Первые впечатления

Несмотря на то, что всем была известна судьба Смоленска, утонувшего в огне, мало кто мог представить, что главный город России постигнет такая же участь. Даже С.Н. Глинка, который, заглядывая в будущее на собрании 15 мая, говорил о возможности сдачи Москвы, а может даже и такого бедствия как пожар, оказался не готов к такой новости: «Я говорил о сдаче Москвы, — отвечал я, — я предвидел, что ее постигнет пожарный жребий. Но я мечтал, что из нее вывезут и вековую нашу святыню и вековые наши памятники. А если это все истлеет в пламени, то к чему будет приютиться мысли и сердцу?»[13] Но большинство людей не знали подробностей событий войны, не обладали такой дальновидностью как С.Н. Глинка. Новость о разрушении огнем столицы застала их врасплох.

Коренная москвичка М.А. Волкова, «узнав о судьбе Москвы, пролежала три дня в постели, не будучи в состоянии ни о чем думать и ничем заниматься»[14]. Горе охватило не только её, но и представителей «всех сословий, всех возрастов, всевозможных губерний»[15]. В выбранных мною источниках нет авторов крестьянского сословия, однако из семейных воспоминаний А.Е. Егорова, известно, что увидев издалека столпы дыма над Москвой, «женщины плакали навзрыд, мужчины бранили всех: и Бонопарта (так называл народ Наполеона) и русских вождей»[16]. Сельчан охватила обида за Москву, они верили, что её можно было отстоять. Поэтому известие о пожаре было воспринято ими как не только вредительство французской армии, но и безответственность руководства Москвы.

Военные восприняли новость о пожаре в Москве с трепетом и чувством стыда. Сначала событие было воспринято как позорное для русского народа. Так описывает его князь А.А. Шаховской, который обосновался со своим отрядом недалеко от Москвы: «Она [новость – Е.Ю.], как Крещенский морозь леденила наши члены; мы от стыда за нашу родину, не смели взглянуть друг на друга и, кажется, лучше бы желали провалиться сквозь землю, чем носить на ней позор Русскаго имени»[17].

Интересно, что М.А. Волкова и С.Н. Глинка вместе глубоко переживают мысли о том, что пожар разрушил московские святыни и архитектуру, которой гордилась вся Россия. Их не заботит собственное имущество и дома. М.А. Волкова лишь делится переживаниями в своем письме В.А. Ланской, о том, что беспокоится за судьбу крестьян, оставленных охранять дом в Москве. Военных и крестьян объединяет общее разочарование командованием и чувство стыда за оскорбительное завоевание французами Москвы и её пожог.

Однако таковы были первые эмоции, которые со временем и размышлениями приняли другой характер и также повлияли на настроение русского народа.