Девиантном развитии личности 3 страница

Смыслодинамическим аналогом такого самовнушения являются непроизвольные процессы, преследующие цель защитить от воз­можных изменений отношение к объекту слепой страсти или бурной романтической влюбленности, и дискредитирующие любую инфор­мацию, мысли и даже иногда свидетельства органов чувств, которые грозят хоть немного пошатнуть пьедестал, на который воздвигнут объект любви. Стендаль (1989) описал этот процесс как кристалли­зацию отношения; описания таких эффектов в художественной ли­тературе весьма многочисленны. В качестве иллюстрации можно вспомнить ситуацию с обсуждением перспективы женитьбы Панурга (Рабле, 1988), который все советы и приметы, однозначно сулящие неприятности в этом браке, умудрялся переистолковывать противо­положным образом, при том, что вопрос о женитьбе решался «в принципе», даже в отсутствие кандидатуры конкретной невесты.

Интересной и важной разновидностью смыслотехнических про­цессов этого типа является самоподкрепление самоотношения — как положительного, так и отрицательного. Человек в этом случае ищет подтверждения либо собственной значимости, либо, напро­тив, никчемности, игнорируя и дискредитируя все свидетельства противоположного.

4.8. смыслотехника как смысловая саморегуляция 359

8. Воздействие на смыслообразование других с целью формиро­вания заданного отношения к конкретному объекту — типичная ситуация рекламы или манипуляции. Формирование положительно­го отношения — суть рекламы, будь то коммерческая реклама, пре­следующая цели сбыта, политическая реклама, завоевывающая голоса на выборах, а также агитации, преследует ли она прямые политические цели («Народ и партия едины») или эстетико-психо-логические (наглядная агитация к 850-летию Москвы). Рекламная смыслотехника — это наука продавать, согласно популярному сре­ди рекламщиков афоризму, не сверла, а дырки определенного диа­метра. Как и все другие разновидности смыслотехники, она сводится к выбору и актуализации потребностей и мотивов потребителя, к которым апеллирует реклама, и конструированию связи с ними предлагаемого товара (услуги).

Спектр эксплуатируемых в рекламе смыслообразующих источ­ников, как правило, весьма ограничен. Прежде всего это выгода или экономия (многие учебники по рекламе называют «волшеб­ным» слово «дешево»). Парадоксальным образом, впрочем, иногда эффективным оказывается прямо противоположное, что можно проиллюстрировать газетным объявлением из коллекции Г.Ю.Бер-каусовой (личное сообщение): «Продаются щенки ротвейлера. До­рого». Здесь дороговизна привлекательна, ибо является синонимом если не качества, то по меньшей мере престижности, а этот мотив часто оказывается на первом месте для определенной группы потребителей. Эксплуатируются также потребности в покое и безо­пасности, ценности секса и привлекательности, семейные ценно­сти, потребности в достижении и самоутверждении. При этом важно убедиться в том, что у целевой группы — адресатов данной рекла­мы — мотивы, ценности и интересы, к которым реклама взывает, действительно присутствуют. В противном случае возникают курье­зы. Так, в шестидесятые годы внешнеторговое объединение «Трак-тороэкспорт» рассылало в африканские страны свои стереотипные буклеты, в которых советские тракторы превозносились прежде всего за их незаменимость при движении по глубокому снегу! Бы­вает и еще хуже, как, например, с распространением в арабских странах рекламы американских мотоциклов, в которых девушка в джинсах сидела за спиной водителя, обхватив его руками. Заплани­рованный положительный смысл этого образа, каким он и являлся для американской молодежи, наложившись на иную систему цен­ностей исламской культуры, трансформировался в прямо противо­положный.

Другая сторона рекламной смыслотехники — конструирование связи предлагаемого товара с потребностями и мотивами потребите-

360 глава 4. динамика и трансформации смысловых структур

ля. Во многих случаях она довольно очевидна, но не всегда. Рекла­мисты нередко пытаются построить и связь товара с более отда­ленными и глобальными мотивами, потребностями и жизненными целями, причем не всегда удачно. Когда говорится, что пользуясь таким-то шампунем, я буду счастлив всю жизнь, возникает естест­венное сомнение в прямой зависимости между причиной и след­ствием — слишком многое их разделяет. Когда нам предлагают разбогатеть, расписывая все прелести богатства, и лишь из второй половины текста становится понятно, что требуется сначала купить установку по производству шлакоблоков, возникает глубокое разо­чарование — смысловая связь в этом случае еще менее убедительна, чем в предыдущем. А вот, напротив, удачные примеры творческой работы с нестандартными смысловыми связями: «Любишь жену? Покупай лучший американский моющий пылесос Bissell»; «Mostcard — лучшее средство от головной боли».

Смыслотехника отрицательного отношения находит применение в политической риторике («враги народа», «меньшевинстствующие идеалисты», «безродные космополиты» и др.), в таких механизмах межличностной манипуляции как клевета, а также в манипулятив-ном притворном обесценивании чего-то, к чему стремится сам мани­пулятор, чтобы убедить конкурентов отказаться от этого и заполучить это самому. Один из основателей банкирской династии Ротшильдов использовал в 1815 году этот манипулятивный прием для грандиоз­ной биржевой спекуляции: получив раньше всех в Лондоне известие о поражении Наполеона при Ватерлоо он, вместо того, чтобы ску­пать ценные бумаги Британского казначейства, которые должны были после этого заметно подняться в цене, начал активно продавать их. Увидев это, другие биржевики, зная осведомленность Ротшильда, подумали, что Наполеон победил, и тоже начали продавать их; сто­имость этих бумаг мгновенно упала до мизерной отметки. В этой бир­жевой панике Ротшильд начал опять скупать их и по дешевке успел скупить их огромное количество, прежде чем Лондон узнал о победе.

4.8.3. смыслотехника процессов смыслоосознания

Переходим ко второй трети таблицы (средний столбец), в кото­рой представлены смыслотехнические воздействия на процессы смыслоосознания — решения задачи на смысл через раскрытие си­стемы смысловых связей, порождающих данный смысл.

9 и 10. Фасилитация осознания смысла на уровне поведенческого акта у других является, по сути, содержанием психоанализа своего и чужого поведения. Психоанализ на первом этапе своего развития (см.

4.8. смыслотехника как смысловая саморегуляция 361

раздел 1.2) формулировал в качестве своей задачи именно выявле­ние смысла симптомов, действий, сновидений и т.п.; сейчас эта по­зиция вновь разделяется заметной частью психоаналитиков. Вспомним многочисленные хорошо известные примеры анализа и самоанализа З.Фрейда и других авторов, приводить которые здесь нет необходимости; частично они были приведены в других главах.

11 и 12. Заданное воздействие на раскрытие смысла на уровне по­веденческого акта у себя и у других можно проиллюстрировать ри­гидным «жестким» применением того же психоанализа, когда анализ оказывается подчинен подведению психологических проявлений клиента под априорную теоретическую схему. Однобокость теории и часто вытекавшая из нее предвзятость интерпретации являются из­любленной мишенью критиков ортодоксального психоанализа.

13. Самофасилитация осознания смысла отношения к конкретно­
му объекту или человеку также может быть представлена самоанали­
зом. Вместе с тем можно назвать и другие психотехнические подходы,
более непосредственно направленные на решение этой задачи, в ча­
стности, технику фокусинга Ю.Джендлина (Gendlin, 1981). Джендлин
разработал эту технику на основе своей теории переживания и смыс-
лотворчества (Gendlin, 1962; 1964) как способ осознания отчетливого
смысла (meaning) того, что изначально феноменально представлено
как смутный телесно ощущаемый смысл (felt sense). Последний Джен-
длин определяет как телесное ощущение первого. Ощущаемый смысл
содержит в себе отчетливый смысл, раскрытие которого требует оп­
ределенной работы фокусирования на этом смысле в течении опре­
деленного времени по определенным правилам.

14. Фасилитация осознания смысла отношения к конкретному
объекту или человеку у других — также весьма типичная частная
задача психотерапии. Как в психоанализе, так и в других психотера­
певтических подходах разработаны приемы, направленные непос­
редственно на ее решение.

15. Заданное осознание (точнее, переосознание) смысла своего
отношения к конкретным объектам или явлениям может быть про­
иллюстрировано психотерапевтической техникой позитивной реин-
терпретации Н.Пезешкиана (1992), направленной на достижение
принятия каких-то собственных патологических состояний через
нахождение их положительных сторон. Так, депрессия позитивно ре-
интерпретируется как способность глубокого эмоционального реаги­
рования на конфликты, лень — как способность избегать требований
достижения, агрессивность — как способность эмоционального и
расторможенного реагирования, фригидность — как способность
говорить «нет» своим телом и т.п. Другой пример подобной смысло-
техники — «эффект Поллианны», названный так среди американс-

362 глава 4. динамика и трансформации смысловых структур

ких психотерапевтов по имени девочки — героини популярной од­ноименной повести детской писательницы Элинор Портер (1992)., Поллианна придумала себе такую игру, в соответствии с которой во всем необходимо находить хорошую сторону и радоваться всему, что происходит, — ведь всегда можно найти какой-то позитивный смыслообразующий контекст.

16. Заданное осознание или переосознание смысла отношения другого человека к конкретным объектам или явлениям может быть проиллюстрировано техникой сократического диалога (Франкл, 1990), с помощью которой Франкл содействует нахождению и из­менению смысла для клиента тех или иных событий. Вот блестящая иллюстрация из его практики: у немолодой клиентки недавно умер горячо любимый муж, и она находится в тяжелой депрессии, бу­дучи не в состоянии пережить это событие. В диалоге Франкл под­водит ее к пониманию того, что если бы она умерла раньше него, ему было бы еще труднее пережить ее смерть. Находится новый смысл ситуации: хорошо, что именно он умер раньше, а то имен­но ему пришлось бы испытывать те страдания, которые испытывает она сейчас. Клиентка уходит просветленной: ее страдания обрели смысл, ведь благодаря им избавлен от страданий ее покойный муж.

Этот процесс, как и другие процессы заданного смыслоосозна-ния на всех уровнях, внешне напоминает смыслообразование. Дей­ствительно, произвольное избирательное осознание определенных смыслообразующих связей и контекстов, придающих объекту ана­лиза конкретный заранее известный смысл (9—10, 13—14), сходно с искусственным созданием таких контекстов и связыванием их с соответствующим смыслом (3—4, 7—8). Различия заключаются, во-первых, в том, что в первом случае осознание смысловых связей необходимо присутствует, а во втором случае является скорее ис­ключением, чем правилом. Во-вторых направление конструирова­ния смысловых процессов в обоих случаях противоположно: в первом случае анализируемый смысл задан, и, отталкиваясь от него, конструируются (реконструируются) смыслообразующие свя­зи и контексты; во втором случае заданы как раз смыслообра­зующие контексты и, отталкиваясь от них, конструируются их смысловые связи с конкретным объектом или действием.

4.8.4. механизмы смыслотехнического воздействия

Рассмотрим общую структуру приемов регуляции смыслообра-зования и смыслоосознания. Вспомним вначале принципиальную структуру смысла. Напомним, любой смысл задается его субъектом

4.8. смыслотехника как смысловая саморегуляция 363

(смысл для кого), носителем (смысл чего), непосредственным смыслообразующим источником или источниками (за которыми, в свою очередь, могут стоять свои источники следующего уровня и т.д.) и смысловой связью (связями) между носителем и источни­ком (источниками) смысла, благодаря которой (которым) первый приобрел смысл. В ряде случаев (но не всегда) в эту структуру вклю­чен также регуляторный эффект смысла, его конкретное воздей­ствие на сознание и деятельность.

При смыслотехнических воздействиях объектом изменения чаще всего выступает сам смысл, субъект и носитель которого констант­ны. Для достижения заданного изменения на этом уровне, таким об­разом, необходимо специфически повлиять на состав источников смысла (1) — включить в структуру новые источники, исключить имеющиеся или изменить их смысл — и/или на смысловые связи (2), изменив их психологические характеристики. Фасилитирующие изменения, в свою очередь, предполагают неспецифическое расши­рение круга смыслообразующих источников и смыслообразующих связей, увеличение мерности данного смысла, усложнение его структуры. Еще одна группа приемов смыслотехники направлена не на изменение самого смысла, а на изменение структуры альтерна­тив (3), среди которых делается выбор: непривлекательное действие может стать приемлемым «меньшим злом», когда выбор изначально иди искусственно оказывается ограничен, а вполне привлекатель­ные женихи могут упорно отвергаться, если девушка не согласна на меньшее, чем прекрасный принц.

Эти три группы смыслотехнических приемов можно конкрети­зировать далее:

1. Изменение источников смысла

1.1. Подключение дополнительных мотивов, например, моти­
ва соревнования, как в описанных выше экспериментах Е.В.Эйдма-
на (1986). Сюда относятся приемы поощрения/наказания (или их
обещания), похвальбы/критики, клятва или обещание, подключа­
ющие мотивацию самоуважения, и многое другое.

1.2. Подключение смысловых конструктов через специфическое
означивание объекта. Выбор точного словесного ярлыка или знаково­
го визуального образа-ярлыка — мощное оружие как рекламы и про­
паганды («ум, честь и совесть нашей эпохи», ковбой Мальборо), так
и клеветы («безродный космополит», «а еще в шляпе»), поскольку
этот ярлык актуализирует значимые смысловые конструкты, прямо
связанные с ценностями, которые вносят большой вклад в смысло-
образование (см. раздел 3.5.). К аналогичным эффектам приводит и
косвенное означивание путем вписывания в определенный семанти-

364_____ глава 4. динамика и трансформации смысловых структур

ческий контекст («Пусть всегда Кока-кола!»; «А вы знаете, какая его настоящая фамилия?»)

1.3. Подключение смысловых диспозиций, например ссылки
на авторитеты (использование «звезд» спорта, эстрады, кино и театра
в коммерческой и политической рекламе), ссылки на референтные
группы.

1.4. Подключение самоотношения, социальной и ролевой
идентичности, архетипов и глубинных ценностей («Ты мужчина или
нет?»; «Всем, кому небезразлична судьба России...», «Если дорог
тебе твой дом...»).

2. Изменение или актуализация смысловых связей. Смысловые связи объекта со смыслообразующими источниками характеризуют меру и форму их близости в жизненном мире. При этом характер этих связей влияет на смысл объекта не меньше, чем характер и «ассортимент» источников, придающих ему этот смысл. Смысл чте-ния учебника в том, чтобы сдать экзамен, но одно дело — за месяц до экзамена, а другое дело — накануне. Одно дело — перечиты-вать, освежать в памяти то, что знаешь, а другое — отчаянно пы-таться найти и запомнить то, что никогда не знал. Наконец, одно дело, когда есть легальная возможность перенести сдачу экзамена без урона для стипендии, и другое — когда такой возможности нет. Если осуществление действия прямо, сразу, единственно возмож­ным способом и наверняка, причем не чрезмерной ценой ведет к реализации мотива — оно крайне привлекательно. Если оно служит реализации мотива, но не сразу, не прямо, не стопроцентно, не является единственным путем и сопряжено с теми или иными ощутимыми затратами — его смысл тускнеет и приобретает неод­нозначность. Подхалим может лезть из кожи вон, стараясь угодить жене своего шефа, видя в этом прямой путь к карьерному успеху, но когда выясняется, что отношения шефа с женой никак нельзя назвать хорошими, этот путь становится тупиковым — смысловая связь рвется. Смыслотехнически воздействовать на смысловые связи можно, во-первых, искусственно спрямляя их, создавая впечатле-ние большой вероятности того, что действие приведет к желанно­му результату, малой цены этого, простоты, короткой временной дистанции.. Вспомним обещания наших военных зимой 1994/95 года взять Грозный за 3 часа чуть ли не одним воздушно-десантным полком, которые на деле обернулись затяжной, кровопролитной и бесславной войной с многотысячными жертвами и многомиллиар­дными разрушениями. Похожим образом наперсточники на улицах затягивают прохожих в свою игру, а АО «МММ» и другие пирами­дальные структуры завлекали вкладчиков. Во-вторых, возможно противоположное воздействие — создание впечатления сложности,

4.9. заключение по главе 4 365

неоднозначности, большой цены, которую придется заплатить, малой вероятности успеха... Преувеличение или преуменьшение цены достижения и вероятности успеха, а также влияние на про­цессы умозаключения относятся к числу главных механизмов меж­личностной манипуляции (Доценко, 1994). В-третьих, возможна фасилитирующая смыслотехническая проработка смысловых свя­зей, преследующая цель максимально адекватно, без искажений прояснить реально существующие связи.

3 Изменение структуры альтернатив. Прямое смыслотехническое воздействие на структуру альтернатив предполагает создание иллю­зии отсутствии выбора, когда он на самом деле есть («Безвыходная ситуация — та, простой и приемлемый выход из которой нас поче­му-то не устраивает» — А.Бирс), или, напротив, создание ситуации ложного (непринципиального) выбора, маскирующего наличие бо­лее серьезных альтернатив («Можно собирать марки с зубчиками, можно и без зубчиков Можно собирать штемпелеванные, можно и чистые. Можно варить их в кипятке, можно не в кипятке, просто в холодной воде. Все можно» — Ильф, 1961, с. 192).

4.9. заключение по главе 4

В главе 4 мы продолжили развивать представления о смысловой организации личности, развернутые в предыдущей главе, перейдя теперь от синхронического к диахроническому плану анализа — от структуры и регулярного функционирования к нормальному и ано­мальному развитию смысловых механизмов личности, их динами­ке, связанной с преобразованием самих смысловых регуляторов. Второй задачей данной главы было формулирование методологии и методов изучения смысловой реальности, а также преобразующего воздействия на смысловые процессы и механизмы, в том числе са­морегулирующего воздействия, направленного на себя самого.

Раздел 4.1. содержит подробное рассмотрение внутриличностной динамики смысловых процессов. Выделены три вида таких процес­сов: смыслообразование, представляющее собой переход или пере­нос смысла на новый носитель, смыслоосознание, представляющее собой изменение смысла и, более широко, изменение направления смыслообразования за счет рефлексивного расширения смыслоза-дающего контекста, и смыслостроительство, представляющее собой внутреннюю критическую перестройку смысла при столкновении с реальностью или иным смысловым миром, ставящим под сомнение

глава 4. динамика и трансформации смысловых структур

имевшийся смысл. Эти три вида процессов представляют собой то, что в литературе описывалось как «малая» (актуалгенетическая) ди­намика смысловых образований.

Следующие два раздела посвящены их «большой» динамике — развитию смысловой регуляции в филогенезе и онтогенезе. Анализ филогенеза приводит нас к двум основным положениям. Первое со­стоит в том, что смысловые механизмы регуляции поведения присут­ствуют и у человека и у животных, однако у животных они носят подчиненный характер, будучи встроены в механизмы удовлетворе­ния потребностей, в то время как у человека они задают несводимую к чему-либо иному особую логику поведения (см. раздел 2.7). Второе положение заключается в том, что по мере филогенетического раз­вития происходит расширение контекста смыслообразования от жес­ткой подчиненности удовлетворению актуальных потребностей до включения в картину реальности все более опосредованно связанных с потребностями объектов и явлений. Анализ развития смысловой сферы в онтогенезе человека позволил вычленить несколько основ­ных линий этого развития: иерархизацию, интеграцию и структурное усложнение; распространение осмысления за пределы наличной си­туации; прогрессирующее опосредование социальными ценностями и прогрессирующую рефлексию своих смысловых регуляторов.

Раздел 4.4. посвящен выделению основных параметров индиви­дуальных различий смысловой сферы. Были выделены шесть основ­ных конструктов, характеризующих индивидуальные особенности смысловой сферы: телеологичность (целесмысловая ориентация), уровень осмысленности жизни, соотношение ценностной и потреб-ностной регуляции, структурная организация смысловых систем, степень осознанности смысловых ориентации и временная локали­зация ведущих смысловых ориентиров.

В разделе 4.5. мы рассмотрели вопросы исследовательской мето­дологии и методов изучения смысловой реальности. Констатиро­вав, что исследования смысловой сферы возможны и реально часто осуществляются неспецифическими методами, мы, опираясь на принцип бытийного опосредования, установили, что признаком, позволяющим утверждать, что исследуется именно смысловая ре­альность, является учет онтологического аспекта изучаемых отно­шений, то есть локализация изучаемых объектов (содержаний) в жизненном мире испытуемых, хотя непосредственно получаемые данные при этом обычно направлены либо на анализ отражения смыслов в сознании (феноменологический план), либо на фикса­цию их регуляторных влияний на деятельность (деятельностный план). Далее был сформулирован методологический принцип до­полнительности применительно к изучению смысловой реальное-

4.9. заключение по главе 4 367

ти, согласно которому невозможно в одной экспериментальной схеме получить одновременно и феноменальную содержательную характеристику некоторого смысла, и его деятельностную характе­ристику, то есть место в структуре регуляторных механизмов и вли­яние на протекание деятельности. Были подробно рассмотрены и проиллюстрированы на эмпирическом материале пять методичес­ких подходов к изучению смысловой сферы: экспериментальный, проективный, психометрический, психосемантический и каче­ственно-феноменологический.

Следующие два раздела содержат систематизацию данных об изменениях смысловой регуляции при психической патологии и девиантном развитии личности. Обобщение и анализ большого мас­сива данных по разным видам психической и соматической патоло­гии позволяет утверждать, что хотя во всех случаях присутствуют те или иные нарушения смысловой регуляции, они не носят нозоспе-цифический характер. Одни и те же нарушения характерны для раз­ных видов патологии. Более того, степень нарушений смысловой регуляции при одних и тех же видах и степени психической патоло­гии может существенно разниться, что заставляет вспомнить извест­ное положение о том, что личность больного — не обязательно больная личность. Есть свидетельства того, что чем более развитой являлась личность в преморбиде, тем меньше степень нарушений смысловой сферы при заболевании и тем лучше перспективы вос­становительного лечения, вне зависимости от специфики заболева­ния. Обратная картина наблюдается при анализе социопатических нарушений. При обобщении данных разных авторов, касающихся особенностей девиантной (делинквентной) личности, обращает на себя внимание тот факт, что эти нарушения затрагивают, причем весьма существенно, все шесть параметров индивидуальных особен­ностей смысловой сферы, выделенных в разделе 4.4. Фактически такая личность представляет собой образец специфической патоло­гии (метапатологии) смысловой сферы по всем параметрам. Мы имеем здесь дело с комплексным синдромом ослабления смысло­вой регуляции, прямым следствием которого является высокий риск конфликта с законом, с социумом.

Последний раздел главы посвящен развитию представлений о смыслотехнике как смысловой саморегуляции и технологии воздей­ствия. Основными принципами, на которых строится разработка нами смыслотехнического подхода, является принцип генетической связи и структурного подобия процессов регуляции и саморегуляции (Л.С.Выготский), а также принцип бытийного опосредования. Была построена классификация форм смыслотехнического воздействия, учитывающая четыре основных параметра: смыслодинамический

I

глава 4. динамика и трансформации смысловых структур

процесс служащий мишенью воздействия, степень направленности на конкр^етныи желательный эффект, масштаб воздействия и направ­ленность И^{а се}б^{я или на} Других. На основании этих параметров была построена классификационная таблица, включающая 16 элементов; все они П°^ЛУ^ЧИЛИ содержательную характеристику и проиллюстри­рованы на эмпирическом материале.

ТакиМ образом, в данной главе смысловая реальность была рас­смотрена ^в своем развитии, в движении, а также сформулированы методологические принципы ее изучения и преобразования. Это от­крывает возможности для прямой операционализации онтологичес­кой и _стрУ^ктУР^н°й картин, представленных в предыдущих главах, превращая концепцию смысловой реальности в многообразии ее форм пр°^{явлении}> закономерностей и аспектов анализа в инстру­мент конКР^етнои работы психолога.

глава 5.

в неличностные и межличностные формы смысла

Так вечный смысл стремится к вечной смене От воплощенья к перевоплощенью

И -В.Гете

5.1. коллективная ментальность и общие смыслы. различные аспекты проблемы смысловой коммуникации

Выделив в главе 2 три аспекта анализа смысловой реальности — онтологический, феноменологический и субстратный, — и посвя­тив две последующих главы подробному раскрытию этих аспектов, мы все время оставались в рамках одного существенного ограниче­ния. Отрефлексировав и отбросив с самого начала абстракцию «изо­лированного индивида», изъятого из своего жизненного мира, и рассматривая индивида только в неразрывной связи с жизненным миром, мы тем не менее сохранили абстракцию «одинокого инди­вида», выключенного из социальных связей с другими людьми и вступающего в отношения с миром «один на один»; мы выходили за пределы этой абстракции только в разделах, посвященных лич­ностным ценностям и ценностной регуляции жизнедеятельности и смыслообразования. Вместе с тем, анализ проблемы смысла не мо­жет быть полноценным без обращения к тем формам, в которых смыслы транслируются другому человеку, и тем переходам и транс­формациям, которые они претерпевают, принимая объективирован­ные формы и транслируясь от одного человека к другим, как в прямом, непосредственном общении, так и через опосредованное воплощение в артефактах культуры и произведениях искусства. Ведь «смыслы не только укоренены в бытии, но и опредмечиваются в действиях, в языке, в отраженных и порожденных образах, в мета­форах, в символах, в мифах» (Зинченко, Моргунов, 1994, с. 153).

Обращаясь к внеиндивидным формам существования смысловой

| (реальности, мы переходим к анализу иных превращенных форм, на

рубстрате которых смыслы обретают новую жизнь. Здесь мы также

глава 5. внеличностные и межличностные формы смысла

вправе обращаться к онтологическому анализу межиндивидных или внеиндивидных смысловых структур (анализу жизненных отноше­ний, воплощенных в этих структурах), феноменологическому ана­лизу (анализу их непосредственно воспринимаемого содержания) и субстратному анализу (анализу материальных или идеальных форм, в которых эти смыслы находят свое воплощение и «вписываются» в жизнедеятельность людей, оказывая на нее свое воздействие.

Наиболее сложной из них является форма межиндивидуального существования смыслов в пространстве коллективной ментальное-ти. Под коллективной ментальностью мы понимаем психологи­ческие структуры, процессы и формы активности, носителем и субъектом которых выступает не индивид, а группа, уподобляемая единому организму и рассматриваемая — метафорически или нет — как единый субъект. Первым понятием, относящимся к коллектив­ной ментальности, было введенное К.Марксом и Ф.Энгельсом (1845—1846/1955) понятие общественного сознания. Будучи явной метафорой, это понятие тем не менее оказалось и до сих пор ос­тается чрезвычайно эвристичным средством анализа и понимания социальных процессов. Следующим (хронологически) конструк­том этого ряда стало получившее не меньшее признание и рас­пространение понятие коллективного бессознательного, введенное К.Г.Юнгом (1991; 1993). Большой вклад в понимание коллектив­ной ментальности внес Э.Фромм (1992 б), который ввел понятие социального характера, а также заговоривший об общественном бессознательном, но не в юнгианском смысле, а скорее как о по­нятии, парном к марксову понятию общественного сознания. Со­держательный анализ общественного бессознательного в этом ключе дан в монографии А.Н.Дмитриева (1985). Плодотворным раз­витием идеи общественного сознания стала также теория социаль­ных представлений С.Московичи (1992). И наконец, нельзя не упомянуть Г.Бэйтсона (Bateson, 1972), в системной теории которого говорится о том, что феномены, обладающие атрибутами психи­ческого, имеют свойство возникать в сложных системах, включаю­щих совокупность элементов, взаимодействующих друг с другом и со средой.