Ланселот возлег с королевой

Но Ланселот успел уговориться с королевой, что он подойдет со стороны сада к окну, и у этого окна Гиневра поговорит с ним втайне. Рыцарь взял с собой меч на случай, если Мелиагонт попытается на него напасть. Он вошел в сад и приблизился к окну, забранному железной решеткой. Гиневра ждала его, и влюбленные о многом переговорили.

– Ах, мадам, – сказал он, наконец. – Хотел бы я проникнуть в эту комнату и оказаться подле вас.

– Я тоже этого желаю, – ответила она.

– Скажите мне: вы искренне желаете, чтобы я был с вами?

– Да, искренне.

– Тогда я докажу, как сильна моя любовь к вам, – Ланселот обхватил руками железные острые прутья и вырвал их из каменной стены, но одним прутом порезал себе руку до кости. Он проник через окно в комнату и залил все вокруг кровью.

– Тише, – предупредила его королева, – тут спят мои рыцари.

Они осторожно улеглись в ее постель, и Ланселот до рассвета пробыл с королевой. Когда настало время уходить, он вылез через окно и, как сумел, пристроил решетку на место. Вернувшись к себе, он показал сэру Лавейну раненую руку; молодой человека забинтовал его рану, и Ланселот спрятал ее под перчаткой.

Тем временем сэр Мелиагонт наведался в покои королевы. Он застал ее дам одетыми, но королева все еще дремала в постели.

– Не больны вы, мадам? – спросил он. – Почему вы не поднялись в столь поздний час?

Он отдернул полог кровати и пришел в ужас: и покрывало, и простыня, и подушка были залиты кровью. При виде такого зрелища Мелиагонт решил, что с королевой ночью спал кто-то из раненых рыцарей.

– Ах, мадам, – сказал он, – теперь я вижу, как подло вы обманываете своего мужа-короля. Вы поселили этих рыцарей в своих покоях с коварным умыслом: один из них возлежал с вами под покровом ночи.

– Вы распускаете гнусные сплетни, сэр. Никто из этих рыцарей не приближался к моей постели.

Десять рыцарей услышали его слова и все разом заспорили с Мелиагонтом.

– Вы ложно обвинили королеву, – восклицали они, – дайте нам только оправиться от ран, и мы докажем это. Любой из нас готов принять ваш вызов.

– Вот как? Взгляните сами: видите кровь на простынях?

На это рыцари не знали, что ответить, и смолкли, а сэр Мелиагонт ликовал: он надеялся таким образом заставить всех забыть о своем покушении на королеву.

В этот момент явился Ланселот.

– Что случилось? – спросил он. – Что здесь происходит?

Сэр Мелиагонт объявил, что подозревает королеву в супружеской измене.

– Как вы посмели отдернуть полог, когда королева еще не поднялась с постели? – набросился на него Ланселот. – Даже наш господин Артур никогда бы не поступил с супругой столь неучтиво. Вы еще больше осрамили самого себя.

– Не знаю, что вы хотите этим сказать, сэр, но знаю другое: один из этих рыцарей возлег с ней нынче ночью и запятнал постель своей кровью. Я силой оружия докажу, что она – изменница.

– Берегитесь, Мелиагонт. Вы бросили вызов – и на него ответят.

– Берегитесь и вы, милорд. Сильнейший рыцарь не сумеет защитить гиблое дело. Судебный поединок – это суд Божий.

– И все-таки я рискну. Бога надо бояться, но я с уверенностью скажу, что никто из этих десяти рыцарей не спал этой ночью в постели королевы. Это я докажу своим мечом и копьем. Готовы сразиться?

– Да. Вот моя перчатка.

– Я подыму ее. Какой день выбираете для сражения?

– Через неделю, на поле под Вестминстером.

– Прекрасно, там и буду вас ждать.

– Поклянемся до тех пор обращаться друг с другом достойно и честно. Никаких подлых приемов. Вы клянетесь?

– Разумеется. Я никогда не прибегал к ухищрениям.

– Отобедаем, – предложил Мелиагонт, – а затем, если желаете, возвращайтесь с королевой в Вестминстер.

Ланселот выразил согласие.

– Если хотите, я покажу вам свой замок.

– Буду рад.

Они стали обходить комнату за комнатой. Ланселот не страшился ловушки, потому что честные люди привыкли доверять другим. Но подлец всегда исхитрится предать честного человека. В дальнем коридоре Ланселот наступил на потайной люк, тот опустился под его ногами, и рыцарь провалился на тридцать футов вниз, в пещеру, застеленную соломой.

Сэр Мелиагонт вернулся к гостям и сказал, что сэр Ланселот внезапно отбыл – куда, он не знает – на коне сэра Лавейна. Королева и ее рыцари были сильно этим удивлены, однако толковать об этом больше не стали. После обеда они вернулись в Вестминстер, неся раненых на носилках, и Гиневра поведала королю о том, как Ланселот принял ради нее вызов.

– Полагаю, с сэром Мелиагонтом справиться нетрудно, – заметил Артур. – А где же Ланселот?

– Мы думаем, что он снова отправился на поиски приключений, – ответил один из рыцарей. – Таков его обычай. Он взял коня сэра Лавейна, потому что его коня подстрелили.

– Бог с ним, – сказал король. – В условленный день он, конечно же, вернется, если только его не заманили в какую-нибудь ловушку.

А Ланселот лежал в глухой пещере, страдая от боли. Какая-то дама каждый день приносила ему еду и питье. Она и побег обещала устроить, но при условии, что рыцарь станет ее возлюбленным. Ланселот отказался.

– Это неразумно, – сказала она. – Без моей помощи вам отсюда не выбраться, а если вы не выйдете в условленный день на поединок, королеву сожгут на костре.

– Боже упаси, чтобы ее сожгли по моей вине. Но король поймет, и все остальные догадаются, что я умер, ранен или в темнице, – иначе ничто не помешало бы мне явиться ей на выручку. Какой-нибудь добрый рыцарь займет мое место, в этом я уверен. И даже если бы вы остались единственной женщиной в этой стране, я бы не захотел иметь с вами дело.

– Значит, вы будете опозорены перед королем и умрете в темнице.

– Что Господь мне пошлет, то я приму.