Политическая поддержка национал-социализма 1 страница

При всей важности финансовой стороны дела она не является единственной. Не меньшее значение имела политическая под­держка национал-социализма, без которой приход фашизма к власти в Германии в конечном счете был бы невозможен.

Такая поддержка была неодинаковой и зависела от тактики, избираемой монополистической верхушкой в связи с обстановкой. В минимальной степени она проявлялась тогда, когда крайне правые силы рассматривались в качестве запасного варианта, в максимальной — когда проблема перехода к чрезвычайным формам господства становилась актуальной.

Особенно активной политическая поддержка нацистской пар­тии стала в конце 20-х —начале 30-х годов, когда идея привлечения ее к власти стала приобретать среди буржуазии все большую популярность.

В чем состояла эта поддержка? Прежде всего в изменении отношения к папистской партии политических сил, выражавших взгляды крупной буржуазии. Если до: > того нацистская партия почти но бралась в расчет как возможный участник даже самых правых коалиций, то с 1930 г. она стала объектом политического ухаживания с различных сгороп.

Определенную роль в этом сыграло, конечно, то. что в 1930 г. НСДАП удалось добиться большого успеха на выборах и образо­вать крупную фракцию в рейхстаге, что соответственно усилило ее вес в происходившей тогда парламентской игре. Однако одно это не может объяснить усиленного заигрывания с нацистами, вошедшего тогда в моду.

Не меньшим политическим весом обладала в это время герман­ская социал-демократия. На протяжении предшествующего десятилетия она была верным партнером буржуазных партий в различных правительственных коалициях. Ее лояльное сотрудни­чество с буржуазными партиями убедило их в том, что участие социал-демократических лидеров в управлении государством не только не сопряжено с угрозой капиталистическому строю, но. напротив, обеспечивает буржуазии наиболее безболезненное политическое развитие.

К началу 30-х годов политика социал-демократии не измени­лась. В ней не наступило какого-либо серьезного сдвига влево.

⁵⁶ См.: Ciossweiler К. ('irossbaiiken-Iiiiliistricmonopolic'-Staat. Okommiie uikI Politik ties slaalsmouopolistisclteii Kiipitalismn* in Deiitsrlilaml. I9H—1!)Л2. Б., 1971.

у руководства СДПГ находились все те же люди. И тем не менее с, 1930 г. буржуазные партии отказались от сотрудничества с со­циал-демократией в общегерманском масштабе. Монополистиче­ская буржуазия была намерена искать выход из кризиса прежде всего в решительном наступлении на социальные и экономические права рабочего класса, завоеванные им в результате ноябрьской революции 1918 г. Для проведения такой политики социал-демо­кратия, сохранявшая свои связи с, рабочим движением, была малопригодна. И эту позицию не могли уже изменить никакие соображения парламентской арифметики.

Разумеется, возросший интерес крупной буржуазии к нацио­нал-социалистам не мог просто снять политические противоречия и соперничество, существовавшие между центристскими, правыми и крайне правыми политическими силами Веймарской республики. Политические партии добровольно самоубийством но кончают. Традиционные политические партии германской буржуазии с глу­боким недоверием наблюдали за новым фаноритом, пытаясь добиться такого положения, чтобы не он диктовал им свою волю, а они поставили его себе на службу.

Соперничество и борьба за решающие позиции в правом блоке, который должен был образовать политическую опору готовящейся реакционной диктатуры, продолжались вплоть до начала 1933 г. и значительно затянули агонию Веймарской республики. Однако давление монополистической буржуазии в пользу объединения всех крайне правых сил иод эгидой национал-социалистов оказа­лось настолько сильным, что в конечном итоге все политические и личные препятствия, стоявшие на этом пути, оказались пре­одоленными °'.

Первым убедительным свидетельством того, насколько мощным было давление, явилось возникновение осенью 1931 г. так назы­ваемого Гарцбургского фронта. Это было своеобразное объединение вокруг некоторых общих лозунгов крайне правых сил, опираю­щихся на монополистическую буржуазию. Фронт этот оказался непрочным. Борьба за гегемонию в крайне правом движении еще была не преодолена. Немецкая национальная народная партия, возглавляемая Гугенбергом. опираясь на свои многолетние тесные связи с правящими кругами страны, рассчитывала играть в этом фронте роль патрона, опекающего национал-социалистов, которым отводилась роль «серой скотины». Поскольку эти притязания не отвечали фактическому соотношению сил, сложившемуся в ла­гере реакции, НСДАП вскоре вышла из этого фронта. Однако, несмотря на свою недолговечность, Гарцбургский фронт сыграл весьма важную роль в процессе консолидации политического авангарда германской монополистической буржуазии, послужив

⁵⁷ Подробнее см.: Гинцберг Л. И. На пути в имперскую канцелярию. Германский фашизм рвотся к власти. М., 1972: Он же. Рабочее и коммунистическое движе-

прообразом будущей коалиции, но уже под руководством национал-социалистов.

Фактически последний год существования Веймарской респуб­лики был прежде всего годом закулисной борьбы вокруг условий привлечения нацистов к государственной власти. Уже не стоял вопрос, нужно ли предоставить национал-социалистам возмож­ность участвовать в осуществлении диктатуры. Речь шла о том, на каких условиях будет осуществляться это участие. Полити­ческие силы, управлявшие до тех пор Германией, главной опорой которых был престарелый президент Гинденбург, были склонны отвести НСДАП подчиненное место. Гитлер и его окружение требовали всей полноты власти. Покровители нацистов, число которых среди монополистической буржуазии непрерывно увели­чивалось, настаивали на объединении всех сил реакции вокруг Гитлера как будущего диктатора.

О том, какую энергичную форму принимал их нажим, свиде­тельствует один из немногих ставших известными документов, относящихся к этому периоду.

Вскоре после выборов в июле 1932 г., продемонстрировавших падение влияния НСДАП, обеспокоенные сторонники фашистской формы правления приняли решение ускорить приход Гитлера к власти, обратившись непосредственно к президенту. Впервые эта идея была высказана Кепплером и горячо поддержана Шахтом. После обмена мнениями с рядом промышленников Кепплер набро­сал проект письма, в котором излагалось мнение монополистов о характере правительства, необходимого Германии. Письмо при­зывало Гинденбурга без промедлений назначить рейхсканцлером Адольфа Гитлера, который, как утверждалось в письме, лишь один может выполнить роль «спасителя страны» в сложившейся критической обстановке.

«Передача ответственного руководства президентским каби­нетом, состоящим из избранных в личном и деловом отношениях сил, фюреру сильнейшего национального движения, — успокаивал Гинденбурга автор письма, — поможет устранить извращения и ошибки, неизбежно свойственные любому массовому движению, и побудит к сотрудничеству с ним миллионы людей, стоящих пока в стороне».

Копия этого письма была найдена в 1945 г. в развалинах кёльнского банкирского дома Штейна. К ней был прикреплен написанный карандашом перечень сорока промышленников, кото­рым предполагалось разослать письмо на подпись. В таком виде этот документ был предъявлен Нюрнбергскому трибуналу.

Впоследствии защитники германских монополий приложили немало усилий, чтобы ослабить воздействие данного документа. С этой целью было использовано то обстоятельство, что была найдена лишь копия письма, адресованного Гинденбургу. Кроме того, оставалось неизвестным, кто из промышленников, которым было направлено письмо, в действительности поставил под ним свою подпись.

3 А. Л. Галкин

Так, например, Лохнер, не отрицая самого факта подготовки текста письма Кепплером, утверждал, что с уверенностью можно говорить лишь о подписи, которую поставил под ним Шахт. Более того, он вообще выражал сомнение в том. было ли в конечном счете отправлено указанное письмо адресату⁵⁸. Подобную же позицию заняли К. Брахер и некоторые другие ⁵⁹.

Сокрушительный удар по этой позиции нанесла публикация Альберта Шрейнера, установившего местонахождение оригинала письма промышленников Гипденбургу. Этот оригинал (или, точ­нее, оригиналы, ибо президенту было направлено не коллективное письмо за рядом подписей, а несколько идентичных писем) хра­нится в Центральном архиве ГДР в Потсдаме в деле бюро рейхс-президента. Текст документов, найденных в архиве, полностью идентичен тексту копии, предъявленной Нюрнбергскому трибу­налу. В этом же деле имеется копия ответного письма от 19 ноября 1932 г. за подписью начальника канцелярии рейхснрезидента статс-секретаря Майсснера: «С переданным мне Вами сегодня днем обращением представителей немецкой промышленности я ознакомил г-на рейхспрезидента. Г-н рейхспрезидент принял это обращение к сведению и поручил мне с благодарностью под­твердить факт его получения».

Эта находка не только документально доказала, что письмо, вокруг судьбы которого велись ожесточенные споры, было достав­лено президенту. Она подтвердила также, что это письмо, как следует из формулировки, примененной Майсснером, рассматри­валось президентом как обращение «представителей немецкой промышленности». Еще большее значение имело то, что найден­ные документы позволили с предельной точностью определить, кто же из германских промышленников требовал немедленной и безоговорочной передачи власти национал-социалистам.

Как следует из материалов дела, обращение к Гинденбургу было с самого начала поддержано Ялмаром Шахтом, бароном Куртом фон Шредером (банкирский дом Штейна). Фрицем Тиесе-ном, председателем «Сельского союза» (Лаидбунда) графом Калькройтом, Фридрихом Рейнгартом («Коммсрц унд приват-банк»), владельцами судоходных компаний Куртом Верманом и Фрицем Бейндорфом, Куртом фон Эйхборном (Ландбунд), Эмилем Хельфферихом («Дойч-американише петролеуме-гезель-шафт»), Эвальдом Хеккером («Ильзедер Хютте»), Карлом Крог-манном (правящий бургомистр Гамбурга), Эрвином Люббертом («Феркерсвезен ГмбХ»), Эрвином Мерном («И. Г. Фарбен»), Иохимом фон Оппен-Данненвальде (Ландбунд), Рудольфом Венцки (Ландбунд), Ф. X. Виттхефтом (судостроительная про-

мышленность), Августом Ростергом (концерн «Винтергхал»), гра­фом фон Кейзерлинк-Каммерау (Ландбунд), фон Рор-Манце и Энгельбертом Бекманом.

Спустя несколько дней о своем согласии с текстом письма сообщили Альберт Феглер («Ферайнигте штальверке»), Пауль Рейш («Гуте-Хофнуиге-хютте») и Фриц Шпрннгорум (концерн «Хеша»), подчеркнув, однако, что из политических соображений они не могут афишировать участия в этой инициативе и офици­ально поставить свои подписи ^6|.

Поскольку обращение было подписано лицами, игравшими первостепенную роль в экономической и политической жизни Германии⁶², очевидно, что Гинденбург не мог позволить себе игнорировать его при принятии важнейшего политического реше­ния. Через три дня после поступления петиции, 21 ноября 1932 г., Гинденбург принял Гитлера и предложил ему провести консуль­тации относительно возможности создания под его руководством работоспособного правительства, опирающегося на парламентское большинство. На этот раз, однако, сделка еще не состоялась. Не рассчитывая на поддержку парламента, подозревавший ло­вушку Гитлер потребовал предоставления ему чрезвычайных полномочий для формирования президентского кабинета. Гинден­бург отказался сделать это и предложил фюреру подумать. 23 но­ября Гитлер ответил Гинденбургу вежливым отказом. 24 ноября Майеснер от имени Гинденбурга сообщил Гитлеру, что двери для переговоров остаются открытыми ⁶³.

Огромное значение поддержка монополий имела во время заключительного акта закулисной интриги, в результате которой Гитлер стал рейхсканцлером Германии. В последний момент, когда политический торг, казалось, зашел в туник, ими были приняты самые решительные меры. Нажим оказывался с двух сторон. Опасаясь, как бы Гитлер не пошел на уступки в торге (а это существенно ослабило бы его позиции в руководстве НСДАП и усилило центробежные тенденции в национал-социалистском движении), его покровители всячески укрепляли его в намерении настаивать на передаче власти безо всяких условий.

Особенную активность в этом отношении проявлял Шахт. В своих письмах Гитлеру он всячески ободрял упавшего духом нацистского фюрера, призывал его держаться твердо и неуступ­чиво. Так, в письме от 29 августа 1932 г. Шахт еще раз подтверждал насущную необходимость того, чтобы НСДАП добилась свободы рук в кабинете, который будет сформирован с ее участием. В письме от 12 ноября он писал Гитлеру, что развитие событий

⁵⁸ Loch пег L. Op fit. S. 39.

⁵⁴ Bracher К. Die Auflosung der Weimarer BepuMik. В., 19Г> 5. S. 868.

" " Schreiner A. Die liingabp deutsclier Fiuan/inagnatpn, Monopolistcn und Junker

an Hiudenburg fur die Berufung Hitler znm Beichskanzler (.November 1932) //

Zeitschrift fiir Geschichtswisseiiscliafl. 1956. X 4. S. 3(> (i ff.

⁶¹ (bid. S. 368.

По некоторый данным, они представляли более 160 крупнейших компаний с капиталом более 1, 5 млрд. марок. См.: Безыменский Л. Германские генералы с Гитлером и без него. М., 1964. С. 38. ⁶³ Vogelsang Т. Reicliswphr, Staat und -NSDAP. Stuttgart, 1962. S. 321-322.

может иметь только один исход — его канцлерство ⁶⁴. Очевидно также, что обращение к Гинденбургу, в организации которого Шахт играл весьма важную роль, имело своей задачей не только повлиять на Гинденбурга, но и укрепить решимость самого Гит­лера, показав ему, сколь мощные силы оказывают ему поддержку. С другой стороны, велась энергичная обработка Папена, которого убеждали отбросить личные амбиции и согласиться на роль надзирателя при Гитлере, уступив ему первое место.

Переход Папена и стоящей за ним группы промышленников и аристократов из так называемого «Клуба господ» на позиции союза с Гитлером при гегемонии НСДАП послужил важным толчком, побудившим Гинденбурга принять свое злополучное решение. Но, исследуя обстоятельства этого перехода, мы вновь сталкиваемся с той же самой группой монополистов, усиленно покровительствовавшей нацистам.

Прежде всего через них был установлен контакт между Папе-ном и Гитлером. 16 декабря 1932 г. в «Клубе господ» во время торжественного годового собрания Папен имел беседу с банкиром фон Шредером, в ходе которой была подчеркнута желательность доверительной встречи с Гитлером. Фон Шредер передал сообще­ние об этом Кепплеру. Кепплер, в свою очередь, написал письмо Гитлеру, в котором информировал его о предложении Папена и рекомендовал для проведения встречи дом Шредера в Кёльне ⁶⁵. В этом доме 4 января 1933 г. и состоялась получившая широ­кую известность встреча Папена с Гитлером, которая с полным основанием считается непосредственной прелюдией к захвату власти фашизмом. Правда, формально во время этой встречи окончательной договоренности достигнуто не было. Папен предло­жил Гитлеру войти в кабинет Шлейхера в качестве вице-канцлера, т. е. повторил в несколько измененной форме предложение, делав­шееся Гитлеру и ранее. В то же время он дал понять, что такое решение могло быть промежуточным. После этого речь зашла о возможности дуумвирата Папен —Гитлер ^б6.

В конце встречи Гитлер дал согласие войти в кабинет вместе с Папеном и другими «национальными» политиками. На этой базе была согласована совместная программа, предусматривавшая усиление борьбы против «большевизма», перестройку управления промышленности с учетом необходимости предоставления боль­шего влияния союзам промышленников, оживление экономической конъюнктуры, разрыв с Версалем и укрепление экономической и военной мощи Германии.

⁶⁴ Der Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher... Bd. XXXVl. S. 535. Doc. E. С
456. См. также: Czlchon E. Op. cit., S. 64.

⁶⁵ Schreiben von Wilhelm Kepplei¹ an Kurt von Schroder vom 19 Dezember 1932 //
Czichon E. Op. cit. S. 74 — 75.

⁶⁶ Dietrich 0. Mit Hitler an die Macht. Miinchen, 1934. S. 170. См. также: Bra-
cher K. D Die Auflosung dor Weimarer Republik. Stuttgart; Diisseldorf, 1955.
S. 689 ff.

Собственно говоря, это и была та программа, на которой можно было объединить всех сторонников правительства «твердой руки».

Весьма характерно в этой связи, что уже несколько дней спустя, 12 января 1933 г., Геббельс смог записать в своем дневнике: «Финансовое положение (партии) внезапно улучшилось» ⁶⁷.

В ночь с 10 на 11 января в квартире Риббентропа в Берлине состоялась вторая встреча Папена с Гитлером, посвященная обсуждению уже частных вопросов, а 18 января — третья, на кото­рой со стороны НСДАП, кроме Гитлера, присутствовали также Рем и Гиммлер ⁶⁸.

К этому времени взгляды сторон настолько сблизились, что, когда 22 января 1933 г. в квартире того же Риббентропа собрался более широкий форум — Гитлер, Фрик, Геринг и Кернер от нацио­нал-социалистов, Папен, Майсснер и Оскар фон Гинденбург как представители президента, — им оставалось лишь уточнить свои позиции. Хотя президент еще колебался, судьба находившегося у власти кабинета фон Шлейхера была предрешена ⁶⁹.

Впрочем, Шахт и его друзья-монополисты, сделавшие ставку на Гитлера, знали, как будут развиваться события уже в начале января. Весьма показателен в этом отношении эпизод, приводимый официальным биографом Ялмара Шахта Францем Ройтером.

В первые дни января 1933 г., сообщает он, Шахт предсказал своему другу-американцу, который был глубоко уверен в стабиль­ности правительства Шлейхера, что ровно через три недели вся система будет ликвидирована и уступит место режиму Гитлера. 31 января он получил от этого американца телеграмму: «Вы луч­ший из известных мне пророков. Тем не менее я хочу упрекнуть Вас в неточности: прошло не три недели, а три недели и три дня» ⁷⁰. Действительно, Шахт, вероятно, мог бы предсказать при­ход Гитлера к власти и поточнее. Ведь он не только стоял у истоков событий, но и обеспечивал всю режиссуру.

Назначение Гитлера канцлером было, однако, лишь первым актом установления фашистской диктатуры. Консолидация фа­шистского режима и установление тоталитарного господства национал-социалистской партии требовали определенного пере­ходного периода. На его протяжении позиции нацистского руко­водства были весьма непрочными. Это соответственно определяло особую заинтересованность гитлеровцев в поддержке со стороны промышленников. И эта поддержка вновь была оказана.

Очень многое в переходный период зависело от позиции прези­дента. В то время он обладал не только формальной властью — правом назначать и смещать главу кабинета. В его руках была и реальная власть: в качестве президента он был главнокомандую­щим рейхсвера, большинство генералитета которого было к тому же

⁶⁷ Gabbels. J. Vom Kaisershof zur Reichskanzlei. Miinchen, 1934. S. 42 ff.

⁶⁸ Bracher K. D. Op. cit. S. 707-708.

⁶⁹ Ibid. S. 708 ff.

Reuter F. Schacht. Leipzig, 1934. S. 133.

предано ему лично. До того, пока Гитлер окончательно не закре­пился у власти, вопрос о будущем его режимае в значительной степени зависел от отношения к нему Гинденбурга. Представители монополий сделали в это время все, чтобы убедить президента, что Гитлер и его партия незаменимы, что без них в Германии воцарится хаос. Результатом их действий был так называемый «день Потс­дама» — демонстрация единства канцлера и президента под знаком «национальной идеи», приуроченная к открытию в гарнизонной церкви в Потсдаме заседаний нового рейхстага, избранного в обста­новке фашистского террора 5 марта 1933 г.

Политической поддержкой гитлеровского режима было более чем лояльное выполнение своих функций членами имперского кабинета, направленными туда монополистической буржуазией для того, чтобы осуществлять контроль над фашистской верхуш­кой. В первом кабинете Гитлера НСДАП составляла меньшинство. Поэтому, если бы в это время монополистическая буржуазия в лице своих уполномоченных в кабинете отказала бы нацистам в поддержке, правительство оказалось бы недееспособным.

Для легализации диктаторского режима Гитлеру был необхо­дим парламентский вотум. В частности, ему нужны были чрезвы­чайные полномочия, используя которые можно было без труда осуществить фашистскую унификацию. При сложившемся соотно­шении сил в рейхстаге Гитлер мог получить этот вотум лишь при поддержке старых буржуазных партий. Разнузданные действия штурмовиков, бесчинствовавших по всей Германии, не оставляли никаких сомнений в том, в каких целях будут использованы полно­мочия, которые запрашивало правительство. Тем не менее они были даны почти без возражений.

Разумеется, голосуя в то время за чрезвычайные полномочия гитлеровскому кабинету, депутаты рейхстага от буржуазных пар­тий уже не обладали полной свободой действий. Выполняя свои функции в обстановке беззакония и произвола, нарушения парла­ментского иммунитета и угроз со стороны фашистской фракции парламента, они не могли не опасаться за свое будущее.

В определенной степени их действиями тогда руководила обычная трусость. Трусость не может служить оправданием для политических деятелей, когда речь идет о решении, определившем судьбу страны более чем на десятилетие. Но в данном случае трусость не была главной причиной. Утверждая чрезвычайные полномочия гитлеровскому режиму, депутаты буржуазных партий отражали взгляды большинства германской буржуазии. Это стало особенно очевидно, когда спустя некоторое время те же буржуаз­ные партии беспрекословно выполнили требование нацистов о самороспуске, а их депутаты в рейхстаге присоединились к фрак­ции национал-социалистов в качестве «сочувствующих» ^7|.

'' Bracher К. D. et al. Die nalioiialsozialistische Machtprgreifung. Kolii; Opladcn, 1960. S. 199 ff. См. также: Schaclit H. Abrechnung mit Hitler. Hamburg, 1948. S.!).

Только благодаря энергичной поддержке буржуазии нацистам удалось осуществить в самые кратчайшие сроки фашистскую унификацию государственного аппарата, а также всей политиче­ской и общественной жизни. Собственно говоря, в ходе этой унификации изгнанию подверглись лишь «марксисты» (точнее, социал-демократы, ибо коммунистическая партия была еще раньше загнана в подполье) и некоторые «паписты» — т. е. представители католической партии Центра, отказавшиеся перейти на сторону нацистов. Остальные представители буржуазных партий — в госу­дарственных учреждениях, муниципальных управлениях, в общест­венных организациях, за небольшим исключением, с развернутыми знаменами переходили в нацистскую веру.

Поддержка, оказанная нацистам, была настолько полной, что было дано согласие даже на унификацию «святая святых» моно­полий — предпринимательских организаций.

24 марта, после того как Гитлер получил от рейхстага чрезвы­чайные полномочия, Имперский союз немецкой промышленности публично заверил рейхсканцлера в своей полной солидарности с его политикой. Тогда же на заседании президиума Имперского союза было решено направить к Гитлеру делегацию в составе Сименса и Круппа. Их встреча состоялась 1 апреля. После беседы с Гитлером Крупп в качестве президента Имперского союза санк­ционировал чистку его организаций от «неарийских элементов» и включение в состав президиума нацистских эмиссаров. Заседа­ние правления Имперского союза, состоявшееся 6 апреля, хотя и не без колебаний, утвердило это решение ⁷².

Вслед за этим Крупп имел еще две встречи с Гитлером — 25 ап­реля и 4 мая. В результате состоявшихся между ними переговоров было достигнуто соглашение, официальный текст которого был опубликован в печати. В соответствии с соглашением Имперский союз немецких промышленников брал на себя обязательства:

«1. В том, что касается организации союзов промышленников, привести экономическую ситуацию в соответствие с политическими потребностями.

2. Добиться соответствия новой организации политическим целям имперского правительства. Построить ее столь эффективно и рационально, чтобы она, соответствуя значению промышлен­ности, могла стать действенным инструментом экономики в рамках национального, социального и экономического восстановления».

«Эта двойная задача, — отмечалось далее в соглашении, — распространяется не только на реорганизацию Имперского союза немецкой промышленности как такового (в частности, проведение всех ставших в связи с этим необходимыми мероприятий организа­ционного и персонального характера), но и включает в себя боль­шой комплекс вопросов профессионально-сословного построения экономики в целом. В связи с этим первостепенной задачей хозяй-

Bracher К. D. ct al. Op cit. S. 632.

ства и промышленности является ликвидация чрезмерных органи­зационных надстроек и создание простой и действенной структуры при сохранении преемственности с существующими формами и ценного наследия свободного самоуправления. Для решения отдельных актуальных вопросов, например выработки профессио­нально-сословной структуры, определения весьма важных для экономической жизни этических принципов, разработки валют­ной, кредитной и налоговой политики, будут созданы специальные совещательные комитеты.

В соответствии с „фюрерским принципом" г-н фон Болен возьмет на себя председательство в этих комитетах, будет иметь право назначать в них своих заместителей и нести полную ответст­венность за принятые в них решения. После завершения перегово­ров с имперскими комиссарами и разработки окончательных пла­нов реорганизации промышленных союзов будет созвана специаль­ная конференция руководящих органов» ⁷³.

Документ этот весьма важен для понимания специфики отно­шений между монополиями и НСДАП после установления фашист­ского режима. Некоторые буржуазные исследователи считают его свидетельством капитуляции перед Гитлером и ломают голову над причинами, вынудившими к ней Круппа ⁷⁴. Детальное зна­комство с приведенным текстом свидетельствует, что о капитуля­ции в данном случае не может идти и речи. Крупп как доверенное лицо германских промышленников не только сохранил свои преро­гативы, но и добился расширения полномочий. Решение вопроса о реорганизации было передано на усмотрение самих предпринима­тельских союзов. В документе всячески подчеркивается роль промышленников в дальнейшем развитии государства.

В то же время очевидно, что, подписав этот документ, Крупп пошел на уступки. Сама реорганизация, о которой идет в нем речь, была навязана извне. Из документа следует, что руководству союза предпринимателей в своих решениях придется считаться с позицией назначенных НСДАП имперских комиссаров, которые тем самым получили определенные контрольные функции. В реше­нии фиксируется своеобразный примат политики над экономикой, к которому не привыкли германские монополии, диктовавшие во времена Веймарской республики политические решения в зави­симости от своих экономических интересов.

Что же побудило Имперский союз немецкой промышленности пойти на уступки? Понять это можно, лишь ознакомившись с еще двумя документами, один из которых был принят до соглашения Гитлера с Круппом, а другой — после него.

7 апреля 1933 г., т. е. на следующий день после того как пре­зидиум Имперского союза немецкой промышленности одобрил линию поведения Круппа на переговорах с Гитлером, заместитель

фюрера НСДАП Рудольф Гесс издал приказ, в котором членам национал-социалистских производственных организаций, штур­мовикам и эсэсовцам, а также любым другим членам НСДАП кате­горически запрещалось вмешиваться во внутренние дела хозяйст­венных предприятий, заводов, банков и т. д., предпринимать само­вольные смещения и другие аналогичные действия. «Любого рода вмешательство, — говорилось в приказе Гесса, — может быть осу­ществлено только на основании прямого разрешения уполномочен­ного НСДАП по экономическим вопросам, который имеет право делать это лишь по согласованию с центральной политической комиссией» ⁷⁵.

Этим распоряжением руководство НСДАП категорически пре­секло попытки некоторых низовых организаций партии и отдельных национал-социалистов, принявших всерьез антикапиталисти­ческие разделы программы НСДАП и ее политические лозунги, осуществить на практике цели «победившей революции».

Указанное распоряжение было строжайше подтверждено 5 мая, после подписания Круппом документа, о котором шла речь выше. В связи с этим в печати было опубликовано официальное сообще­ние, в котором заявлялось: «Имперское правительство всемерно заинтересовано в том, чтобы хозяйственная жизнь стабилизиро­валась. Всякое насильственное вмешательство должно быть прекра­щено и будет прекращено... Нервозность, царящая еще в хозяй­ственных кругах, необоснованна. После проведения мероприятий, касающихся профсоюзов, в хозяйственной жизни наступила консолидация отношений» ⁷⁶.