Невиновности в российском уголовном судопроизводстве. Истоки презумпции невиновности детерминированы социально-экономическими и политическими процессами в различных

Истоки презумпции невиновности детерминированы социально-экономическими и политическими процессами в различных, и прежде всего в европейских, странах и, как следствие борьбы жителей этих стран за гражданские права, возникновением и весьма длительным развитием института прав и свобод человека и гражданина.

Законодательно презумпция невиновности впервые была закреплена в Декларации прав человека и гражданина, принятой в 1789 году во время Великой французской революции, а в 1791 году – регламентирована в Конституции Франции. В частности, там было записано следующее: «Так как каждый человек предполагается невиновным, пока его не объявят виновным (по суду), то в случае необходимости его ареста всякая строгость, которая не является необходимой для обеспечения (за судом) его личности, должна сурово караться законом»[4].

Являясь одним из основополагающих начал уголовного судопроизводства, презумпция невиновности получила международное признание и закрепление в ряде нормативных правовых актов.

10 декабря 1948 г. в статье 11 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН, было записано: «Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты».

16 декабря 1966 г. в статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятой ООН, было утверждено фундаментальное положение о том, что «каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана согласно закону»[5].

Следует отметить, что этот пакт был ратифицирован СССР[6], а отмеченное в пакте положение, в дальнейшем нашло отражение в ст. 160 Конституции СССР (1977 г.) и ст. 172 Конституции РСФСР (1978 г.): «Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом».

Необходимо указать, что в России презумпция невиновности прошла сложный и тернистый путь научного обоснования и законодательного признания и закрепления. В частности, Ю. К. Орлов, обращая на это внимание, пишет: «В нашей стране история становления этого принципа была сложна и драматична. В советский период он длительное время отрицался и порицался как буржуазный и реакционный»[7]. Отчасти это объясняется тем, что в дореволюционном российском законодательстве принцип презумпции невиновности вообще не был закреплен.

Коммунистическая идеология никогда не признавала теорию правового государства и разделения властей, считая ее буржуазной выдумкой, призванной скрыть классовую сущность эксплуататорского общества. Но поскольку ни одно государство не может обойтись без такого специфического инструмента разрешения социальных конфликтов, каким исторически является суд, то и большевики, придя к власти, учредили на территории РСФСР, а затем и СССР систему судебных органов. Эта система в достаточно демократическом виде была обрисована в советских конституциях и отраслевых законах.

Многие правовые нормы, регламентировавшие организацию и осуществление правосудия, могут считаться эталонными даже с точки зрения мировых стандартов. Однако между конституционными декларациями и реальной действительностью существовала колоссальная пропасть, порожденная безраздельным господством коммунистической партии.

По мнению ряда ученых и в частности, В. М. Савицкого, в СССР никогда не было независимой и самостоятельной судебной власти. Все, что делалось судами, прокуратурой, органами дознания и следствия от имени государства, делалось по прямому указанию различных партийных комитетов и отдельных их функционеров. Причем команды давались на всех без исключения уровнях, и чем ниже уровень, тем чаще, и практически по каждому судебному делу[8].

Если вспомнить к тому же действовавшие в сталинские времена наряду с судами разнокалиберные «особые совещания», «двойки» и «тройки», поставившие на конвейер расстрелы и заключения в лагеря миллионов людей, то вопрос, соблюдался ли тогда принцип презумпции невиновности, звучит сверхнаивно. Виновность врага народа не доказывалась. Не доказывалась и виновность членов семьи врага народа, на основании статьи 581 действовавшего тогда Уголовного кодекса РСФСР их надлежало ссылать в отдаленные районы Сибири только за то, что они члены его семьи. Презумпция невиновности не допускалась, так как руководителями партии считалась «буржуазными вывертами» и мешала эффективной борьбе с преступностью[9].

По общему мнению, основоположником глубокой разработки принципа презумпции невиновности в науке уголовного процесса является проф. М. С. Строгович. В учебнике «Уголовный процесс», опубликованном в 1946 году, им дано следующее емкое определение презумпции невиновности: «...всякий гражданин считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в устанавливаемом законом порядке»[10].

Позднее М. С. Строгович дает несколько иное определение понятия презумпции невиновности: «Обвиняемый предполагается невиновным, пока его виновность не будет доказана»[11].

С середины 50-х годов взгляды ученых на презумпцию невиновности стали претерпевать позитивные изменения, хотя позиция законодателя, отражавшего политическую линию руководства страны, еще длительно оставалась неизменной. Это объяснялось, в частности, тем, что в стране продолжалась сложная идеологическая борьба (вместо прежних врагов народа, а именно, изменников Родины и вредителей появились новые − диссиденты и отщепенцы).

В этой связи В. М. Савицкий приводит о том, что в 1958 году с трибуны Верховного Совета СССР депутат Б. С. Шарков заявил: «Глубоко противоречат сущности советского социалистического права попытки внести в нашу теорию и практику обветшалые догмы буржуазного права вроде презумпции невиновности»[12]. В те годы такое заявление было равнозначно кляпу, который забили в рот инакомыслящим. Начавшаяся было демократизация правосудия затормозилась. Однако некоторые юристы все же продолжали отстаивать теснейшую связь между записанным в Конституции 1936 года правом обвиняемого на защиту и презумпцией невиновности.

Тогда по велению Секретариата ЦК КПСС создали специальную комиссию, которой поручили разобраться, есть в советском уголовном процессе презумпция невиновности или ее нет. Высокая комиссия ответить на этот вопрос не смогла, но на всякий случай постановила: дискуссию о презумпции невиновности прекратить как ненужную и вредную[13].

В научной литературе еще на протяжении многих лет продолжалась дискуссия о необходимости законодательного признания презумпции невиновности в качестве основополагающего принципа уголовного судопроизводства. Наиболее отчетливо позитивная аргументация была сформулирована М. С. Строговичем: «Мы полагаем, что есть основания, достаточные для того, чтобы включить в действующее уголовно-процессуальное законодательство формулу презумпции невиновности в виде отдельной правовой нормы»[14].

Как отмечает В. М. Савицкий, именно из-за этой фразы весь тираж книги (13200 экземпляров) был арестован еще на складе типографии, чтобы путем замены соответствующей страницы исключить это предложение М. С. Строговича[15].

Участие СССР в международно-правовом сотрудничестве, подписание и ратификация ряда международно-правовых договоров, в том числе отмеченных нами, привели закономерно, с учетом и мнений ученых-процессуалистов, к необходимости законодательного (хотя и в известной мере вынужденного) признания презумпции невиновности и закрепления в качестве важнейшего принципа уголовно-процессуального права.

Так, в статье 7 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1958 году, было записано: «Правосудие по уголовным делам осуществляется только судом. Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда». Позднее, в 1960 году, это определение дословно было включено в УПК РСФСР[16].

Летом 1977 года был опубликован для всенародного обсуждения проект новой Конституции СССР. В ст. 160 было записано: «Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом»[17]. И хотя эту запись нельзя расценивать как прямое выражение презумпции невиновности, ибо она не дает ответа на вопрос, можно или нельзя до вынесения приговора считать обвиняемого невиновным, но все же в ней была заключена главная идея презумпции невиновности: признать виновным вправе только суд.

Опираясь на эту норму новой Конституции, пленум Верховного Суда СССР в 1978 году принял постановление о праве обвиняемого на защиту и презумпции невиновности. Однако в самый последний момент по указанию инструктора ЦК слова «презумпция невиновности» были из него исключены.

При приведении отраслевого законодательства в соответствие с Конституцией СССР 1977 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г. в ст. 13 УПК РСФСР было внесено изменение, союз «и» заменен на «а также»[18].

Эта как будто небольшая замена слов повлекла существенные изменения содержания. Ранее признание виновным только судом жестоко увязывалось с назначением наказания. Без назначения наказания лицо могло быть признано виновным и не только судом. Назначение же уголовного наказания -прерогатива суда, никакой другой орган на это не уполномочен. В соответствии с новой редакцией и признание виновным, и назначение наказания осуществлялись только судом. Признание виновным отдельно от назначения наказания могло осуществляться также исключительно судом. Следовательно, органы расследования и прокурор не могут признать лицо виновным в совершении преступления.

В 1989 году демократически избранный парламент страны принял новые общесоюзные Основы законодательства о судоустройстве, в которых появилась специальная статья, озаглавленная «Презумпция невиновности», а в 1991 году Верховный Совет РСФСР принял Декларацию прав и свобод человека и гражданина, в которой также содержится положение о презумпции невиновности (ст. 34), а именно:

«Каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законном порядке и установлена вступившим в законную силу приговором компетентного, независимого и беспристрастного суда. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».

Эти положения практически дословно получили законодательное закрепление в статье 49 Конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году.

В том же году в действовавший тогда УПК РСФСР был введен новый раздел «Производство в суде присяжных». В ст. 451, в частности, предусматривалось, что до удаления присяжных заседателей в совещательную комнату для обдумывания и вынесения вердикта судья обращается к ним с напутственным словом, в котором «разъясняет… сущность принципа презумпции невиновности».

Позднее, более развернутая формула презумпции невиновности была регламентирована в статье 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, принятого в 2001 году и вступившим в действие с 1 июля 2002 г.

Помимо Конституции и УПК России положения презумпции невиновности были включены в качестве основополагающих принципов и в другие отрасли российского права, например административного.

На основании изложенного, автор дипломного исследования пришел к выводу, разделяя суждения ученых-процессуалистов[19] о том, что презумпция невиновности нашла свое признание и закрепление не только в основных международных правовых актах, посвященных защите прав и законных интересов человека и гражданина, но и в российском законодательстве. В этой связи можно констатировать о вполне сформировавшейся нормативной базе названного института в российском законодательстве, и в частности, уголовном судопроизводстве.

Вместе с тем, несмотря на четкую формулировку принципа презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве практика его реализации при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел остается весьма проблемной. Имеют место в различных регионах страны случаи необоснованного привлечения к уголовной ответственности в качестве обвиняемых, осуждения, т. е. признания виновными на основе противоречивых доказательств.

Думается, что в правовом демократическом государстве подобные случаи должны быть исключены, хотя, по-видимому, добиться этого весьма не просто.

Проведенное нами социологическое исследование по изучению мнения работников органов внутренних дел и прокуратуры, а также отдельных граждан показало, что позиция законодателя, к сожалению, не находит всеобщего признания. 45 % опрошенных считают лиц, привлеченных к уголовной ответственности, однозначно виновными в совершении преступлений, им предъявленных. 30 % граждан считают, что о виновности лица следует говорить уже с момента предъявления обвинения, а предъявление обвинения позволяет им называть обвиняемого «преступником». Подобный взгляд значительной части населения свидетельствует не только о недостаточно высоком правовом образовании населения, но и является отражением взглядов и мнений о необходимости быстрой кары за содеянное.

Возможно, в какой-то мере это можно объяснить высоким уровнем преступности в стране. И, как следствие, желанием большинства граждан, пострадавших от преступлений, осуществления быстрого возмездия по отношению к преступникам. При этом многие, в том числе и отдельные работники правоохранительных органов, руководствуясь субъективными представлениями о справедливости правосудия, забывают о том, что преступником признать человека может только суд в своем приговоре.

К сожалению, такой подход характерен и для многих средств массой информации, включая и известные телепередачи правового содержания: «Человек и закон», «Честный детектив», «Дежурная часть», «Чрезвычайные происшествия», в выпуске которых участвуют весьма известные правоведы. Однако и они, в погоне за сенсациями, подготавливают телеочерки, используя в основном материалы предварительного расследования, а не результаты судебного рассмотрения. И здесь, когда мы с экрана телевизора слышим как подозреваемых и обвиняемых называют преступниками, являемся свидетелями нарушения принципа презумпции невиновности, не смотря на уверения редакторов о том, что «преступником человека может признать только суд». Указанные нами замечания в полной мере можно отнести и ко многим газетным и журнальным публикациям.

Декларированность принципа презумпции невиновности при фактическом игнорировании его в практической деятельности правоохранительных органов наблюдается и в ряде государств, традиционно считающих себя правовыми и демократическими.

Например, из средств массовой информации известно, что под предлогом борьбы с терроризмом США при осуществлении военных «миротворческих» операций организовали в ряде государств Европы и на острове Куба (на базе Гуантанамо) секретные тюрьмы, в которых с грубым нарушение международных норм и стандартов обращения с задержанными проводились их допросы с использованием различных пыток.

Это свидетельствует о том, что в настоящее время в нашей стране и зарубежных государствах, несмотря на законодательное признание презумпции невиновности, основной проблемой является четкое следование ему в практической повседневной деятельности органов исполнительной власти на всех ее уровнях и направлениях, включая и работу по правовому воспитанию населения.

§2. Понятие, содержание и значение принципа презумпции