Сон внутри сна

«Ничто из того, что поддается

объяснению, не существует».

Роберт Адамс

«Сознание пребывает в единственном числе,

множественная форма которого неизвестна».

Эрвин Шрёдингер

На этих страницах достаточно часто используется аналогия со сновидением. Говорить, что бодрствующее сознание и мир, предстающий «реальным» бодрству­ющему сознанию, больше похожи на сон, значит исполь­зовать метафору. Она идет рука об руку с метафорой пробуждения, и обе они используются, чтобы указать в сторону Понимания. Но, понятые буквально, эти обра­зы способны обрести собственную жизнь и привести к мыслям и вопросам о том, как можно проснуться ото сна, что представляет собой не более чем затянувшийся и весьма бессмысленный окольный путь.

В традиционной адвайте существует концептуальное различение трех состояний, или уровней сознания, и Сознания, которое находится поверх, за пределом трех остальных, или первично по отношению к ним, и кото­рое наблюдает эти три состояния сознания. Три состоя­ния — это бодрствующее состояние, которое считается наименее осознанным состоянием или глубочайшим помрачением; состояние сновидения; и сознание, которое пребывает в глубоком сне, но по иронии у большин­ства представителей Запада считается наиболее ясным, чистым, наиболее «пробужденным» из всех трех. Затем идет Сознание, которое воспринимает и переживает все три состояния, Сознание, в котором все эти три состоя­ния — бодрствования, сновидения и глубокого сна — возникают.

Здесь имеет место инверсное осознание: самый глу­бинный уровень, который Запад зовет «бессознатель­ным», модель адвайты рассматривает как более созна­тельный. То, что Запад называет просыпанием, адвайте видится как усиление неосознавания.

Западная модель настолько встроена в наше мышле­ние, бодрствующему состоянию отдан такой приоритет и важность, что остальные состояния оцениваются только когда их интерпретируют в контексте бодрствующего со­знания. Отсюда стремление западной психологической модели сделать «бессознательные» процессы «сознатель­ными», то есть распознать и интерпретировать их с по­мощью бодрствующего сознания. Точно так же мысли­тельные паттерны, возникающие в сновидящем сознании, бесконечно интерпретируются бодрствующим умом. Модель адвайты посчитала бы этот процесс обратно на­правленным, абсурдным упрощением «высших» уровней сознания, дабы подчинить их «низшему» уровню.

Эта адвайтическая модель сознания исследуется Джеймсом Керсом в его книге «Завтрак в честь Победы: Мистицизм обыденного опыта». (Керс — профессор ре­лигии в Нью-Йоркском университете и, насколько мне известно, не приходится мне родственником. Но с та­кой фамилией — кто знает? Кто Керс?) Говоря о Созна­нии, в котором возникают бодрствование, сон со снови­дениями и глубокий сон, Керс подчеркивает, что

«…в то время как это глубочайшее состояние на­прямую не знакомо другим уровням сознания, каждый из этих уровней прекрасно знаком ему. Другими словами, самопознание означает не зна­ние того, кем или чем является истинное " я"; это означает быть познанным тем истинным " я"».

Сны наряду с другими посланиями того, что называ­ется бессознательным или подсознательным, бодрству­ющему сознанию часто кажутся очень странными имен­но потому, что они не вписываются в бодрствующую «реальность». Бодрствующему сознанию приходится интерпретировать сон, дабы сообщить ему какой-то смысл в свете того, что оно приемлет в качестве «реаль­ности».

«Таким образом сон становится собственностью бодрствующего " я", и глубинное сознание, кото­рому принадлежит вся работа над ним, отступает и скрывается.

Обычный способ интерпретации сновидения за­ключается в переводе его содержания на понятия, знакомые бодрствующему " я". Если бы мы про­следили за интуитивным взглядом индуизма сквозь уровни сознания, мы бы повернули этот процесс в обратном направлении. Мы бы спроси­ли себя, что именно сновидящее " я" знает о бодр­ствующем " я", чего бодрствующее " я" не может знать о себе».

Пожалуйста, обратите здесь внимание на то, что Керс со всей очевидностью подразумевает, что три уров­ня «сознания» являются «состояниям», принадлежа­щими индивидуальному «я», и соответствующим обра­зом интерпретирует «индуистскую», или адвайтическую, традицию. Похоже, он даже намекает на первичное Сознание, Все, Что Есть, как четвертое «глубочайшее со­стояние» индивидуального сознания. По некой иронии, это именно тот вид анализа, в который вовлекается «бодрствующее состояние», дабы найти равновесие между тем, что кажется странным, но интригующим учением, и верованиями бодрствующего состояния; в данном случае речь идет о вере в отдельных индивиду­умов, со своими уровнями «сознания» в каждом из них.

Тем не менее смысл всего этого в том, что, mutatis mutandis^[9], здесь обнаруживается ценное прозрение. Вспомните, у Махараджа: «Сама идея выхода за пределы сна — иллюзия». Бодрствующему сознанию не требует­ся никуда выходить: бодрствующее сознание есть сновидческий персонаж. Оно часть сна.

«Сон — это не ваша проблема». Тот, кем вы истинно являетесь, — это не сновидческий персонаж, не бодрст­вующее сознание, не состояние, даже не «высшее я» глубинного, но по-прежнему индивидуального созна­ния. Кем вы истинно являетесь, так это Всем, Что Есть, Сознанием, Абсолютом, в котором возникает все это: и сон со сновидениями, и бодрствующий сон, и сон без сновидений.

Сознание, Все, Что Есть, не может быть познано на­прямую бодрствующим сознанием, которое вы называ­ете собой, потому что его невозможно перевести на до­ступные понятия, оно не может «стать собственностью» сновидческого персонажа. Но вы, то «вы», которым вы себя считаете, знакомы ему без остатка. Это есть то, что есть Ты.