Заблудшие овцы

После обеда.

— Грейс! — крикнула Черити из гостиной.

Я вышла из кухни. Она смотрела телевизор, лежа на диване.

— Что?

— Тебя к телефону. — Она помахала трубкой у себя над головой.

Приложив ее к уху, я мельком глянула на экран. Двое волков обгладывали мясо с

окровавленных костей.

Я прикрыла трубку ладонью.

— Фу, что за гадость ты смотришь?

— Это для школы. — Черити убавила звук. — Я готовлю доклад о волках. Ты знаешь,

что в нашем штате их нет уже больше пятидесяти лет?

Один из волков завыл так же протяжно, как неведомый зверь, которого я слышала в

овраге.

К пирующим хищникам приблизился третий волк, размером поменьше. Он попытался

оторвать кусок от кровавой туши, но другие волки угрожающе зарычали. Один из них

бросился на бедолагу, яростно клацая зубами. Тот отступил на несколько шагов назад, жадно

глядя, как его более крупные собратья пожирают добычу.

— Почему они с ним не делятся? — спросила я. — Мяса ведь много, хватит на всех.

— Потому что это омега, — указала Черити на меньшего волка. — Он находится на

низшей ступени иерархии в стае. Вот они и гоняют его, как мальчика для битья.

— Как несправедливо.

— Альфа, вожак этой стаи, не особенно свиреп, рано или поздно он подпустит омегу к

еде.

Волк-омега опять сделал попытку подобраться к туше. Увидев это, вожак обнажил

клыки и цапнул его за горло.

Я отвернулась, стараясь не думать, как ведут себя по-настоящему свирепые альфы.

— Ты не забыла о своем ухажере? — Черити кивнула на телефон.

— Э-э. — Я знала, что сестра надо мной подтрунивает, но ее слова заставили меня

задуматься, смогу ли я когда-нибудь так назвать Дэниела.

Выйдя на кухню, я сказала в трубку:

— Алло!

— Грейс?

Голос принадлежал не Дэниелу.

— Пит, это ты? Привет.

— Привет. Мама спрашивает, как дела у Джеймса.

— С ним все хорошо.

— Отлично. — Пит помолчал. — Надеюсь, ты не обиделась, что я вчера ушел не

попрощавшись. Мама так переживала за вас, что ей стало дурно.

— Ничего страшного, — ответила я.

Честно говоря, со времени нашего приключения в лесу я ни разу не вспомнила о Пите.

— Что ты хотел мне сказать?

— За тобой должок.

— Ты о чем?

— Помнишь, ты обещала сходить со мной в боулинг? На свидание.

Мне показалось, что неотразимая улыбка Пита вот-вот сверкнет прямо из трубки.

— Прямо сегодня вечером?

— Да. Джуд и Эйприл идут с нами, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — В

программе ужин, боулинг и вечеринка в «Джастин Райтс».

— Вот как.

Я задумалась: может, и вправду стоит пойти? Только ради Джуда. Мы не обменялись ни

словом с тех пор, как он набросился на Дэниела. Новость о том, что он выразил желание

встретиться с друзьями и немного развеяться, одновременно обрадовала и удивила меня: это

было не похоже на Джуда. А если он вдруг узнает, что я предпочла общество его заклятого

врага… Но никакие угрызения совести не заставили бы меня отказаться от пробежки с

Дэниелом.

— Прости, у меня уже есть планы на сегодняшний вечер.

— Так отмени их, — сказал Пит.

— Не могу. — Я постаралась изобразить искреннее сожаление. — Мне пора. Увидимся

в церкви, хорошо?

— Ладно.

На этот раз в голосе Пита не было ни тени улыбки.

Ужин.

Каждый год после Дня благодарения мама готовит свою знаменитую индейку по-

королевски — густой соус с кусочками оставшейся индейки и свежими овощами. Она подает

его в маленьких тарталетках из слоеного теста. Отведать это блюдо можно один-

единственный раз в году, поэтому до сих пор никто из членов семьи не пропускал столь

важное событие.

Сегодня все было иначе. Не считая меня, за столом сидели только Черити, Дон и

Джеймс. Когда мама поставила перед нами дымящуюся кастрюлю, Дон и Черити застучали

вилками и ножами в радостном предвкушении.

— Оставьте немного для отсутствующих, — сказала мама, когда Дон вылил вторую

порцию соуса на свои тарталетки, и без того полные до краев.

— Ни за что! — Черити выхватила у Дона половник.

— Сами виноваты, — поддакнула я, передавая маме салат.

— Интересно, куда пропал Джуд, — сказала она, не скрывая раздражения. — Он еще ни

разу не пропускал индейку по-королевски.

— У него свидание с Эйприл.

Мама нахмурилась.

— А где пастор Дивайн? — спросил Дон.

— Он еще не вернулся, — ответила мама. — Надеюсь, скоро он присоединится к нам.

Джеймс хлопнул кулачком по тарталетке. Во все стороны полетели сливочные брызги и

зеленый горошек. Малыш ликовал, радостно выкрикивая слово из четырех букв.

— Джеймс! — Мама слегка покраснела. — Где он этому научился?

Черити прыснула.

— Понятия не имею, — сказала я, с трудом удерживаясь от смеха. Жаль, что Дэниел не

видел эту сцену, иначе хохотал бы до слез. К тому же индейка по-королевски — одно из его

любимых блюд. Критически заглянув в кастрюлю, я зачерпнула себе меньше соуса, чем

обычно.

Когда все покончили с едой и ушли из кухни, я переложила остатки королевского

угощения в контейнер «Таппервер». Пусть Дэниел полакомится, он это заслужил, тем более

что кое-кто не соизволил явиться к ужину. Он прибавил в весе за неделю, что прошла с

нашей первой встречи, словно бродячий пес, взятый с улицы и откормившийся у нового

хозяина. Конечно, он все еще был тощим, но лицо его теперь казалось не таким

изможденным. Мои припасы явно шли ему на пользу, но разве можно сравнить их с

индейкой, приготовленной Мередит Дивайн?

Решив сделать Дэниелу сюрприз после пробежки, я спрятала контейнер за пакетом

молока и отправилась на веранду.

Вечер.

Увидев, что ореховое дерево скрипит и качается на ветру, я решила подождать Дэниела

в гостиной и устроилась на диване с учебником истории. В конце концов, он всегда

опаздывает, так почему бы не потратить это время с пользой. Однако, сделав домашние

задания на неделю вперед, я уже не могла избавиться от гнетущего предчувствия. Дэниел не

придет, с ним что-то случилось.

В доме царила тишина. Мама и Джеймс давно спали, папа наконец вернулся домой и

тут же закрылся в своем кабинете, а Черити ушла ночевать к своей подружке Мими Даттон,

которая жила в двух шагах от нас. Но у меня не получалось сосредоточиться на чтении.

Десять часов вечера — слишком позднее время для ужина, это известно даже Дэниелу. С

моей точки зрения, на дворе стояла ночь, и я легла бы спать, если б не тревожные мысли.

Выглянув в окно, я увидела, как что-то мелькнуло рядом с ореховым деревом. Миг

спустя сухая трава опять зашевелилась. Наверное, Даттоны выпустили кошку погулять.

Мысль о том, что она может разделить судьбу Дэйзи, привела меня в ужас, поэтому я

решительно набросила на плечи теплый плед и вышла наружу.

Я тихонько прокралась через сад, чтобы не спугнуть кошку, но вместо нее обнаружила

под деревом скорченное существо, которое могло быть только человеком.

— Дэниел?

На нем были все те же темно-синие джинсы и красная рубашка с длинными рукавами.

Он сидел, обхватив руками колени, и глядел, не мигая, на свой старый дом.

— Дэниел, что с тобой? Я тебя ждала.

— Я просто смотрю, — сказал он. — Хорошо, что дом выкрасили синей краской. Когда

стены были желтые, мне всегда казалось, что он гниет изнутри.

— Где твоя куртка? — Я и сама жалела, что вышла без пальто. Декабрь явно вступал в

свои права.

Дэниел не ответил. Он не сводил пристального взгляда с дома, который когда-то считал

своим. Я села рядом с ним на замерзшую траву и набросила ему на колени край своего пледа.

— Я не могу так больше, — вдруг произнес он.

— Ты о чем?

— Не могу, и все. — Он глубоко вздохнул и уперся подбородком в колени. Луна

заливала его мягким белым светом. — Я не знаю, как мне стать другим. — Он сжал свой

кулон, словно хотел сорвать его. — Я просто не хочу быть таким, как сейчас.

— Почему? — Я с трудом подавила желание коснуться его лица. — Ты замечательный,

тебе под силу настоящие чудеса. Ты герой.

— Грейс, пойми, нет во мне ничего героического. Твой брат это знает, потому и

ненавидит меня. — Руки Дэниела тряслись, как в детстве, когда он был в отчаянии.

— На самом деле я… таким меня никто никогда не полюбит.

У меня сжалось сердце. Я не могла смотреть, как он терзается, и перевела взгляд на

дом. Теперь он действительно выглядел гораздо лучше. Новые владельцы пристроили

крыльцо, украсили окна ставнями и выкрасили стены в светло-голубой цвет.

— Неправда. Твоя мама…

— У меня нет матери.

— Что?

— Та женщина мне не мать, — процедил Дэниел сквозь стиснутые зубы. На его скулах

заходили желваки, вены на шее вздулись. — Даже она меня предала. Она выбрала его, а не

меня.

— Кого?

— Моего отца.

— Я думала, что он сбежал из города, когда шериф забрал тебя.

Дэниел фыркнул.

— Он недолго пропадал. Как только мы с матерью переехали в Оук-Парк, он начал

ходить к нам, и все время просил ее принять его обратно. Сначала она велела ему убираться,

потому что суд запретил ему приближаться ко мне. Но он твердил, что любит ее, и она ему

поверила. Он говорил, что это я во всем виноват, что это из-за меня он лишался рассудка и

буйствовал. — Дэниел провел ладонью по голове, словно раны все еще болели. — Однажды

вечером я подслушал, как мама говорила с социальным работником. Она попросила его

забрать меня, потому что хотела уехать с отцом. Сказала, что не хочет меня больше видеть.

Что не справляется с моим воспитанием. — Дэниел качался вперед и назад, отталкиваясь

спиной от ствола дерева.

— Дэниел, я ни о чем не подозревала.

Мне так хотелось утешить его. Я положила руку ему на грудь, осторожно погладила

шею.

— И что ты сделал?

— Сбежал. Не хотел возвращаться в приемную семью.

— Но ведь ты мог вернуться к нам.

— Нет, не мог, — горько сказал он. — Мой отец был мерзкой тварью, и все же родная

мать предпочла его мне. Вы тоже не приняли бы меня. Никто на свете не принял бы. — Он

скорчился, не в силах унять дрожь. — Я никому не нужен.

— Ты нужен мне, Дэниел. — Я погладила его по волосам. — Ты всегда был мне нужен.

Надо было показать ему, как я в нем нуждаюсь, сделать хоть что-нибудь. Притянув к

себе голову Дэниела, я накрыла его губы своими. Он был словно камень — жесткий и

холодный, — а мне так хотелось согреть его. Я попробовала его поцеловать, но губы Дэниела

оставались твердыми, он не отвечал. Я настаивала.

Наконец его рот дрогнул и чуть приоткрылся. Он обнял меня за талию и потянул к себе

на колени. Его руки скользили по моей спине, ласкали плечи. Плед упал на землю. Пальцы

Дэниела перебирали мои волосы, губы стали теплыми, настойчивыми. Он все крепче

прижимал меня к груди, словно хотел навсегда удержать в своих объятиях.

Раньше я много раз представляла себе, как мы с Дэниелом целуемся, и даже пару раз

отвечала на неуклюжие торопливые поцелуи других парней. Но страсть Дэниела

превосходила все, что я могла себе вообразить. Он так неистово прильнул к моим губам,

словно от этого зависела его жизнь. Тьма и зимняя стужа отступили прочь. Наше живое

тепло обволокло меня, словно кокон. Мои ладони легли на плечи Дэниела и плавно

двинулись к шее. Вокруг пальцев обвился кожаный шнурок амулета. Я откинула голову

назад, и губы Дэниела скользнули по моему горлу.

Мое сердце колотилось, выдавая мою тайну, выстукивало заветные слова, которые

давно рвались с моих уст.

Возможно, это был ответ, который он искал в моем поцелуе.

— Дэниел, я…

— Нет, — прошептал он. Его дыхание обжигало мою шею. — Не говори этого,

пожалуйста.

Но я не могла остановиться. Он должен знать, что я чувствую. Мне нужно, чтобы он

знал.

— Я люблю тебя.

Дэниел вздрогнул. Из его горла вырвалось низкое хриплое рычание.

— Нет! — проревел он и оттолкнул меня.

Я упала на землю, от потрясения утратив дар речи.

Пав на четвереньки, Дэниел отскочил в сторону.

— Нет! Нет! — хрипел он, хватаясь за шею, будто пытался нащупать свой амулет. Но

кулон остался у меня в кулаке. Кожаный шнурок обвился вокруг моих пальцев и порвался,

когда Дэниел отшвырнул меня.

Трепеща от страха, я протянула ему черный камень.

Дэниела трясло, его грудь вздымалась, словно внутри бушевал ураган, а глаза горели,

как две полные луны. Схватив кулон, он сжал его так крепко, что костяшки пальцев

побелели, и попятился от меня. Свет в его глазах погас. Он часто и тяжело дышал, словно

только что пробежал марафон.

— Я не смогу, — выдохнул он.

— Дэниел? — Я подползла к нему, но он снова отпрянул. Пот бисером выступил у него

на лбу. У тротуара остановилась машина, и Дэниел подскочил. Он что-то прошептал, но

рокот двигателя заглушил его слова.

Кажется, он сказал: «Это не можешь быть ты».

Из машины вышли Джуд и Эйприл. Я услышала голос Пита Брэдшоу, потом девичий

смех. Кажется, это была Дженни Вилсон.

— Я не смогу это сделать. — Дэниел отступил в тень, не сводя глаз с машины. — Я

никогда не посмею об этом просить.

Пит помахал рукой на прощание Джуду и Эйприл. Когда я повернулась, Дэниела нигде

не было.

«О чем просить?»

Незадолго до полуночи.

Я не спешила выходить из-за дерева, пока Джуд и Эйприл нежничали, сидя рядышком

на качелях. Подтянув колени к груди, я уткнулась в них лицом, пытаясь унять дрожь. Я

старалась не думать о нашем поцелуе. Мне хотелось забыть о реакции Дэниела на мое

признание, о жутком блеске в его глазах. В голове эхом звучали его слова: «Я никогда не

посмею об этом просить. Я не смогу это сделать. Я не герой. Твой брат это знает».

Что знает мой брат?

Надо поговорить с Джудом. Хватить ходить вокруг да около и притворяться, будто все в

порядке. Я должна знать, что между ними произошло. Как я могу помочь Дэниелу, не зная,

что за камень лежит у него на душе?

Главное, оказаться с Джудом наедине. Автомобиль Эйприл стоял на подъездной

дорожке, но, судя по всему, она даже не собиралась двигаться в его направлении, хотя

прошло уже полчаса. Я закрыла уши пледом, не желая слышать, как они целуются. Эйприл

попискивала каждый раз, когда они останавливались, чтобы перевести дух.

Наверное, я задремала. Когда машина Эйприл наконец завелась, светящиеся стрелки

моих часов показывали без нескольких минут полночь. Джуд собирался войти в дом, когда я

окликнула его.

Он резко обернулся.

— Давно ты здесь? — Джуд вытер губы тыльной стороной руки.

— Не очень. — Я поправила плед, чувствуя, как шея покрывается красными

пятнами. — Я только вернулась от Мак-Артуров. Сегодня я сидела с их ребенком.

— Ясно. — Он посмотрел на плед. — У тебя все хорошо?

— Мне надо тебя кое о чем спросить. — Я подошла ближе. — Это касается Дэниела.

Джуд побренчал связкой ключей.

— О чем речь?

— Я хочу знать, что между вами произошло. За что ты его так ненавидишь?

— Неужели тебя это наконец-то обеспокоило? — язвительно хмыкнул Джуд. В его

голосе мне почудилось странное удовлетворение. — Самое время.

— Я спрашивала тебя об этом десятки раз, но так и не получила ответа. — Я тоже

поднялась на крыльцо. — Да, Джуд, я беспокоюсь, потому что ты мне дорог.

— Он тебе явно дороже.

— Не говори так. Ты мой брат.

— Если я так дорог тебе, то как же у Дэниела оказалась эта куртка?

— Какая куртка?

— Красно-черная. Как она ему досталась?

— Вообще-то, он получил ее от меня. — Я не могла понять, какое отношение это имеет

к делу, но вдруг меня осенило. — Это ведь твоя старая куртка?

Джуд не ответил.

— Прости. — Плед сполз с моих плеч и мягко упал к ногам. — Я не подумала. В тот

вечер моя машина заглохла на Маркхэм-стрит, а Дэниел починил ее. Я дала ему куртку в знак

благодарности. У него ведь нет теплой одежды. Судьба жестоко обошлась с Дэниелом, и я

была рада хоть чем-то помочь ему.

— Каждый сам виноват в своих несчастьях. Как тебе такая мысль? Может, он просто

получил по заслугам?

У меня по спине мороз прошел.

— А как насчет Мэри-Энн Дюк? Она замерзла насмерть на собственном крыльце, а

потом какой-то зверь изуродовал ее тело. А ведь она в жизни своей не сделала ничего

дурного.

Джуд упрямо вздернул подбородок.

— Зверь? А может, все же человек? Грейс, очнись! Дэниел вовсю дурачит вас с отцом, а

вам хоть бы что!

— Мы пытаемся помочь Дэниелу, потому что нужны ему!

— Он просто использует тебя, да что там, вас обоих! Я видел тебя с ним той ночью на

Маркхэм-стрит. Думаешь, он там появился по чистой случайности? Эйприл рассказала мне,

что ты для него сделала. — Он сощурился, бросив взгляд на плед, сползший к моим

ногам. — Боюсь себе представить, чем еще вы с ним занимались.

— Джуд! Что за бред ты несешь?

«Ах ты, лицемерка».

— А что такого я сказал? Дэниел на все готов, лишь бы добиться своего. — Джуд

яростно уставился на меня. — Скажи, чья это была идея — помочь Дэниелу вернуться в

художественный класс? А пригласить его на День благодарения?

— Моя.

— Точно? Подумай хорошенько, Грейс. Ты уверена, что Дэниел не подталкивал тебя к

этой мысли? Быть может, он тонко намекнул тебе, какой именно помощи ждет?

Я смешалась.

— Какая разница? Ни на что он не намекал.

— Ха! — фыркнул Джуд. — Как ты думаешь, почему ему разрешили вернуться в

«Холи-Тринити»? Кто ему помог? Правильно, отец. Дэниел его словно околдовал. Поверь

мне, это он похитил Джеймса. Неужели ты ничего не заподозрила, когда он так быстро его

нашел? Это вполне в его духе — разыграть чудесное спасение младенца, чтобы прослыть

героем.

— Неправда. Я была с ним в лесу и все видела. Он нашел Джеймса благодаря своему

дару.

Джуд замер с раскрытым ртом и бессильно опустился на качели.

Похоже, я сболтнула лишнего.

Брат машинально потер шрамы на руке.

— Выходит, ты знаешь, кто он такой?

— Да.

— Что он тебе рассказал?

Я колебалась. Дэниел не просил держать его историю в тайне — для этого он слишком

хорошо меня знал, но я все же боялась подвести его. С другой стороны, если я рассчитываю

на откровенность Джуда, лучше быть с ним честной.

— Дэниел из племени Урбат. Его народ был создан для борьбы с демонами. Он —

Небесная Гончая.

— Урбат? Небесная Гончая? — Джуд разразился лающим смехом. — Грейс, проверь

значение этого слова. Дэниел тебя надул.

— Да нет же. Он растерян и напуган, ему нужна наша поддержка. Я могу помочь ему

стать настоящим героем. — Эти слова вырвались у меня сами собой, но с ними пришло

озарение: вот в чем состоит моя истинная роль. — Я научу его использовать свой дар на

благо людей. Он сам сказал, что это благословение.

Джуд вскочил с качелей.

— Значит, этот монстр не только вор и убийца, но еще и лжец! — прошипел он.

— Убийца? — Я отшатнулась от него и чуть не упала с крыльца. — Я тебе не верю! Ты

просто ревнуешь и злишься, что папа встал на его сторону. Тебя бесит, что мы хотим снова

принять его в семью. Ты уже и меня обвиняешь во всех грехах. Как я могу после этого тебе

доверять?

— Тогда спроси его обо всем сама, — сказал Джуд. — Ступай к своему драгоценному

Дэниелу и спроси его, что случилось в ту ночь, когда он пытался отнять у меня куртку. Пусть

он расскажет об украденных деньгах и разбитом витраже. Пусть признается, кто он такой на

самом деле. — Джуд пнул качели с такой силой, что они ударились о стену. — И не забудь

спросить, что он чувствовал, когда бросил меня умирать.

— Что? — Я схватилась за перила, чтобы не упасть. Мне вдруг стало нечем дышать. —

Нет…

Он спрыгнул с крыльца и бросился вон из сада.

— Джуд! — крикнула я ему вслед, но он выскочил на дорогу и понесся прочь с такой

скоростью, что я быстро потеряла его из виду в ночной тьме.