Hanes Blodeuwedd

Не от матери и не от отца строка 142

Была моя плоть, была моя кровь. 144

Я была околдована Гвидионом, 156

Великим колдуном бриттов, 157

Когда я была сотворена из девяти цветков 143

Из девяти разных почек: 149

Из цветка горной примулы, 148

Из ракитника, таволги и опьяняющего плевела,

Связанных вместе, 121

Из бобов, в тени которых 75

Скрывается белая армия, 6

Из земли земной, 113

цветов крапивы, 1

Дуба, терна и робкого каштана - 129

Из девяти даров девяти цветов, 146

Из девяти разных даров, 145

Из девяти разных почек, 149

Пальцы у меня белые и длинные, 220

Как девятая волна моря. 153

В Уэльсе и Ирландии примула считается волшебным цветком, а в Англии в народной традиции она - синоним распутства: ср. " примуловая тропа праздности" (" Гамлет"), " примула ее распутства" (" Золотое руно" Брэтуэйта). Да и Мильтоновы " феи в желтых юбках" украшают себя примулой. " Плевел опьяняющий" и есть те " плевелы", которые в " Притчах" дьявол сажает в пшеницу, а бобы традиционно ассоциируются с призраками. Греки и римляне боролись с призраками, швыряя в них бобы, и Плиний в " Естественной истории" упоминает о поверье, будто бы души мертвых вселяются в бобы. Если верить шотландскому поэту Монтгомери (1605), то ведьмы скачут на свои шабаши на бобовых плетях.

Возвратимся же к " Битве деревьев". Хотя папоротник был " деревом" для ирландских поэтов, упоминание " взятого в плен папоротника" скорее всего ссылка на семена папоротника, которые могут сделать человека невидимым и обладают еще многими колдовскими свойствами. Подозрительно двойное упоминание " бирючины". В ирландской поэтике деревьев бирючина не так уж важна, по крайней мере она не рассматривается как священное дерево. Возможно, за ее вторичным появлением в строке 100 скрывается дикая яблоня, и это она скорее всего видится улыбающейся из-за скалы - символа безопасности, ибо Олвен, улыбающаяся Афродита из валлийской легенды, всегда ассоциируется с дикой яблоней. В строке 99 слова " его плоды - твое приданое" по совершенной нелепости отнесены к лесному ореху. Только два плодовых дерева могли быть связаны с приданым в дни Гвиона: церковный тис, чьи ягоды падают на церковное крыльцо, куда выходят молодые после венчания, и церковная рябина, которая в Уэльсе часто заменяет тис. Я думаю, здесь должен был быть тис, ибо его плоды особенно ценились за свой сладкий сок. В ирландской поэме десятого века " Король и отшельник" Марван, брат короля Гуойре из Коннаугта, высоко оценивает их вкус.

Таким образом, теперь мы можем с легкостью воспроизвести оставшиеся строфы:

Как папоротник (строки 110, 160, 161)

Благородный украл я,

Так в знаниях с Матом

Соперничать стал я.

И терн черноплодный (строки 101, 71-73, 77, 78)

Воитель был смелый,

И брат его сводный

Боярышник белый.

Тростник длинноногий, (строки 116, 111-113)

Ракитник с семьей

И дрок, что не любит

Узды над собой.

И тис бесшабашный, (строки 97, 99, 128, 141, 60)

По пояс в огне,

Прощальное слово

Шептал бузине.

А яблоня - (строки 100, 139, 140)

Та, что из Gorchan Майлдерва

У края скалы,

Улыбалась надменно.

А я хоть летами (строки 83, 54, 25, 26)

И не был велик,

Сражался в той битве

На Готай Бриг.

Ракитник не похож на воинственное дерево, но в " Genistae Altinates" Грация сказано, что высокий белый ракитник использовали в древние времена для изготовления копий и стрел, и, возможно, именно они подразумеваются под " отпрысками". Готай Бриг означает " верхушки деревьев", и это смутило критиков, которые решили, что Cad Goddeu - это битва в Готай (Деревья) - валлийское название Шропшира. " Gorchan (заклинание) Майлдерва" - это длинная поэма, приписываемая поэту шестого века Талиесину, который, как говорят, особенно настаивал на ее изучении как классического произведения его коллегами бардами. Яблоня была символом поэтического бессмертия, и поэтому она присутствует здесь как " выросшая" из заклинания Талиесина.

Далее я предлагаю, во избежание лишних разговоров, порядок Битвы в " Cad Goddeu":

Необходимо также сказать, что в оригинале между строками 60 и 61 есть еще восемь строк, не понятых Д. Э. Нэшем.

Они начинаются со слов " вожди падают" и кончаются словами " кровь поднялась так, что не стало видно ног". Принадлежат они к " Битве деревьев" или нет, неизвестно.

Остальное в этой мешанине я оставляю для разбора кому-нибудь другому. Помимо монологов Блодайвет, Хи Гадарна и Аполлона здесь есть еще сатира на монахов-теологов, которые садятся в кружок с мрачным видом и с удовольствием предсказывают неизбежность Судного дня (строки 62-66), тьму-тьмущую, трясущиеся горы, очищающий огонь (строки 131-134), сотни проклятых человеческих душ (строки 39- 40), а также размышляют о нелепых проблемах:

Коли на острие ножа (строки 204, 205)

Ангелов миллионы,

То сколько же миров на двух (строки 167, 176)

Копьях притупленных!

Здесь Гвион хвастается собственными познаниями:

Я прозорливец и моей (строки 201, 200)

Сутаны нет багряней.

Все знают о девятистах (строка 184)

Мне ведомых преданьях.

Как утверждает поэт двенадцатого столетия Кинтелв, самым почитаемым цветом одежды был красный, и Гвион противопоставляет его унылому цвету монашеских одеяний. Из девяти сотен легенд он упоминает только две, и обе они включены в " Красную книгу Хергеста": это " Охота на Турха Труита" (строка 189) и " Сон Максена Вледига" (строки 162-163).

Строки от 206 до 211 принадлежат, по-видимому, " Can у Meirch" (" Песня о лошадях") - еще одной поэме Гвиона, в которой он рассказывает о соревновании между лошадьми Элфина и Майлгвина, лишь упоминаемом в " Сказании".

Еще один интересный кусок можно восстановить из строк 29-32, 36-37, 234-237:

Безразличные барды делают вид,

Будто они чудовище

С сотней голов,

Пятнистая с капюшоном змея.

Жаба, на лапах которой

Сто когтей,

Золотом в золоте

Стал я богаче;

Удовольствие мне доставляет

Тяжелый труд золотых дел мастера.

Поскольку Гвион отождествляет себя с этими бардами, я думаю, он написал " безразличные" с иронией. Стоголовая змея, сторожащая сокровища в саду гесперид, и жаба со ста когтями и великолепным украшением на голове (упоминаемая Старшим Герцогом Шекспира) принадлежат старинным мистериям с опьянением с помощью поганок, знатоком которых был Гвион. Европейские мистерии гораздо менее исследованы, чем мексиканские, а мистер и миссис Гордон Вассон и профессор Хайм пишут, что бог-поганка доколумбовых времен Тлалок, имеющий облик жабы в головном уборе в виде змеи, не одну тысячу лет возглавлял всеобщую трапезу, когда ели psilocybe - внушающие галлюцинации поганки. На таком пиру можно было зреть видения дивной красоты. Европейский двойник Тлалока - Дионис - слишком во многом схож с ним, чтобы это было похоже на случайность. Наверное, они - два варианта одного бога, хотя до сих пор не установлено, когда начались контакты Старого и Нового Света.

В своем предисловии к исправленному изданию " Мифов древней Греции" я делаю предположение, что тайный культ дионисийского гриба был заимствован ахейцами у пеласгов из Аргоса. Кентавры, сатиры и менады Диониса, по- видимому, во время некоего обряда ели пятнистую поганку, называемую " летающей головой" (amanita muscaria), которая придавала им невероятную физическую силу и сексуальную мощь, внушала видения и наделяла даром пророчества. Участники элевсиний и праздников орфиков, а также других мистерий, наверное, знали еще panaeolus рарi lionaceus, маленький гриб (до сих пор используемый португальскими ведьмами), действие которого схоже с действием мескалина. В строках 234-237 Гвион говорит о том, что один камешек может под влиянием " жабы" или " змеи" стать целой сокровищницей. Его утверждение, что он столь же просвещен, как Мат, и знает мириады тайн, возможно, также связано с культом жабы-змеи. Как бы то ни было, psilocybe внушает космическое озарение, и я лично могу это подтвердить.

" Свет, чье имя Слава", возможно, имеет отношение к подобному видению, а не к солнцу.

" Книга Талиесина" содержит несколько перепутанных поэм, ждущих своего исследователя. Задача эта интересная, но пока придется подождать того, кто правильно расставит строки и переведет их. Работа, которую я предлагаю, ни в коей мере не может считаться окончательно завершенной.