Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Рукой и сердцем

 

Феликс с замиранием сердца, поминутно срывавшегося в учащённое биение, окинул вчерашний вечер и прошедшую ночь взором счастливой, танцующей и поющей, огнисто ликующей мысли, – прежде, чем перешёл к осуществлению того, о чём так давно мечтал, – то ли весь этот год, то ли всю жизнь…
Вчера он, наконец, получил возможность, де юре определившись на это место уже давно, начать работать охранником в московской студии звукозаписывающей компании «Лайтс Бразерс», что уже само по себе было бы многообещающе волнительным в его жизни. Но он ловил другую рыбку.
Для него, молодого поэта – талантливого по признанию многих собратьев по перу, и других людей, просто слышавших его стихи, совсем недавно начавшего осваивать неведомые просторы сочинения музыки, это событие – как обретённый мифический философский камень для средневекового алхимика – было воистину бесценным по другим, абсолютно неземным, как всеми глубинами души он полагал, причинам. Он мог и хотел вкрапить чудо в своё бытиё, зачастую тусклое и однообразное, – чудо, давно вынашиваемое в сокровенных мыслях. К концу золотого этого первого дежурства он ещё не мог предположить, что грядущий день действительно станет несомненным, небывалым, вдохновляющим на всю жизнь Чудом (именно так – Чудом).
Он заступил в восемь, приехав из-за жгучего нетерпения намного раньше, так что пришлось ждать полтора часа. Два часа после восьми, до «стрелки», тянулись густой, но бунтарским маршем зовущей вперёд вечностью. Для него, Феликса Полева, ощущавшего свою душу облачённой в неброский строгий костюм без пяти минут победителя, давно научившегося учиться и развившего это умение, далеко не шапочно знакомого с электроникой, давно был выписан именной счастливый билет – где, бишь, их там выписывают? Ему не составило никакого труда сделать безопасной для себя и своей авантюрной задумки сигнализацию студии «Лайтс Бразерс», набиравшей коммерческие и творческие обороты со скоростью ракеты. Наконец мобильник пропел песню «Сокол» его любимой группы БИ-2 и он впустил друзей-музыкантов, участников подающей серьёзные надежды рокапопс-группы, ещё не выбравших из двух десятков вариантов название окончательно.
Часа два ещё у юных талантов ушло на освоение аппаратуры и «подгонку себя под инструменты», держа в руках которые они чувствовали себя случайными крезами. Наконец дошло до вступления песни, сочинённой Феликсом, и давно отрепетированной не хуже чем простая гамма.
«Полный вперёд», со сдвинутыми бровями и с шутовской серьёзностью, почти физически ощущая гладкие доски капитанского мостика пиратского брига под подошвами старых, но странно любимых, «клёвых шузов», произнёс он. Парни – Стафей, Кулак, Дэн и Кудрявый – играли прекрасно, Феликс пел как никогда красиво и безупречно точно в ноты, стараясь вложить в голос вместе с соответствующими оттенками душу. Трек вышел далеко не нелепым первым блином-комом, и все пятеро заново влюбились в песню, десятью руками проголосовав за то, что Феликс становится участником группы, – будет вторым вокалистом и ещё играть на бубне. За час довели до относительного совершенства запись на умном компьютере, по всей видимости, решившим принять сочувственное участие в проекте под названием «Феликс делает шаг к настоящему счастью». То ли незаметно, то ли очень ожидаемо – настал черёд шампанского, на присутствии которого настоял Кулак. И никто об этом не пожалел! Три бутылки «Советского» были выпиты, ребята сделали на компьютере четыре рОковых и четыре танцевальных ремикса. И уже ближе к рассвету, пьяные не столько от вина, сколько от счастливого пения, друзья перешли к прощанию, ставшему шутливым подобием торжественной церемонии. Они долго трясли друг другу руки, обнимались, похлопывали по плечам, целовались. Феликс раз семьдесят или семьсот услышал короткое и ёмкое слово «удачи».
Удачи… Как тепло и светло он ощущал себя, когда вспоминались ему выражения лиц друзей, говоривших ему бархатное это слово. В голове мотивом нездешней гармоничности стояли все не повторявшиеся оттенки интонаций, с которыми было произнесено оно, в такой момент наделявшее сердце крыльями. Он ехал в метро по полусонной Москве. В наушниках звучали слова и аккорды поставленной на постоянный повтор песни, сочинённой им специально ко дню, когда он предложит Ольге руку и сердце. К этому дню.
Они, Феликс и Ольга, давно знали, что это произойдёт. И хотя он был уверен, так же, как в простой истине – Солнце греет всегда (ведь они во многие из мигов светлых бредней договаривались до того, как назовут первого, второго, третьего ребёнка – девочку, мальчика), сейчас он чувствовал, что до кульминации книги первой ему остался лишь шаг. И счастье, витавшее стаей бабочек розового цвета во всех и на всё его взглядах счастье, наконец, опустится в его руки всей своей невесомостью, передающейся своему обладателю. Да, они с Ольгой давно друг другу самые верные рабы и самые великодушные повелители. И такое счастье – именно то, чего такая светлая и целомудренная и вместе с тем – жгучая! – любовь достойна.
Минут двадцать прошло с момента, когда он сдал дежурство. Поймав себя на мысли, мол, всё взвинтилось так высоко, что быть уволенным уже не было бы страшно нисколько, счастливчик выпил крепкого, тройного кофе, и быстрым, летящим шагом преодолел длинную пересадку между станциями метро. Ему всегда казалось, что метро – та часть рукотворной модели муравейника, единственно в которой обитатели знают – куда направляются и зачем. Нигде в мире нет быстрее этой разумной и сосредоточенной спешки. Однако никто во всём этом грохочущем подземном лабиринте не имел перед собой столь заветной и в то же время пьяняще близкой цели, как Феликс. Он уже сделал пересадку, когда понял – в этот день впервые не замечает лиц, и пожалел об этом, решил всматриваться в них, не сбавляя, разумеется, шаг. Это приблизило его к сказочному открытию, которое ему предстояло сделать сегодня. Он увидел, что на кого он ни посмотрит – все с каким-то теплом и поощрением, словно читая внутреннее предвкушение ждущего его События, глядят на него. Изумляясь этому, он попытался понять: в чём дело… Единственным его предположением было то, что он, видимо, ведёт себя как-то особенно, как-то явно счастливо. И поблагодарил мысленно за это москвичей, и с этого мига стал видеть одни улыбки – сопереживающие, такие, словно все эти незнакомые ему люди сегодня зрители на его спектакле одного актёра. И только сама жизнь могла бы ему сказать, что не он, а она, сама жизнь – сегодня главный персонаж, что зритель таки он.
Через двадцать минут ещё эта карусель из добрых взглядов и обнадёживающих улыбок донесла его до станции «Фили», где он и собирался купить цветы. Он снова погрузился в музыку и на какое-то время отключился от окружающего. «Так, семь роз», «малиновое бумажное сердечко в конверте в кармане»… «слова на нём «Самой Лучшей» давно написаны», – все детали всего того, что было положено им в основу внешней части предложения Ольге создать семью, плавными штрихами скользили в его голове, создавая трёхмерную картину знакового мига, будоражащую ум. Он только-только стал снова всматриваться в глаза и улыбки, когда понял, что не заметил – из метро он уже вышел и стоит у цветочного магазина.
Войдя в это райски красивое и благоуханное место, он слегка опешил. Цветов было не охватываемое взглядом волшебное море. Он невольно залюбовался ими, словно окунувшись первопроходцем сказочных глубин в это безбрежье красок и ароматов. Продавщица, красивая грузинка лет двадцати пяти или тридцати с бирюзового цвета платком на голове, очень органично вписавшаяся в уже ставший необыкновенным день, мягким низким голосом сказала:
– Молодому человеку предстоит большое торжество, чем может помочь наше скромное заведение? Розы?
Женщина говорила с очаровательным, едва заметным акцентом. Улыбка её своим проникновением прямо в душу не удивила Феликса, в какой-то мере потерявшего аналитические способности, – ведь и было отчего, хотя и не дошёл он ещё до пика, восходя, как по ступеням, по расщелинам сказочного дня, пусть и приблизился вплотную к этому пику. Когда наш герой повернулся к стенду с розами, Волшебный День сбросил ещё одну завесу: периферическое зрение Феликса, казалось, решило подшутить над ним. Он видел, что вместе с его собственным голосом продавщица поёт, по крайней мере, она шевелила губами именно со словами его песни на них. Он обернулся прямо на неё, не зная: что сказать или спросить, замер с открытым ртом…
– Кажется, молодой человек удивляется чему-то? Здесь ему советуют только одно: не торопиться с удивлением и поберечь силы удивляться совсем немного. Итак, розы? – она не давала ему перевести дух. – Как Вам этот букет – семь розовых роз из Амстердама? Я родилась и выросла в Грузии, но такие розы… Они превосходны, не так ли?
Сказать, что Феликс был изумлён? Можно и так. Но лучше прямо сказать – дело приняло воистину сказочный оборот! И не всё ещё случилось, когда вспоминал он слова волшебницы из цветочного магазина:
– Деньги? Вы перечислите их на счёт будущих счастливых влюблённых. Номер счёта Вам приснится через семь ночей.
Всё, что он понимал, начиная понимать хоть что-то, это то, что денег за цветы у него не взяли, что творится что-то невообразимое… Вот тут-то и случилось. Он снял наушники, думая, что на минутку. Но нет! Не на минутку – песня, сочинённая и записанная для Ольги, звучала отовсюду, и ему стало ясно, что это с самого его выхода из «Лайтс Бразерс». Он легче бы поверил, что это чья-то милая шутка, ведь в жизни нет чудес (что скажете Вы, любезный наш сопереживатель?). Хорошо понимая и будучи уверенным, что это не сон, Феликс, с предчувствием продолжения, вышел, как из шатра, из-под свода кустов белой сирени, которые заметил только в этот момент. Сирень, обыденная частность в весенней Москве, перестала быть таковой и стала какой-то особенно захватывающей, когда он бросил взгляд на неё. Но через секунду она освободила небо для обозрения, и тогда Феликсу вспомнились слова какой-то песни, которую часто напевала Ольга, словно бы эти слова прилетели откуда-то. «It’s a beautiful life, oh, oh-oh-oh»… И неспроста: стаи ярко-синих птиц со столь же яркой, но уже голубой каймой на плавных крыльях, двигаясь точь-в-точь одна за другой, чертили в полупрозрачной утренней лазури замысловатые узоры. Песня, которая не переставала звучать со всех сторон, была дополнена и оформлена этим, самым реалистичным (явным и наяву!) и, в то же время, фантастическим видеорядом. Когда же наш ошарашенный поэт опустил взгляд, жизнь не перестала улыбаться. И на этой, и на противоположной остановках люди пританцовывали, хлопая в ладоши. Одновременно с этим они пели песню Феликса, сквозь звучавшие отовсюду музыку и его собственный голос ему был слышен их стройный хор. Далее на середину Новозаводской улицы (он был уже в двух шагах от дома Ольги) выехали четыре автобуса с открытым верхом. Они медленно и как-то степенно катились, деля напополам поток медленно же движущихся в обе стороны машин, в которых, как уже уставший удивляться нечаянный герой увидел теперь, водители и пассажиры также пели, и, ловя его взгляд, махали ему руками, платками, головными уборами. На автобусах были оборудованы площадки наподобие узких сцен или подиумов, на которых очень красиво – головокружительная смесь целомудренности и эротичности! – с непередаваемой грацией танцевали прекрасные девушки, не забывавшие о пении, причём их наряды с каждым переходом песни меняли цвет, – на глазах, но так, что заметить этого было нельзя. Только Феликс задумался о том, что очередной микс звучит уж что-то очень долго, как он зазвучал так, как ни у кого на нашей талантливой Земле не хватило бы творческих способностей сочинить. Тогда красавицы семь раз, и каждый раз по-разному, пропели «Аклаиф Акчело», что, как Феликс почему-то понял, означало «благорасполагайте этим прекрасным днём». На это он, не задумываясь, ответил словом, которое нигде никогда не встречал:
– Тевирп! – что переводилось с языка этой сказки, и он отдал себе в этом отчёт, как самая тёплая форма благодарности.
Войдя через арку во двор дома, где недавно поселилась Ольга, обменявшая бабушкину квартиру на тётину, Феликс, чьей-то причудливой волей оказавшийся в гостях у сказки по-настоящему, увидел: синие птицы уже тут, во дворе. Теперь они «играли в позёмку» – почти прицепившись клювами к хвостам «предлетевших», рисовали прямо над асфальтом волны. Их было огромное количество – множество птиц, множество волн. На детской площадке творился коктейль из детского беспредела и материнского – дети смешными и трогательными парами танцевали ламбаду, а мамы дополняли аранжировку песни партией хлопков в ладоши их собственного ритма, накладывавшегося на ритм звучавшего трека. Когда очарованный развитием его собственного счастливого начинания герой поднялся по лесенке, ведущей к двери подъезда дома давнишней постройки, и тем имевшего в нашей столице некий особый статус, из двери выпорхнула сама Ольга (музыка в этот момент стала пронзительной как солнечный луч для взгляда). Феликс только хотел что-то сказать, как девушка кинулась ему на шею, повисла на нём, и горячим громким шёпотом сказала ему прямо в ухо:
– Я согласна, любимый! Благодарю…
Что скажете на это Вы, любезный сопереживатель? Просто предложение руки и сердца, не так ли? Руки и сердца…

Это не сказка, не ложь, здесь нет никакого и ни на что намёка, но Феликс и Ольга, хотя и могли выбрать жизнь за тем неведомым порогом, предпочли таковой иное. Сейчас они вместе пишут повесть, начавшуюся тем днём – в котором они не утонули. Персонажи их – участники прогрессив-рок-группы «Соколиное танго», неповторимая стилистика которой уже обратила на команду внимание агентов многих ведущих лэйблов. У каждого персонажа есть всё – никому из них кроме музыки ничто не нужно – и в этой музыке и возлюбленные их живут и помогают не прерывать полёт своих соколам, только эти же имена – Феликс и Ольга – начинающие писатели, супруги пред Богом и людьми, категорически не желают вставлять. Одно слово – не на шутку их пронимает после того дня, стучит, стучит Пегас серебряным копытцем.

<== предыдущаЯ лекциЯ | следующаЯ лекциЯ ==>
Саттвичная диета для Ваты | Ричард Дарси

Данная страница нарушает авторские права?





© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.