Глава 10. Совершенно растерянная и смущенная, Микки осталась одна; она моргала, ослепленная ярким светом богини

Совершенно растерянная и смущенная, Микки осталась одна; она моргала, ослепленная ярким светом богини. От нее ждут, что она создаст какой-то круг? Что это за колдовские штучки? И если даже она умудрится каким-то чудом справиться и при этом ее не шарахнет молнией или не проглотит Сатана или кто там еще появляется при ведьмовских играх, то она должна сделать... что? Прислушаться к собственной крови, чтобы выяснить, как проводят ритуал самопосвящения, потому что она якобы некая Эмпуза, жрица Гекаты? И как она все это провернет? Что за черт, чего от нее ждут?

Сквозь открытые двери она услышала девичий смех. Микки вздохнула. Вроде как ей пора переодеваться? И решать собственную судьбу...

— Черт, как голова разболелась... — Микки потерла горящий лоб.

Освещенный храм притягивал взгляд, и Микки поймала себя на том, что смотрит через полутемные сады на увенчанное куполом строение. Ее пробрало холодком возбуждения. Если все это настоящее... если все это происходит на самом деле, тогда ей предложили возможность стать Верховной жрицей могущественной богини — богини, которая много поколений подряд следила за женщинами ее рода. Микки не могла отрицать, что такая возможность ее пленяла.

Но что, если это не настоящее? Если она просто все выдумала и этот мир и богиня — всего лишь обман чувств, галлюцинация?

Если это так, то совершенно не важно, решит ли она остаться или вернуться. Куда ни поверни, придешь туда же, фигурально выражаясь.

Так почему бы ей не вывернуться вот так из столь странного положения? Почему бы не выбрать путь Верховной жрицы Гекаты вместо пути пациента психиатрической клиники?

Микки подумала о Гекате. Богиня выглядела могущественной и устрашающей. И что же это значит — быть ее жрицей? Эта мысль вспыхнула, как яркое пламя, и согрела Микки странным теплом. Геката сказала, что главная обязанность Эмпузы — забота о розах. Микки всмотрелась в пространные темные сады. Вокруг нее вился теплый ночной ветерок, доносивший такой притягательный и знакомый аромат роз. Микки закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Здесь пахнет как дома.

Микки изумленно вздрогнула. Может ли быть такое — чтобы она действительно принадлежала этому миру? Настолько ли она храбра, чтобы поверить: это и есть ее настоящая реальность... ее будущее... ее судьба? В ней скрывалось многое — упрямство, самоуверенность, излишний цинизм, — но она не была трусихой. Микки решительно пересекла широкий балкон и вошла в прекрасную спальню.

Молодые женщины, как стайка экзотических рыбок с шелковыми плавниками, разом повернулись к ней и присели в реверансе, низко склонив головы.

— Эмпуза! Твой церемониальный наряд готов, — сказала брюнетка.

Она показала на волны пурпурного шелка, раскинувшиеся на кровати.

— Спасибо, — машинально ответила Микки и тут же опомнилась. — Но прежде чем мы продолжим, нужно познакомиться. Меня зовут...

Она замялась на долю секунды.

— Микадо. Как вы, наверное, уже знаете, я сюда попала при довольно необычных обстоятельствах, и здесь все для меня внове и немножко ошеломляет.

Брюнетка нахмурилась.

— Разве ты в своем мире не Эмпуза?

— Нет, — ответила Микки.

На всех четырех юных лицах отразилось огромное изумление.

— Но если ты не была там Эмпузой, то чем ты занималась? — спросила брюнетка.

— Я была... — Микки помедлила, тщательно подбирая слова. — Я была помощницей одной очень важной женщины. Она следила за тем, чтобы больным людям оказывали помощь.

Брюнетка нахмурилась сильнее.

— Такая женщина не может быть столь же важной, как Геката.

— Не может! — хором воскликнули остальные девушки.

Микки слегка рассердилась.

— Но возможно, работа у менее важной... э-э... богини... — Микки чуть заметно улыбнулась при мысли, что сказала бы ее начальница, если бы ее назвали богиней, — подготовила меня к этой службе.

— Служба? — пискнула девушка с огненными волосами. — Эмпуза — это не служба; это предназначение.

— Божественное право! — добавила служанка, одетая в шелк сливочного цвета.

— Да, я уже начинаю это понимать, — Микки казалось, будто она тщетно пытается удержать поводья понесшей лошади. — Но там, откуда я родом, все обстоит совсем по-другому. И мне нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к моему предназначению.

Брюнетка вдруг судорожно вздохнула, ее зеленые глаза вспыхнули пониманием.

— Ты пришла из земного мира!

— Да, это так, — кивнула Микки.

Служанки, откровенно испуганные, уставились на нее во все глаза. Золотая блондинка прижала ладонь ко рту, как будто стараясь сдержать рыдания.

— На самом деле там не так уж плохо, — сказала Микки, желая заступиться за свой мир или, по крайней мере, за Талсу. — Там много интересных людей и вещей. Вроде Интернета и... И по-настоящему отличных ресторанов. Особенно вокруг площади Ютика-сквер.

Ничуть не убежденные, девушки продолжали таращиться на нее.

— В общем, — сказала Микки, решительно меняя тему, — назовите ваши имена, а уж потом я оденусь, и вы хоть что-то объясните мне о том, чем я должна заниматься остаток ночи.

— Как это невежливо с нашей стороны, Эмпуза! — быстро сказала брюнетка, окинув остальных девушек властным взглядом.

— Я — Джии.

— Я — Флога, — сообщила ярко-рыжая.

— Меня ты можешь звать Нерой, — сказала блондинка, приходившая приветствовать Микки вместе с Джии.

— А я — Аэрас, — вежливо поклонилась четвертая девушка.

— Мне очень приятно познакомиться со всеми вами, — сказала Микки, тепло улыбаясь служанкам и мысленно скрещивая пальцы в надежде, что не перепутает непривычные имена и девушки станут ее подругами и союзницами.

— Можем ли мы одеть тебя, Эмпуза? — спросила Джии.

Микки очень хотелось сказать: «Большое спасибо, нет». Но потом она посмотрела на кучу шелка и сообразила, что не имеет ни малейшего представления о том, как это надевается. Может быть, в это заворачиваются, как в тогу? А на чем оно держится? И где ее белье?

— Отлично. Давайте одевать меня.

— Я не могу выйти на люди в таком виде! Просто не могу! Тут должно быть что-то еще.

Микки смотрела на себя в высокое, в полный рост, зеркало. Шелк цвета королевского пурпура был перехвачен плетеным серебряным шнуром на правом плече. И оттуда падал изысканными волнами, оставляя всю левую сторону тела и левую ногу от талии до лодыжки абсолютно, полностью голыми.

В ответ Джии нахмурилась.

— Но, Микадо, это традиционное платье Эмпузы для ритуала темной луны!

— И почему ты хочешь добавить к нему что-то еще? Ты выглядишь просто чудесно! — сказала Нера, недоуменно наморщив гладкий лоб.

Микки ткнула пальцем в отражение обнаженной груди.

— Я же полуголая!

Служанки закивали, как фарфоровые фигурки, что сидят на приборных щитках в машинах людей, лишенных вкуса.

Микки вздохнула и предприняла еще одну попытку.

— Как же я могу разгуливать на виду у людей, если у меня одна грудь торчит наружу? Не говоря уже о ноге и половине задницы без трусиков. Это не может быть правильным.

— Конечно же это правильно! — заявила рыжеволосая Флога, сконфуженная столь странной, на ее взгляд, реакцией Микки. — Жрица Гекаты Эмпуза всегда одевается так для этого ритуала.

Джии, внезапно что-то поняв, спросила:

— А что, это считается ненормальным в земном мире, если жрица ведет ритуал с обнаженной грудью?

— Вообще-то в земном мире в любом случае считается абсолютно ненормальным показываться на людях с обнаженной грудью... по крайней мере, в моей части земного мира.

Джии грустно покачала головой.

— Должно быть, в твоем старом мире на женщин налагают ужасно много ограничений!

Микки открыла было рот, чтобы осадить Джии, сказать, что в современном, то бишь земном мире, особенно в Америке, женщины имеют те же права, что и мужчины, и... Но тут она вспомнила о жертве изнасилования, о которой читала в «Мире Талсы». Девушка была молода, всего двадцати одного или двадцати двух лет от роду, и на нее напали, когда она возвращалась домой с вечеринки. В статье проскальзывали хитроумные намеки на то, что девушка была одета уж слишком легкомысленно, то есть как бы даже и сама спровоцировала насильника.

Об этом же напомнил ей и голос диктора, когда она слушала радио, собираясь на работу в то утро. Похоже было, что в Талсе появился некий серийный насильник и его нападению подверглась очередная женщина. Как и в предыдущих случаях, он забрался в спальню через открытое окно. Полиция и средства массовой информации советовали жителям города — точнее, женской половине населения — покрепче запирать окна и двери. Женщин наставляли, предупреждали и осуждали. Но ни одного мужчину не прокляли за то, что он вел себя как последняя скотина.

Микки посмотрела в глаза Джии.

— Может быть, ты и права, хотя с виду все по-другому.

— Как тайные мысли, да? То, что на поверхности, подчиняется тому, что скрыто, — сказала Джии.

Микки медленно кивнула. Потом снова повернулась к своему отражению, расправила плечи и вскинула голову. Женщина, смотревшая на нее из зеркала, выглядела экзотично и невероятно женственно в живых волнах пурпура, со свободно падавшими на плечи волосами и обнаженной кожей, в мигающем свете люстр приобретшей нежный персиковый оттенок. Поддавшись внезапному порыву, Микки приподняла обнаженную ногу и вытянула пальцы. Нежная ткань церемониального одеяния в ответ очаровательно колыхнулась. Сексуально... она выглядела определенносексуально — и те примерно десять фунтов лишнего веса, с которыми она постоянно боролась, лишь добавляли привлекательности ее облику. Микки была пышнотелой... и сейчас она стала такой прекрасной, как и не мечтала.

— Я готова, — решительно заявила она скорее самой себе, нежели четырем женщинам, наблюдавшим за ней.

Джии мгновенно расцвела улыбкой. Она взяла Микки за руку и осторожно потянула к открытой двери балкона.

— Идем! Храм Гекаты снова светится огнями. Давай поспешим и наполним его еще и жизнью!

Окруженная шелком и смехом, Микки позволила увлечь себя на балкон, а потом вниз по ступеням жемчужного цвета, спускавшимся в сад. И когда она спешила за служанками, на нее снова накатила волна Странного тошнотворного головокружения. Микки стиснула зубы и постаралась не обращать внимания, думая, что это вполне естественно; попасть из одного мира в другой — нелегкое испытание для чьей угодно нервной системы. Широко раскрыв глаза, она старалась сосредоточиться на дороге, пока девушки вели ее по бесконечным извилистым мраморным тропинкам между бесконечными рядами розовых кустов. Она слышала журчание воды, замечала скамьи, но все было укутано ночной темнотой и тенями, что бросали фигурно подстриженные деревья в свете душистых масляных ламп, висевших на ветвях.

Но все это вылетело из головы, когда перед ней предстал храм, словно родившийся в снах, — и Микки резко остановилась. Факелы освещали высокие стройные колонны, поддерживавшие купол открытого со всех сторон храма. Перед ним стоял огромный фонтан с множеством чаш. В нем била кристально чистая вода, падавшая через края чаш в четыре мраморных желоба, которые, похоже, уносили поющую воду в сад.

Сам по себе храм, выстроенный в минималистском стиле, выглядел очень элегантно. Внутри не было ничего, кроме одного-единственного факела, ярко горевшего прямо в центре круглой гладкой мраморной площадки пола.

— Факел Гекаты уже зажжен, — сказала Флога приглушенным от волнения голосом.

Эта прекрасная служанка в алом первой поднялась по ступеням внутрь храма.

— Я это чувствовала всей душой, но теперь вижу снова, и мое сердце замирает от счастья!

А потом, к изумлению Микки, Флога прямиком направилась к огню и погладила его, словно это было ее любимое дитя. И огонь, вместо того чтобы обжечь ее, похоже, омолодил девушку. Ее руки светились, касаясь пламени, а рыжие волосы шевелились и потрескивали, как живые.

— Она трогает огонь! — изумленно выдохнула Микки. — А он ее не обжигает!

— Конечно, он ее не обжигает, — сказала Джии. — Она и есть Пламя.

С некоторым усилием Микки отвела взгляд от алой служанки и сосредоточилась на Джии.

— Что ты имеешь в вид? Как это — «она и есть Пламя»?

Джии внимательно посмотрела на нее.

— Эмпуза, разве ты не узнала своих служанок? Я помню, когда мы с Нерой пришли приветствовать тебя, ты вела себя так, будто не понимаешь, кто мы такие, но теперь-то, когда ты видишь нас всех четверых, ты ведь знаешь, кто мы?

— Джии, у меня вообще никогда не было служанок! Как я могла вас узнать?

— Ты действительно нас не помнишь? — грустно спросила Нера.

Микки вдруг захотелось закричать во все горло, что она никогда не видела ни одной из них, так как же она, черт побери, может помнить четырех абсолютно незнакомых ей женщин?! Но боль в их взглядах заставила ее выбирать слова с осторожностью.

— В моем прежнем мире меня не почитали как какую-нибудь богиню.

Микки заглянула в глаза каждой девушке. В тишине, наступившей после ее слов, Флога осторожно подошла поближе. Другие девушки последовали ее примеру. Микки продолжила, медленно и отчетливо:

— Я никогда не чертила магических кругов. Я никогда не вела никаких ритуалов. Я понятия не имела, что я — жрица богини Гекаты, пока сама богиня не сообщила мне об этом. Так что не в том дело, что я не узнаю вас четверых. Я вообще ничего не узнаю в этом мире.

Потрясенные девушки смотрели на нее огромными глазами.

— И в твоем земном мире нет вообще никаких богинь? — негромко спросила наконец Джии.

Микки снова пришлось подумать, прежде чем ответить. Она вспомнила, как Геката говорила, что наблюдала за несколькими поколениями женщин ее рода. И можно было не сомневаться, что женщины Эмпауз действительно несли в своей крови нечто магическое. Прикосновение богини... Эта мысль внезапно мелькнула в ее уме. Женщин ее рода коснулась богиня, а это значило, что богини должны существовать, даже в Талсе, штат Оклахома, — осознаем мы это или нет.

— Думаю, в моем прежнем мире богини есть, — сказала она, вспоминая женщин своей семьи и позволив интуиции выбирать слова. — Но нас учат жить без них.

— Как это ужасно, — прошептала Аэрас.

— Так что если вы не захотите звать меня Эмпузой, я вас винить не стану, — добавила Микки. — Я действительно не заслужила такого титула.

— Геката называет тебя Эмпузой, — возразила Джии. — Это право богини, и только она может лишить тебя титула. И если богиня признала в тебе свою Верховную жрицу, то и мы признаем.

Три остальные девушки кивнули, но Микки показалось, что на этот раз особого энтузиазма на их лицах не отразилось.

— И не забывайте, — добавила Джии, сурово глянув на подруг, — Микадо пробудила Стража. Это нечто такое, что может сделать только жрица Гекаты Эмпуза, такая сила есть лишь в ее крови.

При упоминании Стража Микки почувствовала, как по коже пробежал холодок. Она ведь почти забыла об этом... о нем, мысленно поправила она себя. О статуе. Только теперь Страж уже не был статуей. Он был где-то здесь, снова ожив после того, как его коснулась ее кровь. Какую роль вообще он играет в этом мире? Почему он приходил в ее сны? Микки вдруг замутило, так захотелось ей получить ответы на свои вопросы.

— Джии, ты говорила, что огонь не обжигает Флогу, потому что она и есть Пламя. Пожалуйста, объясни, что это значит?

Но Флога не дала Джии ответить за нее. Огненноволосая служанка шагнула вперед и встала рядом с Микки. Она подняла руку и с улыбкой повернула ее ладонью вверх; а потом легонько дунула на нее. Микки почувствовала необычный жар ее дыхания еще до того, как рыжеватое пламя вспыхнуло на ладони девушки.

— Джии имела в виду буквально то, что сказала, Эмпуза. Твои личные служанки тщательно выбраны самой Гекатой из множества женщин Царства роз. И каждая из нас избрана потому, что таит в себе особое родство с одним из первичных элементов, или стихий. Моя стихия — огонь. Я могу заговаривать его; он никогда меня не обжигает; когда нить моей жизни подойдет к концу, я вернусь в огненную стихию.

— Невероятно... — пробормотала Микки.

Она робко протянула палец к огоньку, ровно горевшему на ладони Флоги. И как будто коснулась пламени свечи. Она могла выдержать его одно мгновение, но знала — огонь обожжет ее, если она будет держать палец рядом с ним слишком долго. Потом Микки посмотрела на других девушек.

— Я...—начала было Джии, но Микки резко качнула головой, перебивая ее.

— Нет, не говори мне. Если я Действительно жрица Гекаты, я должна и сама хоть что-то угадать.

Микки прищурилась, соображая. «Четыре стихии. Флога уже сказала, что она — Огонь. Что остается?»

Размышляя, Микки продолжала смотреть на Джии сначала бессознательно, потом уже целенаправленно. Девушка была одета в просторную тунику цвета мха, подходившую к ее зеленым глазам и подчеркивавшую цвет волос — цвет красного дерева. Тут Микки догадалась.

— Земля! — воскликнула она, — Ты должна быть Землей.

Джии ослепительно улыбнулась в ответ.

— Да, Эмпуза. Флога — Огонь. Я — Земля… — Она кивнула, ожидая продолжения.

Микки перенесла внимание на двух оставшихся служанок, Неру и Аэрас. Нера была одета в синее, а волосы у нее были такими светлыми, что напрашивалось сравнение с облаками, но Ветер?.. Нет, ей это не подходило. Нера была слишком чувственной. Ее роскошные формы окутывал синий шелк, как полупрозрачные волны. А миниатюрная Аэрас носила сливочно-желтую одежду, и ее платье как будто само собой колыхалось вокруг нее, словно под воздействием некоего собственного, тайного ветерка. Длинные волосы Аэрас сияли цветом летнего солнца.

— Нера — Вода, Аэрас — Ветер, или Воздух.

Служанки весело зааплодировали, а Микки невероятно возгордилась.

— Вот видишь, Эмпуза! — воскликнула Джии. — Ты узнала своих служанок!

— Но только с твоей помощью. А теперь с вашей помощью я выясню еще и то, как чертят магический круг.

— У тебя здесь есть все, что понадобится для возведения священного круга, Эмпуза, — сказала Джии. — У тебя есть духи четырех стихий, и у тебя есть собственное свойство.

— Собственное свойство? Но стихий всего четыре. И что же я могу собой представлять?

— Ты представляешь сердце круга, его Дух, — сказала Джии. — Именно поэтому ты носишь священный пурпур. И именно поэтому твое место — в центре круга.

— Мы тебе покажем, Эмпуза, — сказала Аэрас, взбегая по ступеням храма. — У каждой из нас свое постоянное место.

Микки расправила плечи и вместе со служанками вошла в храм. Аэрас быстро направилась к месту, расположенному в нескольких футах от вечно горящего пламени в центре храма. Потом повернулась к Микки.

— Воздух всегда находится на востоке.

Флога обошла невидимый круг и очутилась слева от Аэрас.

— Огонь всегда связан с югом.

— Вода предпочитает запад, — сказала Нера, занимая место точно напротив Аэрас.

— Место Земли — всегда на севере, — сообщила Джии, завершая круг. — А твое место — место Духа —в центре круга, рядом с сердцем божественного огня.

Микки вошла в центр круга, созданного воплощенными стихиями, и встала рядом с огнем Гекаты. Потом, чувствуя себя немножко растерянной и очень глупой, она беспокойно повела плечами.

— Но я не знаю, что делать дальше.

Она прошептала это едва слышно, но ее голос пугающе разнесся по всему тихому храму.

— Это очень просто, правда, — тихо сказала Джии.

— Это совершенно естественно, — добавила Нера.

— Это чудесно, — согласилась Флога с едва скрытым восторгом в голосе.

— Ты всегда начинаешь с меня, — сказала Аэрас, радостно улыбаясь. — Приветствуй меня и призови к себе Ветер, пригласи мою стихию. Потом двигайся посолонь по кругу и призывай другие стихии.

— Посолонь? — не поняла Микки.

— Вот так, — махнула рукой Флога, показывая движение по часовой стрелке.

Микки кивнула.

— Ладно, это я поняла.

— Когда будешь призывать стихии, думай об энергии, которую ты пробуждаешь для того, чтобы защитить и поддержать себя, Эмпуза.

— И что, действительно появится какой-то круг? — осторожно спросила Микки.

— Это зависит от тебя, Эмпуза, — сказала Джии.

Микки всю трясло от волнения. «Просто сделай это!» — приказала она себе.

Микадо Эмпауз вскинула голову и шагнула к Аэрас.