — я; теперь я думала, что он хочет убить меня.

Запах волка был повсюду, густой, раздражающий, сладкий мускус. Я лежала на кровати неподвижно, по лицу текли слезы, и я хныкала — не волчьим звуком, а тихим, болезненным, человеческим. Я считала болью то, что было раньше, но ошиблась. Если заставить человека испытывать такие ощущения, он тебе расскажет все, что захочешь, сделает все, что скажешь, — только бы это прекратилось.

Я лежала между Грэхемом и Клеем, их голые тела прижимались ко мне как можно теснее, но не сверху, не своей тяжестью, будто они знали, что это будет больно. Они осторожно держали меня между собой, положив руки мне на голову и на здоровое плечо. Прикасались они ко мне так, будто я могу сломаться, и ощущение было такое, будто они правы.

Глаза Грэхема выцвели из черных в карие, и лицо у него было встревоженное. Что они такое видели, чего не видела я? Что со мной? Клей наклонился, прижался губами к щеке и поцеловал меня — легонько. Потом шепнул:






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.