Феномен

Поскольку проводятся исследования, использующие разговор членов или посвященные ему, исследователь неизменно будет проявлять заботу о том, чтобы прояснить этот разговор в интересах исследования. Например, ремарка интервьюируемого: «Ей там не понравилось, и мы оттуда ушли», — может дать исследователю повод сделать такие вещи, как присвоить высказыванию имя, сказать, кто такая «она», где находится это «там», кого охватывает слово «мы». В обширной литературе по логике и лингвистике такие термины назывались индикаторами, эгоцентрическими указателями, индексичными выражениями8*, окказиональными выражениями, индексами, шифтерами, местоименными словами (pronominals) и формальными рефлексивами (token reflexives). Список таких терминов обычно начинался со слов «здесь, сейчас, этот, тот, оно, я, он, ты, там, тогда, скоро, сегодня, завтра».

Начнем со следующих наблюдений касательно этих феноменов: каждый регулярно трактует такие высказывания как поводы для восстановительных практик; такие практики свойственны не только исследованию, но и всем пользователям естественного языка; термины, нуждающиеся в прояснении, переводе, замене или иного рода исправлении, можно перечислить без знания того, с какой деталью имеет дело исследование; и эти термины можно было бы установить, а средства их исправления предложить и продемонстрировать для всех практических целей как с исследованием, так и без исследования, как со знанием, так и без знания того, насколько далеко простираются аналогичные заботы других. Обширная и древняя литература по логике и лингвистике, опирающаяся на работу исследователей, — лишь небольшой ручеек в потоке этой вездесущей работы.

Мы трактуем как факт, что исследователи — любые исследователи, будь то обыденные или профессиональные, наивные или поднаторевшие в логике и лингвистике, — при отталкивании от текста втягиваются в прояснение таких терминов, которые в нем встречаются. Что можно извлечь из такого рода факта? Что хотим извлечь из этого факта мы, в этой статье?

Если бы всякий раз, когда домохозяек оставляли в комнате, каждая по собственной воле шла к одному и тому же пятну и начинала его протирать, из этого можно бы было заключить, что это пятно действительно нуждалось в том, чтобы его протерли. С другой стороны, можно было бы сделать вывод, что в этом пятне и в домохозяйках есть нечто такое, что делает их столкновение друг с другом поводом для протирания; в таком случае факт протирания вместо того, чтобы быть свидетельством грязи, сам стал бы феноменом.

Индексичные выражения изучались и трактовались идентичным образом бесчисленное множество раз не только в naï veté, но и, что интереснее, в будто бы требуемом невнимании к прежним достижениям. Академическая литература свидетельствует, сколь древней является эта восстановительная работа. «Dissoi Logii», фрагмент текста, датируемого примерно 300 г. до н. э., уделяет внимание предложению «я посвященный», которое представляет некоторые трудности[932]. Проблема здесь в истинности или ложности предложения, когда оно, если его произносит А, является истинным, но если его произносит В, является ложным; когда оно, будучи произнесено А в один момент времени, является истинным, но будучи произнесено тем же А в другое время, является ложным; когда оно, будучи произнесено А в одном из его статусов, является истинным, но, будучи произнесено А в другом его статусе, является ложным.

Для проблем, которые ставятся такого рода предложениями, уже давно есть программные решения. Нужно начать с замены «я» именем собственным, затем добавить дату и уточнить статус, в отношении которого говорящий был посвященным. Подобным феноменам посвящен колоссальный объем работы.

Эта работа коротко характеризуется в следующем параграфе.