Истории из жизни Рамеша

Мое первое озарение связано с Раманой Махарши. В двадцать лет мне попалась его книга, и она потрясла меня. Но мне не было суждено стать учеником Раманы Махарши и сидеть у его ног, хотя вроде бы ничто не мешало осуществить это желание: он умер, когда мне было тридцать три года. Я мог посетить его, я хотел этого, но тогда, в начале своей карьеры, я был так занят, что не смог этого сделать. Так что мне не осталось ничего другого, как принять факт, что судьбой мне уготовано находиться не возле Раманы Махарши, но возле Нисаргадатты Махараджа. Однажды кто-то спросил Нисаргадатту, какая разница между ним и Раманой Махарши. С присущим ему чувством юмора Махарадж ответил: “Никакой. Разве что я чуть лучше одет”.

Следующие две истории — о службе Рамеша в Банке Индии.

Когда я работал в банке, большая часть моей жизни и деятельности была связана с ним — в его стенах или вне его. Где бы я ни находился, куда бы ни шел, я не должен был забывать, что я — банковский служащий достаточно высокого ранга и должен говорить и выглядеть соответственно. Какую же потрясающую привилегию я получил, выйдя на пенсию: стать незаметным человеком!

Помню, еще до выхода на пенсию я однажды возвращался от Махараджа во время сильного дождя, когда дороги размыло и идти приходилось по жидкой грязи. Мы шли с приятелем, на двоих у нас был один зонтик, так что я к тому же промок. В голове промелькнуло: “Не дай бог, кто-нибудь увидит...” И как только я подумал об этом, сразу увидел идущего нам навстречу служащего банка. Это было очень смешно: он поравнялся с нами, потом еще раз прошел мимо и пробормотал: “Нет, этого не может быть”. И удалился. Это было в высшей степени забавно.

Преимущество быть никому не известным человеком оцениваешь по достоинству только тогда, когда получаешь возможность полностью насладиться им. Раньше, когда я посещал концерт, публика должна была меня видеть; я должен был сидеть на видном месте, и, если концерт оказывался скучным, мне приходилось довольно туго. Позже, когда я ушел на пенсию, придя на концерт, я мог сесть на любое место где-нибудь в задних рядах и получить настоящее удовольствие.

***

Где-то лет в двенадцать, а может быть и раньше, у меня возникло два твердых убеждения: первое — весь окружающий мир абсолютно нереален, второе — смешно думать, что человек обладает свободой воли. Телесно-духовная единица с подобными убеждениями не особенно приспособлена для жизни в этом мире, но, с другой стороны, существование представляется ей чрезвычайно простым.

Отец решил, что я должен получить высшее образование в Англии. Вернувшись, я устроился работать в прекрасное место, но на самую низкую должность. Пожалуй, я первый человек за вею историю Банка Индии, который начал службу простым клерком, а закончил президентом. У меня было глубокое убеждение, что все уже предопределено, и мне нужно просто принять это. Были люди умнее меня, были работающие гораздо больше меня, но, казалось, именно мне судьба преподносит все на блюдечке. Я даже чувствовал что-то вроде вины за то, что успех приходит без малейших усилий с моей стороны, но это было так, и ничего поделать с этим было нельзя. Конечно, на мою долю выпало сколько-то зависти и ревности, но было нечто присущее мне, что заставляло мое руководство высоко меня ценить.

Я никогда раньше не занимался рекламой, как вдруг наш председатель, человек очень дальновидный, решил, что Банк Индии должен сделать себе рекламу. У нас не было специального отдела, занимающегося связями с общественностью и рекламой, и он стал решать, кому это поручить. Тогда кое-кто в банке решил, что есть шанс посадить меня в лужу. Работу с рекламой поручили мне. Сначала я целыми днями пропадал в ведущих рекламных агентствах, переговорил с главными менеджерами и убедился, что у них совершенно нет свежих интересных идей. Я решил, что, раз уж все равно моя голова лежит на плахе и отступать некуда, надо попробовать сделать рекламу самому.

Я выбрал агентство, состоящее из одного человека, а также коммерческого художника и фотографа, которые с ним сотрудничали. Я работал над рекламой до конца дня, потом поужинал и вышел на веранду под открытым небом. Я ни о чем не думал, идеи просто появлялись в голове каким-то необъяснимым, чудесным образом. После этого утомительного дня я сидел в кресле в состоянии, которое Кришнамурти называв! “пробужденным разумом”. Он говорит, что это вовсе непохоже на то безразличное состояние, в котором пребывают идиоты, наоборот, “пробужденный разум” чрезвычайно бдителен и восприимчив. Я сидел, даже не пытаясь состряпать какой-нибудь план или схему действий, а лишь с любопытством следил, как идеи возникают у меня в голове.

В результате реклама Банка Индии оказалась наступательной и очень эффективной. Глава конкурирующего с нами банка вызвал топ-менеджера своего рекламного отдела и сказал: “Даю вам два месяца, чтобы сделать нашу рекламу по крайней мере столь же интересной и действенной, как реклама Банка Индии, иначе вы будете уволены”. Через два месяца бывший топ-менеджер рекламного отдела уже искал себе другую работу. Банк Индии вышел победителем, потому что его реклама шла не от человеческого разума, но от Абсолютного Сознания!

Рамеш рассказывает о встречах с Махараджем:

В течение двадцати лет до встречи с Махараджем у меня был другой гуру. Он говорил о недвойственности, но уровень его понимания остановился на уровне его гуру, который направлял все действия своего ученика. Мой учитель, человек очень искренний и благородный, почитал своей обязанностью и материально, и духовно помогать ученикам на их жизненном пути. Это было не совсем то, что мне нужно, но, следуя своей природе, я не покидал гуру в течение двадцати лет, хотя все это время знал, что мне необходим другой учитель. В тот самый день, когда я увидел Махараджа, на его самой первой беседе, я понял: это то, что мне нужно. Но и предыдущие двадцать лет не прошли даром: они были частью необходимого процесса. Они позволили мне разобраться в том, что мне действительно нужно, а что нет. И как только я встретил то, что мне было нужно, — я сразу узнал его.

***

Джин Данн написала несколько книг, посвященных учению Нисаргадатты Махараджа, а также статью об учителе и его книге “Я есмь То”, опубликованную в печатном органе Рамана-ашрама, журнале “Горный путь”, который я выписывал в течение двадцати пяти лет. В статье было множество цитат из книги Махараджа. Я тотчас приобрел экземпляр книги, напечатанной к тому времени в двух томах. За выходные я буквально проглотил оба тома и в понедельник утром пришел к Махараджу. Когда я взобрался но лестнице к нему в мансарду, кроме него там был только его личный помощник. Приблизившись к Махараджу, я опустился перед ним на колени. Его первые слова были: “Наконец-то ты пришел, не так ли? Подходи и садись”. Я подумал, что эти слова обращены к кому-то у меня за спиной, но, оглянувшись, никого не уви д ел. Но самым интересным было мое четкое ощущение, что Махарадж произносил эти слова бессознательно. Так что его первое обращение ко мне было наитием.

Я жил в Бомбее всю жизнь и всю жизнь интересовался духовными учениями, но ничего не слышал о Нисаргадатте Махарадже, пока не прочитал эту статью. Когда я рассказал человеку, который начал посещать Махараджа одновременно со мной, что я, живя в одном городе с учителем, ни разу не встретился с ним, он рассмеялся: “По крайней мере, вы жили в двух или трех милях от него”. Оказалось, он двадцать лет прожил в пяти минутах ходьбы от дома Махараджа, но не знал о его существовании. Обычно каждый год он покупал много книг в одном магазине, и как-то раз, когда он в очередной раз зашел туда, продавец сказал, что, вероятно, ему будет интересна книга “Я семь То”. “Я купил ее, прочитал — и вот я здесь”. Вот как происходит неизбежное.

Через год после встречи с Нисаргадаттой Махараджем Рамеш обрел опыт Пробуждения.

С детства я был твердо убежден в двух вещах. Первое — что все кажущееся реальным на самом деле нереально. Это что-то вроде сна или иллюзии. Из этого следовал второй вывод, что я не могу ничего изменить в том, что мне суждено: ни в здоровье, ни в богатстве, ни в карьере, ни в знаниях — ни в чем. Благодаря таким убеждениям трансформация прошла очень мягко, почти незаметно. Это случилось неожиданно, и я знаю точное время, когда это произошло, — в Дипавали, праздник Света. Обычно Махарадж не проводил в это время беседы, в помещении проводилась уборка. Я начал приходить к Махараджу в 1978 году, а это случилось в 1979, почти год спустя. Мой друг предложил: “Зачем прерывать беседы? Большинство людей знает, где мой дом. Для других могу принести карту. Почему бы не проводить беседы у меня? ” Махарадж не возражал.

Обычно кто-то из учеников переводил беседы Махараджа на английский. В тот день переводил я. Как только я начал переводить, случилась поразительная вещь. Обычно процесс перевода происходил так: я выслушивал Махараджа, впитывал его слова, затем у меня складывались английские фразы, и затем я озвучивал то, что понял. Но в этот раз все слилось в одно: слова Махараджа сразу же как будто эхом отзывались на английском, и я едва мог дождаться паузы в речи учителя. Как будто бы я хотел сказать: “Ну почему же вы не останавливаетесь? Ведь я знаю, о чем пойдет речь”. Все происходило так неожиданно, что я едва мог слышать его голос, он приходил как будто издалека. Мне не нужно было ни секунды, чтобы перевести то, что он говорил. И все это заметили.

Махарадж не знал английского и временами, когда сомневался в переводе, мог спросить: “Что ты сказал? ” И очень часто я был вынужден признаться, что не помню, и, если он хочет знать, что я сказал, нужно будет посмотреть записи. Но с того дня Махарадж ни разу не переспросил меня. После того как беседа была закончена, мой друг заметил: “Да ты сегодня в отличной форме”. “Почему ты так решил? * — спросил я. “Ты говорил так уверенно, как будто тебя совсем не заботило, правилен или нет твой перевод, как будто тебя совсем ничего не волновало. Твой голос был более звучным и уверенным, чем обычно, и ты гораздо больше жестикулировал”, — ответил друг. Я ничего не сказал. Это было, когда Оно свершилось.

В другой раз Рамеш более подробно рассказал о том, как произошло Пробуждение:

Сначала было нетерпение, возникшее оттого, что я знал все об окружающем меня мире. Махарадж и я не были двумя отдельными существами. У меня возникло поразительное ощущение единства — не только между мной и Махараджем, но и со всем сущим. Честно говоря, казалось, что слова совершенно не нужны, хотелось преодолеть их, обойтись совсем без слов. Нужно было выполнять обязанности, в то время как меня не покидало чувство, что все это не нужно (у меня было смутное желание, чтобы переводить стал кто-нибудь другой и избавил бы меня от этого). Возникло чувство единства, и казалось, что ничего переводить уже не надо. Потрясающее, поразительное ощущение единства, повторяю, не только между мной и Махараджем, но и со всей Вселенной.

На вопрос, как Махарадж воспринял его Пробуждение, Рамеш отвечает так:

Внешне это выразилось в том, что он перестал просить, чтобы я повторил свой перевод. Он принял то, что процесс перевода происходит у меня спонтанно. Но однажды Махарадж сказал... Мне не нравится говорить об этом, потому что он сказал: “Я рад, что это случилось хотя бы один раз”. Я был безмерно удивлен и вопросительно посмотрел на него. “Может быть, это было еще дважды или трижды — очень может быть”. Вот так он признал то, что со мной произошло.

***