Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 7. Танец кондора






С западной стороны, где вдали виднелись темные вершины гор, снова и снова набегал тёплый ветер, проносился волной по широкому полю, нагибая до земли высокие травы. Колыхал ветви одинокого миндального дерева. Посвистывал, пробираясь сквозняком через окна низенького домика, стоящего у оврага, и рассеивался в листве лесной полосы, что отделяла полудугой этот уголок от огромного мира. Мира, где ещё миллиарды полей, непроходимых лесов и одиноких лачужек, а также миллионы рек, сотни морей и десяток бескрайних океанов. Оранжевая полоса на горизонте стремительно угасала, и очертания гор на её фоне утопали в наплывающем мраке. С противоположной стороны от горизонта расползалась густая тьма, окрашивая фиалковое небесное полотно в ровный тёмно-фиолетовый цвет.

В окне маленького деревянного дома затрепетал золотой огонек, и на веранде появилась девочка-подросток в льняном платье синеватого оттенка. В левой руке она держала свечу, правой прикрывала пламя, чтобы его не погасил ветер. Отблески огня игриво отплясывали на её умиротворенном лице, мерцали в глади черных волос, и в больших глазах девочки подрагивали два отражения язычка пламени. Хрупкая фигурка прошла по веранде, зажигая висящие под потолком красные стеклянные фонарики один за другим. Всюду разлился мягкий алый свет. Пламя свечи нервно вздрогнуло и исчезло, повинуясь воле резкого дыхания, лишь кончик фитилька ещё противился и теплился оранжевой точкой, исторгая тонкой струёй пахучий дым. Постояв немного на веранде, девочка спустилась вниз по ступенькам и зашагала от своего дома по тропинке, ведущей в поле. На полпути она вдруг остановилась, едва не наступив на оливковую гадюку в шахматных пятнах, что пригрелась на плоском камне. Заметив девочку, гадюка скрутилась в упругое кольцо, подняла голову и угрожающе зашипела. «Вот глупая, - подумала девочка. - Знает же, что не опасна для человека, как и человек не опасен для змей, а всё равно скалится». Но змея и не собиралась нападать и шипела скорее от досады, что её растревожили.

«Ничего, вот поймаю тебя, тут же успокоишься», - девочка потянула руку к гадюке, но та резко увернулась, сделала холостой выпад к запястью, брызнув ядом, и юркнула в зелень. Малютка звонко захохотала и без опаски вступила в траву, где мгновение назад мелькнул шахматный хвост. Однако змея девочку больше не интересовала, её ожидало более интересное зрелище. С каждым шагом тропинка сужалась, и вот босые ноги ступили в зеленое море растений, волнующееся от порывов теплого ветра. Тоненькая фигурка по пояс утонула в высокой поросли. Девочка пробиралась к одинокому миндальному дереву, чья могучая крона возвышалась над бушующими травами.

Большие черные глаза то и дело поднимались к небу. Девочка вглядывалась в фиолетовый сумрак, будто надеялась увидеть в нем что-то особенное. Где же они? Эти огромные птицы, чьи крылья похожи на длинные руки с растопыренными пальцами. Те, что словно пытаются обнять небо. Где эти птицы, чей вид столь ужасающ, а крик печален, как скрип оконных ставен на проржавелых петлях? Неужели в этот раз они не появятся и не будут кружить над головой? Нет, нет, они здесь!

Придерживая подол платья, девочка присела на землю у ствола дерева. Массивные ветви раскачивались на ветру, словно пытались заслонить небо от её взгляда. В вышине две крупные фигуры выписывали большой круг на фоне фиолетового сукна. Птицы парили над землей, расправив крылья во всю ширь, не часто взмахивали ими, отталкивались от воздуха и снова скользили в пространстве, замерев в неподвижной позе.

Уже далеко не в первый раз девочка наблюдала за этими небесными созданиями, но интерес ничуть не ослаб. Полёт этих птиц по-прежнему казался девочке ни с чем не сравнимым зрелищем. Одна из птиц, та, что была крупнее, встрепенулась в воздухе всем телом и начала снижаться. Она летела к земле, кружась, словно её нес вихрь, тоскливо кричала, зовя за собой своего друга. Вторая птица тоже рухнула в траву.

Девочка приподнялась на ноги, чтобы не выпускать пернатую пару из вида. Тело сковало оцепенение, страшно было даже вздохнуть – вдруг они улетят. Никогда раньше девочке не приходилось видеть этих птиц так близко. Они были всего в нескольких шагах от неё. Глаза малютки округлились, а губы сами собой растянулись в странной улыбке. Но в этот момент она ощущала не совсем радость. Её пронзило чувство жути вперемешку с восторгом. В лицо ударил жар, а вниз по телу пробежал холодок. Надо же, эти создания ужасны! Они отвратительны! Один их вид вызывает страх и головокружение.

В небе они казались плоскими черными тенями, и девочка думала, что вблизи эти создания выглядят как вороны, только они значительно больше, но теперь её представления были разрушены. В окрасе птиц хоть и преобладал черный цвет, однако он был контрастным, переливающимся многими оттенками. Вокруг шеи белели пушистые воротнички, и кайму крыльев тоже украшали белые перья, те, что невозможно было разглядеть издалека. Но больше всего впечатляли головы птиц - уродливые, лишенные перьев. Розоватая рябая кожа слишком сильно обтягивала череп, глаза - маленькие гранатово-красные. Птицы постоянно переглядывались, резко дергая головами, и щелкали своими крючковатыми клювами, словно разговаривали. Девочка не сразу заметила, что клюв той птицы, что была ближе к ней, украшен большим тёмно-красным мясистым гребнем. Странно то, что у другой особи такого приспособления не было. Поистине удивительным казалось то, настолько уродливые создания могут быть привлекательными. Более того, очарование этими птицами стало более глубоким, чем было до того, как они спустились на землю. Впечатление было настолько сильным, что девочка забыла о собственном существовании и была словно под гипнозом.

Птица с гребнем на клюве вела себя чудаковато, металась вокруг другой птицы, не сводя с неё глаз. Юлила и суетливо подпрыгивала на месте, слегка расправив крылья. Казалось, будто обладатель багрового гребня пытается заставить уважать себя, проявляя театральную агрессию. Другая птица принимала правила этой игры: втягивала шею, похлопывала свои бока крыльями и громко шипела. «Вот дурные! Что это они делают?» - девочка сделала осторожный шаг вперед, желая, если не поучаствовать, то хотя бы быть ближе к столь необычному явлению, убедиться что эти создания не мираж. Раньше, когда она наблюдала черных птиц в небе, они казались роднее облакам, линии горизонта, вспышкам молний – тем вещам, которые можно видеть, но нельзя достать. Увидеть диковинных тварей вблизи было таким же волшебством для малютки, как если бы удалось оторвать кусочек непроглядной тьмы и вылепить из него что-то материальное. Ещё один маленький шажок. «Прикоснуться бы к ним, убедиться, что они из плоти и крови…» Одна из птиц, та, что была меньше, внезапно издала короткий крик и, как показалось, даже не взмахнув крыльями, взмыла в воздух. Вторая птица тут же последовала за ней. Девочка с тоской смотрела на две черные фигуры, таявшие в небе. Как зыбко любое чудо, один неосторожный шаг - и его уже нет.

Разочаровано вздохнув, малютка присела на траву, обхватив руками колени. Нельзя было подходить к птицам так близко. Как удивительно: паря в своей стихии, они кажутся гордыми и бесстрашными, а на земле пугливы и нелепы. Или, может быть, эти существа не терпят, когда их тревожат во время ритуальных танцев? Нельзя было вторгаться в пространство, наполненное магией таинственного обряда.

Недолгая тишина вновь нарушилась шелестом травы. Неужели вернулись? Девочка снова вытянулась во весь рост. Нет, это были не птицы, но теперь стало ясно, кто их напугал. Сквозь траву пробиралась молодая девушка невысокого роста. Она передвигалась так быстро, словно её несло течением быстрой реки. Её тело то вздымалось над травами по пояс, то утопало в них почти по грудь. Девушка приветливо улыбалась, а малютка лишь скривилась в ответ и отвела взгляд. Она сама не знала, чем была раздражена: самим появлением этой девушки или тем, что по её вине птицы прервали свой танец.

- Эрра, – негромко произнесла пришедшая, перебросив длинную черную косу с плеча на плечо.

- Лая, что ты здесь делаешь? – отозвалась девочка.

С этой девушкой она была знакома с самого рождения, и видеться им приходилось достаточно часто. Эрра сама не знала, как относилась к Лае.

Её чувства были смешанными. Иногда она скучала по этой девушке, но стоило ей появиться, тут же возникало неясное ощущение вины. Девочку раздражало это чувство, и от этого она становилась грубой. Ей казалось, что Лая всегда приходит не вовремя и отсутствует в те моменты, когда её действительно не хватает.

Эрра опустилась на колени, наклонив к земле угрюмое лицо. Она знала, что сейчас Лая подойдет ближе, ласково коснется её волос, затем сядет рядом и начнет говорить. Девочка без труда угадывала каждое её действие, в свою очередь, Лае не трудно было предсказать любой поступок Эрры. Словно они могли читать мысли друг друга.

- Ты всегда гуляешь под темным небом. Почему? – спросила Лая, как только присела на траву.

- Оно не ослепляет. В него можно вглядываться бесконечно и думать о чем угодно, - ответила Эрра.

Девушка задорно улыбнулась. Глаза её знакомо смеялись и казались хитрыми. Девочке подумалось, что она специально спрашивает её о чем-нибудь, чтобы услышать забавные слова.

- Вот всегда ты так! Больше не буду отвечать на твои вопросы. Никогда, - обиделась девочка.

- Что ты, я не хотела тебя обидеть, и мне это совсем не кажется смешным, – Лая спрятала улыбку. – Наоборот, это очень мило… Ну что ты опять дуешь губы?

- Потому что ты только и делаешь, что задираешь меня, - буркнула Эрра, нарушив обещание, данное самой.

- Все-таки глупая ты. Сразу видно, что маленькая – ничего не понимаешь.

Эти слова окончательно отбили желание разговаривать с Лаей. Девочка больше всего не любила, когда напоминают о её молодости. Люди часто жалели её, поучали, приходили в гости без приглашения, баловали вниманием лишь потому, что дети – большая редкость во всех уголках четырех континентов. Эрра иногда размышляла: а не является ли она единственным ребенком в мире? Других она не встречала никогда.

- Почему ты так часто ко мне приходишь? Зачем? – спросила Эрра после недолгой паузы.

Девочка заглянула Лае в глаза и тут же с испугом отвернулась. Ей на миг показалось, будто она смотрит на своё отражение в воде. Одинаковые глаза, те же губы, волосы, такая же белоснежная кожа – одно лицо, принадлежащее двум женщинам разного возраста. Никогда раньше Эрра не замечала этого сходства.

- Я и сама не знаю, почему к тебе так привязана, но то, что привязана - это факт. Не могу не прийти. Вечная необходимость увидеть тебя, - ответила Лая, и лицо её вдруг помрачнело.

Это признание было таким неожиданным для Эрры, что она тут же перестала злиться на Лаю, возникло даже желание извиниться перед ней за грубые слова.

- Привязана ко мне… Это потому, что ты вынашивала меня в своей утробе? Потому что ты одна из родителей? Да?

Лая кивнула.

- Возможно так. Мы были единым целым. Знаешь, может тебе это покажется странным, но я по-прежнему ощущаю связь между нами.

Девочка не знала, что сказать в ответ и просто подсела к Лае ближе.

- Я чувствовала тебя внутри. Ты росла, и мой живот рос. Он стал таким большим, и я боялась, что он лопнет. Ты пихала меня изнутри, даже когда я спала, снова и снова напоминая о том, что существуешь. А потом ты из меня вышла, такая крошечная, беспомощная. Это было мучительно, но я была рада твоему появлению.

Когда девушка говорила это, на её лице отражались пережитые эмоции, губы растянулись в улыбке, а на ресницах капельками росы поблескивали слезы.

– Ты это помнишь?

Эрра сморщила лоб, будто пыталась отыскать в голове это воспоминание.

- Нет, не помню. Совсем ничего. Наверное, я ещё не умела запоминать, потому что была очень маленькой, - тоскливо ответила она.

- Да, наверное, у младенцев головы слишком малы, чтобы помнить.

Девочка заметила, как Лая, отвернувшись, украдкой смахнула слезу со щеки.

- А он был рад моему появлению? – осторожно спросила девочка.

- Кто?

Лая протяжно шмыгнула покрасневшим носом, и её бледные щеки тоже вспыхнули румянцем.

- Ну, ты же знаешь, о ком я… Гаммел, мой второй родитель. Он был рад?

Над полем пронесся резкий крик, такой пронзительный, что в ушах защекотало. Обе разом вздрогнули от неожиданности и вскочили на ноги. Черная птица витала так низко, что едва не задевала крыльями высокую траву. Вертела головой и истошно вопила во всю глотку.

Не нужно быть птицей, чтобы понять значение этого крика – небесное создание кричало о своём одиночестве и потере. Должно быть, улетая, ему не удалось догнать свою пернатую подругу. Это ведь была та самая птица с красным гребнем на клюве, что улетела второй. Теперь она вернулась в надежде отыскать подругу здесь, где они так и не закончили свой танец, но, увы… Птица огибала кривым кругом степь, проносясь почти над землей, взмывала в воздух и снова камнем падала вниз, чтобы описать ещё один круг.

- А ну пошел!.. Пошел вон! – закричала Лая, размахивая руками. – Убирайся!

Оглушенная собственным криком, черная птица не слышала слов девушки и продолжала свои тщетные поиски.

- Убирайся, грязный падальщик! - Лая подобрала с земли небольшой камень и с силой бросила его в птицу, но не для того, чтобы ей навредить, а с целью привлечь её внимание. Однако случайно попала птице в крыло.

- Ой! – испугано воскликнула Лая и зажала рот ладонью.

- Зачем ты это сделала? Она же теперь никогда не прилетит! – разозлилась на неё Эрра.

- Прилетит, - облегченно выдохнула девушка, провожая взглядом тающую в небе крылатую тень. – Кондоры - наглые создания. Я их прогоняла много раз, а они прилетали снова и снова.

- Кондор, - задумчиво повторила девочка. – Гордое имя.

- А вид жуткий и кричат так противно…

- Они тебе не нравятся?

Лая равнодушно дернула плечами.

- Не очень. Кондоры страшные, и ещё… - прервавшись на полуслове, ответила она. – Может быть, они не наши?

- Как понять «не наши»?

- Ну, вдруг они вылетают из Сквозной Дыры? Чужие они какие-то, уродливые и уж больно редкие.

Эрра махнула на Лаю рукой.

- Не говори глупостей. Никто не вылетает из Дыры.

- Тебе-то откуда знать? - Лая сорвала сухую травинку и принялась грызть её кончик. - Я слышала, что было время, когда оттуда выползали громадные пауки. Лохматые и черные, как сам мрак бездны, и там, куда они ступали своими лапами…

- Трава становилась черной! – подхватила девочка. – Чепуха! Это легенды. Я читала такую рукопись. Это самовыдумка, а кто-то принял за правду и давай трепаться.

- Ну, а зачем кому-то такое выдумывать?

- Не знаю. У Сквозной Дыры ведь никто не живет, и никто не знает, что там, вот и фантазируют.

Лая снова игриво улыбнулась, но Эрру это больше не раздражало.

- Ты спрашивала о Гаммеле?

Эрра скромно покачала головой. Ей хотелось услышать ответ, но повторять вопрос снова было неловко.

- Я думаю, он был бы счастлив, если бы увидел тебя, - помолчав немного, ответила Лая.

Она опустилась на колени напротив Эрры так, чтобы их лица оказались на одном уровне. В её темных глазах стоял густой туман раздумий. Казалось, она сейчас не здесь, а глубоко в своём сознании.

- Так он не видел? Не дождался? Почему? – удивилась Эрра.

- Он ушел до твоего рождения. Должно быть, не хотел умирать в своем доме. Не знаю. Просто ушел. Может быть, потому что не хотел, чтобы его кто-нибудь видел таким… Ты ведь знаешь, что происходит с мужчинами после зачатия младенца?

Эрра кивнула. Она прекрасно знала, какова цена зачатия ребенка. Если двое отважатся на это, мужчина потеряет вечность. Его тело начнет стремительно стареть, и вскоре от него не остается и следа. Девочка смутно представляла, как это происходит, да и не хотела. Страшно было. Но ей не давал покоя вопрос, почему в истории всех земель имелись такие безумцы, готовые уступить своё место новорожденному? Эрра хотела было спросить об этом, но, посмотрев на Лаю, вдруг заметила, что она еле сдерживается, чтобы не заплакать. Её глаза блестели от влаги, и казалось, что они вот-вот обронят слезы.

- Прости меня, - девочка обняла Лаю. - Давай пойдем ко мне домой. Хочешь?

- Хочу, - не отрывая лица от плеча девочки, ответила Лая. – Не так часто ты меня приглашаешь, чтобы я отказывалась.

Стало темнее. Лесную полосу теперь было трудно различить, еловая панорама окончательно почернела и почти слилась с затененным горизонтом. В таком мраке тропинка угадывалась всего на пару шагов вперед. Идя по ней, было необходимо внимательно смотреть под ноги. Тьма наплывала со всех сторон, но вдали её пронзало алое пятно – маленький домик, освещенный стеклянными фонариками. Половину пути Эрра и Лая шли молча. Девочка хотела поговорить о чем-нибудь, но в мыслях был только Гаммел. Беседа не была до конца исчерпана, у девочки было ещё много вопросов, но она опасалась ранить Лаю. Не хотелось снова видеть её слёзы, однако мысли не давали покоя.

- Ну почему вы с Гаммелом решили зачать меня? Зачем? – наконец, не выдержав, спросила Эрра.

Лая шла чуть впереди, и девочка не могла видеть, изменилась ли она в лице или нет. Впрочем, так было даже лучше.

- Вечность нам дана на мудрость, а высшая мудрость – уступить свою вечность кому-то другому, – не поворачиваясь, сказала девушка.

Эрра ожидала услышать совсем не это. Разумеется, она читала книги о мыслителе Бхаке и знала многие его мысли наизусть, однако, чтобы он там не говорил, это не имело отношения к случаю Гаммела и Лаи. Очевидно, девушка просто попыталась отмахнуться от вопроса расхожими словами того самого безумца, который первым отважился на «подвиг», но Эрра была не настолько глупа, чтобы принять эти слова за ответ.

- С вашей стороны это было бы не мудро, - процедила сквозь зубы она. – Глупее не придумаешь. Я знаю, на это должны быть особые причины. Так зачем вы зачали меня?

Лая ответила не сразу. Прежде она остановилась, оглянулась на девочку, внимательно посмотрела на неё и двинулась дальше. Домик был уже близко. До ушей доносился звон покачивающихся под потолком веранды стеклянных фонариков.

- Не знаю, как объяснить тебе. Это трудно будет понять. Я и Гаммел, мы… Мы полюбили друг друга.

Эрра вопросительно подняла брови, забыв о том, что Лая на неё не смотрит. Это казалось ей чистейшим абсурдом.

- Полюбили друг друга? – переспросила она.

- Да. Поэтому мы решили зачать младенца.

Эрра пыталась понять услышанные слова, однако теперь для неё всё стало ещё более неясным, чем раньше.

- Ты была права, Лая, – понять это трудно.

Девушка пожала плечами.

- Поэтому я и не решилась сказать тебе сразу.

Они уже почти подошли к ступенькам, но тут Эрра не без усилия стиснула ладонь Лаи, призывая остановиться. Ей хотелось понять все, прежде чем они войдут в дом.

- Нет, ты мне всё же объясни, что это значит? Как так зачали из-за любви друг к другу? Это немыслимо! Зачем? Вы же знали, что это вас навсегда разлучит! Зачем вам было это делать, если вы могли всегда быть рядом? Я разлучила вас!

Лая улыбнулась в своей всегдашней манере «ничего ты не понимаешь». Но сейчас это не раздражало девочку, её переполняли другие чувства. Настолько хаотичные, что она сама не знала, какие эмоции сейчас владеют ею.

- Глупая ты, - сказала Лая. – Не вини себя. Я и Гаммел решились на зачатие, потому что очень хотели, чтобы наша любовь принесла плоды. Мы никогда не жалели о своём выборе и не сомневались, даже осознавая то, на какие жертвы придется пойти. Мы хотели сотворить маленькое чудо, подарить ему жизнь, и оба надеялись на то, что это чудо примет наш дар, признает его таковым.

Эрра переступила с ноги на ногу, тяжело вздохнула и выпустила руку Лаи. Девушка, не проронив больше ни слова, поднялась по ступенькам.

 

Пока Эра разжигала огонь и возилась с чайником, Лая расположилась в комнате. Уже было и не вспомнить, сколько минуло сумерек и рассветов с той поры, когда она в последний раз была в этом доме, а обстановка ничуть не изменилась. Всё та же просторная и уютная комната. Скрипучий деревянный пол, те же плотно задернутые льняные шторы на окне, разве что слегка потерявшие свой первоначальный цвет. Место для уединения и покоя. То, о чем мечтали Лая и Гаммел, когда поселились тут. Каждый предмет в этих стенах возвращал к теплым, но с примесью грусти воспоминаниям: старое кресло у закопченной печи, скатанный в валик матрас, низенький столик посреди комнаты и узкая прогнувшаяся под тяжестью книг полка на стене. Кроме как на полке, книг в комнате ещё было предостаточно. Нагроможденные высокими стопками на полу рукописи занимали почти всё свободное место у стен. Ветхие, рукописные, перечитанные десятки раз.

Эрра тоже любит читать. И как так получилось, что ей передались черты родителя, который ушел ещё до её рождения? Словно он мысленно общается с девочкой, воспитывает её. «Гаммел и сейчас здесь?!» - Лая была так взволнована собственными мыслями, что её сердце дрогнуло. Вспомнив о своем мужчине, девушка тут же почувствовала его присутствие. Часть его души не исчезла, она всё ещё в этом доме. Вот она! Стоит в углу окутанная тенью, дрожащей от пламени свечи. Совсем новенькая, как и раньше, длинная, острозаточенная. А не потеряла ли она былой блеск и грозный свист при коротком взмахе? Или только руки Гаммела могли делать её столь величественной?

Взмахом этой косы он обрушал ливни на дикие поля в знойные дни, когда сухие травы воспламенялись. Ударом лезвия о камень рождал реки в мертвых степях, чтобы дикие животные не страдали от жажды и земля, не знавшая зелени, родила первые побеги. Девушка приблизилась и слегка провела рукой по холодному загнутому вниз лезвию косы. Теперь эта огромная разрушительная и созидательная мощь принадлежит Эрре.

- Что ты делаешь? – спросила девочка.

Лая обернулась. В дверях стояла Эрра с подносом в руках.

- Просто давно не видела косу. Где ты её прятала?

- На чердаке. Но теперь, думаю, ей не место там.

Лая кивнула.

- Научилась ей владеть?

- Не так, как это делал Гаммел. Он создал этот край. А что мне остается? Только поддерживать его жизнь. Это совсем несложно.

Эрра поставила поднос на стол и разлила чай по глиняным кружкам. Лая, подобрав ноги под себя, уселась на ковер перед столиком, намеренно отвернувшись от угла, где стояло коса. Ей не хотелось ворошить прошлое слишком долго, она знала, к чему это приводит.

- Так создай уголок. Что тебе мешает? В моих краях есть мертвое озеро. Мне, наверное, не по силам его оживить, а ты сможешь сделать так, что в нем заплещется рыба, - девушка потянула воздух, пытаясь уловить аромат жасмина, но комнату наполнял лишь маслянистый запах воска.

- Не хочу. Это сделают и без меня, - уныло ответила Эрра.

- Подумать только, какая горделивая. А что, по твоему, одной тебе по силам?

- Я не в том смысле. Будь у меня шанс, я бы не творила совершенство, а разрушала несовершенство… И не тут… Ты ведь знаешь о существовании ужасных темных миров? Вот бы где пригодилась эта мощь, но не у нас.

Лая, похоже, не воспринимала болтовню Эрры всерьез. Она только и делала, что подносила кружку к лицу и втягивала ноздрями клубы пара.

- В следующий раз я принесу тебе свежий жасмин, - сказала девушка, сделав небольшой глоток. – Там, за рекой, есть целый жасминовый сад, он всегда цветет, и аромат его сладчайший.

Эрра нахмурилась, с обидой осознавая то, что Лаю куда больше заботит чай, а не её рассуждения, и решила больше ничего не говорить.

- Что ты всё молчишь? Ты ведь хочешь что-то сказать? – закончив хлюпать чаем, спросила Лая. – Ты хочешь поговорить о Гаммеле? Верно?

Девушка поставила пустую кружку на стол.

Эрра к своей так и не притронулась. Она сидела неподвижно, низко склонив голову, и в остывающем чае отражались её грустные глаза.

- Как ты думаешь, он ещё там? – с трудом выдавила из себя девочка.

- Что? Не понимаю.

- Думаешь, с ним уже случилась смерть?

Лая пристально взглянула на девочку.

- Нет. Я уверена, он ещё жив.

- Откуда ты знаешь?

- Просто эти твои любимые птицы всё ещё обитают в этих краях, - поморщилась Лая.

- А причем тут они? - удивилась Эрра.

- Кондоры прилетают с гор, а они там обычно не водятся. Думается мне, они дожидаются его смерти…

- Зачем?

- Чтобы сожрать его мертвое тело! Вот зачем! А потом уберутся восвояси - в свою Сквозную Дыру… Или откуда вылетает эта гадость?

Лая помрачнела, и её лицо стало строгим, чувствовалось, что ей не хочется больше говорить об этом. Однако Эрра была так шокирована, что не могла не переспросить.

- Серьезно? – ошеломленно ахнула она. – Они здесь для того, чтобы съесть Гаммела?

- Да, но после того, как он умрет.

Девочка представила человека, лежащего на голой земле. Светло-русые волосы, вытянутое лицо, широкие плечи, могучие мышцы, угадывающиеся под серым балахоном. Эрра не знала, как выглядит Гаммел, но всегда представляла его именно так. Глаза его закрыты, будто он спит. Раздается хлопанье крыльев, и на грудь человеку садится громадная птица. Она топчется на нем, царапает кожу на груди когтями, но человек по-прежнему безмятежен. Черная птица долго вглядывается в неподвижное лицо, словно проверяя, случилась ли с ним смерть или он просто дремлет, а за тем с размаху вонзает свой крючковатый клюв в глаз мужчины.

Думая об этом, девочка скривилась. Теперь мысли о кондорах вызывали щекочущее омерзение, а к горлу подступало тягостное ощущение тошноты. Сможет ли она когда-нибудь снова любоваться этими птицами, узнав всё это?

- Об этом не говорилось в книгах, которые я читала, - угрюмо сказала Эрра.

- Ох, не нужно было тебе рассказывать о кондорах, ты вся побледнела. Не думай об этом. Знаешь, Гаммел не считал этих птиц плохими, он говорил, что они приносят пользу, избавляя землю от мертвой плоти и освобождая место для новой жизни, - попыталась подбодрить Лая.

Девочка фыркнула и перевела задумчивый взгляд на задернутое шторами окно.

- Значит, они его съедят…

Наконец, она взяла свою кружку и сделала глоток. Ей хотелось промыть горло после столь неприятных слов. Чай успел стать холодным, и его аромат стал ещё тоньше.

- Останешься у меня до рассвета? – немного погодя спросила Эрра.

- С радостью. Я так устала, мне бы хотелось поспать, - выразительно зевая, ответила Лая.

В самом деле, уже давно надо было подумать о сне. Девочка отодвинула столик к стене, подтащила свернутый матрас на середину комнаты и расстелила его на полу. Лая убрала пустые кружки.

Вскоре вокруг всё затихло, смолк и треск задутых свечей. Дом погрузился в непроницаемый мрак, и, казалось, весь мир растворился в этой кромешной тьме и тишине, изредка нарушаемой далеким стрекотанием полевых сверчков.

Лая легла на бок рядом с девочкой, прижавшись к её спине так близко, что Эрра могла чувствовать на шее её дыхание. Мягкая рука обняла девочку под грудью. Стало тепло и спокойно. Никогда раньше она не ощущала себя так уютно. Словно она и Лая слились воедино, как это было до рождения. Вот только сон никак не шел. На душе было спокойно, а комок мыслей в голове рос всё больше и больше, вытесняя желание спать.

- И что ты всё вздыхаешь? – очень тихо и сонно спросила Лая. – Никак задумала что-то?

- Я пойду в горы. Мне нужно увидеться с Гаммелом, - так же тихо ответила Эрра. – Он ведь направился в горы?

- Думаешь, он ждет тебя?

- Думаю, да.

- Считаешь, он хочет, чтобы ты его отыскала?

- Да.

На самом деле Эрра не думала об этом, но Лая, очевидно, была права.

- Ясно, - кратко ответила та и больше не сказала ни слова.

Судя по тому, как девушка часто засопела носом, она, скорее всего, едва договорив, провалилась в сон.

Тут и Эрра почувствовала себя безумно уставшей. Настолько уставшей, что даже мысли казались слишком тяжелым грузом. Отбросив их, девочка стала медленно погружаться в темный омут. Тело её обмякло. Умолкло пение полевых сверчков.

 

***

Минуло много рассветов и сумерек, прежде чем Эрра собралась в дорогу. Долго девочка не могла пересилить себя, заставить сдвинуться с места. Страх и нерешительность мешали ей. Но забыть о своей цели она не могла.

В полном одиночестве девочка сидела дома с полным отсутствием интереса к чему-либо. Раньше она могла читать до изнурения, теперь же не была способна прочесть и пары книжных страниц. Не хотелось больше выходить в поле полюбоваться кондорами, отныне и далекие крики их не вызывали ничего кроме раздражения. Иногда Эрра так сильно гневалась на птиц, что хватала косу и гремела молниями в облаках, чтобы те убирались туда, откуда прилетели. И даже сна девочка лишилась.

За что ни возьмись, куда ни взгляни, всюду виделся никогда неизвестный ей родитель. Каждый предмет, каждая перемена, будь то свет или тень, наводили на мысли о нем. Ничего не осталось, была лишь несокрушимая темная гора дум, на вершине которой вырисовывались смазанные очертания Гаммела, окутанные туманными суждениями.

Бессонными сумерками Эрра разжигала печь и подолгу сидела перед ней, уставив взгляд на огонь. Вместе с треском горящей древесины иногда ей чудилось, будто она слышит шепот. Не то капли, скопившиеся от испарений, падая, шипели на раскаленных углях, не то и вправду шептал родитель, засев глубоко в печальных мыслях. Девочка прислушивалась, но не могла разобрать бессмысленных слов, чувствовала только, что голос полон отчаянья и тоски, будто хотел рассказать о том, что дни его сочтены и времени осталось немного.

Эрра никогда не задумывалась о времени и не знала, что его можно терять даром. Что минута для вечных? И что столетие в бесконечном пути? Она и не считала, сколько раз наступали сумерки с той поры, когда она пообещала навестить Гаммела. Но однажды девочка всё-таки решилась.

Толкнул её вовсе не порыв, и это не было результатом долгих раздумий. Просто как-то раз, проснувшись утром, поняла, что пора собираться в дорогу. В окно ещё только-только пробивался рассвет, угли в погасшем камине ещё тлели и дышали сухим жаром.

Ни о чем не думая, словно подчиняясь инстинктам, девочка собрала в мешок всё, что необходимо в долгом походе: наполнила водой флягу, запаслась хлебом и взяла с собой веревку. Вдруг пригодится в горах. И, конечно же, не забыла о своей косе. Без неё в долгом пути обойтись невозможно. Эрра надела серую мантию с капюшоном, сотканную из плотного льна. На улице стояла теплая погода, но она была наслышана о промозглом холоде на вершинах. О горных ветрах, чья сила способна сбросить со скалы даже самого сильного мужчину.

Перед тем как покинуть дом, Эрра оглядела комнату. В утреннем полумраке всё казалось таким унылым и печальным. С тех пор, как девочка поселилась здесь, она ни разу надолго не оставляла своё жилище, потому и была встревожена. Что, если ветер разобьет окна? Вдруг крыша прохудится и дождь зальёт полы? Никто теперь не сможет позаботиться об этом месте.

Девочке стало грустно, как только её посетила странная мысль о том, что будет, если она больше никогда сюда не вернется. Как печально и бессмысленно будет выглядеть дом, в котором никто не живет. «Но я ведь вернусь сюда», - мысленно пообещала Эрра, но чувство, что она видит свой дом в последний раз, не покинуло её.

 

Девочка и не предполагала, что путь окажется таким неблизким. Когда она глядела на горизонт из окон своего дома, вершины гор выглядели маленькими, казалось, что до них подать рукой. Стоит только пройти через поле, пересечь подвесной мост над узкой речушкой на другой берег, куда Эрра никогда не ступала, и вот они! Однако оказалось, что её представления далеки от реальности. За рекой оказался редкий лесок, за лесом необъятное поле.

Небо уже давно прояснилось, став слепяще-голубым. Над полевыми травами потоками струился знойный воздух. Казалось, плотная ткань мантии стала тяжелее раза в два, тело под ней взмокло от жары. Ноги налились свинцом и едва приминали непротоптанную траву, но горы вдали по-прежнему оставались маленькими, а их подножья всё ещё утопали за линией горизонта.

За день пути Эрра не встретила ни одной живой души, даже птицы в небе не летали. Словно весь мир стал пуст и превратился в бесконечное поле. Почувствовав себя ужасно одинокой, девочка принялась разговаривать сама с собой, но и это ей вскоре надоело.

- Ох, как же долго, - жаловалась она сама себе, делая шаг за шагом, и постоянно поглядывала вперед на самую высокую вершину, боясь отклониться от курса.

Вдалеке из зеленого моря трав вынырнули верхушки деревьев. Эрра обрадовалась, увидев хоть какое-то изменение в однообразной картине. Даже подумала, что это знак того, что она ещё на шаг приблизилась к своей цели. Небо темнело, а сплошная стена леса была ещё впереди. Усталость начала пересиливать напористость, и Эрра замедлила шаг. Так и брела лениво, пока ноги сами не подкосились. Девочка рухнула в траву и мгновенно заснула.

 

С пришествием темноты удушающий зной превратился в холод. Девочка очнулась в сырой траве от собственной дрожи. Руки и ноги едва шевелились, словно примерзли к земле. Опираясь на косу, как на клюку, Эрра поднялась на ноги, огляделась вокруг. Исчезло поле, стерся горизонт, далекие горы и близкие верхушки деревьев растворились в темноте. Не стало огромного мира, всё вокруг поглотила тьма.

«Куда идти? В какую сторону я двигалась?» - взволновано думала девочка, метая взгляд по сторонам. Ничего. Лишь холод и чернота. Словно провалившись в сон, Эрра так и не вынырнула из темной бездны. Но стоять на месте было нельзя, иначе придется мучиться от холода до самого рассвета. Оглядевшись ещё раз, девочка решила идти наугад, прислушиваясь к шуму ветра в ветвях деревьев и стрекоту ночных птиц. Там впереди должен быть лес. Онемевшие со сна ноги постепенно расхаживались, глаза привыкали к темноте, однако разглядеть что-то дальше чем на несколько шагов было невозможно. Наконец, добравшись до леса, девочка снова оказалась в кромешной тьме. Продолжать путь было трудно, ноги то и дело спотыкались о кочки и корни деревьев. В очередной раз запутавшись в кусте, Эрра решила остановиться. Спать ей больше не хотелось, но и сидеть в потемках до самого рассвета без дела - не самое лучшее занятие.

Сколько предстоит сидеть вот так, обняв руками колени, прежде чем небо начнет светлеть? Да ещё и это примитивное чувство – страх - закралось под кожу. Казалось бы, чего бояться в темном лесу? Вокруг только деревья, зверьё да птицы. Но сознание не терпело непроглядного мрака и рисовало жуткие картины. Эрре мерещились движущиеся тени и не характерные для лесов звуки. Даже ветер теперь казался прерывистым дыханием чужеродных существ. Грезилось, будто совсем рядом медленно передвигаются мохнатые лапы тех самых огромных черных пауков. Они шелестят сухими листьями, задевая раздутым брюхом землю, роняют капли черного яда и судорожно заглатывают воздух. Обычные пауки не дышат, но эти - не простые насекомые, иначе бы они не были такими огромными… А вдруг эти жуткие твари и вправду здесь? Выползли из Сквозной Дыры и затаились в лесах, отравляя всё вокруг и сея пустоту. Что если они способны умертвить не только животное, но и человека?

Эрра сама удивлялась, как на неё действует темнота, даже эти глупые сказки казались страшными и не казались теперь такими уж небылицами.

Устав терпеть медленное течение времени, девочка на ощупь отыскала сухой ствол мертвого дерева. Древесина осыпалась и оставляла на ладонях пепел. Некогда этот дуб поразила молния, из-за чего мог случиться пожар, но вокруг растительность не погибла, кто-то вовремя остановил пламя, значит, у леса есть покровитель.

- Ты мне пригодишься, - улыбнулась девочка и с силой ударила лезвием косы по стволу.

Мертвый дуб охнул пустотой, и вокруг разлетелись слепящие искры. Эрра впервые пыталась вызвать огонь с помощью своего оружия, и пришлось повозиться, прежде чем оранжевые язычки заплясали на почерневшем стволе. Собрав с земли сухие ветви, девочка сложила небольшой костер. Её привыкнувшим к темноте глазам маленький огонек казался ярким, как полуденное небо. Эрра уселась поближе, вытянув вперед озябшие руки. Маленький огонь мгновенно рассеял прохладный мрак в душе. «Нет тут никаких пауков и быть не может», - радовалась девочка, подкидывая в огонь ветки.

Ветер больше не казался ей страшными вздохами, а мохнатые лапы при свете костра оказались всего лишь толстыми дубовыми ветками. Никаких чудовищ рядом не было, только любопытная саблезубая кошка бродила рядом, шаркая по кустам, то и дело с опаской поглядывая на девочку.

Лохматая, грозная, но осторожная. С людьми редкий зверь, судя по поведению, был знаком, а вот огня боялся.

 

Горы становились ближе, их очертания уже были отчетливыми: стали различимыми веерообразные подножья, густо поросшие зелеными травами, выше виднелись хребты, величественные бугры и крутые обрывы, а на туманных вершинах уже белел снег. Но Эрра давно перестала обращать внимание на всё это. Вера в то, что однажды цель будет достигнута, потерялась в долгом пути, точно так же, как и то, что осталось позади. Теперь существовала только дорога, жаркий свет и холодная тьма, усталость и жажда.

Девочка уже стала забывать, что раньше было по-другому. Воспоминания о родном доме стали расплывчатыми, какими были раньше эти проклятые горы впереди. Но вместе с этими воспоминаниями пропала и мучительная тоска по прошлому, от чего двигаться к цели стало значительно легче. Если в начале пути Эрра постоянно жалела себя за всё, что приходилось терпеть, то теперь она начала привыкать к трудностям. Все тяготы нелегкой дороги стали привычными и сносными.

Экономя запасы хлеба, девочка питалась ягодами, которые находила в лесах. Если на пути долго не попадался водоем, приходилось наполнять флягу росой, собирая её по каплям. Девочка боролась с соблазном пустить в ход косу и создать свой источник, сомневаясь, стоит ли вносить свои мазки в уже созданную кем-то картину.

Засветло Эрра старалась пройти как можно больше, а с наступлением темноты разводила костер и засыпала рядом с ним. Не мало таких костров сгорело, не раз приходилось терпеть голод и жажду, пересекая поля, минуя степи, пробираясь сквозь чащу лесов.

И вот, наконец, однажды на рассвете, поднявшись на небольшой холм, девочка увидела впереди прозрачный ручей, сразу за которым дорога становилась круче и, уходя вверх, срасталась с подошвой склона. Нижняя часть была густо покрыта травами, мхом и всевозможными кустарниками, выше растительности становилось всё меньше, и где-то очень высоко виднелись лишь отдельные зеленые участки, остальное пространство занимали серые камни да сухая земля.

Узрев эту живописную картину, Эрра с радостью поняла, что уже стоит на предгорье той самой горы, на вершине которой находится скромная лачужка её родителя. Глядя снизу вверх, её невозможно было разглядеть, однако девочка была уверена, что она там - на самом верху, среди снегов и редкой поросли, где вершина упирается в светлеющее небо, задевает белоснежным острием облака, отчего они принимают столь причудливые формы.

Спустившись к ручью, Эрра наполнила флягу и утолила утреннюю жажду. Вода из горного ручья была чистой, слегка солоноватой и такой холодной, что ударяла тяжелой болью в затылок.

В то утро душа девочки трепетала. Все пережитые трудности теперь выглядели мелкими, незначительными, да и предстоящий путь в гору, казалось, будет скорее увлекательным, чем трудным. Ослепленной радостью девочке любое испытание виделось пустяком. Она была готова тут же сорваться с места и бежать вверх без остановки пока не достигнет высшей точки горы. Но предвкушения оказались ложными. Путь в гору оказался весьма непростым. Энтузиазм исчез, как только подъем стал круче. Идти стало труднее, привязанные к спине коса и мешок словно стали тяжелее и тянули вниз.

Но и это было только началом. Вскоре подъем стал ещё круче. Передвигаться на двух ногах стало почти невозможно, приходилось карабкаться, помогая руками. Не раз Эрра едва не скатывалась вниз, ухватившись рукой за шаткий камень или хрупкий уступ, который тут же осыпался. Пока это не было серьезным препятствием, но девочку беспокоила мысль: что если подъем станет совсем вертикальным? Падения в таком случае будет не избежать.

Отдыхать девочка старалась как можно реже, чтобы не потерять упорства, однако каждый новый привал затягивался, силы восстанавливались очень медленно, а таяли также быстро, как и холодный пот со лба.

Небо всё ещё оставалось ярким, но воздух вдруг перестал быть влажным, исчезла жара, и сверху на девочку обрушилось ледяное дыхание ветра. Холодный поток буквально пронзил худое тело насквозь, словно пролетел сквозь ситцевую тряпку. За ним пронесся ещё один порыв, посильнее прошлого. Ветер сорвал капюшон с головы и встрепал мантию так, что шнурки на груди едва не развязались. Только в этот момент Эрра заметила, какой твердой и холодной стала земля. Немного выше поверхность горы выровнялась. Теперь можно было подниматься, выпрямившись в полный рост.

Шло время. Ветра усилились, холод ощущался всем телом, а изо рта струился прозрачный пар. Впереди, чуть выше, поверхность застилала слепящая белизна. Ступив на неё, девочка удивилась скрипучему хрусту под ногами. В тех краях, где она жила, всегда было тепло и никогда раньше видеть снег ей не приходилось. Но Эрра знала о том, что снег – это замороженная вода. Опустившись голыми коленями на белый покров, девочка стала растирать щеки рыхлой холодной массой, пробовать её на вкус языком. Снег причудливо щипал и колол лицо. Это новое ощущение оказалось не самым приятным. Сидя в снегу, Эрра впервые за весь путь оглянулась назад и посмотрела вниз. Вид сверху захватывал дух. Это было поистине впечатляющее зрелище.

Ручеёк у подножья уже и не разглядеть, зато внизу на зеленом полотне отчетливо различались лес, поля, холмы, снова лесные полосы, степи - всё такое маленькое, словно вовсе и не огромные просторы, а наросты мха на гладком камне. Весь тот долгий путь, что пришлось пройти, был как на ладони. Глядя вниз, девочка удивлялась тому, как высоко она забралась, но вершина горы оставалась также высоко.

 

Смеркалось. Воздух стал насыщенным и пьянящим. Исчезли мысли. Разум опустел, и ничего больше не тревожило. Образ Гаммела стерся из сознания, не беспокоили ни голод, ни жажда. Всё смерзлось и покрылось ледяной коркой. Девочка брела вверх будто сама по себе, ступая на везде одинаковый синий снег. Замершие пальцы сжимали в руках косу. На её рукоятку Эрра наваливалась всем телом, теперь эта опора была куда надежнее, чем собственные онемевшие ноги. Едва не падая, девочка делала шаг за шагом, еле-еле сопротивляясь встречному ветру. Каждое движение давалось нелегко, тело сковывал то ли холод, то ли потеря сил. Слипались глаза, но девочка всеми способами старалась противостоять нападающему сну. Даже растирала и без того замершее лицо снегом. Обессиленное тело требовало отдыха, но нельзя было спать в этом месте. Девочке думалось, что уснувший в снегах не сможет проснуться сам. Это, конечно, были всего лишь предположения. Но стоит ли проверять их правоту, зная, что никто не придет, никто не разбудит? Что тогда? Лежать тут вечно присыпанной снегом, вечно видеть один сон о холоде и одиночестве?

«Сколько здесь таких замерших, спящих под толщами льда?» - задалась вопросом Эрра и тут же пожалела о том, что взялась рассуждать. Теперь ей всюду виделись очертания замерших тел в высоких сугробах.

Маленькая переливающаяся точка вспыхнула в сплошной синеве. Девочка зажмурилась и снова открыла глаза, с трудом разлепив оледеневшие ресницы. Видение не исчезло. «Огонь! – подумала она. – Неужели огонь? Тепло!». Уронив мешок, девочка из последних сил рванулась к мерцающей точке. Языки пламени становились все различимее, всё ближе. Онемевшее тело, предвкушая тепло, задрожало сильнее. Скорее бы к огню! К теплу! К свету! Ноги ступили на оттаявшую вокруг костра землю и тут же подкосились. Девочка упала чуть ли не в самое пламя. Ощущение тепла было слабым и казалось странным, чуждым её телу. Чьи-то тонкие руки сзади обхватили её талию и немного оттащили от костра. Эрра была не в силах даже повернуть головы. Языки пламени слились в единое яркое пятно, треск его затихал. «Да нет тут никакого огня! Откуда бы ему взяться? Мираж! Нельзя засыпать, нельзя!» - пронеслось в голове, но сопротивляться сну не было мочи. Отчаянье сменилось безразличием, и безвольное тело потянуло на теплое дно.

 

Сквозь веки светились ярко-красные мерцающие пятна. В ушах гудел шум огня. Как здорово было снова почувствовать каждую свою мышцу. Просто шевельнуть пальцами рук, согнуть ноги в коленях, открыть глаза…

Эрра очнулась на том же месте, завернутая в теплое одеяло, рядом с костром. Только теперь пламя стало куда больше и сильнее, чем прежде. Вокруг простиралась сплошная синева. Словно помимо этого маленького, светлого кусочка земли ничего больше не существовало, он будто висел в бесконечной синей пустоте.

Девочка была тут не одна. Она чувствовала это. Эрра приподнялась, стараясь удержать одеяло на плечах. И впрямь, по ту сторону огня виднелась человеческая фигура. Дыхание вдруг перехватило. Никогда раньше девочка не видела настолько ужасного создания: белые спутанные пряди длинных волос падали на сморщенный лоб, маленькие глубоко посаженые глаза казались туманными и безжизненными. Под ними - темные круги и сеточки морщин. Нос большой, покрытый широкими порами, словно зрелый лимон. Сухие и тонкие губы, казалось, что-то шептали, но тихие слова заглушал шум огня. Человек был одет, точнее, обвязан старыми выцветшими тряпками, местами не скрывавшими его худощавого дряблого тела. И человек ли это?! Не один ли из тех звероподобных существ, подражающих людям, о которых ходят толки? Тоже ведь сказки всё это, но до чего похож!

- Благодарю Вас, - робко сказала Эрра, готовясь вскочить и поклониться ужасному человеку.

- Лежи, не вставай, - просипел человек, едва шевеля губами.

- Моё почтение, - проговорила Эрра.

Каждое слово из её уст звучало непривычно для собственных ушей после столь долгого молчания. Избегая взгляда человека у костра, девочка уставилась в темноту, где чернели очертания хижины.

- Всё-таки пришла, – хмуро сказал человек.

- Я ищу своего родителя. Скажите, здесь в горах живет ещё кто-нибудь?

Ужасный человек поморщился. Его лицо дрогнуло. Складки морщин сжались, став ещё более глубокими.

- Здесь больше никого нет. Я один.

Эрра догадалась, куда клонит человек, но не могла поверить в то, что этот лишенный силы и красоты тот единственный, кто может находиться в этом месте - её родитель. Гаммел!

- Хорошо, что ты пришла. Думал, не дождусь, - с усилием выговорил человек.

Девочка поглядела в его глаза, пытаясь уловить эмоции, но его остекленевший взгляд был неуловим, лицо ничего не выражало. Словно это было и не лицо вовсе, а выточенная из дерева маска.

- Гаммел.

Эрра колебалась. Она не могла до конца поверить, что перед ней тот, кого она искала.

- Ты так удивлена тому, как я выгляжу? Я не всегда был таким, это со мной сделало время. Я состарился. Знаю, для тебя это непривычно. Правда?

- Да, я никогда не видела ничего подобного, - ответила девочка, на самом деле собираясь сказать, что не видела ничего ужаснее. – Ты знал, что я приду?

Гаммел выразительно кивнул, однако отсутствие эмоций на его лице мешало безоговорочно принять этот жест как согласие.

- Давай войдем в дом, - предложил старик.

Не задумываясь, Эрра поднялась на ноги. Человек, сидящий напротив, тоже встал, но с большим усилием. Поднимаясь на ноги, он кряхтел и охал, словно каждое движение причиняло ему боль. Девочка не переставала удивляться, как это хрупкое создание сумело собрать дрова и развести огонь. Каких усилий ему это стоило? Разве эти худые руки могли раньше держать грозное оружие? Проклятие родителя и впрямь страшная сила, раз имеет способность разрушить несокрушимое.

Гаммел нырнул в темноту. Захрустел снег, затем раздался скрип несмазанных петель, во мраке замерцал огонек, освобождая из тьмы очертания дубовой двери. Сгорбленный человек, уже стоявший в прямоугольнике света, махнул рукой, зовя за собой.

Эрра послушно поплелась к дверям хижины. Внутри оказалось довольно тесно. Всего лишь маленький закуток с деревянным полом и низким потолком. Небольшая закопченная печь, чьего бесстрастного огонька вполне хватало для того, чтобы освещать и поддерживать тепло в этих стенах. Ни одного предмета мебели, только рядом с печью настил из сухой травы, выполняющий роль кровати. Единственное за что зацеплялся глаз, так это необычный круглый предмет на стене почти под самым потолком. Большой серебряный диск с высеченными по краям делениями и непонятными знаками. На пластине прикрепленные к центру располагались три металлические стрелки разной длинны. Один из стержней, самый длинный, непрерывно полз по кругу, перескакивая с одного деления на другое. Два остальных стержня, тот, что покороче и совсем короткий, казалось, были неподвижными и указывали на два разных знака вверху круга.

Необычный предмет издавал техничные звуки при каждом движении длинного стержня. Звук, похожий на капли воды, срывающиеся с потолка друг за другом, и еле слышный скрип пружины где-то внутри устройства. Очевидно, это был какой-то рукотворный механизм, но сколько девочка ни разглядывала его, сколько ни следила взглядом за скользящим стержнем, так и не могла понять его смысла.

- Занятная вещица, правда? – сказал Гаммел.

- А что это? – не отрывая взгляда от серебряного диска, спросила Эрра.

Ей вдруг показалось, что средний по размерам стержень едва заметно шевельнулся и чуть отдалился от знака, на который указывал.

- Механизм измерения времени. Часы, минуты, секунды… Вечность, раздробленная на крупицы. Все события и процессы происходят внутри времени: рассветы и наступление темноты, цветение деревьев, созревание плодов. Всё подчинено этой направленной силе.

Девочка захлопала глазами. Ничем больше ответить на эти слова не могла, она по-прежнему была в замешательстве. Не так она представляла себе эту встречу. Хотя и не размышляла, как всё произойдет, однако никак не ожидала увидеть Гаммела таким. Разве может человек вот так почерстветь, иссохнуть, одрябнуть, подобно животному?

- Вы так мало знаете о времени, а все потому, что вы вечны, – продолжал бормотать старик. - Никто там внизу не стареет и не умирает. Вы не нуждаетесь во времени, вам незачем знать его цену. А мой срок теперь ограничен. Каждый рассвет, любое дуновение ветра, каждый вздох приближает меня к концу. Время несет меня в одну сторону, и вот-вот мой путь закончится.

Эрра присела на пол напротив старика. В это мгновение она осознала, какая зловещая атмосфера царит в этой хижине: тьма, одиночество, закопченные стены и этот беспощадный прибор под потолком как навязчивая память о приближающемся конце. От этого девочке стало неуютно.

- Как давно я не видел свою косу, - не умолкал Гаммел. – А, нет, теперь же это твоя коса… Тебя я тоже очень рад видеть. Я мечтал об этом каждый проведенный здесь день. Скажи, как тебя зовут?

- Эрра, - только и ответила девочка.

- Вот и познакомились… Чудесное имя.

Старик снова поднялся, хромая подошел к печи и вынул из затемненного угла две деревянные кружки. Затем наклонился за блестящим кувшином и разлил по кружкам что-то черное и густоватое. На вкус горячая жидкость оказалась горькой и терпкой, но девочка с удовольствием глотала её, очень уж давно не пила горячих напитков.

- Это ужасно, - наконец сказала она, горькое варево будто взбодрило её и развязало язык. – Я поверить не могу, что ты и есть мой родитель. Почему? Зачем ты отдал свою вечность мне?! Теперь я вижу, насколько это большая жертва.

- Таков закон природы. Мужчина должен распрощаться с вечностью навсегда ради своего ребенка, - ответил Гаммел всё тем же монотонным голосом без единой нотки эмоций.

А вот Эрра напряглась. Её одолели жалость и раскаянье. Гаммел казался ей беспомощной жертвой. С другой стороны, девочка негодовала от того, что виноватой в случившемся ей пришлось стать не по собственной воле.

- Это не справедливо! Как ты и Лая могли так поступить, не зная, буду ли согласна я?! Вы всё решали вдвоем! А разве я не могу иметь своего выбора?! Да я бы ни за что не согласилась появиться на свет, зная, что с моим родителем случиться такое! – вспылила Эрра.

- Лая, - тихо повторил Гаммел, и его голос, наконец, приобрел легкий оттенок нежности. – Вы с ней видитесь?

- Видимся, - девочка немного остыла, заметив, что старик, похоже, ничуть не жалеет о том, что сделал.

- Лая любила цветы… У неё был луг, где она собрала все существующие на свете цветущие растения. Это был прекрасный луг. Впервые я встретил её там… Как она любила то место, как гордилась им, да она была им одержима!

- И за это ты полюбил её? – с любопытством поинтересовалась Эрра. Лая никогда ей не рассказывала о том, как она познакомилась с Гаммелом.

- Нет, я проклинал этот луг. Лая не считала ничего более важным, чем свои цветы и ничего за ними не видела. Гордилась, что только у нее одной есть эта прелестная коллекция. Но мой покой эта девушка забрала не потому, что мнила себя королевой цветов… Лая ещё выращивала лён. Это ведь не женское занятие. Ты когда-нибудь поднимала ведерко с посевным зерном? Оно очень тяжелое! Разве Лаю это останавливало? Нет. Она с таким усердием ухаживала за своим льняным полем! А как умело работала своим серпом!.. Это платье ведь она тебе сшила?

Эрра кивнула и одернула перепачканную юбку. И вправду хорошее платье. Надо же было его так износить во время долгой дороги! Совсем не берегла, а ведь ничего больше от Лаи у неё не осталось.

- Ох, эти цветы. Ничего кроме них Лая не замечала, даже моих чувств. Я часто к ней приходил и мог только мечтать о том, чтобы однажды она с такой же нежностью посмотрела на меня.

Голос старика был грустным, но при этом он улыбался, а глаза его совсем помутнели, будто он перенесся в далекое прошлое и перед ним сейчас был тот самый цветущий луг и Лая. Такая холодная и неприступная.

- И как же ты покорил её сердце? – спросила Эрра.

- Это произошло не сразу. Я стал приходить так часто, что, в конце концов, ей надоел. И тогда девушка твердо сказала мне: «Я стану твоей, только если ты принесешь мне цветок, которого нет на моём лугу», - старик было расхохотался, но вдруг тяжело закашлялся и в глубоких глазах блеснули слезы. - Я, должно быть, обезумел, но эти слова подарили мне надежду. Хотел во что бы то ни стало получить Лаю, поэтому и отправился на поиски. Не все ли я земли облазил в поисках того самого цветка? Но ни северная смолевка, ни тропическая орхидея её не удивляли. Как она надменно смеялась. Никто раньше так надо мной не издевался! Тщетны были мои старания. Не было на всем свете таких цветов, что не знал её луг. Лая потратила на их поиски целую вечность.

- Вот уж не думала, что Лая была такой. Она никогда не говорила о своих цветах, только о тебе, - удивленно сказала Эрра. – И что же ты сделал?

- Нечто безумное! Она и представить такого не могла, да и я от себя не ожидал. Я был разъярен и взбешен. Ох, как я ревновал Лаю к её лугу! И я разорил его! Махал косой, пока ни одного цветка не осталось, а затем принес Лае простую полевую ромашку со словами «Ну что, теперь ты моя?».

- И она тебе это простила?

- Она и не думала сердиться.

Девочка улыбнулась. Сумасшествием казались ей поступки родителей, но было в этой истории что-то прекрасное.

- Ну, а теперь ты мне расскажи, что заставило тебя подняться в горы?

Неужели просто хотела меня проведать? – старик снова поднялся, превозмогая боль, и устроился у печи.

- И за этим тоже. Мне хотелось тебя увидеть, – ответила Эрра.

Гаммел завалился на настил сена:

- Я полежу, сидеть уже нет мочи.

Эрра заметила, как тонкая сухая рука пытается нашарить в темном углу старое шерстяное одеяло, и поспешила на помощь. Девочке было жаль старика, она закутала его в одеяло и накрыла сверху своей мантией, а он, не отрываясь, смотрел на неё, словно размышляя: не сон ли это?

- Не знаю, почему я хочу спросить у тебя, но мне кажется, что только ты сможешь указать мне путь, - начала Эрра. – С тех пор как впервые коснулась твоей косы, я стала чувствовать присутствие существ… Сначала думала, чудится мне все это, и не обращала внимания. На глаза они не попадались, но ходили по моему дому, скрипели ставнями, шуршали страницами, листая мои книги, а однажды одно из них со мной заговорило. Стало шептать из кухни так тихо, что я едва понимала…

- Духи, - спокойно сказал старик. – Это всё твоя коса…

- Духи, - повторила Эрра. – Так вот, я узнала о том, что существуют и другие миры. Настолько ужасные, что от одних рассказав мне стало страшно. Есть во Вселенной места, где живут слабые люди и творятся немыслимые вещи… Слышал ли ты о Земле?

Старик ничего не ответил, лишь тяжело дышал, и горло его свистело.

- Я не могу спокойно жить, зная, что где-то творятся непостижимые уму ужасы. Здесь спокойно и легко, а там властвует смерть. Там, на Земле, нужна моя коса. Не здесь! - Эрра вдруг сама смутилась от собственных слов.

Множество раз она думала о том, как расскажет о своих намерениях, сама себе подолгу говорила, сочиняя убедительный рассказ, а тут открыла рот - и вышло так глупо и коротко.

- Земля, - выдохнул старик. – Ты сказала Лае?

- Нет, она бы стала меня отговаривать, - ответила девочка. На самом деле она думала, что и Гаммел начнет отговаривать её, ну, или хотя бы спросит: «Зачем? Какое тебе дело до других миров?» или «Как ты собираешься что-нибудь изменить?», а старик лишь печально взглянул на Эрру и опустил легкую, как пух, ладонь ей на плечо.

- Ох, нелегкую дорогу ты себе выбрала, но это твоя дорога, - сказал он.

- Так ты знаешь, как попасть туда?

- А когда ты туда собираешься уйти? Прямо сейчас?

Эрра отвернулась.

В печи догорали последние головешки. Девочка поднялась с пола и побрела за вязанкой дров, что покоилась у двери.

- Не сейчас, - мрачно ответила она, стараясь не смотреть на Гаммела. – Я уйду не раньше, чем уйдешь ты… Одного умирать я тебя не оставлю.

Старик закрыл глаза.

- Тогда не торопись, у меня ещё есть немного времени. Я укажу тебе дорогу… Эрра, ты ещё и не знаешь, какой долгий и трудный путь тебя ждет, - просипел Гаммел и мгновенно уснул.

Стараясь не шуметь, девочка подтащила вязанку к печи. Огонь снова разгорелся, стало теплее, и лицо спящего старика казалось умиротворенным.

 

***

Ветер менялся часто, но всегда одинаково. Сначала упруго дул в спину сплошным порывом в несколько мгновений, а затем, будто возвращаясь, бил в лицо, но уже сухой и горячий. Будто эта распроклятая Сквозная Дыра, которой на горизонте ещё и в помине не было, редко дышит, расширяясь и сужаясь, вдыхая свежий воздух и выдыхая раскаленный газ. Небо здесь никогда не темнело, вечно стояло полуденное пекло, от которого нельзя было спрятаться в тени. А всё, потому что в этой пустыне не было ни одной, даже самой бледной тени. Откуда им тут взяться? Ни деревьев, ни кустов, даже холмов на этой плешивой глади нет. Только голая земля под ногами. Хотя какая это земля? Была бы землёй, а то так - серая, пыльная, как камень, твердая порода. Не вулканическая ли? Сухая, растрескавшаяся, как черепаший панцирь, до самого горизонта и на несчетное количество километров позади.

За спиной в сумке переругивались фляга и серебряный сосуд, которым снабдил её Гаммел. Предупреждал, что источников на пути к Дыре не будет. Здесь места пустынные, неспособные ничего родить, сколько ни бей косой по земле. Ругала девочка по пути этот сосуд, когда он тащил её ко дну в быстрых реках, тянул назад, когда взбиралась по скалам, выпирал из сумки и цеплялся за ветки в лесах. А теперь в этом сером аду стал единственной подмогой. На беду он стал легче в два раза, но ещё плескалась в нем желанная вода.

- О! Это тут откуда? – воскликнула Эрра по старой привычке разговаривать с собой.

Неровный камень размером с оленя лежал на пути наполовину вросший в землю.

- Сверху что ли ухнул? – спросила она, подойдя к камню, и легонько ткнула его лезвием косы.

Вот и повод присесть. Когда в последний раз сидела, уже и не вспомнить. Эрра опустилась на камень и достала из сумки серебряный сосуд. Можно промочить горло. Всего глоток. Ох, не соблазниться бы и не сделать два. Кто знает, сколько ещё идти.

- Как хорошо, - сказала Эрра, сплевывая вязкую от пыли слюну.

Жаль, нельзя выпить всё до дна. А то бы выпила? Ха! Десять бы таких бутылок выхлебала, глазом бы не моргнула. А ведь раньше жаловалась на жажду. Даже плакала от бессилия. Вот глупая! Разве это была жажда? То ли было это бессилие?

Только и шагала от источника к источнику, горя не знала. Спала, где хотела. У огня, в тепле! И люди на пути попадались. А теперь что? Плешивая пустыня. Тьфу, сейчас бы прошлые заботы. Теперь и жалеть себя не хочется. Вот и хорошо. Не осталось жалости и сожаления.

- Немного осталось. Сейчас вот посижу чуть-чуть и дальше пойду, - бормотала Эрра. – Гаммел говорил, что там каменное ущелье будет… Раз камни пошли, значит, и до ущелья недалеко.

Хорошо, что старик успел вовремя всё разъяснить, буквально за пару ночей до того, как его не стало. А попрощаться так и не успели. Умер Гаммел во сне, не дождавшись рассвета.

Снова набежал встречный ветер, вспылил серую гладь, ударил в лицо, и горло снова стало сухим, но идти всё равно было легче.

Гаммел, Гаммел… Под конец совсем исхудал и обессилел. Ухаживала за ним как могла, горячим вином его поила, топила печь до жары, сама не доедала – его кормила, а он всё чах. Будто отдавал последние жизненные соки своему ребенку.

Под ногами заскрипело, то ли песок, то ли еще какое-то крошево. Идти стало неудобно. Из пыльной тучи выплыл еще один камень, за ним валун побольше, и вот уже выстроился впереди целый ряд округлых теней. Не врал старик, будто сам тут бывал. А может и бывал? Не искал ли он тут заветный цветок для Лаи? Говорил же, что все земли обошел. Бедняга… Но теперь за него спокойно. Теперь всё у него позади: и жизнь, и смерть. И не добраться до его тела гадким птицам! Крепко Эрра заколотила хижину в горах, так, что теперь и мышь не проскочит.

Пустыня перестала быть гладкой. Теперь она то морщилась оврагами, то вздымалась холмами, и с холмов этих виднелось впереди черное пятно.

- Так вот ты какая! Тоже мне, Сквозная Дыра! Я-то думала, ты необъятная, как море, а ты так - маленький прудик.

 

Тьма. Спокойная, не бушующая, подобно океану, не ревущая, как ветер, но такая пугающая. Такова природа мрака. Его таинственность отчасти привлекает, однако наводит страх. Как ни крути, а мраку довериться нельзя. Никогда не знаешь, что ждет тебя в сумерках густой чащи, в ледяных потемках пещеры, в непроглядной тьме бездонного ущелья…

С края скалы свалился маленький острый камешек, со звонким эхом ударился о стенку Дыры и канул в черную бездну. Больше звуков не последовало. Камень бесследно растворился во всепоглощающей тьме, так и не достигнув дна. А есть ли вообще дно у этой зияющей чернотой пасти? Недаром же она называется Сквозной Дырой. Эрра стояла на самом краю ущелья. Её взгляд устремился вниз, руки с силой сжимали рукоятку косы. Пустота внутри, пустота вокруг и окружающая со всех сторон серая пустыня – свидетель её нерешительности - давили своим молчанием. «Вот сейчас прыгну - и всё?» – бормотала Эрра. Девочка сделала маленький шажок к краю. Чернота внизу казалась материальной, густой и вязкой, как смола. «Неужели, я и впрямь туда прыгну?» – говорила девочка, однако никак не могла заставить себя занести ногу над пустотой.

Было бы проще, окажись тут кто-нибудь способный толкнуть в спину. «Или, может, отступить назад, закрыть глаза, разбежаться и прыгнуть? Просто прыгнуть. Сейчас или никогда», - девочка зажмурила глаза, ещё сильнее сжала пальцы на рукоятке. Ноги оттолкнулись от камня, и больше им не суждено было ощутить под собой твердую поверхность. Тело безвольно неслось вниз в пустое пространство. Эрра напрягла каждую мыш






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.