Уважаемый Геннадий Константинович!

ПЕРЕПИСКА

Со служителями

Совета Церквей ЕХБ

И старался пристать к ученикам;

но все боялись его,

не веря, что он ученик.

Деяния 9: 26

Вот, я завёл судебное дело:

знаю, что буду прав.

Иов 13: 18

Предай Господу путь твой

и уповай на Него, и Он совершит,

и выведет, как свет, правду твою

и справедливость твою,

как полдень.

Псалом 36: 5-6

Уважаемый Геннадий Константинович!

Пишет вам человек, который в течение вот уже трёх лет не может присоединиться к братству Совета Церквей. После моего обращения ко Христу передо мной возникли проблемы, разрешить которые на уровне поместной церкви, по-видимому, невозможно. И хотя в Божьем народе со времён Моисея было принято рассматривать нерешённое дело на более высоком уровне, в моём случае этого не произошло. Поэтому я хочу попросить вас, чтобы вы лично ознакомились с моими обстоятельствами и помогли мне преодолеть все затруднения и препятствия.

После некоторых раздумий я посчитал, что самый лучший способ ввести вас в курс моего дела – это подробно рассказать вам обо всех более-менее важных событиях, которые имели непосредственное отношение к моим проблемам. В противном случае существует опасность, что чей-нибудь превратный или пристрастный рассказ о некоторых моих поступках и словах не позволит вам объективно оценить сложившуюся ситуацию и найти действенное решение моего вопроса. Поэтому я опишу не только факты, но и возникавшие у меня в связи с ними мысли, чувства и намерения, а также выскажу свою оценку отдельных событий и приведу некоторые рассуждения для обоснования моей позиции. Прошу вас отнестись к моему рассказу с должным вниманием, и пусть Господь благословит вас и дарует мудрости для принятия правильного решения.

Я покаялся летом 1997 года в возрасте 24-х лет. К тому времени я закончил Брянский институт транспортного машиностроения и немногим более года работал инженером-программистом на Брянском машиностроительном заводе. Иногда я посещал собрания в Бежицкой церкви СЦ ЕХБ, а также читал христианскую литературу, которую мне предлагала мама (она уверовала в 1989 году). Постепенно я убедился в существовании Бога и истинности Библии и после длительного периода переживаний и колебаний принял решение обратиться к Богу. Я начал регулярно читать Библию и молиться (в том числе и в заводской столовой), а на ближайшем собрании 6 июля 1997 г. исповедал Богу мои грехи неверия и стал считаться приближённым Бежицкой церкви.

Стремление служить Господу побудило меня ревновать о скорейшем крещении, которое я надеялся принять в том же году. Для подготовки к этому акту я читал соответствующую церковную литературу. Правда, не всё было мне понятно, но я полагал, что моих познаний будет достаточно для успешного прохождения испытания. Я продолжал посещать все собрания и читать Новый Завет, не упуская случая узнать о крещении что-нибудь новое. И вскоре произошло событие, с которого течение моей жизни неожиданно получило совершенно иное направление.

Но мои новые воззрения противоречили учению и практике церкви, ведь необходимым условием для крещения приближённого была уверенность церкви в том, что он уже родился свыше и получил Святого Духа. Тогда я просмотрел другие книги о крещении, которые я читал раньше, и увидел в них множество ошибок и логических неувязок. В качестве примера можно взять книжку А. Э. Волдер-Смита «Познание крещения и любовь к Иисусу Христу», где на стр. 33 автор пытается опровергнуть утверждение, что крещение даёт человеку спасение. Однако он, что называется, начал за упокой, а закончил за здравие, сказав в итоге, что при соблюдении определённых условий «крещение действует спасающе», «такое крещение даёт спасение». В результате изысканий я убедился, что официальное баптистское учение о крещении как завете спасённого человека с Богом не соответствует истине, и поблагодарил Бога за то, что Он открыл мне настоящее значение крещения. Я радовался, как прозревший слепой, и в сердце моём горело желание как можно скорее креститься. Я был уверен, что в церкви легко согласятся с моей точкой зрения и сделают маленькие изменения в учении и практике: будут требовать от приближённых не возрождения или дара Святого Духа, а искреннего обращения. Но будущее показало, что я был слишком наивен и не представлял себе всех возможных последствий такой «небольшой» реформы.

Я заявил в церкви о своём желании креститься и после собрания остался для беседы с пресвитером. Я сказал ему, что у меня вызывает затруднение тот факт, что в церкви принято крестить возрождённых, тогда как, по моему мнению, возрождение происходит именно при крещении. Он начал говорить мне о возрождении от Слова Божия, и речь у нас зашла об Иоан.3: 5. Я предложил вместо не правильного при толковании вопроса «как это можно объяснить?» рассмотреть другой: «что имел в виду автор данного высказывания?» и показал, что слова о воде и вхождении в Царствие Божие должны были сразу же напомнить Никодиму о служении Иоанна Крестителя и о водном крещении как главной особенности его практики и условии вхождения в Царство Небесное. А неразрывное сочетание «воды и Духа» вызвало бы у Никодима воспоминание о недавнем крещении Самого Иисуса, когда на него сошёл Дух Святой. Поэтому если бы Иисус имел в виду не крещение, то не стал бы использовать символический оборот, который так легко мог ввести Никодима в заблуждение. Потом мы рассмотрели крещение евнуха, затем пресвитер прочитал 1Пет.3: 21 и спросил, как человек может обещать Богу добрую совесть, если не получил её до крещения. Я сказал, что вместо слова «обещание» надо было написать «просьба», так как слово с тем же греческим корнем переводится как «просили» в Матф.16: 1 и других местах Нового Завета. В ответ я услышал, что Синодальный перевод признан самым лучшим в мире. Мне показалось бесполезным делом доказывать, что это относится не к точности перевода, а лишь к его литературно-художественным достоинствам, и мы продолжали говорить о других местах Писания. Ни одно из моих утверждений пресвитер опровергнуть не сумел, а на некоторые мои вопросы не нашёл приемлемого ответа (конечно, с его точки зрения это может выглядеть иначе). В конце беседы я предложил ему прочитать книжку Коттрелла, чтобы самому убедиться в правоте её автора, но он отказался, сказав: «Мне уже поздно менять свои убеждения», и заявил, что если я останусь при своих взглядах, то крестить меня никто не будет.

Я не отказывался от разумных советов членов церкви и несколько раз пребывал в посте, молясь Богу, чтобы Он наставил меня на всякую истину и избавил от всех заблуждений; не уклонялся я и от совместных молитв. Но от своих взглядов на крещение я не отрёкся ни разу и на разборах Библии при случае высказывал свою точку зрения. Видя, что все увещания не принесли желаемых результатов, некоторые члены церкви изменили своё отношение ко мне. Два пожилых брата, применив не к месту слова о еретике (Тит.3: 10) и лжеучителе (2Иоан.10), отказались от приветствий со мной, а пресвитер перестал поручать мне чтение стихов из Библии на разборах Слова. Мне со своей стороны также не удалось переубедить никого, а книжку Коттрелла почти все отказывались читать. Тогда у меня возникло желание изложить мою точку зрения на бумаге, чтобы любой желающий мог узнать о сути моих убеждений и получить ответы на вопросы, которые задавали мне чаще всего. И в течение двух месяцев я написал работу «Крещение с точки зрения приближённого», успев напечатать 2 экземпляра как раз ко времени молодёжного общения в Курске (1-2 мая 1998 г.). На это общение взяли и меня, и я надеялся показать свои брошюры кому-нибудь из опытных служителей.

В собрании я пытался определить, кто из проповедников способен к конструктивной беседе о вероучении, и лишь у одного из них обнаружил бережное отношение к Писанию. Только он в своей проповеди не допустил ошибочного толкования или неуместного использования стихов из Библии, рассматривал другие переводы и не делал выводов на основании спорных мест. Это был Аркадий Михайлович Гантовник. Мне повезло: вечером он вёл общение с юношами старшего возраста и при расставании я отдал ему свою работу, попросив завтра побеседовать со мной. Правда, он не успел прочитать её полностью, но мои проблемы понял и долго говорил со мной о крещении. Больше всего мы спорили о возрождении (на основе Иоан.3: 5), и в конце концов он признал, что теория возрождения при крещении, в принципе, не противоречит Библии и имеет право на существование. Я оставил ему свою брошюру и уезжал из Курска с радостью, так как исполнил всё, что было у меня на сердце, и надеялся на дальнейшее действие Святого Духа.

Я отдал пресвитеру для прочтения второй экземпляр моей работы и при очередной встрече ожидал, что он выскажет свои замечания по моему анализу библейских стихов. Однако он начал критиковать… введение, в котором я кратко рассказывал о своих обстоятельствах. Он указал на множество личных местоимений «я, мне, моё» и обвинил меня в гордости, затем зачитал цели моего разбора и сделал вывод, что при исследовании Библии я не искал истину, а лишь пытался доказать свои взгляды. Потом от этих беспочвенных обвинений мы всё же перешли к рассмотрению Писания, но многие доводы пресвитера обнаруживали такое же нарушение логики. В частности, он отказался признать, что в Рим.6: 4 речь идёт о водном крещении, хотя из контекста это более чем очевидно. Тогда после долгих споров я сказал примерно так: «Хорошо, давайте пока не будем говорить о возрождении или спасении; скажите хотя бы, когда происходит воскресение человека со Христом? По-моему, из Писания следует, что это происходит при крещении». Пресвитер немного помедлил и сказал: «Ну, с этим я ещё могу согласиться». Это была моя первая победа и по сути признание моей полной правоты. Я не стал развивать свой успех и отложил беседу до следующей встречи, чтобы пресвитер имел возможность осмыслить ситуацию и подготовить новые доводы и возражения. Я отдал ему дополнение к моей работе – анализ стихов Матф.28: 18 и Мар.16: 16, а он попросил принести ещё и книжку Коттрелла, что я вскоре и сделал.

Видимо, книжка также ни в чём не убедила пресвитера, хотя и придраться ему было особо не к чему; его критика в основном была направлена против иностранных авторов-лжеучителей и встречающейся за границей практики «крещения поднявших руку», которую я и сам не одобряю. Кроме того, он обвинил меня в… плагиате, а также в склонности к кальвинизму и других грехах. Я напомнил ему его прошлые слова о воскресении со Христом при крещении, но он ответил: «Я этого не говорил». Хоть я и предполагал, что он откажется от согласия со мной, но не ожидал, что это произойдёт в такой форме. Я думал, он признается, что в прошлый раз ошибся или не разобрался, и мне стало грустно оттого, что он решился покривить душой и представить дело так, будто я его неправильно понял. Эта неудачная попытка сохранить вид непогрешимости ещё раз показала, что мне противодействует не Святой Дух, а всего лишь человек. В конце беседы пресвитер посоветовал мне не пытаться «переделать братство» и искать церковь единомышленников, если я так и не хочу покаяться. Я попросил его передать мою брошюру служителю-благовестнику, ответственному за церкви нашей области.

За неделю до испытания, намеченного на 31 мая, я назначил себе 3-суточный пост, потом продлил его ещё на двое суток, молясь о Божьем водительстве. Я слышал, что перед испытанием пресвитер обычно беседует с каждым приближённым на предмет выявления неоставленных грехов. Поэтому после молитвенного собрания я спросил пресвитера, когда же будет беседа со мной как с крещаемым. Он же сказал, что и не собирался со мной беседовать, так как к крещению меня всё равно не допустят, но если я так уж этого желаю, то он согласен встретиться со мной завтра. Таким образом, он уже не считал меня приближённым, участь которого должно определить членское собрание, и заранее вынес мне приговор. Видя такое предвзятое и несправедливое отношение ко мне, я не стал настаивать на дополнительной встрече, а придя домой прекратил пост.

На испытании пресвитер не стал рассказывать церкви о переменах, произошедших в моей жизни после покаяния, а почти сразу сообщил о моих разногласиях с вероучением братства и предложил мне в течение двух минут высказать свои взгляды на крещение. Я сказал, что не смогу за такое короткое время объяснить мою точку зрения, и попросил хотя бы 10 минут, обещая не вдаваться в разбор цитат. После некоторых уговоров он предоставил мне 5 минут, и я вкратце рассказал церкви свою аналогию крещения с заявлением. К сожалению, многие её не поняли или пропустили существенные детали, что было видно из возражений типа «Бог на работу не принимает». Пресвитер же начал сравнивать мои взгляды с учением братства и задавать мне вопросы. В ходе нашего диалога я сделал несколько мелких уступок, например, для библейского обоснования моего желания креститься привёл не стих Деян.2: 38, который пресвитер наверняка не смог бы объяснить, а более лёгкое место Мар.16: 16; не протестовал я и против наименования крещения «заветом» (чтобы не пришлось исправлять хорошие песни). И когда пресвитер спросил, получил ли я возрождение, я не стал упорствовать в отрицании, а предоставил церкви самой судить об этом, сказав, что Бог Своей властью вполне мог даровать мне возрождение и без крещения. Но все мои уступки остались без внимания, и от меня требовали полного отречения от «заблуждений», с чем я никак не мог согласиться. Когда же я отказался признать свою неправоту, пресвитер заявил, что они не допускают меня до крещения и не будут меня приветствовать. Затем он попросил церковь подтвердить это решение вставанием, и встали все, кто присутствовал в собрании (многие члены церкви на испытании отсутствовали). Пресвитер сказал, что рассмотрение моего дела закончено и я могу идти.

«И суд отступил назад, и правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площади, и честность не может войти. И не стало истины, и удаляющийся от зла подвергается оскорблению. И Господь увидел это, и противно было очам Его, что нет суда. И видел, что нет человека, и дивился, что нет заступника; и помогла Ему мышца Его, и правда Его поддержала Его» (Ис.59: 14-16).

Вскоре я встретился со служителем, прочитавшим мою работу. Он также начал с критики введения, почти дословно повторяя сказанное мне пресвитером, и вопрошал, какое я имею право подвергать сомнению или критиковать учение братства, за которое страдали многие христиане (хотя, насколько мне известно, никто в братстве не был гоним за то, что считал крещение заветом с Богом). О моей работе он сказал, что это «одна надутая буква» и её тяжело даже читать – «дух противится». Но в его ощущениях я не усмотрел ничего особенного, так как любому человеку неприятно читать то, что он считает заблуждением. Несколько раз служитель предлагал помолиться, чтобы Бог открыл мне истину, и я уступил его желанию (естественно, в молитве я не назвал свои взгляды заблуждениями).

После собрания 24 июня, на котором я передал привет от Дятьковской церкви, пресвитер сказал мне, что я не имею права передавать приветы, потому что на испытании я оскорбил церковь, когда заявил, что «чист от крови всех». Хотя мне непонятно, каким образом я мог нанести оскорбление церкви, если никто из членов церкви не почувствовал себя оскорблённым, судя по тому, что за прошедшие 3 недели никто не сделал мне замечания по поводу этих слов. Пресвитер также сказал, что в собрании я должен сидеть на задней скамейке, как это делают все несущие церковное наказание. Это показалось мне странным, так как отказ в крещении не является церковным наказанием; что же до приветствий, то в нашем собрании был приближённый, с которым также не приветствовались, однако он всегда сидел вместе с братьями. И вообще, могу ли я считаться наказанным церковью, если никогда не принадлежал к ней? И почему пресвитер только сейчас сделал мне такое указание? Скорее всего, это было ещё одно его личное непродуманное решение, выгоду от которого мог получить только я.

Действительно, в собрании сёстры сразу начали предлагать мне пересесть к братьям и огорчались, когда узнавали, что это мне запрещено. Одна добрая и ревностная сестра, отсутствовавшая на моём испытании, прониклась ко мне сочувствием и пригласила меня к себе домой для общения. Она много рассказывала о себе, упомянула и о своём крещении, после которого на неё ощутимым образом сошёл Дух Святой. Потом она сказала, что слышала о моих проблемах с крещением и взялась объяснить мне его значение, после чего изложила мне мою собственную точку зрения на крещение. Я сказал, что именно это я и говорю братьям, но они учат по-другому. Она удивилась, но согласилась и с их точкой зрения, сказав: «И это правильно». Тогда я привёл некоторые их слова, явно несовместимые с моими воззрениями. Она сказала, что не знает, почему со мною так поступают, и что она будет молиться за меня. Беседа с ней очень ободрила меня, показав, что в церкви есть дети Божьи, разделяющие моё понимание крещения. Я допускал, что могут быть и другие простые христиане, которые думают так же и не знают, чему на самом деле учат служители.

Кстати замечу, что вопрос о времени присоединения человека к телу Христову, то есть Церкви Божией, вызывал противоречивые суждения и у более именитых служителей. Например, при чтении книги Е. Н. Пушкова «Любочка» оказывается, что возрождённая Любочка ещё не стала членом Церкви Христовой. Также М. И. Хорев в письме к своим детям сказал, что они, заявив о желании принять крещение, впервые связали себя с Церковью Христовой. А в книге Н. П. Храпова «Счастье потерянной жизни» написано, что молодой член церкви Женя Комаров получил Святого Духа при прощании с заключённым служителем. Всё это противоречит учению братства (да и вообще баптизма) о том, что человек получает Святого Духа при покаянии, становясь частью тела Христова. При таком учении странным выглядит и отношение к приближённым в церквах братства. Если они уже получили Духа и являются членами Вселенской Церкви, то почему им нельзя участвовать в Вечере Господней и нести какое-либо служение? Почему они должны порой целый год ждать, пока поместная церковь примет их в свои ряды через водное крещение? Ведь это подобно тому, как если бы человек в течение года рассматривал свой палец, пытаясь выяснить, является ли он членом его тела, а потом совершил бы обряд присоединения этого пальца к своему телу и только тогда стал бы им двигать и пользоваться его услугами. Очевидно, что такое отношение к приближённым основано не на евангельском учении, а на традициях братства. Если же церквами будет принята моя точка зрения на крещение, то указанные недостатки церковной практики автоматически исчезнут, так как получат евангельское обоснование. Но это всё к слову, а теперь продолжу своё повествование.

24 июля служитель проводил членское собрание в Дятьковской церкви, на котором в числе прочего решался и вопрос о том, как церковь должна относиться ко мне. Он рассказал, что после крещения в Бежице я подошёл к нему, засмеялся и сказал: «Так когда человек становится членом тела Христова?!» Это сообщение вызвало протест у моей мамы, так как подобное поведение было несовместимо с моим характером. Она сказала, что самое большее на что я был способен, это смущённо улыбнуться. Но служитель не стал разбирать возражения и не счёл нужным позвать меня для объективного решения всех вопросов, хотя я находился в другой комнате. О его словах я узнал от мамы, и после молитвы решил, что должен его обличить согласно Матф.18: 15. Поэтому 29 июля я передал ему рассказ мамы и спросил, действительно ли он так говорил. Он подтвердил и сказал: «А разве это было не так?» Все мои осторожные попытки показать его неправоту не привели ни к какому результату: он даже не извинился хотя бы за неумышленное искажение моих слов и действий, и я не стал прямо обвинять его в грехе. Он ещё много говорил мне о моём неправильном положении и необходимости смирения, но для меня он уже не был ни авторитетом, ни примером.

Пресвитер дал мне для прочтения недавно появившуюся в церкви книгу Б. Я. Шмидта «О Духе Святом», однако и в ней я нашёл ошибки. В частности, авторское толкование стиха Деян.19: 2 на стр. 20 было поверхностным и оторванным от контекста, что сразу же бросилось в глаза не только мне, но и моему брату, вовсе не поддерживавшему моего противостояния церкви. К сожалению, автор не рассмотрел следующий стих Деян.19: 3, из которого однозначно следует, что апостол Павел считал принятие Святого Духа нормальным результатом христианского крещения в воде. Об этом я уже подробно писал в своей второй работе, поэтому при всём моём уважении к служителю Совета Церквей согласиться с его выводами я не мог.

Здесь будет уместным рассказать о других книгах, в которых я находил поддержку моим взглядам. Так, пресвитер в беседах со мной иногда ссылался на Мартина Лютера, который при переводе стиха 1Пет.3: 21 использовал выражение «завет доброй совести с Богом». Однако он не знал, каким образом сам Лютер понимал этот завет. А в своём катехизисе Лютер писал: «Чрез крещение я становлюсь чадом Божиим»; в других же работах он отстаивал спасительное значение крещения, доказывая, что оно не может считаться человеческим делом. В Гёцевской Библии можно найти свидетельство в пользу теории возрождения при крещении, так как в качестве параллельных мест к Иоан.3: 5 в ней указаны стихи о крещении Деян.2: 38 и 1Пет.3: 21. Моя точка зрения излагалась также в книге Дона Девельта «Церковь в Библии», которую я брал из дома одного члена церкви. А в регистрированной церкви я взял ещё одну книжку Коттрелла «Его истина» и как раз в ней обнаружил знакомую «формулу» спасения: «по благодати, через веру, в крещении, на добрые дела». Я увидел Божий промысел в том, что пришел к пониманию крещения благодаря прочитанным в разное время двум книгам одного автора, и сознание Божьего водительства укрепляло меня во всех трудностях и скорбях.

На это общение я взял свою брошюру с комментариями пресвитера (другого её экземпляра у меня не было) и отдал её Николаю Дуденкову, так как не сомневался в том, что его сердце исполнено любви к людям. Ведь я обращался уже к церковной власти и к мудрости, но они не помогли мне, и теперь я решил воззвать к любви в надежде, что ей удастся что-нибудь сделать для меня. К сожалению, будущее показало, что повлиять на решение моих проблем Николаю не удалось. Он не нашёл в моём анализе никаких противоречий Библии, но и не принял мою точку зрения. При всех последующих встречах он относился ко мне очень доброжелательно и расспрашивал о моих обстоятельствах, но оказать мне ощутимой помощи не мог, так как был всего лишь простым христианином, не имеющим в братстве никакой власти или особых возможностей. Но это всё было позже, а пока я ждал от него известий.

В церкви же от меня упорно продолжали требовать покаяния в заблуждении, так что одна сестра даже заступилась за меня перед другой, говоря: «Как же ему каяться, если он так думает? Он что, лицемерить будет?» Странно, почему остальные не понимали абсурдность этого требования и ничего не хотели предпринять для моего вразумления, то есть доведения истины (с их точки зрения) до моего разума. Я всегда говорил им: «Научите меня, и я замолчу; укажите, в чём я погрешил» (Иов.6: 24). Я желал, чтобы члены церкви собрались для тщательного рассмотрения моих воззрений, и был уверен, что многие убедятся в моей правоте. Но, видимо, служители также были уверены в этом и хотели уберечь «неопытных овечек» от «лютого волка».

Как-то в Бежицкой церкви один из проповедующих говорил на тему стиха Деян.2: 38 и несколько раз сказал, что для получения дара Святого Духа человеку нужно покаяться и креститься. Я слушал его со смешанным чувством радости и скорби, удивляясь его смелости и мысленно спрашивая членов церкви: «Неужели вы никак не можете это понять?» Следующий же брат-служитель, говоривший последним, призывая неверующих к покаянию, сказал: «Вы слышали, предыдущий проповедник говорил, что нужно сделать человеку для получения дара Святого Духа: покаяться». Такое неприкрытое лицемерие и хула на истину чрезвычайно возмутили меня, и, успокоившись в молитве, я решил не оставлять этого без последствий. Поэтому когда пресвитер спросил церковь о нуждах, я сказал, что у меня есть нужда: «Я хочу получить дар Святого Духа». Некоторые сёстры ахнули и стали шептаться, а пресвитер сказал, что для этого мне нужно покаяться, как мне и раньше говорили. Я возразил: «Я уже покаялся, теперь мне недостаёт только крещения». Но пресвитер перебил меня на последнем слове и оставил моё заявление без ответа. Всё же я радовался и славил Бога за то, что истина о крещении начинает звучать даже с кафедры и её слышала вся церковь.

Но так уж вышло, что этот вариант оказался единственным. В Бежице мне не удалось добиться никаких изменений, друг не счёл себя вправе преподать мне крещение, известий от Дуденкова не было. Я не знал, каким ещё образом я могу повлиять на церковь, а крещение открывало передо мной новые возможности. В конце концов, я чувствовал, что должен перед Богом принять крещение, чтобы стать причастником Его естества. А тут ещё возникли проблемы у моего друга-земляка Олега, покаявшегося в Дятьковской церкви. Он ранее несколько раз впадал в грех пьянства, и хотя Бог помог ему подняться, пришёл в отчаяние, так как знал, что в братстве ему теперь надолго откажут в крещении, которого он очень желал. Поэтому я после многих молитв предложил Олегу вместе креститься в церкви Тюрина, и он несказанно обрадовался и воспрянул духом от такого выхода из наших трудностей. И вот, наконец, 15 августа Володя преподал нам крещение, после чего Олег стал членом его церкви, а я по-прежнему выражал своё желание присоединиться к братству Совета Церквей.

Наше крещение вызвало некоторые волнения в Дятьковской церкви. Служитель поспешил объявить его недействительным, сказав: «Их просто окунули». Однако когда его спрашивали, будут ли нас перекрещивать в случае нашего покаяния и желания присоединиться к братству, он не давал ясного ответа. Когда же по этому поводу к нему впоследствии обратился Олег, он сказал, что вопрос о необходимости для него повторного крещения будет отдан на усмотрение церкви. Таким образом, непоследовательность и неуверенность служителя стали очевидны для всех. В его отсутствие я впервые пришёл в собрание в новом качестве гостя и сел не на привычную отдельную табуретку, а на переднюю скамейку. Ведущий собрание брат сразу же вызвал меня в другую комнату и спросил, зачем я так поступаю. Я ответил, что теперь я стал чадом Божьим и их братом, поэтому просто обязан был таким образом заявить о моём новом положении, но после этого разговора я из уважения к нему перейду на своё прежнее место. Он сказал, что уважать его не надо, и предложил обсудить этот вопрос со всей церковью, с чем я охотно согласился.

Вскоре у меня появилось новое весомое доказательство моей правоты. В одной из книг я обнаружил цитату из апологии Иустина Мученика – известного защитника христианства середины II века. В своих трудах он опровергал различные вымыслы и слухи о христианстве, разъяснял учение христиан и описывал их образ жизни. И вот что он писал о принятии новообращённых в церковь:

«Кто убедится и поверит, что учение наше и слова истинны, и кто обещается, что может жить таким образом, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили Бога об отпущении прежних грехов, и мы с ними молимся и постимся; потом приводятся они нами туда, где есть вода, и возраждаются тем же образом, каким сами мы возродились, т. е. омываются они тогда водою во имя Отца всех и Владыки Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого» («Апология 1», 155 г.).

Отсюда видно, что христиане II века считали крещение средством для возрождения верующих. Это было сказано не каким-нибудь раскольником, а человеком, защищавшим христианство перед властями и отдавшим за это свою жизнь. Никто из современных ему или последующих христианских авторов не опровергал теорию возрождения при крещении и не считал крещение заветом спасённого человека с Богом. Откуда же у баптистов появилось такое понимание крещения? А вот откуда: англичанин Джон Смит, будущий основатель баптизма, бежавший от преследований в Голландию, перенял учение о крещении от меннонитов – умеренных анабаптистов, сплотившихся вокруг бывшего католического священника Менно Симонса. Анабаптисты же в свою очередь позаимствовали «теорию завета» от её автора – швейцарского реформатора Ульриха Цвингли. Я уверен, что он придумал эту теорию, желая развенчать заблуждения католицизма, в том числе его мистические взгляды на церковные таинства, которых насчитывалось семь. По-видимому, отрицая их таинственную силу, он и крещение посчитал простым внешним обрядом, не имеющим особого внутреннего содержания, а тем более спасительного значения. С тех пор учение Цвингли о крещении было принято многими протестантскими течениями и дошло до России.

У одного из родоначальников российского баптизма Ивана Онищенко было весьма упрощённое понимание значения крещения. Он основывался на словах, которые сказал Иисус Иоанну Крестителю перед Своим крещением: «ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Матф.3: 15). Видимо, Онищенко понимал эти слова в том смысле, что таким образом (т. е. подобно Христу) люди должны выполнять все праведные Божьи повеления. Однако при немного более глубоком анализе легко прийти к выводу, что слово «нам» относится только к Иисусу с Иоанном, а «исполнить» имеет смысл «довести до полноты». И тогда становится понятным настоящее значение слов Иисуса: таким образом (т. е. крещением Иисуса Иоанном) они должны были достичь полного удовлетворения Божьей праведности. Иисус крестился не для того, чтобы дать верующим пример для подражания; наоборот, Он фактически подражал грешным людям, чтобы отождествить Себя с ними и иметь право искупить грехи всего человечества. Люди же должны были креститься не «в подражание Христу», а для прощения своих грехов. В новозаветное же время на смену Иоаннову крещению пришло не исповедание грехов (ведь и раньше люди исповедовали свои грехи перед крещением), а христианское крещение, которое помимо прощения грехов давало человеку возрождение (смерть для греха). Однако и сегодня в братстве СЦ ЕХБ можно услышать слова «чтобы исполнить всякую правду» в качестве объяснения цели крещения. Но я надеялся, что свидетельство Иустина Мученика поможет верующим прийти к правильному пониманию значения христианского крещения.

Для меня это был тупик, а может и замкнутый круг. Хотя на словах церковь имеет власть над служителем, однако кто созывает членское собрание, кто выносит вопросы на его рассмотрение, кто ведёт их обсуждение? Может, где-то и происходит иначе, но в Дятькове всё это делает служитель, а в Бежице пресвитер. И если они не захотят рассматривать моё дело, то и церковь ничего не предпримет. А на братский съезд меня, конечно, никто не станет приглашать для ревизии вероучения. Другое дело если бы с этой инициативой выступил авторитетный служитель, чего я и добивался. Я хотел поступить по примеру Иоава, позвавшего царя для проведения последнего победного сражения (2Цар.12: 28), но на мой призыв пока ещё никто не откликнулся.

13 ноября в Бежице проходило областное молодёжное общение, и после собрания я поговорил с пресвитером о словах Иустина. Он сказал, что этот текст дошёл до нас через православных, которые исказили его в угоду своему учению. Я не стал особо спорить с этим, а просто заметил, что до времён Реформации в писаниях христиан не было никакого намёка на «теорию завета», а моя точка зрения имеет такое историческое подтверждение. И я попросил, чтобы вопрос обо мне был рассмотрен заново, так как теперь уже многое изменилось: я принял крещение и добыл новые факты. Ведь если церковь считала мои взгляды ересью и хотела поставить меня на правильный путь, то ей самой следовало бы найти в исторических документах начало этой ереси и подтверждение своей правоты, раз уж мы не смогли прийти к согласию на основе Библии. Но пресвитер также отказался дать дальнейший ход моему делу и сказал, что христиане не должны основывать своё вероучение на событиях истории. Он в который уже раз упрекнул меня в неразумии моих попыток что-то изменить в братстве и предложил идти лучше к грешникам, чтобы создать свою церковь с каким мне угодно учением.

Ещё одна огорчительная размолвка между мной и пресвитером произошла 7 мая 2000 г. перед отъездом молодёжи в Курск на очередное общение. В этот раз он вызвал меня из церковного автобуса и спросил, договорился ли я о поездке с кем-нибудь из водителей. Я удивился и ответил: «Нет; а разве надо было договариваться?» Ведь раньше от меня этого не требовали, к тому же за прошедшие 4 часа, которые я провёл в молитвенном доме в ожидании, мне никто ничего не сказал по этому поводу. Тогда пресвитер сказал, что поскольку я не успел ни с кем договориться, он не разрешает мне ехать вместе с церковью. Я пытался уговорить его, но он выдвигал разные причины: будто бы я там хочу не просто слушать, но и выступать (хотя это не так, я пел только до запрета); что никто из водителей не возьмёт меня под свою ответственность, к тому же я «другого духа». На мой вопрос, почему же они берут с собой неверующих, он ответил: «Потому что они могут покаяться» (это очень похоже на оправдание его запрета на моё пение). Я убеждал его, что никакого вреда от меня не будет, а отказом он огорчит и моих родных. Видимо, мои доводы на него подействовали, но он не хотел сам отменять своё решение, а предложил мне лично договориться с водителями, хотя добавил, что после беседы с ним они вряд ли согласятся меня взять. И действительно, никто из них не осмелился везти меня без прямого указания пресвитера, так что молодёжь уехала без меня.

Правда, пресвитер объяснил, как я могу самостоятельно добраться до Курска, но это обошлось бы мне гораздо дороже; кроме того, я не знал, как найти молитвенный дом. А самое главное, мне хотелось не просто попасть в Курск, а ехать туда с братьями и сёстрами, чтобы я мог видеть их лица, слышать их голоса и ощущать их рядом. И всего этого пресвитер лишил меня неизвестно из-за чего. Хороший же подарок он сделал мне как раз в день моего рождения. Всё же я решил возложить надежду на Господа и поехать на общение. И Господь не оставил меня одного: Он послал мне встречу с сёстрами, ехавшими туда же, а после того, как мы расстались в Орле, я встретил в поезде орловских братьев, вместе с которыми и добрался до молитвенного дома. Многие из нашей молодёжи, приехавшей немного позже, были рады увидеть меня, а подростки спрашивали, почему со мной так жестоко поступают. Я надеялся, что и этот случай внесёт свой вклад в дело избавления церкви от всех заблуждений и нарушений евангельских принципов.

За время, прошедшее со дня моего крещения, я несколько раз становился свидетелем того, что в проповедях звучало подтверждение моей точки зрения. Сначала ещё один местный брат говорил на тему Деян.2: 38 о получении дара Святого Духа после крещения. В другой раз приезжавший откуда-то проповедник долго рассказывал о спасительном значении крещения и порицал тех, кто относится к нему как к маловажному событию. Наконец, сам пресвитер, коснувшийся в проповеди того же стиха Деян.2: 38 сказал, что для получения Святого Духа «человек должен покаяться», – тут он сделал маленькую паузу, а потом добавил: «и креститься». Я мысленно похвалил его за честность, хотя и не ожидал, что его отношение ко мне переменится. И действительно, по сей день поместной церковью не было сделано ничего для решения моего вопроса о присоединении к ней, не говоря уже об изменении вероучения.

Я часто думал, почему мои доводы никого не побудили принять мою точку зрения, и теперь считаю, что главная причина заключается в несамостоятельности человеческого мышления. Верно подмечено, что люди обычно не имеют своего мнения, а примыкают к чужому мнению. Когда мои оппоненты ничего не могли мне возразить, они ссылались на высшие авторитеты: служителей, церковь, братство. Все говорили, что другие братья знают больше, но никто не мог обосновать своё понимание крещения и показать мою неправоту без ссылки на других. И почти невозможно бороться с общим мнением, если нет доступа к его источнику. Я уверен, что если бы в настоящее время можно было поговорить с Цвингли, Смитом или Онищенко, то братство не приняло бы их точку зрения на крещение. Но их уже давно нет, а их убеждения стали коллективным мнением братства. И чтобы сегодня изменить учение, необходимо переубедить одновременно всех его защитников (или, по крайней мере, большую их часть). Хотя возможно, что в братстве найдутся независимые в своих суждениях христиане, которые встанут на мою сторону и послужат примером для верующих, которые прислушиваются к их мнению.

Поэтому я в конце концов решил обратиться к вам, Геннадий Константинович, как к наиболее уважаемому и авторитетному служителю Совета Церквей. Я надеюсь, что Господь, Которому вы верно служите, поможет вам понять, на чьей стороне истина, и вы сумеете поступить по Его благой воле и благополучно разрешить затянувшееся противостояние между мной и церковью. Может быть, мне следовало написать вам гораздо раньше, но я думаю, что причины моего промедления вам понятны и вы не будете строго судить меня. Если вам понадобятся мои статьи, то я могу напечатать их для вас; также я могу предоставить вам некоторые упомянутые мной книги, хотя полагаю, что вы сможете найти их и без моей помощи. На всякий случай привожу здесь два адреса, по которым вы можете связаться со мной, а также адрес Бежицкой церкви:

Буду ждать вашего ответа и очень прошу вас прислать мне его без излишнего промедления, чтобы я по крайней мере знал, что вы прочитали моё письмо. Да благословит вас Бог в вашем служении и во всяком добром деле. Примите от меня если не братский привет, то хотя бы самые благие пожелания и уверения в моём уважении к вам.

4.09.2000г. Игорь.

4 сентября прошлого года я отправил вам письмо с просьбой помочь мне в разрешении проблем, связанных с разногласиями между мною и Бежицкой церковью СЦ ЕХБ по вопросу о значении водного крещения. Через некото-рое время после этого наш пресвитер сообщил мне, что моё письмо дошло по назначению и будет рассмотрено служителями Совета Церквей. Однако с тех пор прошло уже полгода, а никакого ответа я так и не получил. Причины такого промедления непонятны как для меня, так и для всех христиан, осведомлённых о моих проблемах. Все придуманные нами возможные объяснения такому положению дел кажутся мне несостоятельными. Приведу несколько таких догадок, чтобы вам были понятны мои чувства и ожидания:

1) Вы могли подумать, что я в своём письме написал неправду и извратил факты. Но наш пресвитер, которому было показано моё письмо, засвидетельствовал о достоверности моего рассказа во всём, что касается изложения фактов. Все его замечания, которые он высказал в беседе со мной, были основаны лишь на его несогласии с моей оценкой событий. Поэтому я думаю, что вы убедились в правдивости и точности сообщённых мною сведений и не лишили бы меня ответа из-за подозрения во лжи.

2) У вас могло не оказаться подходящего времени или случая для коллективного рассмотрения моего дела. Но тогда вы могли бы сообщить, что ожидаете какого-то съезда или конференции, и указать дату, на которую назначено совещание по моему вопросу. Кроме того, прошедшего времени было более чем достаточно для того, чтобы посоветоваться со служителями и прийти к определённому решению.

3) Возможно, вы решили написать опровержение моих убеждений, но ещё не успели этого сделать. Однако за полгода можно было опровергнуть, наверное, десяток заблуждений и ересей. Если же вы до сих пор не смогли составить убедительное опровержение, то и в дальнейшем вам вряд ли удастся это сделать. Поэтому я считаю, что вам нет смысла медлить с ответом, а лучше вступить в диалог со мной и сообщить ваше мнение по моему делу, даже если вы пока не можете доказательно обосновать его. Я думаю также, что наше общение поможет вам яснее понять мои воззрения и избавит вас от излишней работы по опровержению взглядов, которых я сам не разделяю.

4) Может быть, вы склонны признать правильность моей точки зрения, но не решаетесь что-либо предпринять или не знаете, что теперь делать. Однако в этой ситуации вы, скорее всего, написали бы мне хоть пару строчек, чтобы не оставлять меня в неведении и недоумении. Если же вы опасаетесь нежелательной огласки, то вполне могли бы попросить меня сохранить содержание вашего ответа в тайне. В любом случае я не вижу разумных причин, по которым вы могли бы отказать мне в доверии и оставить меня без ответа.

5) Наконец, за множеством других забот вы могли просто забыть о моём деле. Но это предположение выглядит просто невероятным, так как вы и все служители, читавшие моё письмо, наверняка осознали всю серьёзность и необходимость скорейшего разрешения проблем, возникших в нашей церкви. Вряд ли у всех вас память оказалась настолько короткой, что вы, подобно фараонову виночерпию, забыли мою просьбу о справедливом суде. Поэтому версия о вашей забывчивости могла возникнуть лишь из-за несостоятельности остальных вариантов и выглядит ещё более неправдоподобной.

Кстати, можно сказать, что один неожиданный ответ на моё письмо я от вас всё же получил. Я имею в виду вашу проповедь, напечатанную в «Вестнике истины» №3 за 2000 год. В её завершающей части вы сказали, что Бог «…через купель крещения приобщает нас к членам Тела Его и делает храмом Духа Святого» (см. стр. 5). Эта фраза, так созвучная моим убеждениям, неизменно вызывала смущение у моих собеседников. Никому из них не удалось истолковать ваши слова в каком-либо другом смысле, кроме самого прямого и очевидного, а именно того, что верующий становится членом Тела Христова и получает Святого Духа после водного крещения, а вовсе не при покаянии, как это утверждается в официальном вероучении братства. Поэтому все мои обличители и оппоненты оказывались в весьма затруднительном положении и не могли вразумительно объяснить, почему за те же самые утверждения меня обвиняют в ереси. Большинство из них склоняется к тому, что вы неточно выразили свою мысль, хотя такая ошибка понятна лишь для устной речи, но никак не для журнальной статьи. Я тоже не совсем понимаю, какой смысл вы вложили в это высказывание и было ли оно связано с моим письмом к вам или же случайно попало в ближайший номер журнала. Во всяком случае, я воспринял эти слова как ещё один хороший знак от Господа, свидетельство Его одобрения и поддержки моей позиции. Если же вы имели в виду что-то другое и вовсе не хотели подтвердить мои взгляды, то в ответе постарайтесь дать объяснение вашим словам и самому факту их появления в главном печатном издании братства.

Наверное, нет нужды скрывать, что для меня единственным желанным ответом от вас было бы признание моей правоты и сообщение о вашем намерении провести реформу вероучения и церковной практики братства. Я абсолютно уверен в том, что Господь хочет избавить Свой народ от многолетнего заблуждения и что время для этого уже настало. Но мало кто из христиан ясно видит нужду церкви в переменах, и мысль о серьёзных преобразованиях пугает даже опытных служителей. Преткновением и соблазном для них зачастую служат общие соображения, не основанные на библейском учении. Вот некоторые типичные высказывания, на которые я хочу дать хотя бы неполные ответы:

1) «Почему Господь раньше не открыл братству заблуждение о крещении?» Я, конечно, не знаю всех Божьих мыслей, но попробую предположить одну из причин, по которым Он мог допустить длительное существование этого заблуждения. В годы гонений на христиан в нашей стране власти требовали от церкви соблюдения множества ограничений, в том числе и на крещение. Служители, отступившие от истины, подчинялись этим требованиям и не крестили тех людей, которым власти не разрешали этого. Но служители, сохранившие верность Господу, отказывались выполнять антиевангельские правила и преподавали крещение всем обращённым, невзирая на угрозы гонителей. Таким образом, крещение оказалось одним из главных средств проверки верности христиан и выявления отступников. Но если бы христиане знали, что в крещении Бог даёт верующему спасение, то даже трусливые и лукавые делатели не решились бы соблюдать подобные ограничения, так как это было бы равносильно прямому и открытому отречению от Божьего дела. Да и сами власти тогда не выдвигали бы таких откровенно безбожных повелений, и кто знает, как сложил